Десятого января 1944 года решили окончательно покинуть Польшу.

Думали сделать тихо, без лишней огласки. Но получилось немного иначе. Где-то в часов пять вечера мы двинулись в направлении Буга. Наша разведка заметила немецкую автомашину, которая двигалась из села Жуни на Влодаву. Хотя и было намерение тихо уйти с Польшы, но такого случая упустить не могли. За считанные минуты рота Колубелова тремя группами залегла по обочинам дороги и стала ждать приближающую автомашину. Пропустив машину на середину засады, дружным залпом открыли огонь. Машина сползла в кювет и остановилась. Уцелевшие жандармы повыскакивали на землю и открыли ответный огонь. Еще перед боем приказал начальнику штаба Владимиру Гречишеву выслать по взводу в сторону Влодавы и Жуки заслоны, как я тогда подумал, на всякий случай.

Бой с жандармами длился каких-то 10-15 минут. Когда уже партизаны начали собирать трофеи, решив, что дело сделано, неожиданно для нас открылась стрельба со стороны Жуки, где находился один из наших взводов прикрытия. Первая рота тоже поспешила туда на помощь, хотя и не знали, с кем ведут бой наши товарищи. Оказалось, в Жуках была не одна, а три автомашины, одна с жандармами, две с солдатами Вермахта. Когда немцы услышали стрельбу, поспешили на помощь своим, но на пути были встречены нашим заслоном. Василий Буланов со своей ротой быстрым броском зашел в тыл и ударил по гитлеровцам. После 40-50 минутного боя немцы были рассеяны по лесу. Мы не стали их преследовать. Собрав трофеи, двинулись дальше к границе. В этом последнем бою погиб Алеша Шульженко.

Пограничники были не те (как ранее уже отмечал), что в 1941, 1942 годах и охраняли границу не особо бдительно, предпочитали больше отсиживаться на заставе. Больше заботились о своей безопасности, чем о границе. Где-то в час ночи мы перешли через реку Буг и навсегда ушли из многострадальной Польшы.

Каждому из нас пришлось за два с половиной года много пережить и перестрадать. Были минуты отчаяния, горечи поражений. Были и минуты радости побед. Но в каждом из нас навсегда останется в памяти польский народ. В трудное для нас время нам пришлось с ним встретиться. Мы были бесправными, больными, голодными и раздетыми. Польские крестьяне не оттолкнули нас от себя. С чувством симпатии протянули нам руку помощи. И хотя к этому времени были ограблены фашистскими оккупантами и находились по его гнетом, оказали нам посильную помощь чем только могли. Многие обязаны жизнью польским товарищам, которые сами подвергаясь смертельной опасности, спасали нас от гибели. Когда мы поднялись на борьбу с оккупантом, большинство польского населения оказывало нам всяческую поддержку, а большинство из них с оружием в руках пошли на борьбу с фашистскими поработителями вместе с нами. А к моменту нашего ухода с территории Польшы, наверняка не было ни одной честной польской семьи, которая бы так или иначе не принимала участие в борьбе с гитлеровцами. Каждый из нас приобрел себе товарищей и хороших знакомых, с которыми жалко было расставаться. На сердце было тяжело и больно, казалось мы теряем что-то для нас дорогое и близкое.

Во многих боях с фашистскими карательными отрядами с жандармерией и полицией плечом к плечу сражались советские и польские товарищи. Многие из них отдали свою жизнь за общую свободу и независимость, навсегда остались на польской земле, о чем свидетельствуют многочисленные братские могилы советским и польским партизанам.

Искреннюю признательность и сердечную благодарность польскому народу мы на всегда сохраним в сердцах. Русская народная пословица гласит: - "Друзья познаются в беде". Большинство польских людей, особенно сельских жителей, на практике доказали эту истину.

Для Армии Людовой, для ее командования наш уход с польской территории был крайне не желателен. На некоторое время это могло отразиться на активности борьбы в Северной части Люблинщины. Мы сами понимали, но что поделаешь - совет А.Ф.Федорова мы приняли как приказ Советского командира, который беспрекословно нужно было выполнять и мы его выполнили. Одно нас радовало: борясь вместе с нами, много среди польских товарищей за годы совместной борьбы из рядовых партизан выросли в опытных, закаленных командиров. Это такие товарищи, как Мелюх, Гаюсь Станислав, Гаюсь Чеслав, Грузчик, Ткачук Василий, Литке, Ян Драбик и многие другие. Многие польские командиры Гвардии и Армии Людовой, которые не имели ни опыта, ни командных навыков, ни знаний в начале партизанского движения, отрядов Гвардии и Армии Людовой, к моменту нашего ухода выросли в опытных, знающих свое дело командиров, хороших организаторов, активных вожаков польских революционных масс. Такие товарищи: как Сидор Казимир, Мечислав Мочар, Корчинский, Я Голод....

Уходя с Польшы, мы были уверены, что после нашего ухода партизанское движение не угаснет, выросшие и закалившие партизанские вожаки из среды польских товарищей будут и дальше активизировать и расширять борьбу с оккупантами, хотя и сожалели о нашем уходе. Да оно и понятно. Сколько вместе пережито, сколько пришлось выдержать неравных боев с оккупационными карательными войсками. Горечь поражения и радость победы, голод и холод все переносили вместе, все делили поровну. Все это сроднило нас как родных братьев, поэтому нет ничего удивительного, что расставаться было тяжело и болью. Многие товарищи не хотели с нами расставаться и пошли вместе нами за р. Буг.

Недалеко от деревни Ставки остановились, поджидая свою разведку, которая была выслана заранее в район деревушки Павлюки, где намечалось перейти на нашу сторону. Район перехода границы был намечен заранее, это возле селений на польской стороне - Павлюки, на нашей стороне - Хорсы. Еще раз дал указание командирам проверить людей и напомнил порядок перехода границы. Первыми через реку переходит разведвзвод и занимает оборону на правом берегу, два взвода первой роты обеспечивают безопасность перехода с флангов и с тыла на левом берегу, и переходят реку последними.

Разведку ждали не долго. По данным разведки, на границе все спокойно, можно переходить. После скоротечного ужина двинулись к границе. Марш был в таком же порядке, как и намечалось переходить реку.

К нашему счастью, все наши приготовления оказались напрасными, никто не помешал нам при переходе, а немцев пограничников вообще не видали. На правом берегу не задерживались, старались побыстрее уйти от границы и с открытой местности.

Перешли ж/д узкоколейку, потом шоссе Брест - Томашувка и углубились в лесной массив Приборово. Места были мне знакомы, продвигались мы быстро и без особых затруднений. Погода была морозная, идти было легко, хотя каждый из нас имел порядочный груз. Первый большой привал сделали в лесу севернее деревни Радзиж. Выставили посты, развели небольшие костры и расположились отдыхать. Нам казалось, что перешли границу и двигались по Правобережью никем не замеченными. На самом деле оказалось совсем не так. Не знаю, заметили ли фашистские пограничники наш переход, но белорусские партизаны из отряда им. Ворошилова следили за нами с момента перехода и сопровождали нас стороной до самого привала. Ворошиловцы в каждом селе имели свои посты, в задачу которых входило внимательно следить за всем, что происходило на границе, точнее на левом берегу реки. Поэтому нет ничего удивительного, что наш переход был сразу же обнаружен и через посыльных по цепочке передан в штаб отряда.

Вскоре наши разведчики пришли в расположение отряда с гостями-партизанами отряда им. Ворошилова, с которыми встретились в деревушке Хмелевка. Начались взаимные расспросы, розыски земляков и знакомых. Между прочим, партизаны отряда им. Ворошилова процентов на 70, а может и больше - бывшие военнопленные, бежавшие в свое время с концлагерей группами и в одиночку. Бежали с транспорта при перевозке с одного лагеря в другой, при этом многие из них приобрели друзей, нашли земляков. Но, когда бежали, то по разным обстоятельствам пути их разошлись. Большинство примыкали 4к нашим польским отрядам Армии Людовой, другие двигались дальше на восток, попадая в отряды белорусских и украинских партизан. е мудрено, что многие наши партизаны находили своих знакомых в Ворошиловском отряде. Особо крепко развито чувство дружбы и землячества среди кавказских народностей: грузинов, осетинов, азербайджанцев и армян.

Наши гости сообщили, что в связи с усилившимися диверсиями на ж/д, немцы усилили ее охрану. Участок дороги Брест-Коваль тоже охраняется очень сильно. Для усиления охраны прибыл недавно полк мадьяров. Поэтому мы решили остаться на день в расположении отряда им.Ворошилова и произвести разведку на ж/д, чтобы не напороться на гарнизон немцев или мадьяр. Отряд Ворошилова был расположен от нас не особо далеко, каких 3-4 километра севернее от нас. Под утро мы подошли ближе и остановились на дневку в километре от них. Утром к нам прибыли гости - мои старые знакомые, командование отряда. С ними прибыли командиры польской бригады им. Костюшко во главе с Яновским, тоже моим старым закомым. Мы на правах хозяев начали угощать своих гостей. Начались взаимные расспросы о новостях с фронтов, об обстановке в Польше, а на интересовала обстановка в здешних местах, где нам предстояло воевать. Больше всех обстановка в Польше интересовала Яновского. Со своей бригадой он давно уже должен был быть в Польше, но не известно по каким причинам никак не осмеливался переходить через Буг. Отчасти он был и прав. Положение на левобережьи Буга было тяжелым и сложным, без тщательной разведки идти в Польшу было рискованно. Когда же узнал, что со мной много поляков, коренных жителей тех мест, куда им предстояло идти, то совсем не отставал от меня, всеми правдами и не правдами хотел, чтобы мы передали польских товарищей ему, Когда узнал, что комиссар отряда еврей, переключился на него, по всей видимости, считал, что еврей с евреем быстрее договорится. Но Яков Борисович быстро отшил его от себя, обозвав его трусом, Упрекнул его в том, что мол люди воюют с врагом, не жалея сил, а он ждет каких-то для него особых условий и обстановки. Мне их стычка запомнилась очень подробно. Немного позже, Яша рассказал нам, как он разговаривал "по душам" с Яновским. Ребята частенько посмеивались на ним, что он сильно обидел хорошего человека. Как бы там не было, я прекрасно понимал, что наши польские товарищи принесут намного больше пользы на своей родной территории, где им известен каждый кустик, каждая тропка, где везде у них знакомые и близкие люди. Не против был, чтобы они возвратились обратно в Польшу вместе с бригадой Яновского. Не хотелось, чтобы они на меня обиделись, по-думав, что я не хочу иметь их в своем отряде. Рассказал Яновскому об этих людях, многие из них лишились на родине всего: оккупанты хозяйство уничтожили, родных перебили и им тяжело будет возвращаться туда, где каждый раз все будет напоминать о свершившемся. Мы вызвали Мчеслава Гаюсо и рассказали ему о том, что командование бригады очень хочет ихнего возвращения в Польшу. Мы предупредили Гаюса, что они вольны поступать как найдут нужным: хотят остаются в нашем отряде, если считают, что больше принесут пользы для своей родины, возвратившись назад с польской бригадой, пусть возвращаются, мы этому препятствовать не будем. Яновский, который присутствовал при нашем разговоре, со своей стороны пускал в ход все свое красноречие, стараясь убедить Чесика возвратиться обратно в Польшу. Гаюсь сказал, что он посоветуется со своими товарищами и потом даст окончательный ответ.

Все наши поляки решили возвратиться назад в Польшу, В нашем отряде остались только Неля Голодчук и Наташа Стельмах, последняя нуждалась в серьезном лечении, а в Польше пока для нее, коммуниста, такой возможности не было. Командир ворошиловцев снова запел старую песенку, начал уговаривать нас никуда дальше не идти, влиться в их отряд и действовать вместе. У этого человека была какое-то болезненное желание имеет как больше людей в отряде. Предлогал организовать бригаду, в которой я должен занять должность начальника штаба бригады. На все его предложения мы не согласились. И все же часть наших людей осталась в его отряде, преимущественно грузины. Многие из них и сами изъявили желание остаться. Дело в том, что у ворошиловцев было много грузинов, когда встретились наши с ними, больше не хотели расставаться. Зная обостренное чувство землячества, мы не стали возражать. Наверное человек 50 осталось в Ворошиловском отряде.

На третью ночь мы ушли дальше на восток. К тому времени наши и разведчики местного отряда произвели разведку на ж/дороге. Подыскали место перехода через железнодорожное полотно. Переходить должны южнее станции Макориты. Тепло и сердечно распрощались со своими боевыми товарищами, которые оставались в бригаде имени Костюшко, местном ворошиловском отряде, и тронулись в путь к намеченной цели.

До ж/д дошли спокойно. Не знаю, может быть, плохо выбрали место перехода или была усилена охрана железной дороги, но незаметно перейти железнодорожное полотно мы не смогли. Завязался бой с охранниками. Нам можно было и не ввязываться в бой, отойти от полотна и попытаться найти более подходящее место, но мы этого не сделали, просто побоялись. Зная оперативность немцев, они могли срочно вызвать подкрепление из Бреста и блокировать ж/д на большом участке, что еще больше усложнило б переход.

Один взвод вел отвлекающий огонь, а остальные подразделения отряда сосредоточились на правом фланге в стороне, метрах с 500 от места встречи с охраной. Разведчикам удалось незаметно переползти через полотно и ударить по охране с тыла. Быстрым броском перебросились через дорогу и очутились в тылу противника, открыли огонь по невидимому врагу, но ответного огня не услышали. По все видимости охрана убралась подальше от греха на ст. Макорита. Быстрым маршем ушли на восток подальше от дороги. Стычка на дороге нам обошлась благополучно, никто не был убит и не ранен.

К тому времени многие партизанские отряды, специальные разведывательные и диверсионные группы по мере приближения к линии фронта получили приказ уходить дальше на Запад, в Польшу и другие соседние государства. Там отрядам, которые должны уходить в Польшу, мы для них были как счастливая находка. Их интересовала тамошняя обстановка, где лучше перейти границу, какие леса в Польше пригодны больше всего для дислокации партизанских отрядов. Наши рассказы их не удовлетворяли, им хотелось заиметь хотя бы пару человек наших людей, знавших хорошо ту местность. Командиры многих отрядов хотели с нами встретиться. С которыми встречались в пути следования в Соединение А.Ф.ФЕдорова, а со многими уже в Федоровском соединении. Должен заметить, что после перехода ж/д Брест-Ковель фактически начинались партизанские районы. Партизаны передвигались днем, что для нас было в диковинку. Главное везде были связные и проводники. Раньше уже говорил, что местность, где в большой массе дислоцировались партизанские отряды, - труднопроходимая (во всяком случае так мне казалось). Пинские болота, река Припять со своими многочисленными притоками - затрудняли продвижение. Одна река Стоход чего стоит, можешь действительно сто раз ее форсировать. В общем проводники крайне необходимы.

Так и мы двигаясь с помощью проводников, по цепочке один передавал другому, другой третьему, и так все время, пока не добрались к федоровским отрядам. По пути у нас были еще встречи с нашими друзьями.

Встретились с группой Михаила Осетина. Они так самостоятельно и действовали. Встреча была радостная и сердечная. На правах гостей пробыли

у них пару дней. Некоторые наши партизаны вместе с хозяевами даже при-

няли участие в диверсии на ж/дороге. После отдыха двинулись дальше.

Состоялась в пути еще она встреча, со специальным отрядом партизан-пограничников под командованием подполковнмика Прокопюка Николая

Архиповича. Этот отряд имел задание двигаться вглубь вражеской территории на юг Польшы и дальше в Чехословакию. Будучи у А.Ф.ФЕдорова,я был наслышан об этом отряде и его командире. Нииколай Архипович имел в то время лет около 45-ти, к этому времени имел большой жизненный и боевой опыт. Он один из первых наших советских добровольцов принял участие в войне в Испании. С начала 1942 года командовал партизанским отрядом. В связи с уходом дальше, в глубокий тыл врага Прокопьюк обратился к Аллексей Федоровичу, что тот откомандировал меня в его распоряжение. Тов. Фодоров в его просьбе отказал. Все же мы без ведома командира Соединения передали ему со своего отряда человек 20 хороших партизан, которые были разведчиками их отряда до окончания войны. Побывали в Польше и Чехословакии. Среди них такие товарищи, как

К федоровцам мы прибыли в начале февраля 1944 года. Первая наша встреча состоялась с отрядами Николаенко, Кравченко и Тарасенко. Встретили нас очень хорошо, как своих. Немедленно была дана радиограмма командиру Соединения, сообщающая о наше прибытии. Алексей Федорович распорядился после нашего 5-6 дневного отдыха отряду прибыть в штаб Соединения. Здесь отдыхали мы по-настоящему, почти что незаботясь о своей охране, эту заботу взяли на себя наши хозяева. Эти пять дней нам показались раем. Мы приводили себя в порядок во всех отношениях, готовились к встрече с прославленным партизанским командиром генералом, дважды героем Советского Союза Алексеем Федоровичем Федоровым. Каждый понимал серьезность этой встречи и каждый хотел предстать в самом лучшем виде. Со стороны командиров об это напоминать партизанам было не нужно. Каждый готовился сам на совесть. Была подогнана и почищена одежда и обувь. На головных уборах у всех появились партизанские красные ленточки. В Польше мы их не носили. Что касается оружия, то и говорить нечего. Каждый партизан свое оружие берег, как зеницу ока и содержал его в идеальной чистоте. Кажется, самый придирчивый старшина не мог бы придраться за оружие. Мы, командиры, знакомились с обстановкой, где нам предстояло продолжать борьбу с оккупантами. От своих новых товарищей мы много узнали, об еще одном коварном враге - украинском националисте. Нас ввели в курс дела, кто такие бультовцы, меньшиковцы и бандеровцы. В Польше, в тех районах, где мы действовали нашими врагами со стороны внутренней реакции были НСЗетовцы и частично Аковцы. Правда, и были украинские националисты, но не в таких масштабах, как здесь. Там они открыто служили фашистам, с них была сформирована украинская полиция, которая была хуже жандармерии, с националистов были сформированы карательные отряды по борьбе с польскими и советскими партизанами. А здесь в Западной Украине, они выдавали себя за идейных борцов за самостийную Украину, а на самом деле были такими же продажными шкурами, как и в Польше.

За пять дней мы хорошо отдохнули, пополнив свои продовольственные запасы, в чем нам оказали помощь наши гостеприимные хозяева. Совместными силами разбили какую-то националистическую "банду", где взяли богатые продукты и богатые трофеи.

Дата добавления: 2015-07-08