Глава 1. Методология изучения высшей нервной деятельности 2 страница

Далее мы будем неоднократно рассматривать отдель­ные положения павловской теории, а здесь ограничимся лишь наиболее важными ее элементами применительно к теории рефлекса, которые были отмечены П. К. Ано­хиным (1979).

1. Прежде всего был создан лабораторный метод объективного изучения приспособительной деятельнос­ти человека и животных — метод условных рефлексов.

2. Изучая условные рефлексы на целостном организ­ме, И. П. Павлов подчеркивал их приспособительно-эво­люционный смысл для животного мира.

3. И. П. Павлов предпринял попытку локализовать сам нервный процесс замыкания нервных связей в коре головного мозга у высших животных и человека. При этом он не был категоричным и не исключал специфи­ческого участия других отделов мозга в этом процессе. Он писал, что все наши законы всегда более или менее условны и имеют значение только для данного време­ни, в условиях данной методики, в пределах наличного материала.

4. И. П. Павлов констатировал наличие в коре голов­ного мозга процесса торможения, чем подкрепил сече­новские идеи о тормозящем влиянии головного мозга.

5. Было четко сформулировано учение о физиологии анализаторов, под которыми И. П. Павлов, вслед за И. М. Сеченовым, мыслил триединую конструкцию: пе-

риферические рецепторы, проводящие пути и мозговые центры вплоть до коры больших полушарий.

6. Были описаны феномены динамики процессов воз­буждения и торможения при условнорефлекторной дея­тельности. В результате было сформировано представле­ние о коре головного мозга как о мозаике из возбуждений и торможений.

7. В конце своей творческой жизни И. П. Павлов выдвинул принцип системности в работе коры голов­ного мозга, способной формировать динамический сте­реотип деятельности, уже в какой-то мере независимый от качества внешних раздражений.

Идеи И. П. Павлова завоевали весь мир и продолжа­ют служить основой для развертывания новых научных исследований в самых разнообразных сферах науки о поведении живых организмов.

Диалектическая концепция рефлекса. А. А. Ухтом­скому (1875-1942) принадлежит заслуга теоретико-фи­зиологического плана, которая состоит в углубленной дальнейшей разработке принципа детерминизма в реф­лекторной теории.

- Диалектичность мышления А. А. Ухтомского нашла яркое проявление в понимании им сущности рефлекса. Видя в рефлексе механизм активности, он усматривал в рефлекторном акте единство внутренних и внешних де­терминант, причем внутренние детерминанты, в конеч­ном счете, также заданы и определяются внешними ус­ловиями.

А. А. Ухтомский подчеркивал, что «...рефлекс — это такая реакция, которая мотивируется вполне отчетли­во текущей обстановкой или средой. Этим, однако, не уничтожается спонтанное действие субстрата, оно лишь ставится в определенные границы в его противополо­жении факторам среды, и от этого оно становится более определенным по содержанию и значению. Рефлекс рисуется не чисто пассивным передвижением костного шарика под влиянием полученного им удара извне; так рефлекс мог изображаться, пока надо было подчерк­нуть в особенности его мотивировку из среды. Но в пол­ноте своей он представляется встречею во времени двух условий: с одной стороны, деятельности заготовленной, или сложившейся в самом субстра­те (клетке) за предыдущую его исто­рию, и, с другой стороны, внешних импульсов текущего момента».¹

Следовательно, внутренние детер­минанты — это накопленная исто­рия взаимодействия реагирующего субстрата с фактором среды (прин­цип историзма).

И по происхождению, и по ус­ловиям проявления внутренние де­ терминанты, в конечном счете, оп­ределяются факторами среды, то есть обладают лишь относительной самостоятельностью. Внешнее выступа­ет как комплекс условий существования внутреннего. Значит, среда организма — это не весь окружающий его физический мир, а лишь та небольшая его часть, элементы которого биологически значимы для организ­ма. Но для организма представляет биологический ин­терес лишь такое внешнее, которое может стать час­тью жизненного опыта, то есть частью внутреннего, или способствовать превращению определенных внешних факторов во внутренние.

Современная теория поведения далеко ушла от про­стых картезианских схем. Введение принципа историз­ма позволяет понять биологическую адекватность, то есть целесообразность реакций организма на воздействие сре­ды. Картезианское мировоззрение базируется на жест­кой однозначной причинности (жесткий детерминизм Лапласа), ему чуждо признание реальных противоречий. А. А. Ухтомский же показывает, что реальное поведе­ние требует признания существования противоречий как непрерывного атрибута процесса развития, как движу­щих сил построения поведения.

Исторический подход позволил А. А. Ухтомскому выявить действительную роль и оценить значение ус­ловного рефлекса в эволюции животного мира, а также раскрыть одно из кардинальных свойств условного раз­дражителя — его превращение из индифферентного

¹ Ухтомский А. А. Собр. соч. Л., 1954. Т. 5. С. 72.

в «обязательный» компонент среды. Такой усвоенный раздражитель начинает вызывать новую для себя реак­цию. В результате такого усвоения организм определил и зафиксировал свое отношение к данному раздражите­лю — определил его биологическую значимость для себя.

Рассматривая систему рефлексов в эволюционном ряду, А. А. Ухтомский пишет: «...Простой рефлекс клас­сической физиологии является не исходным и принци­пиально общим типом рефлекторной активности цент­ров, над которой специализируется особая область рефлексов условных, но наоборот, — частным специ­альным и поздним продуктом редукции и упрощения рефлекса условного, который становится отныне общим типом деятельности центрального нервного аппарата».¹

Индивидуальное приспособление особи с помощью условных рефлексов служит своеобразным компасом — ориентиром для решения проблем вида. Естественный отбор закрепляет те мутационные приобретения, кото­рые соответствуют находкам особи. Таким образом, индивидуальное приспособление идет впереди эволюци-онно-генетических перестроек. Принципы историзма и соотношения реактивности и активности в целостном по­ведении как способе разрешения противоречий, привне­сенные в физиологию А. А. Ухтомским, существенно обогатили рефлекторную теорию, которая окончательно избавилась от дуализма и механицизма картезианского толка, встав на твердые диалектические позиции.

§ 2. ПРИНЦИП ДОМИНАНТЫ

Основные положения учения о доминанте. А. А. Ух­томский выдвинул принцип доминанты в качестве осно­вы складывающихся координационных отношений. В сво­их теоретических построениях он активно опирался на идеи Шеррингтона и прежде всего на его принципы во­ронки и общего пути. Шеррингтон писал, что головной мозг, функционирующий на основе дистантной рецеп­ции и ведающий выполнением реакций, которые в ка­кой-то момент становятся реакциями предваряющими,

¹ Ухтомский А. А. Указ. соч. С. 291.

19

является органом, обладающим способностью предвос­хищать ощущения, и психологическими возможностя­ми, вытекающими из этого преимущества. Одновремен­но с этим развитые Н. Е. Введенским идеи динамизма взаимоотношений в нервной системе, обусловленные характером взаимодействия, функциональным состояни­ем нервных центров и характеристиками рабочего орга­на, позволили А. А. Ухтомскому сформулировать уче­ние о доминанте — рабочем принципе деятельности нервной системы и векторе поведения.

Во многих своих работах, подчеркивая роль доминан­ты как образователя сложнейших афферентных синтезов из огромной массы текущей информации, Ухтомский сде­лал вывод что доминанта определяет вероятность воз­никновения той или иной рефлекторной реакции в от­вет на текущее раздражение.

Как общий принцип работы нервных центров доми­нанта подчиняется определенным закономерностям. Прежде всего в нервных сетях живого организма почти непрерывно возникают потоки возбуждений из разнооб­разных центральных и периферических источников. Это физиологически оправдано, ибо в организме наблюдается значительное преобладание рецепторов, улавливающих тончайшие изменения внешней и внутренней среды, над соответствующими центрами в головном и спинном моз­ге и над исполнительными органами.

Ухтомский сформулировал следующие основные свой­ства доминанты: 1) повышенную возбудимость; 2) стой­кость возбуждения; 3) инертность возбуждения; 4) спо­собность к суммированию возбуждения. К этому следует добавить способность доминанты переходить в тормоз­ное состояние и вновь растормаживаться. Ну и, ко­нечно, доминанта только потому и может стать таковой, что одновременно с созданием и подкреплением самой себя она приводит к сопряженному торможению цент­ров антагонистических рефлексов.

Что касается повышенной возбудимости, то отнюдь не сила возбуждения в центре, а именно способность к дальнейшему повышению возбуждения под влияниям нового приходящего импульса может сделать центр до­минирующим. Далее Ухтомский подчеркивает важное

свойство доминирующего центра достаточно интенсив­но, продолжительно и стойко накапливать и поддержи­вать в себе возбуждение, что приобретает значение гос­подствующего фактора в работе прочих центров. Все это создает предпосылки для хронического свойства доми­нанты, ее инертности. Наконец, относительно суммиро­вания возбуждений Ухтомский высказывался весьма ка­тегорично, полагая, что судьба доминанты решается тем, будет ли центр способен суммировать свои возбуждения под влиянием доходящих до него импульсов или они зас­танут его неспособным к суммированию.

Определяющую роль при формировании доминантно­го очага играет состояние развивающегося в нем стацио­нарного возбуждения, в основе которого лежат различ­ные физико-химические процессы. Определенный уровень стационарного возбуждения чрезвычайно важен для даль­нейшего хода реакции. Если этот уровень возбуждения мал, то диффузная волна может поднять его до состоя­ния, характерного для доминанты, то есть создать в нем превышенную возбудимость. Если же уровень возбужде­ния в центре и без того высок, то при приходе новой вол­ны возбуждения возникает эффект торможения. Но до­минантный очаг не следует рассматривать «как центр сильного возбуждения», определяющую роль в этом про­цессе играет не количественный, а качественный фак­тор — повышенная возбудимость, то есть отзывчивость на приходящие волны возбуждения и способность центра суммировать эти возбуждения. Именно такой центр — наиболее возбудимый, отзывчивый и впечатлительный в данный момент — отвечает на приходящий стимул, анато­мически даже не относящийся к нему, именно такой центр, первым вступая в работу, предопределяет на какой-то бо­лее или менее продолжительный промежуток времени новый ход реакции. Считая одной из основных черт до­минанты ее направленность (векторность), Ухтомский вместе с тем отмечал, что векторная направленность про­извольного поведения является результатом доминанты.

Не менее важную роль в процессе формирования до­минанты играет процесс сопряженного торможения. Со­стояние возбуждения в центре, подкрепленное возбуж­дениями из самых отдаленных источников, будучи

достаточно стойким, то есть инертным, в свою очередь снижает способность других центров реагировать на им­пульсы, имеющие к ним прямое отношение. В случае доминант низшего порядка сопряженное торможение рассматривается как следствие возникновения опреде­ленного фокуса возбуждения, тогда как в случае доми­нант высшего порядка (например, кортикальных) они являются прямым фактором объединения «очагов» воз­буждений в некоторый рабочий ансамбль. Но торможе­ние в других центрах наступает лишь тогда, когда воз­буждение в формирующем нервном центре достигает достаточной величины. Именно сопряженное торможе­ние играет наиболее важную роль при формировании доминанты, и это торможение должно быть своевремен­ным, то есть иметь координирующее значение для рабо­ты других органов и организма в целом. Координацион­ное торможение — это процесс энергетически наиболее емкий, «дорогой», вырабатывающийся позднее, чем про­стое возбуждение. Торможение — это наиболее тонкий, интимный процесс и вместе с тем наиболее ранимый.

Сложные рефлекторные акты осуществляются не од­ним ана'томическим центром, а несколькими центрами, расположенными в различных отделах спинного и го­ловного мозга и образующими своеобразную констелля­цию центров в работе целостного мозга. Стационарное возбуждение в констелляции центров представляется в виде определенного цикла, когда каждый участник этой констелляции, будучи связан с соседними и стимулируя их, в свою очередь получает от них стимуляцию. Таким образом складывается своеобразная «циклическая маши­на», которая долгое время сохраняет в себе возможность вспыхивать и усиливаться под влиянием текущих раз­дражений. Состояние возбуждения в доминанте Ухтом­ский назвал ее симптомокомплексом.

Для образования доминантной установки необходи­мо нарастание в элементах констелляции состояния возбуждения еще до того, как возникнут дискретные волны возбуждения, способные к проведению и сумми­рованию своих эффектов, то есть когда слагаемые буду­щей констелляции заработают в единстве, когда сложится их рабочий ансамбль.

Доминантный процесс — не привилегия определен­ных этажей нервной системы: он может складываться в любой центральной группе в зависимости от условий подготовки, развития возбуждения в ней и сопряженно­го торможения антагонистических механизмов. Процесс торможения не только оформляет и поддерживает доми­нирующую констелляцию, но может привести и к пре­кращению ее функционирования, то есть сама доминан­та может тормозиться.

Часто сравнивая физиологический механизм с меха­низмом техническим, Ухтомский отмечал не только то, что он образуется по ходу самой реакции, но и то, что в отличие от технического механизма он имеет не одну, а множество степеней свободы, дающих ему возможность осуществлять множество переменных операций. В са­мой природе субъекта наличие конвергенции обуслав­ливает наделение существующей системы исполнитель­ных органов множеством степеней свободы, которые обеспечивают новые функциональные разновидности, достигающиеся новыми сочетаниями прежних анатомо-физиологических данных.

Выбор одной степени свободы при сопряженном тор­можении других достигается посредством доминанты, направленной на определенный рабочий вектор.

При рассмотрении вопроса о превращении доминан­ты из симптомокомплекса в общий механизм действия, поведения и жизнедеятельности организма Ухтомский нередко использовал понятие «функционального цент­ра», «функционального органа». Этим подчеркивалось следующее: дело не столько в том, что в нервной системе складываются определенные констелляции связанных между собой центров, морфологически далеко разбро­санных по мозговой массе, а в том, что они функцио­нально объединены единством действий, своей вектор­ной направленностью на определенный результат. В понятие органа может быть включено всякое сочета­ние сил, могущее привести при прочих равных услови­ях всякий раз к одинаковым результатам. Орган — это прежде всего механизм с определенным однозначным действием. Громадное разнообразие морфологических черт того или иного образования нашего тела впервые

приобретает значение физиологического органа после того, как открывается значение этих морфологичес­ких деталей для рабочих слагающих однозначно опреде­ленной физиологической равнодействующей, — писал А. А. Ухтомский.

Единство действия достигается способностью данной совокупности приборов взаимно влиять друг на друга с точки зрения усвоения ритма, то есть синхронизации активности нервных центров. В этих процессах огром­ную роль играет усваивание темпа и ритма возбуждений в центрах, входящих в состав констелляции. Каждый из потенциальных компонентов констелляции изначально обладает своим определенным темпом и ритмом возбуж­дений. Именно в констелляции более всего возможно возникновение ритмического процесса. Происходит как бы своеобразное развертывание констелляции, когда постепенное «сыгрывание ритмов» в отдельных ее ком­понентах приводит к достижению некоторого общего «марша» возбуждения в ней. При этом сопряженное тор­можение прочих центров, не входящих в состав данной констелляции, будет развиваться тем более, чем полнее констелляция будет участвовать в ритмической работе. Процесс синхронизации темпов и ритмов активности нервных центров, входящих в состав определенной кон­стелляции, делает ее доминирующей.

Ее доминирование, следовательно, будет зависеть от того, насколько она будет вовлечена в дело, насколько наладившийся ритм возбуждения будет осуществляться без перебоев, подкрепляясь новыми текущими раздра­жениями, насколько при этом будут сопряженно тормо­зиться другие рефлексы.

Основным аппаратом управления ритмами в тканях и органах, по Ухтомскому, является кора головного моз­га, обеспечивающая обоюдный процесс подчинения тем­пов и сроков жизнедеятельности темпам и срокам сиг­налов из внешней среды, равно как подчинение сроков в постепенно осваиваемой среде потребностям организма. Одновременно с поддержанием синхронизации ритмов в рабочей констелляции кора мозга принимает участие в вовлечении и других нервных центров в этот процесс синхронизации.

Одной из черт доминирующей констелляции являет­ся способность ее отдельных компонентов или центров принимать участие в других рефлекторных актах, входя в состав соответствующих им констелляций. Но как и чем определяется подобный переход? С одной стороны, сохранение того или иного компонента — участника ра­бочей констелляции — зависит от того, насколько стой­ко и продолжительно он способен сохранять в себе темп и ритм, навязанный ему данной констелляцией, то есть от его инерции. С другой стороны, переход данного не­рвного центра в работу другой констелляции будет зави­сеть от того, насколько быстро данный центр способен усвоить темп и ритм нового межцентрального рабочего цикла, возникшего в нервной системе.

Постепенно формируясь, рабочая констелляция про­ходит несколько стадий. Сначала доминанта в центрах вызывается ее непосредственным раздражителем под влиянием внутренней секреции, рефлекторными влия­ниями и пр. На этой стадии, названной стадией укреп­ления наличной доминанты по преимуществу, она при­влекает к себе в качестве поводов к возбуждению самые разнообразные внешние раздражения. В констелляцию посредством генерализованного возбуждения наряду с необходимыми для данного акта нервными центрами вовлекаются и посторонние клеточные группы. В этом достаточно неэкономичном процессе проявляется диф­фузная отзывчивость доминирующей констелляции к различным раздражениям. Но постепенно, в процессе повторного осуществления данного поведенческого акта, диффузная отзывчивость сменяется избирательным реа­гированием только на те раздражения, которые создали данную доминанту. Подбор биологически интересных рецепций для доминанты (стадия выработки адекват­ного раздражителя для данной доминанты и вместе с тем стадия предметного выделения данного комплекса раздражителей из среды) приводит к образованию но­вых адекватных поводов для той же доминанты. Теперь выполнение доминантного акта происходит более эконо­мично, ненужные для него нервные группы затормажи­ваются. При повторении доминанты репродуцируется и свойственный только ей единый ритм возбуждения.

Восстановление доминанты по кортикальному сле­ду может быть эскизным, то есть более экономичным ее воспроизведением через кору. При этом комплекс ор­ганов, участвующих в переживании восстановленной до­минанты, может быть сокращенным и ограничиться только кортикальным уровнем. Полное или эскизное во­зобновление доминанты возможно лишь в том случае, если возобновится хотя бы частично раздражитель, став­ший для нее адекватным. Это обусловлено тем, что меж­ду доминантой как внутренним состоянием и данным комплексом раздражителей была установлена прочная адекватная связь. На этой стадии доминанта возобно­вит подбор новых, «биологически интересных поводов для себя». Поэтому при кортикальном воспроизведении доминанты, которое является очень подвижным сочета­нием ее кортикальных компонентов, происходит интер­кортикальное обогащение новыми рецепциями корти­кальных же компонентов доминанты.

Что же представляет собой кортикальный след, по которому доминанта может быть пережита заново? Это своего рода интегральный образ, своеобразный продукт пережитой ранее доминанты, в котором в единое целое сплетены соматические и эмотивные признаки доминан­ты с ее рецептивным содержанием, то есть с комплексом раздражений, с которым она была связана в прошлом. При создании интегрального образа важную роль игра­ют как периферические, так и кортикальные компонен­ты. Интегральный образ — это своеобразная памятка пережитой доминанты и вместе с тем ключ к ее воспро­изведению с той или иной степенью полноты.

Если доминанта восстанавливается по своим корти­кальным компонентам, то есть более экономично, «как мимолетное воспоминание», причем с малой инерцией, то при новых условиях они всегда обходятся с помощью прежнего опыта. Биологический смысл эскизно проте­кающих доминант состоит в том, чтобы «...по поводу новых и новых данных среды очень быстро перебрать свой арсенал прежних опытов для того, чтобы из них путем очень быстрых их сопоставлений избрать более или менее идущую к делу доминанту, чтобы применить ее к новому заданию. Целесообразность или нецелесооб-

27

разность выбранной доминанты прошлого решает дело».¹ Если же доминанта восстанавливается почти с прежней полнотой, которая предусматривает оживление работы всей соматической констелляции, то она приживается с большей инерцией, занимая более или менее продолжи­тельный период жизнедеятельности организма. Подби­рая при этом вновь биологически интересные для себя раздражения из новой среды, доминанта по новым дан­ным переинтегрирует старый опыт.

§ 3. ПРИНЦИП ОТРАЖЕНИЯ

Отражение в биологических системах. Само понятие отражения достаточно многогранно и сложно, а потому далеко не очевидно по своей природе. Наиболее полным выглядит следующее определение: «Отображение есть особый продукт действия в определенных условиях од­ной материальной системы на другую, воспроизведение в преобразованном виде особенностей первой из систем (отображаемой) в особенностях процессов второй систе­мы (отображающей)».²

Итак, отражение — следствие, результат, причи­на же находится вовне, она независима от своего след­ствия. При этом форма отражения действительности в наших ощущениях, понятиях, теориях субъективна; следовательно, отображение зависит не только от ото­бражаемого объекта, но и от природы отображающей системы, ее текущих состояний, ее истории.

Биологическая форма отражения реализуется благо­даря взаимодействию живой системы с внешней средой ее обитания. Биологическое отражение представляет со­бой сплав, получающийся от соединения отражаемого и отражающего. Организмы выработали два основных типа биологического отражения: относительно посто­янное — статическое, имеющее в качестве своих но­сителей различные морфологические образования, и ди­намическое, носителем которого является психическое. Последнее также бывает двух видов: кратковременные

¹ Ухтомский А. А. Доминанта. Л., 1966. С. 256.

² Украинцев В. С. О сущности элементарного отображения // Вопр. философии. 1960. № 2. С. 66.

приспособительные реакции и реакции долговременного приспособления.

Проблема адекватности отражения, то есть степень соотнесения наших представлений с реально существую­щим миром, — одна из самых древних и вместе с тем вечно новых и остро обсуждаемых проблем. От ее реше­ния зависит сущность нашего отношения к окружаю­щей действительности. Прежде всего, что вкладывать в понятие адекватности образа? «Познание, — пишет В. И. Ленин, — есть отражение человеком природы. Но это не простое, не непосредственное, не цельное отраже­ние, а процесс ряда абстракций, формирования, образо­вания понятий, законов».¹

Говоря об адекватности, следует отбросить вульгарно-материалистическое понимание образа, под которым подразумевается формирование в мозге точной фотогра­фической копии воспринимаемого объекта.

Контакт с внешним миром, воздействие его на орга­низм возможны благодаря высокоспециализированным аппаратам нервной системы — рецепторам. Современ­ная физиология располагает достаточно четкими сведе­ниями о работе органов рецепции и высших уровней мозга, которые служат убедительной основой для по­стулирования положения об адекватности отражения (А. С. Батуев, Г. А. Куликов, 1983).

Образный характер отражения. Под понятием «об­раз» мыслится такой результат познания субъектом объекта, упорядоченность элементов которого в прин­ципе соответствует упорядоченности свойств, связей и отношений объекта (оригинала), причем эта упорядо­ченность (структура) функционально отделена субъек­том от субстрата образа и непосредственно для носителя существует в субъективно-идеальной форме.

Живой организм поддерживает состояние устойчи­вого неравновесия, сохраняя ряд своих параметров в ог­раниченных диапазонах, то есть обеспечивая гомеостаз.

Все поведенческие акты направлены в конечном сче­те на обеспечение относительного константного состоя­ния организма в непрерывно меняющейся среде благо-

¹ Ленин В. И. Поли. собр. соч. 1968. Т. 29. С. 163-164.

даря поступлению информации как из внешнего про­странства, так и из внутренней сферы самого организма.

Однако прежде чем произойдет та или иная приспосо­бительная реакция, осуществляется процесс восприятия сигналов. Сигнал — это некая величина, отражающая определенным образом состояние физической системы. Но живой организм заинтересован не в самих воздействи­ях как таковых, а в том, о чем они сигнализируют, и соответственно, не в оценке их физических параметров, а в тех соотношениях, которые с их помощью передают­ся. Вместе с тем понятно, что отнесение сигнала к тому или иному классу, то есть его распознавание, неизбежно основано на выделении ряда физических характеристик, образующих область признаков данного класса сигналов.

Всякое чувственное отображение базируется на взаи­моотношении в нем знаковых и образных моментов. В отличие от образа знак — это такой компонент психического отражения, который не имеет познава­тельно-образного сходства с соответствующим ему эле­ментом или свойством объекта-оригинала. Если образ воспроизводит структуру оригинала с определенной сте-• пенью адекватности, то знаки такой структуры не вос­производят. Но они воспроизводят в самом субъекте об­разы объектов-оригиналов, возникших в результате предшествовавших актов отражения. Простейшим при­мером естественных знаков являются модальности ощущений, из которых в результате движений и пред­метных действий формируются образы объектов, отобра­жающие их структуру.

Основная специфика высших форм отражения, наи­более прогрессивно совершенствующаяся в ходе эволю­ции, — извлекать информацию для самих себя и в то же время абстрагироваться от материального носите­ля этой информации. В отражающей системе мозга в результате взаимодействия с отражаемым объектом из­влекается упорядоченность, соответствующая источни­ку отражения, а ее материальный носитель функциональ­но исключается. Эта сторона отражения выражает его активный, творческий характер.

В каждый момент времени извлекается не вся инфор­мация, а лишь та, которая необходима для отражающей

30

системы, ибо в процессе отражения последняя меняется, испытывает преобразования внутри себя. Эти из­менения, соответствующие какой-либо стороне воспринятого объекта, функционально выделяются и ис­пользуются отражающей системой в качестве фактора самоуправления для сохранения ее качественной оп­ределенности. Поэтому построение образа определяется не субстанцио­ нальными, а функциональными па­раметрами на основе извлечения ин­формации как неотъемлемого свойства отражаемого объекта. Сигнальный характер биологических форм от­ражения заключается в том, что организм извлекает ин­формацию в соответствии как с наследственно фиксиро­ванной программой, так и с доминирующими в данный момент потребностями.

Избирательность (активность) отражения. В избира­тельности биологического отражения полнее всего про­является целесообразный характер реакций организма,. его действий, его поведения. При длительном многократ­ном воздействии фактора внешней среды в организме возникает качественно новое явление — остается опре­деленный след. Следовые процессы долговременной па­мяти — важнейший компонент в системе приспособи­тельных реакций организма.

Хотя отражение всегда вторично по отношению к своему оригиналу, П. К. Анохин (1968) выдвинул идею о существовании в животном мире «опережающего от­ражения». Логика гипотезы П. К. Анохина в том, что в долговременную память записываются только неодно­кратно повторяющиеся события. Та последовательность воздействий внешних событий, которая наблюдалась ранее, может с достаточной полнотой воспроизводиться в памяти, когда восприняты еще только сигнальные при­знаки начальных звеньев данной последовательности. Тогда отображение одного из таких событий, сопостав­ляемое с прошлыми отображениями других, приобрета­ет характер отображения не единичных объектов, а це-

Дата добавления: 2015-07-10