Человек и его кот

На следующее утро меня разбудил внезапный грохот. Мне потребовалось мгновение, чтобы сообразить, что это. Звенящий грохот металла донесся с кухни. Скорее всего, это означало, что Боб в очередной раз пытался открыть шкаф, где лежит его корм, и что-то столкнул на пол.

Я покосился на часы. Стояло раннее утро. После волнений прошлого вечера я дал себе поваляться, но Боб решил, что не хочет ждать слишком долго. Таким образом, он говорил: «Вставай, я хочу завтракать».

Я заставил себя подняться и, спотыкаясь, побрел на кухню. Небольшая оловянная кастрюля, в которой я кипятил молоко, валялась на полу.

Боб, увидев меня, скользнул к своей миске.

- Ладно, приятель, я понял, - вздохнул я, открыл шкаф и достал пакетик его любимого куриного корма. Я положил ему пару порций, и он за считанные секунды очистил всю миску. Потом он попил воды, умылся, вылизал лапы и, довольный собой, побежал в гостиную, где улегся на свое любимое место под батареей.

Если бы все в нашей жизни было так просто, - подумал я про себя.

Сперва я решил не ходить на работу, но потом передумал. Может, вчера вечером нам и повезло, но этих денег надолго не хватит. Счета за электричество и газ должны были прийти со дня на день. А, учитывая, что в последние месяцы стояла холодная погода, сумма там должна была быть немаленькой. Это в свою очередь напомнило, что у меня в жизни появилась новая обязанность. Приходилось кормить лишний рот - и рот этот был весьма голодный и склонный к манипулированию.

Так что, позавтракав, я снова стал собираться.

Я не был уверен, пойдет ли Боб со мной. Возможно, вчера был первый и последний раз, может, он просто удовлетворял свое любопытство, пытаясь выяснить, куда я ухожу каждый день. Но на тот случай, если он все-таки решится, я положил в рюкзак корм.

Когда я вышел из дома, был уже первый час дня. На спине у меня был рюкзак и гитара в чехле, так что было понятно, куда я собираюсь. Когда Боб не хотел выходить из дома вместе со мной, что было редко, он прятался за диваном. Я даже подумал, что он так сделает и сегодня. Когда я снял цепочку на двери, он повернул голову в мою сторону. Но потом, когда я собирался уже закрыть дверь, кинулся ко мне и выскользнул в коридор.

Когда мы спустились и вышли из подъезда, он поспешил в кусты по своим делам. Но потом, вместо того, чтобы подбежать ко мне, он направился к мусорным контейнерам.

Контейнеры все больше и больше привлекали его. Одному Богу известно, что он там находил - и съедал. Я подумал, что он только поэтому вышел вместе со мной. Мне не слишком нравилось, что он копается в мусоре, поэтому я пошел проверить, что он там нашел. Никогда не знаешь, когда появятся мусорщики. К счастью, оказалось, что сегодня утром они уже заходили, потому что мусора вокруг контейнеров не было. Кое-где валялись какие-то объедки, поэтому особой радости от копания в мусоре Боб бы не получил. Успокоившись, я решил пойти без него. Я знал, что он, так или иначе, проберется в подъезд - многие соседи уже знали его. Кое-кто из них очень радовался всякий раз, когда его видел. Женщина, которая жила на этаже ниже, всегда угощала его чем-нибудь вкусненьким.

Скорее всего, когда я вернусь вечером, он будет ждать меня на площадке.

Ну и ладно, подумал я и отправился к Тоттенхэм Хай Роад. Вчера Боб очень мне помог. Но я не собираюсь использовать нашу дружбу, заставляя его ходить со мной каждый день. Он был моим партнером, а не рабом!

Небо было хмурым, грозясь пролиться дождем. Если он начнется, ехать в центр Лондона будет пустой тратой времени. Во время дождя выступления не приносили прибыли. Вместо того чтобы послушать музыку, люди просто проносились мимо. Если выступление пойдет плохо, решил я, просто развернусь и поеду домой. Я бы лучше провел это день с Бобом. Я собирался купить ему нормальный поводок и ошейник на те деньги, что мы вчера заработали. Я прошел около двухсот ярдов по дороге, когда почувствовал, что на меня смотрят. Обернувшись, я увидел знакомую фигуру, бегущую по тротуару.

- О, да мы передумали, - сказал я, когда Боб подбежал ближе.

Боб слегка склонил голову на бок и жалобно посмотрел на меня, словно говоря: «Иначе я б здесь не стоял».

В кармане у меня все еще был поводок из шнурка. Я одел его на Боба, и мы пошли вместе.

Улицы Тоттенхэма это не то, что улицы Ковент-Гардена, но, как и вчера, люди стали обращать на нас внимание. Как и накануне, я встретил пару неодобрительных взглядов. Они явно приняли меня за рокера, ведущего на веревке рыжего кота.

- Если мы так будем ходить каждый день, мне точно придется купить тебе нормальный поводок, - тихо сказал я Бобу, ощутив внезапную неловкость.

Но на каждый неодобрительный взгляд приходилось полдюжины улыбок и кивков. Одна индианка, несущая пакеты с покупками, солнечно нам улыбнулась.

- Вы двое прекрасно смотритесь, - сказала она, поравнявшись со мной.

За несколько месяцев, что я жил здесь, со мной никто не заговаривал на улице. Это было одновременно странно и потрясающе. Словно у меня с плеч соскользнула мантия-невидимка Гарри Поттера.

Когда мы дошли до Тоттенхэм Хай Роад, Боб посмотрел на меня, говоря: «Ты знаешь, что делать». И я посадил его себе на плечи.

Вскоре мы уже сидели в автобусе, и Боб уткнулся в стекло. Мы снова ехали вместе.

Я не ошибся на счет погоды. Вскоре хлынул дождь, его капли рисовали на стекле причудливые узоры. Боб, не отрываясь, смотрел в окно, где раскинулось море из зонтиков. Некоторые бежали, шлепая по лужам, по направлению к укрытию, чтобы спрятаться от дождя.

К счастью, когда мы добрались до центра города, дождь закончился. Несмотря на погоду, толпа в центре была куда больше, чем вчера.

- Поработаем пару часов, - сказал я Бобу, едва посадив его на плечо, и пошел к Ковент-Гарден. - Но если начнется дождь, обещаю, мы вернемся домой.

Пока мы шли по Нил Стрит, нас все время останавливали. Я с радостью давал им потрепать Боба, конечно, в пределах разумного. За десять минут нас остановило около шести человек, и, по крайней мере, половина из них попросила сфотографировать Боба.

Я понял, что самое главное - постоянно двигаться, иначе окажешься окружен толпой быстрее, чем скажешь «ой».

Когда мы дошли до конца Нил Стрит, где я поворачивал на Джеймс-Стрит, произошло кое-что интересное.

Я почувствовал, что Боб на моем плече зашевелился. Прежде чем я смог его удержать, он соскользнул с плеча мне на руки.

Я опустил его на тротуар, и он пошел впереди меня. Я отпустил поводок на полную длину. Было ясно, что он понял, где мы. И теперь он указывал мне путь.

Он шел впереди всю дорогу к моей точке, а потом встал, дожидаясь, пока я достану гитару и положу чехол на землю.

- Залезай, Боб, - сказал я.

Он тут же запрыгнул на мягкий чехол, словно тот был его собственностью, и расположился так, чтобы видеть, что происходит на Ковент-Гарден.

Было время, когда я амбициозно мечтал стать настоящим музыкантом. Я хотел стать новым Куртом Кобейном. И, как бы наивно и глупо это сейчас не звучало, в этом и состоял мой грандиозный план, когда я возвращался в Англию из Австралии.

Это-то я и сказал маме перед вылетом.

Было время, хоть и не очень долго, когда я чувствовал, что действительно мог исполнить свою мечту.

Это было трудное время, но все изменилось в 2002, когда я попал на улицу и в ночлежку в Далстоне. Все как-то совпало, и вместе со знакомыми парнями я создал группу. Мы, четыре гитариста, назывались «Hyper Fury», и это название могло бы сказать вам многое о том состоянии, в котором находились я и мои товарищи. Название действительно было говорящим. Я был недовольным парнем. И действительно ощущал гипер-ярость - из-за жизни вообще и ощущения, что я упустил свой шанс, в частности. Музыка позволяла мне выплеснуть гнев и страх.

Поэтому мы не были популярны. Наша музыка была нервной и мрачной, а песни еще хуже, что, думаю, не удивительно, учитывая, что на нас повлияли такие группы как Nine Inch Nails и Nirvana.

Нам удалось записать два альбома, хотя, было бы точнее назвать их ЕР[8]. Первый вышел в сентябре 2003 года совместно с другой группой, Corrision. Он назывался Corrision v Hyper Fury и содержал два довольно тяжелых трека - «Оnslaught» и «Retaliator». Опять же, по их названиям можно ясно судить о нашей тогдашней музыкальной философии. А еще полгода спустя в марте 2004 мы издали второй альбом - Profound Destruction Unit, содержавший три песни - «Sorry», «Profound» и другую версию «Retailator». Нам удалось продать несколько экземпляров, но наши песни так и не зажгли мир. Скажем так, на Гластонбери[9] бы нас не пригласили.

У нас были фанаты, нам даже удалось дать пару концертов, в основном в северной части Лондона и в местах, подобных Камдену. Там стояла такая готическая сцена, и мы довольно неплохо там смотрелись. И смотрелись, и звучали. Потом мы играли в пабах, короткие отрывки из песен. Хотя обычно мы играли везде, куда нас приглашали. Было время, когда мы смогли бы добиться успеха. Самое крутое наше выступление проходило в «The Dublin Castle», самом знаменитом музыкальном пабе на севере Лондона, где мы играли пару раз. В частности, мы играли там во время летнего Готического Феста, а это тогда было круто.

Тогда дела наладились, и в какой-то момент я вместе с парнем по имени Пит из Corrision решил создать собственную студию - Corrupt Drive Reccord.

Но все пошло плохо, точнее говоря, я напортачил.

В то время я встречался со своей лучшей подругой Беллой. Тогда мы и подружились. Она была очень заботлива и беспокоилась за меня, но подобные отношения были обречены с самого начала. Проблема состояла в том, что она была наркоманкой. И мне, и ей эти отношения просто мешали избавиться от зависимости. Когда один из нас бросал наркотики, второй начинал употреблять, и наоборот. И так постоянно.

В общем, мне было трудно порвать этот порочный круг.

Я пытался, но, если честно, теперь, оглядываясь назад, я бы не сказал, что особо старался. Думаю, часть проблемы была в том, что я не верил по-настоящему, что у меня получится. В общем, в конце концов, я оставил группу. Вернуться к старым привычкам оказалось очень легко.

К 2005 году я признал, что группа была всего лишь хобби, а не способом зарабатывать на жизнь. Пит все-таки создал звукозаписывающую компанию, и, я надеюсь, она до сих пор работает.

Но я не особо боролся со своей привычкой, поэтому в очередной раз скатился на самое дно. Очередной второй шанс прошел мимо, словно песок сквозь пальцы. Думаю, я никогда не узнаю, что было бы, если б я поступил иначе.

Однако музыку я никогда не бросал. Даже когда группа распалась, и стало ясно, что я никогда не стану профессионалом, я мог часами импровизировать на гитаре. Для меня это был отличный шанс. Бог знает, где бы я оказался, если бы упустил его. Безусловно, в последние годы уличные выступления изменили мою жизнь. Без них - и без денег, которые они приносили, - я боюсь даже думать, куда бы меня занесла нужда. Я правда не хочу даже думать об этом.

В тот вечер, когда я приготовился выступать, туристов еще хватало. И этот день в точности повторял вчерашний. Едва я сел - точнее говоря, едва Боб улегся - как люди, которые только что неслись мимо, стали останавливаться и обращать на него внимание.

Женщины проявляли больший интерес, чем мужчины.

Вскоре, после того как я начал играть, мимо с каменным лицом прошла инспектор дорожного движения. Я увидел, как она посмотрела вниз, на Боба, и на лице у нее появилась теплая улыбка.

- Только посмотрите, - сказала она, останавливаясь и присаживаясь, чтобы погладить Боба.

На меня она взглянула лишь мельком, и ничего не бросила в чехол, но это все равно было хорошо. Мне начинал нравиться способ, которым Боб улучшал чужое настроение.

Он был прекрасен, вне всяких сомнений. Но дело не только в этом, в нем было кое-что еще: внимание привлекала его личность. Люди что-то в нем замечали.

Я и сам это чувствовал; в нем было что-то особенное. Он удивительным образом легко устанавливал контакт с людьми, по крайней мере, люди занимали в его сердце важное место.

Один раз я увидел, как он напрягся, заметив кого-то, кто ему не понравился. Когда мы привыкли к окружающей обстановке, мимо прошел элегантный богато одетый парень с восточной внешностью под руку со сногсшибательной блондинкой, которая вполне могла оказаться моделью.

- Только взгляни. Какой красивый кот, - сказала она, внезапно остановившись и потянув за собой парня. Того зрелище не впечатлило, и он махнул рукой, словно говоря: «Ну и что?»

Едва он сделал этот жест, как Боб отреагировал. Он слегка выгнул спину и на несколько дюймов переместился поближе ко мне. Это было едва заметно - но мне сказало о многом.

Когда пара отправилась дальше, я подумал, не напомнил ли этот парень Бобу кого-то из прошлого? Интересно, видел ли он этот взгляд прежде?

Я бы отдал все, чтобы узнать его историю, выяснить, что привело его в тот вечер в мой подъезд. Но мне не суждено было узнать это. Его история так и осталась на уровне догадок. В этот раз я был куда спокойней, чем сутки назад. Думаю, присутствие Боба действовало на меня умиротворяюще. Обычно я изо всех сил старался привлечь внимание толпы. Это было сложно. За каждый пенни приходилось чуть ли не бороться. С Бобом все было иначе. То, как он привлекал ко мне внимание, было странным. И, учитывая сколько людей было вокруг, я чувствовал себя ответственным за него. На Ковент-Гарден - как и в остальном Лондоне - хватало психов. Я ужасно боялся, что кто-нибудь схватит Боба и убежит.

Но в тот день все было иначе. Я отчего-то чувствовал, что мы в безопасности, потому что мы в каком-то роде были на своем месте.

Когда я стал петь, монеты дождем посыпались в чехол, как и вчера. И я подумал: мне это нравится. В ту пору я уже давно такого не говорил.

Когда через три часа мы пошли домой, мой рюкзак снова был тяжелым и звенел при ходьбе. Мы опять заработали больше шестидесяти фунтов.

На этот раз я решил не тратить их на дорогое карри. Я собирался потратить их с большей пользой. На следующий день погода окончательно испортилась, а ночью даже обещали ливень.

Так что я решил потратить время не на выступление, а на Боба. Если он собирался постоянно шататься со мной, нужно было купить нормальный поводок. Я не мог водить его на шнурке. Мало того, что это было неудобно, так еще и опасно.

Мы с Бобом сели на автобус и поехали к Арке. Я знал, что на севере Лондона есть благотворительное общество по защите животных.

Казалось, Боб сразу почувствовал, что мы едем другим маршрутом. Он то и дело оборачивался и смотрел на меня, словно говоря: «И куда ты сегодня меня тащишь?» Он не беспокоился, просто любопытствовал.

Магазин общества по защите животных был большим и современным, там продавались всевозможные приспособления, игрушки и книги о кошках. Еще было множество бесплатных проспектов и брошюр, освещающих все аспекты ухода за кошками - от микрочипов и советов по диетическому кормлению до токсоплазмоза и стерилизации. Я взял несколько, чтобы прочитать попозже.

Там работала всего пара женщин, и в магазине было тихо. Увидев меня с Бобом на плече, они сразу же подошли.

- Какой красивый мальчик, - сказала одна женщина, поглаживая Боба. Она явно ему понравилась, потому что Боб потянулся к ней, пока она гладила его и приговаривала всякие нежности.

Потом я рассказал, как мы с ним встретились, и что произошло в последние два дня. Обе женщины улыбнулись и закивали.

- Многим кошкам нравится ходить за своими хозяевами, - сказала одна из них. - Они любят гулять в парке или, если недалеко, пройтись вниз по улице. Но Боб же немного необычный, правда?

- Точно, - согласилась ее коллега. - Думаю, в его мордашке вы нашли настоящую драгоценность. Очевидно, он сам выбрал вас.

Было приятно услышать подтверждение тому, что я и сам знал в душе, но меня то и дело преследовало сомнение, правильно ли я поступаю, держа его в квартире и не отпуская обратно на улицу. Их слова стали для меня настоящим стимулом.

Но, тем не менее, я не знал, как поступить, если Боб будет постоянно сопровождать меня. Улицы Лондона, мягко говоря, небезопасны. Помимо огромного количества транспорта на дороге, там хватало всевозможных видов угроз и опасностей.

- Самое лучшее, что вы можете использовать, это шлейка вроде этой, - посоветовала одна из женщин, снимая красивую синюю шлейку из нейлона, ошейник и поводок.

Потом она пояснила ее плюсы и минусы.

- Одевать на кота ошейник - не самая лучшая идея. Плохой ошейник может повредить ему шею или задушить. И даже у лучших ошейников есть проблема: они довольно упруги, и если кошка зацепится им за что-нибудь, он легко может отстегнуться, и кошка убежит. Так что может случиться так, что у вас в руках останется лишь один поводок. - Объяснила женщина. - Думаю, вам больше подойдут шлейка и поводок, особенно учитывая, что вы все время вместе.

- А он не будет чувствовать себя глупо? - спросил я. - Это же неестественно для кошек.

- Вам придется ему помочь, - согласилась другая. - Это может занять около недели. Начните с того, что будете надевать ее на несколько минут, и доведите это время до целого дня. А потом вы сможете и выйти на улицу. И постепенно он привыкнет. - Она заметила, что я обдумываю ее слова. - Не хотите попробовать?

- Почему бы нет? - кивнул я.

Боб сидел спокойно и не особо сопротивлялся, хотя я чувствовал, что он нервничает.

- Просто дайте ему походить в ней и привыкнуть к новым ощущениям, - сказала женщина.

Шлейка с ошейником и поводком обошлись мне в тридцать фунтов. Она была у них самой дорогой, но я считал, оно того стоит.

Будь я бизнесменом, исполнительным директором корпорации «Джеймс и Боб», я бы подумал, что должен заботиться о своих сотрудниках и инвестировать средства в человеческие - в моем случае кошачьи - ресурсы.

У меня ушла пара дней на то, чтобы приучить Боба к шлейке. Сперва я надевал ее, когда выводил прогуляться у дома, иногда прицеплял свободно болтающийся поводок. Поначалу его смущало, что за ним тянется очень длинный хвост, но вскоре он привык. Каждый раз, когда он носил шлейку, я не забывал его хвалить. Я понимал, что орать на него - не выход, хотя, конечно, я на него никогда и не кричал.

Через пару дней тренировок мы дошли до коротких прогулок. Когда мы шли выступать, я цеплял на него старый поводок, но время от времени я надевал и шлейку. Медленно, но верно, он окончательно привык к ней, и так и продолжал ходить со мной на работу.

Я старался не выводить его слишком надолго, потому что не хотел, чтобы он пострадал. Хотя я уже и осознал, что он готов пойти за мной на край света, но, хоть он и сидел у меня на плечах, и ему не надо было идти самому, я о нем беспокоился.

На третью неделю наших уличных выступлений он впервые решил, что не пойдет со мной. Обычно когда он видел, что я надеваю куртку и собираю рюкзак, он бежал ко мне, чтобы я одел шлейку. Но однажды, когда я собирался, он скользнул за диван, а потом пошел и лег под батарею. Словно говорил: «У меня выходной».

Я бы сказал, что он устал.

- Не настроен на сегодня, Боб? - спросил я, погладив его.

Он понимающе посмотрел на меня.

- Без проблем, - кивнул я, пошел на кухню и насыпал в миску корма, чтобы ему хватило на день, пока я не вернусь.

Однажды я читал статью, где советовали оставлять включенным телек, чтобы животные не чувствовали себя одиноко, пока хозяев нет дома. Я не знал, правда ли это, но на всякий случай включил телевизор. Боб тут же перелег на любимое место и уставился в экран.

Выйдя в тот день на улицу, я по-настоящему осознал, насколько Боб изменил мою жизнь. Когда он сидел у меня на плечах или шел впереди на поводке, на меня обращали внимание. Оставшись в одиночестве, я снова стал невидимкой. Но теперь нас довольно хорошо знали, поэтому по пути меня остановило несколько человек.

- А где кот? - спросил хозяин магазинчика, что был расположен неподалеку от моего дома.

- У него выходной, - пояснил я.

- О, хорошо. Я боялся, что с малышом что-то случилось, - он улыбнулся и поднял вверх большой палец.

Еще несколько человек поинтересовались тем же. Когда я отвечал, что Боб в порядке, они шли дальше. Никто не собирался говорить со мной, как это было, когда Боб был рядом. Может, мне это и не нравилось, но я смирился. Вот так-то.

Звон монет, сыпавшихся в чехол на Джеймс-Стрит стал музыкой для моих ушей, не буду отрицать. Но я не мог не заметить, что без Боба эта музыка стала куда тише. Играя, я осознавал, что заработаю немного. Я потратил несколько часов, прежде чем заработал половину той суммы, которую получал с Бобом. Я словно вернулся в дни, когда его со мной не было, но это было неплохо.

Мысленно я вернулся в тот вечер, когда встретил Боба, и до меня начало доходить. Дело было не в деньгах. Я не голодал. Но моя жизнь с появлением Боба стала намного богаче. Я радовался, что у меня появилась такая компания, такой великолепный спутник. Я чувствовал, будто мне дали шанс встать на правильный путь.

На улице работать нелегко. Люди не дают тебе даже малейшего шанса. До того, как у меня появился Боб, стоило мне приблизиться к людям в пабе с гитарой наперевес, как они говорили: «Нет, извини», не давая мне даже поздороваться.

Иногда у меня что-нибудь спрашивали, но потом говорили: «Прости, не надо», прежде чем я открывал рот. И так все время. Они не давали мне возможности.

Люди не хотят слушать. Они думают, что я выпрашиваю деньги, и не понимают, что я работаю, а не прошу милостыню. Если я одет не в костюм и галстук, не хожу с портфелем или ноутом, не таскаю в руках бумаги об устройстве на работу или P45[10], это еще не значит, что я халявщик.

Боб дал мне возможность общаться с людьми.

Они спрашивают о Бобе, а я могу одновременно объяснить им мою ситуацию. Они интересуются, откуда он взялся, и я рассказываю, как мы познакомились, и как зарабатывали, чтобы заплатить за квартиру, еду, электричество и газ.

Люди стали меня слушать.

Психологически люди увидели меня в другом свете.

Как известно, кошки с придирчивостью относятся к людям. Если хозяин им не нравится, они пойдут и найдут себе другого. Кошки постоянно так делают - просто уходят и живут с кем-нибудь другим. Люди видели меня с котом, и это смягчало их мнение обо мне, очеловечивало меня. В некотором роде, ко мне вернулась моя личность. Раньше я был «нелюдью», а теперь снова становился человеком.

Глава 7

Дата добавления: 2015-10-24