Гастелло 812-го полка

Наша боевая работа в районе переправы у Большой Лепетихи омрачилась одним грустным обстоятельством. 6 февраля группа истребителей наносила удар по назем­ным войскам противника. Особенно успешно действова­ла эскадрилья, ведомая старшим лейтенантом Тумано­вым. Она удачно выбрала цель — густое скопление жи­вой силы и техники — и пошла в атаку. Ведущий груп­пы точно сбросил бомбы, а затем, увидев впереди ко­лонну машин, прошелся по ней огнем из пушки и пуле­метов. Взорвалась автоцистерна с горючим, загорелось еще несколько автомобилей, но при выходе самолета из пикирования в него попал зенитный снаряд. «Як» заго­релся. Пламя сразу же охватило фюзеляж и плоскости, так что о возвращении на свою территорию не могло быть и речи. Прыгать? Но внизу — фашисты. И тогда после секундного раздумья Александр Туманов довер­нул пылающий истребитель на вражескую колонну...

— Прощайте, друзья! — услышали летчики последний возглас своего командира, и «як» врезался в гущу машин у самой переправы. В небо взметнулся столб огня и дыма. Он встал над Днепром, словно величест­венный памятник бесстрашному герою, и долго еще возвышался над другими дымами и пожарами, как будто оттуда командир группы все звал и звал своих боевых орлят в атаку, показывал им, где цель, где са­мое большое скопление врагов.

Из оперативной сводки за 6 февраля 1944 года:

«Не вернулся с задания из района переправы Б. Лепетиха командир 3 авиационной эскадрильи старший лейтенант Туманов Александр Иванович, самолет № 0298. Во время штурмовки войск старший лейтенант Туманов А. И. врезался в колонну автомашин против­ника и погиб. Экипажи наблюдали сильный взрыв в районе переправы, горело много автомашин...»

Так лишились мы одного из лучших летчиков полка, любимца всего личного состава. Для меня гибель Саши Туманова — это потеря последнего боевого друга-одно­кашника по выпуску из Качинской военно-авиационной школы. Мы вместе служили на Дальнем Востоке, бок о бок дрались на Кубани, не раз выручали друг друга в бою. Один я теперь остался из нашего довоенного вы­пуска... Было невыносимо грустно и тяжело на душе. Узнав о гибели друга, я почему-то сразу же пошел искать Васю Ивушкина, возможно, почувствовал, что и ему очень тяжело в эту минуту. Васи нигде не было. Я обошел вокруг дома, поискал его за машинами. Вася лежал на склоне одной из землянок лицом вниз, в одной гимнастерке, худенькая спина его вздрагивала, кулачки, которыми он вытирал слезы, были красными от холода, мокрые и грязные. Я положил ему руку на плечо. Вася не повернул головы, заплакал теперь на­взрыд, и мне пришлось приложить усилия, чтобы под­нять его с холодной, сырой земли.

— Ну-ну, Василек,— попытался я успокоить его,— крепись, ты же солдат!

Вася вытер рукавом глаза, сказал сквозь всхлипы:

— Как же теперь без него?..

Я обнял его, и мы медленно пошли в направлении штаба. Вася тихонько всхлипывал, а я думал о том, как изменчива и коварна судьба человека на войне: ведь Саша Туманов воевал разумно, дерзость его была не лихостью, а результатом точного расчета, умения правильно оценить обстановку; он был смел, ловок, по-спортивному закален (играл в свое время в футбол, волейбол), имел тонкий художественный вкус, неплохо рисовал сам (давно замечено: кто хорошо рисует, тот, как правило, отлично летает, стреляет, ориентируется на маршруте — глаз точнее). Был он очень порядочным, волевым, целеустремленным — типичный представитель довоенной молодежи, грезившей авиацией, парашютны­ми прыжками, стрельбой.

Начав боевую биографию в небе Кубани, Александр Туманов сразу же зарекомендовал себя надежным на­парником. Именно его, Туманова, называли на всех со­вещаниях и собраниях, где надо было доказать, что хороший ведомый может летать долго и результативно.

На боевые задания Туманов вылетал с какой-то ра­достью, готов был взмыть в небо по любой тревоге пер­вым. Хорошо переносил физические и психологические нагрузки, когда приходилось подниматься в воздух по 4-5 раз в день. Еще будучи ведомым, он сумел, не оставляя без прикрытия своего командира, сбить Ме-109, а затем пикирующий бомбардировщик Ю-87. Туманова оценили, о нем заговорили как о мастере воздушного боя, но Саша оставался скромным, прилеж­но изучающим опыт товарищей пилотом.

В одном из боев загорелся самолет лейтенанта Мартыненко, летчик покинул самолет с парашютом. Его атаковали немецкие истребители, и быть бы беде, если б не Александр. Он прикрыл снижающегося товарища, со­проводил его до самого приземления. И только убедив­шись, что лейтенант опустился на свою территорию, ушел на аэродром. В другой раз он прикрыл и сопро­водил до посадки подбитый самолет летчика нашего полка Александра Иванова. Когда Туманов стал водить пару, а потом уже и группы самостоятельно, о нем за­говорили, как о думающем, тактически грамотном ко­мандире. Ему часто доводилось сопровождать бомбар­дировщики, и ни разу он не подпустил к ним истреби­телей противника. Если же бомбардировщиков подби­вали зенитки, то летчики Александра Туманова сопро­вождали их до самой посадки, не давая истребителям противника добить раненые самолеты.

В небе Новороссийска и над Голубой линией А. И. Туманов произвел 67 боевых вылетов, сбил четы­ре самолета противника, не получив ни одной пробоины на своей машине. Летчики, сражавшиеся на Кубани весной 1943 года, знают, каким мастерством надо было обладать, чтобы добиться подобного результата.

В боях за •освобождение Украины Туманов снова отличился. Его назначили заместителем командира эскадрильи, а когда не вернулся с боевого задания Алексей Машенкин, Туманов стал исполнять его обя­занности. 3-я эскадрилья под его руководством отваж­но и умело дралась с врагом.

И вот его нет...

Спустя много лет после войны как-то попалась в руки книга Николая Чуковского «Балтийское небо». Читал ее и вспоминал боевых друзей, могилы которых усеяли путь нашего 812-го полка. Что поразило в этой книге? Правильное отражение фронтовой действитель­ности. Автор рассказывает, как дрались летчики одной из эскадрилий, как погибали; на их места приходили новые и снова погибали — и так много раз... Точно так же было и в нашем полку. После гибели Туманова я долго испытывал глубокую тоску. Даже появилась странная мысль — почему я еще живой, когда все мои однокашники по Качинской авиашколе уже убиты?

Говорят, что каждый человек оставляет после себя след на земле. А летчики? Те, что погибли в воздушных боях? Они оставили свой след в грохочущем огнем фронтовом небе. И след этот для нас, фронтовиков-авиаторов, всегда виден, он не исчезает, как не зараста­ют тропинки к могилам воинов, погибших на земле.

Дата добавления: 2015-07-08