МИЛЛС(Mills) Чарлз Райт 1 страница

(28.08.1916, Уэйко, шт. Техас, США — 20.03.1962, Нью-Йорк) — амер. со­циолог и публицист леворадикальной политической ориентации. Один из идеологов движения «новых левых», претендовал на создание «новой со­циологии». Испытал влияние марксиз­ма, а также прагматизма и социологи­ческих идей Веблена и М. Вебера. Призывал обществ, науки обличать пороки капиталистического об-ва. Со­гласно М., радикально настроенные представители обществ, наук, отстаи­вающие ценности свободы, творчества и «социологического воображения», т. е. способные понять тенденции обществ, развития и связать с ними свою жизнь, могут изменить совр. антидемократическую, разрушающую осн. человеческие ценности социальную структуру США. М. стоял на позициях интеллектуального просветителя, ве­рящего в самостоятельную силу интел­лигенции и видящего в радикальном слове осн. силу, способную низвергнуть господство «властвующей элиты» — союз промышленной, политической и военно-бюрократической элит. Концеп­цию «властвующей элиты» выдвигал в противовес марксизму. Необходимо отметить, что употрябляемое М. поня­тие элиты отличалось расплывчатостью, что позволяло употреблять его не вполне корректно. Рассматривая бур­жуазное государство и его военную силу как абстрактное, автономное об­разование, М. полагал, что оно органи­зует и направляет общественную жизнь. По мн. М., постоянное увеличение военных расходов и централизация средств осуществления власти в совр. эпоху дает право говорить о «поли-

тическом детерминизме» или «военном детерминизме», что, с его т. зр., более верно, чем марксистский вывод об «экономическом детерминизме» социальной жизни. М. критиковал две гл. тенденции в амер. социологии: т. наз. «высокую теорию», созданную Парсонсом, и «абстрактный эмпиризм», представленный в трудах Лаэарсфель-да. Теория Парсонса была, по его мн., несостоятельна потому, что отвергала идею структурного антагонизма, мя­тежа, революции и внушала убеждение, что гармония интересов явл. естествен­ной чертой любого об-ва. Кроме того, М. критиковал искусственный язык Парсонса, к-рый считал ширмой, скры­вающей нищету реального содержания. «Абстрактный эмпиризм», по убежде­нию М., также не способен выделить и проанализировать насущные обществ, проблемы, поскольку делает упор на сборе и обработке данных и безраз­лично относится к выбору объекта исследования, вследствие чего проис­ходит обособление методологии от содержательного знания. Полемически заостряя проблему, М. нередко гово­рил о ненужности методологии вообще, утверждая, что «каждый сам себе методолог». М. был поборником идеи мирного сосуществования двух систем, выступал против милитаризации США. Идеи М. послужили важным источ­ником формирования оппозиционного сознания в условиях бурж. об-ва и для значит, части совр. амер. социо­логов явились стимулом к поиску путей радикальных изменений. В наст, время М. считается предтечей радикальной социологии на Западе, одним из гл. вдохновителей движения «новых ле­вых».

Е. В. Осипова

Соч.: 1) Властвующая элита. М., 1959. 2) Power politics and people. N. Х-, 1963.

МИЛЛЬ (Mill) Джон Стюарт (20.05. 1806, Лондон —08.05.1873, Авиньон) — англ. философ, экономист, политиче­ский деятель. Служил чиновником Вест-Индийской компании (1823— 1858), впоследствии (1865—1868) — член палаты общин англ. парламента. М.— основатель англ. позитивизма,

Мифология соц иаль ная

последователь Конта. Значит, место в его творчестве занимала разработка проблем логики и этики. Социол. взгляды М. наряду, с его экономи­ческим учением в осн. изложены в работе «Основания политической эко­номии с некоторыми из их применений к общественной философии» [2], содер­жащей систематизацию идей, господст­вовавших в обществ, мысли Англии первой половины 19 в., а также в монографии «Огюст Конт и позити­визм» [3]. Важнейшей чертой социо­логии М. является эмпиризм, основан­ный на признании разработанной им индуктивной логики в кач-ве единст­венно возможной методологии социаль­ных наук, позволяющей обобщать наблюдаемые факты в общие правила и законы, не отражающие, однако, истинной сути явлений, недоступной познанию в полном объеме, т. к. зна­ние, полученное даже на основе «истин­ной» индукции, всегда гипотетично. Стремясь к созданию позитивной науки «о духе», «о человеческой природе», М. в значит, мере психологизировал обществ.-исторические законы разви­тия и деятельности человека и вслед­ствие этого социологию как науку. М. впервые разработал разнообразные схемы логического доказательства на­личия или отсутствия причинно-следст­венных связей явлений, используемые до сегодняшнего дня в социальном эксперименте на основе принципа сравнения двух и более групп. Осн. «четыре метода опытного исследова­ния» — это методы единственного сходства, единственного различия, сопутствующих изменений и остатков. Однако сложность об-ва как объекта исследований, трудности в однозначном детерминировании связей эксперимен­тальных переменных, неразвитость совр. М. научно-экспериментальной базы привели его к признанию огра­ниченности, а затем и полному отри­цанию возможностей применения экс­перимента в социальных науках. Важ­ным элементом социально-филос. концепции М. явл. последовательная разработка принципов этического ути­литаризма Бентама в сочетании с

принципами альтруизма, ограничиваю­щими извечный эгоизм человека в инте­ресах достижения всеобщего счастья: М. критиковал пороки капитализма с бурж.-реформистских позиций, сводя возможные социальные преобразования к перераспределению прибылей на пу­тях популяризации взглядов о «добро­вольном ограничении потребностей». В вопросе о тенденциях роста народо­населения он занимал мальтузианские позиции. М. был одним из первых сторонников женского равноправия.

И. А. Полу лях

Соч.: 1) Автобиография Джона Стюарта Милля. СПб., 1874. 2) Основания политиче­ской экономии с некоторыми из их применений к общественной философии. Т. I—2. СПб., 1865. 3) Огюст Конт и позитивизм. СПб., 1906.

МИФОЛОГИЯ СОЦИАЛЬНАЯ —

специфический феномен идеологической практики 19—20 вв.; особый тип духов­ной деятельности по созданию и распространению политических мифов. В идеологии нового и новейшего времени в судьбе мифа произошли существенные перемены. Он стал ис­пользоваться как обозначение различ. рода иллюзорных представлений, умы­шленно применяемых господствующими в об-ве силами для воздействия на массы. Особую роль в осмыслении идеологии как М. с. сыграли работы Шопенгауэра, Ницше, Ж. Сореля, Па-рето, Фрейда, Юнга. Основополагаю­щая мысль Шопенгауэра — утвержде­ние приоритета слепой воли перед ра­зумом. Он анализировал идеологию с позиции субъекта, к-рый пытается определить свои побуждения, придать им осмысленность под углом зрения присущей ему воли. Ницше радикали­зировал шопенгауэровскую критику идеологии. Изобличению подверглись не только духовные явления как тако­вые, но и сами логические формы и законы мышления. По мнению Парето, причины предрассудков, по­лучивших широкое распространение, надо искать не в логике, не в разуме, а в эмоциях, тайных вожделениях. Он предпринял попытку инвентаризи­ровать язык пропаганды. Сорель рас­сматривал идеологию как средство

191 ________________________ Многосту пенча того потока информаци и концепции

социальной интеграции, сплачивающее и воодушевляющее людей. Фрейд и Юнг видели в идеологии ложное созна­ние, потому что в психике человека происходит искаженное «проигрыва­ние» бессознательных мотивов и аффек­тов, присущих индивиду. В после­военный период в зап. социологии значит, внимание стало уделяться вопросам природы иллюзий, механиз­мам их воспроизводства, эффективности тех или иных социальных фикций, могущих оказать воздействие на об­ществ, сознание. Социальные мифы сегодня освящают «вечные» вопросы власти и подчинения, зависимости и свободы, несправедливости и равен­ства.

/7. С. Гуревич

Лит.: 1) Гуревич П. С. Социальная мифоло­гия. М., 1983. 2} Debiay R. Le sorive: Genese du politique. P., 1980.

МИХЕЛЬС (Michels) Роберт (09. 01.1876, Кёльн —03.05.1936, Рим) — один из основателей политической социологии. Испытал влияние Соре-ля, Парето, Моски, отчасти М. Ве-бера. Выдвинул идею неизбежности олигархического перерождения всех демократических партий и систем. Невозможность демократии без органи­зации, т. е. без управленческого ап­парата и профессионального лидерства, по М., неизбежно ведет к закрепле­нию постов и привилегий, росту нерепрезентативности руководства, его фактической несменяемости, стремле­нию к увековечению своего положения. Харизматических лидеров (Харизма) сменяют простые бюрократы, револю­ционеров и энтузиастов — консерва­торы, приспособленцы, демагоги, за­ботящиеся только о своих интересах, а не об интересах масс. Массам льстят и одновременно поощряют их неосведомленность и пассивность за исключением случая, когда лидерам угрожает соперничающая группа. Ру­ководство, формально придерживаю­щееся догмы, на деле отходит от первоначальных целей и интересов класса и масс, хотя замена их интере­сами бюрократии нередко вполне иск­ренне отождествляется с интересами

партии и народа. Руководящая группа становится все более изолированной и замкнутой, создает специальные органы для защиты своих привилегий и в перспективе имеет тенденцию к превра­щению в часть правящей элиты. Новая элита с подозрением смотрит на людей, преданных исходным идеям, они мешают ее безопасности, спокойст­вию и положению. Верхушка чувствует потенциальную угрозу со стороны ря­довых членов организации, отбрасы­вает внутрипартийную демократию, маскируя свои действия необходи­мостью преодоления трудностей, борь­бы с врагами и т. п. Взгляды М. существенно менялись. Его первона­чальная приверженность демократи­ческому идеалу была окрашена рус-соистско-син дика л истеки м максима­лизмом: демократия — это только «непосредственная» демократия, все остальное это вообще не демократия, представительная демократия по своей природе олигархична и явл. господст­вом представляющего над представляе­мым. Осознание утопичности анархо-синдикалистских идей привело М. к отказу от принципа демократии вооб­ще. Олигархия, по М., предустанов­ленная форма жизни больших обществ, агрегатов, и демократия всегда приоб­ретает олигархическую форму, против к-рой борется. Этот процесс, перво­начально рассматривавшийся М. в духе историко-антропологического пессими­зма, впоследствии стал трактоваться им в позитивном духе как процесс, открывающий дорогу к правлению «лучших», избранных. От социал-де­мократизма и анархо-синдикализма, от энергичного антиавторитаризма ран­них работ М. пришел к авторитарным, а затем и к профашистским идеям. С. А. Эфиров

Соч.: I) Zur Sociologie des Parteiwesens in der modern Democratie. В., 1970. 2) Antologia di scritti sociologici. Bologna, 1980.

МНОГОСТУПЕНЧАТОГО ПОТОКА ИНФОРМАЦИИ концепция — один из фрагментов теории массовой коммуни­кации, описывающий распространение информации внутри группы. В середине 50-х гг. амер. социологи Лазарсфельд

Мобильность социальная

и Мертон выдвинули гипотезу о том, что сообщение, посланное аудитории, достигает сначала «лидера мнения» (наиболее авторитетного члена группы) внутри группы, а затем уже через него др. членов данной группы. Тезис о двухступенчатом потоке коммуникации положил начало большому количеству экспериментов в области изучения межличностных отношений, начиная с изучения фермеров, выращивающих новые сорта кукурузы, и кончая по­ведением врачей, выписывающих лекар­ства. Последующие исследования при­вели к модификации данной теории. Она стала называться концепцией М. п. и., так как выяснилось, что «лидеры мнений» имеют в свою очередь собственных «лидеров мнений» и обра­щаются к ним за информацией. По мн. амер. социолога В. Шрамма, межличностные каналы информации функционируют параллельно каналам массовой коммуникации и оказывают значительное влияние на об-во. В по­следующие годы в теории массовой коммуникации стала складываться т. наз. социокультурная модель убежде­ния. Она основывается на идее, что эффект массовой коммуникации зависит от социального взаимодействия между членами данной группы. «Лидеры мне­ния» в бурж. социологии рассматри­ваются как связующее звено между средствами массовой коммуникации и массой, нуждающейся в ориентации. Названные концепции широко исполь­зуются в пропаганде, рекламе, в изу­чении групповой психологии.

П. С. Гуревич

Лит.: 1) Американская социология (Пер­спективы. Проблемы. Методы). М., 1972.

МОБИЛЬНОСТЬ СОЦИАЛЬНАЯ —

переходы людей из одних обществ, групп и слоев в др. (социальные пе­ремещения), а также их продвижение к позициям с более высоким прести­жем, доходом и властью (социальное восхождение), либо движение к более низким иерархическим позициям (со­циальное нисхождение, деградация). Термин «М. с.» введен в зап. социоло­гию Сорокиным [3]. В дальнейшем широко применялся в исследованиях

социальной структуры. Понятие «М. с.» используется для характеристики сте­пени «открытости» или «закрытости» социальных групп и целых об-в. Обычно в кач-ве примера «закрытого» об-ва фигурирует кастовый строй в Индии, «открытого» — бурж. демократия. Раз­личают интергенерационную (между поколениями) и интрагенерационную (внутри поколения) М. с. К первой обычно относят перемену социального положения от отца к сыну (реже — от матери к дочери), ко второй — индивидуальную карьеру, связанную с социальным восхождением или ни­схождением. По направлениям переме­щений различаются вертикальная (восхождение — нисхождение) и гори­зонтальная М. с. Эмпирическим показа­телем М. с. служит индекс мобиль­ности/стабильности, к-рый рассчиты­вается на основании данных о соотношении наблюдаемых и ожидае­мых пропорций между числом мо­бильных и стабильных лиц в исследу­емой группе. Рассчитываются также коэффициенты корреляции между чис­лом мобильных и их полом, уровнем образования, «коэффяциентом умст­венного развития», национальностью, расой, местом жительства, состоянием здоровья и т. д. С помощью этих индикаторов составляются вероятност­ные матрицы, в кач-ве математиче­ского аппарата, используемого при определении и прогнозировании М. с, служат «цепи Маркова» [2]. Для изучения предпосылок и условий М. с. в конкретном об-ве широко применя­ется факторный анализ. Благодаря многообразным возможностям изме­рения М. с, ее количественных интер­претаций, исследования этого фено­мена составляют осн. направление изучения социальной структуры, срав­нительного международного анализа тенденций и показателей М. с. в разных странах, в т. ч. с различ. обществ, строем. Уровень М. с. часто рассматри­вается как один из осн. критериев отнесения того или иного об-ва к «тра­диционному», «модернизированному», «индустриальному», «постиндустриаль­ному» и т. п. В последние годы

наиболее широкую известность при­обрели исследования «биографической мобильности», к-рые все чаще выделяют в особую научную дисциплину — «со­циологию жизненного пути». Популяр­ны, в частности, «висконсинская мо­дель» У. Сьюэлла, сравнительный анализ престижа профессий в 53 стра­нах Д. Треймана и др. Изучение М. с. систематически проводится в США, Англии, Франции, ФРГ, Японии, Ни­дерландах, Канаде и др. странах. Нек-рые зарекомендовавшие себя ме­тоды изучения М. с. с успехом при­меняются в Болгарии, Венгрии, Поль­ше, а также в СССР.

Ф. Р. Филиппов

Лит.: 1) Рцткевич М. //., Филиппов Ф. Р. Социальные перемещения. М., 1970. 2) Барто­ломью Д. Стохастические модели социальных процессов. М., 1985. 3) Sorokin P. Л. Social mobility. Н. Х., 1927. 4) Lipset S., Bendix R. Social mobility in industrial society. Berkeley, Los Ang., 1955. 5) Sewell ¥., Houser R. Education. Occupation and earnings. N. Y., 1975. 6) Handbuch der empirischen Sohialforschung/ Hrsg. von R. Konig. Bd. 5: Soziale Schichtung und Mobtlitat Stuttg., 1976. 7) Treimar D. Occu­pational prestige in comparative perspecti­ve. N. Y-, 1977. 8) Social structure and change: Finland and Poland comparative perspective. Warsz., 1980.

МОДЕРНИЗАЦИИ теории — сово­купность концепций обществ.-экономи­ческого и политического развития в зап. социологии, объясняющих процесс пе­рехода от стабильного «традиционного» к непрерывно меняющемуся совр. индустриальному об-ву. «М.» — нечет­кий собирательный термин, к-рый за рубежом относят к разнородным со­циальным и политическим процессам, как исторически сопровождавшим индустриализацию в странах развитого капитализма, так и сопутствующим ей ныне в странах «третьего мира» после крушения колониальной системы. «Первичная» М. охватывает эпоху первой промышленной революции, раз­рушения традиционных наследственных привилегий и провозглашения равных гражданских прав, демократизации и т. д. Здесь проблемы М., по существу, совпадают с классическими проблема­ми генезиса капитализма и обычно решаются на стыке социологии и истории либо в духе эволюционизма

' Современная западная социология

________________ Модернизации теории

19 в., в рамках той или иной концеп­ции всемирно-исторического процесса, либо с т. зр. совр. концепций много­линейной социокультурной эволюции (Неоэволюционизм). «Вторичная» М. и индустриализация развивающихся стран, в отличие от первой, протекают при наличии зрелых социально-эконо­мических и культурных образцов в лице более старых промышленных стран. Здесь проблема «прорыва» тра­диционного образа жизни ставится в М. т. как проблема формирования совр. об-ва в разных странах и частях света под непосредственным влиянием социокультурных контактов с уже существующими центрами рыночно-индустриальной культуры. В этом слу­чае наряду с эволюционистской трак­товкой М. как повышения сложности обществ, организации в рез-те роста структурной и функциональной диф­ференциации, возникновения новых форм интеграции, увеличения адаптив­ной способности данного об-ва и т. п. привлекаются методы диффузионизма. У М. т. нет общепризнанных созда­телей и четких исходных посылок [3]. Под М. часто имеют в виду более широкие процессы, чем происхождение капитализма или переход к нему, рассуждая в плане философии куль­туры, цивилизации, эпохальных пере­воротов в мировоззрении и т. п. Тогда теория капитализма лишь часть М. т. [6]. Внешнее отличие М. т. от др. теорий обществ, развития состав­ляет опред. социально-филос. концеп­ция «современности», выросшая из осевой традиции классической социо­логии. Ее центральная идея состоит в том, что М. увеличивает индивиду­альную автономию, свободу. Ранним аналогом базовой для М. т. дуальной типологии «традиция — современность» явл. различение у Маркса «архаиче­ской» (первичной) и «вторичной» об­ществ, формаций, где традиционные естеств. отношения как непосредственно личные противопоставляются основан­ным на господстве частной собствен­ности обществ, материально-вещным отношениям, опосредованным товар­ным обменом, разделением труда и т. п.

Модернизации теории

Объективную базу «личной независи­мости», освобождения индивида от принадлежности к ограниченному «при­родному» сообществу (роду, общине и т. п.) создает во вторичной формации именно «вещная зависимость», «систе­ма всеобщего общественного обмена веществ, универсальных отношений, всесторонних потребностей и универ­сальных потенций» [1, 100—101]. Более поздние дуально-полярные со-циол. типологии («общность — об-во» Тенниса, «механическая — органиче­ская солидарности» Дюркгейма и др.) с разных сторон и с разными оценками фиксировали сходное направление со­циальной эволюции: общий отход от всеохватывающей недифференцирован­ной принадлежности людей к конкрет­ным группам, от родственных и др. видов «приписных» (по рождению) отношений как центральных принци­пов организации об-ва в пользу мно­гообразных ролевых отношений по соглашению, движение от «приписан­ного» социального положения к «до­стигаемому» лично, от Статуса к Дого­вору (Г. Мейн), от «первичных» к «вторичным» группам (Кули), от «пар-тикуляристских» к «универсалистским» критериям группового членства (Пир­соне) и т. п. Важные для М. т. филос.-исторические представления, восходящие к концепциям «рациона­лизации» (М. Вебер) или «абстрак-тизации» (Зиммель), выделяют анало­гичные процессы: все отношения совр. мира становятся более абстрактны­ми, формально-рациональными (из-за развития капиталистического рынка, денежного хоз-ва и т. п.) по сравнению с очень конкретными отношениями досовр. об-в; в мировых религиях усиливаются всеобщие этические прин­ципы за счет внешних обрядов (по М. Веберу, первый шаг «рационализа­ции» — замена магии верой в единого Бога с небывало высокими моральны­ми требованиями); принадлежность к конкретной культуре перестает быть необходимым условием личной рели­гиозности: «совр.» вера — частное дело, определяемое свободой выбора, и т. п. Веберианская традиция в М. т. ищет

связи между углублением религ. транс-ценденции, дистанцирования во имя высшего духовного начала от мира (что и позволяет смотреть на него как на неодухотворенный объект рацио­нальных технических манипуляций, по­зитивного естествознания и проч.) и ростом индивидуальной автономии, свободы вместе с рациональной эконо­мической этикой [5]. В конечном счете и «совр.» свобода хоз-ва, и свобода мысли, требующиеся для М., опираются на один принцип — рационализм. Ши­роко понимаемая «рационализация» нередко переосмысляется в Мл. в духе позитивистского эволюционизма. Вся социальная эволюция (и М. в т. ч.) зависит от эволюции рациональности, рост к-рой продуцирует культурные нововведения. Преодоление эволюци­онной «отсталости» традиционных об-в мыслится рез-том такого изменения социальных ин-тов, к-рое поощряло бы развитие рациональности европ. типа, вознаграждало индивидуальные уси­лия, умственную энергию и изобрета­тельность. Наиболее высокий уровень развития опред. форм рациональности (экономической прежде всего) при эффективном сочетании обществ, орга­низации с предпринимательской этикой характеризуют индустриальный капи­тализм. Ранние версии М. т. исходили из возможности конвергенции и др. культурных систем и об-в с этой «ти­пической формой», раскрывающей в процессе эволюции максимум экономи­ческой инициативы, эффективности и т. п. Осн. смысл вышеупомянутых построений — освобождение личности. «Совр.» об-во должно преодолеть при­сущее мн. традиционным структурам (особенно об-вам Востока) отчуждение человека как производителя и как лич­ности от собственности на средства производства и от власти, преодолеть массовую незаинтересованность в их изменении на пользу делу свободы. Но для успешной М. требуется не вся­кая, а ответственная свобода, дисцип­линированный индивидуализм (так, М. Вебер различал индивидуализм «протестантской этики» и недисципли­нированный гипериндивидуализм Про-

свещения, Дюркгейм — «моральный индивидуализм» и эгоизм и т. д.). Для осуществления такой личной сво­боды, автономии частного обычно пола­гают необходимыми два начала: абсо­лютный характер общечеловеческих моральных норм, способных ограничить тотальные притязания гос-ва или об­ществ, группы, и плюрализм (прежде всего власти и гражданского об-ва, состоящего из разнообразных объеди­нений, корпораций, профессиональных групп и т. п.). Свободная личность — ядро развитого гражданского об-ва с дифференцированными, федеративно-автономными ин-тами экономической, социально-правовой (внегос), культур­ной деятельности. В свою очередь самодеятельное, свободное граждан­ское об-во — база для политической М., имеющей целью обуздание все­властия гос-ва, создание представи­тельной демократической системы и совр. правового гос-ва. Для зап. капитализма сдвиг в ходе М. от тра­диционной общинности к индивидуаль­ной автономии подтверждается истори­ческими наблюдениями. Но опыт М. нек-рых об-в Вост. Азии как будто говорит, что возможна вторичная капи­талистическая М. без индивидуали­зации зап. типа, даже при усилении, а не ослаблении традиционной модели культуры. Это ставит под сомнение тезис об индивидуальной автономии как необходимом внутр. кач-ве эконо­мической культуры капитализма и позволяет обсуждать вопрос о возмож­ности «коммунального капитализма» [6, 170], рыночной экономики при коллективной собственности и т. п. Новые вопросы перед М. т. ставит и опыт социалистических стран, где гос-во полностью взяло на себя инициативу экономической М.— индустриализацию, организацию нужной для нее культур­ной революции, контроль за потреб­лением и проч. Для всех стран вторич­ной М. в условиях господства на миро­вом рынке старых промышленных держав зап. путь первоначального накопления и эволюционного объедине­ния разрозненных действий мелких владельцев капитала труден и долог

у*

________________ Модернизации теории

без помощи извне. Поэтому гос-во становится главным организатором об­ществ, усилий. Но в таком случае исследовательские интересы в М. т. перемещаются с жизненных ценностей и склада личности пионеров экономи­ческой элиты (проблематика М. Вебе-ра) на проблемы гос. власти и поли­тических элит, формирующих «дикта­туры развития». Проблемы вторичной М. во мн. те же, что и у т. наз. «социологии развития» с экономиче­ским уклоном, разрабатываемой для стран с отсталым хоз-вом. Здесь преобладают разные виды системного подхода (эволюционный функциона­лизм, комплексный институциональный подход [2] и др.), в кач-ве первого шага старающиеся изучить, как реаль­но функционируют конкретные «тради­ционные» об-ва и какой механизм способен регулировать их развитие. Но сверхзадачей ранних М. т. было такое обобщение конкретных моделей развития, к-рое открывало бы уни­версально необходимые предпосылки экономического роста и обязательные изменения, какие должны произойти в укладе обществ, отношений и в культурных образцах социального по­ведения, чтобы традиционное об-во преодолело барьер, за к-рым его орга­низация станет способной к само­стоятельному развитию, к перестройкам и приспособлениям в быстро меняю­щемся мире. Перечни необходимых условий появления об-ва с подвижной, высоко дифференцированной организа­цией и сложной многослойной куль­турой меняются от автора к автору. Но среди таких условий неизменно называют: преобразование местных рынков в рынок всеобщий и безлич­ный, становящийся универсальным по­средником между относительно неза­висимыми фрагментами об-ва (это означает прорыв замкнутости и само­достаточности малых социокультурных целостностей общинного типа — родо­вых и сельских общин, натуральных феод.-вотчинных хоз-в и т. п., лишает смысла внеэкономическое принуждение, развивает независимые средства об­мена — деньги, подвижность всех «ре-

Модернизации теори и ________________

сурсов» об-ва и проч.); возникновение рынка труда, создающего условия для разделения ролей производителя и пртребителя, отделения производства и рабочего места от семейного хоз-ва, профессионализации и повышения производительности сельского труда; наличие особых «элит», «диктатур развития», «маргинальных групп», инициирующих антиавтаркические про­цессы и вынуждающих традиционного крестьянина перестраивать хоз-во по меркам рыночной рациональности, и др. Осью всего ансамбля этих про­цессов обычно мыслится индустриа­лизация, техническое преобразова­ние материальной жизни человека. В 60-е гг. предложены операциональ­ные технологические определения М., к-рые учитывают величину потреб­ления энергии на человека (У. Мур, Д. Медоуз и др.), численное соотноше­ние неживых и живых источников энергии (М. Леви) и т. п. Хотя такой подход к М. намеренно упрощает дело, в известных пределах он полезен, по­скольку открывает возможность точных измерений, перепроверок и сравнений. Но односторонность этих подходов увлекает М. т. на путь технологиче­ского детерминизма. Подобные М. т. часто не могут преодолеть эволюцион­ного европоцентризма своих предшест­венников 19 в. За «норму развития», отклонение от к-рой считается мерой отсталости, принимают обобщенные черты обществ, жизни, отвечающие зап. ценностям и критериям рацио­нальности, эффективности и произво­дительности. Отсюда недавние отож­дествления М. с «вестернизацией» (Д. Лернер и др.), «европеизацией», «американизацией», сближения М. т. с теориями конвергенции и единооб­разного индустриального об-ва. С 70-х гг. теоретики М. склонны при­знавать относительную независимость экономического развития от жестко определенных форм идеологии и поли­тической организации зап. типа. Оно возможно в условиях разных нацио­нальных традиций, к-рые нет необхо­димости ломать, ибо они помогают снять угрозу социальной дезорганизации и

повернуть развитие на мирный путь. Это связано с усложнением представ­лений о функциях и изменчивости тра­диции, неоднородности и подвижности традиционного об-ва. Общий взгляд на М. как на всемирный процесс вытесне­ния локальных типов традиции уни­версальными формами современности теперь чаще всего отвергают. М. как «чистая вестернизация» без опоры на национальные традиции признается даже тормозом экономического разви­тия. Подобно неоэволюционистам, от­рицающим возможность втиснуть все многообразие социальных изменений в единую последовательность стадий, исследователи отказываются от попы­ток создать универсальную теорию М. и переносят акцент на изучение специфики протекания ее процессов в зависимости от конкретных истори­ческих условий в конкретных странах [4, 103—108]. Будущее любой страны не кажется больше простым продол­жением тенденций «совр.» об-в, даже если ею достигнут некий желаемый уровень индивидуализма, гражданской культуры и промышленного развития. М. все чаще видится как процесс глубоко противоречивый, тяготеющий к постоянному кризису культуры и гро­зящий катастрофой не только на пер­вых шагах, но и на уровне «наиболее передовых» об-в [5]. В нынешнем виде М. т. скорее напоминают эклектический набор отдельных положений из клас­сических теорий обществ, развития 19— 20 вв. (в т. ч. и марксовой концепции возникновения капитализма), чем цель­ную и оригинальную логическую кон­струкцию. В самом понятии «М.» до сих пор слабо расчленены: М. как исторический процесс (а внутри его — процессы, относящиеся к разным эпо­хам: историческая раннекапиталистиче-ская М. в странах зап. цивилизации, М. в условиях бюрократического гос-монополистического капитализма и совр. изменения в развивающихся и социалистических странах); М. об-ва как системы (синхронный анализ эко­номической, социально-политической и культурной М.); М. человеческой лич­ности. Комплексная эмпирическая проб-

Дата добавления: 2015-07-08