Альтернативные теории эволюции

Восприятие дарвиновских идей учеными сильно варьировалось как в раз-

ных странах, так и в пределах одной страны. Доказательства долгой эволю-

ционной истории происхождения от общих предков и от простейших форм

жизни были приняты повсеместно, однако многие ученые отрицали, что

именно цепь естественного отбора была основной причиной изменений.

В Англии Томас Гексли, а затем и Джордж Романс горячо отстаивали есте-

ственный отбор. Альфред Рассел Уоллес, открывший принцип естественно-

го отбора независимо от Дарвина, полагал, что этим нельзя объяснить спо-

собность человека мыслить. Лайель находил, что Дарвин значение отбора

преувеличивает, а такие видные ученые, как Ричард Оуэн, Адам Седжвик и

лорд Кельвин, эту идею отвергали. Герберт Спенсер, видный популяризатор

и защитник теории эволюции, был ламаркистом.

В Америке гарвардский натуралист Аса Грей отстаивал идеи отбора, хотя и

полагал, что причиной изменений может быть провиденциальный замысел. А

весьма влиятельный редактор журнала ≪Американский натуралист≫ Е. Д. Коуп

был ведущим представителем неоламаркизма. Гарвардский ученый Луи Агас-

сис был ярым антидарвинистом и приверженцем той формы философского

идеализма, которая считала, что за творением стоит разум. Автор сравнитель-

ного исследования откликов ученых на дарвиновскую теорию приходит к вы-

воду, что ≪к концу столетия среди американских ученых было, видимо, больше

неоламаркистов, чем дарвинистов≫8. Во Франции поначалу биологи приняли

взгляды Дарвина достаточно прохладно, но затем он получил поддержку со

8 Edward Pfeifer, ≪The United States≫, in The Comparative Reception of Darwin, ed. Thomas F. Glick

(Austin: Univ. of Texas Press, 1971).

~7~Г\ ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

64 РЕЛИГИЯ И ИСТОРИЯ НАУКИ

стороны антиклерикального движения. Как и в других странах, где церковные

власти критиковали Дарвина, некоторые ученые поддерживали его отчасти из-

за того, что хотели отстоять независимость своей молодой профессиональной

группы от церковного вмешательства. В Германии Эрнст Геккель сочетал ла-

маркизм с материалистической философией'.

Мы определим дарвинизм как убеждение в том, что естественный отбор

вариаций является основным (хотя и не единственным) источником эволю-

ционных изменений. Почему же многие ученые в конце столетия отстаива-

ли взгляды, альтернативные дарвинизму?

Во-первых, но научном уровне в дарвинизме существовал ряд неразреши-

мых проблем. Некоторые физиологические структуры, похоже, не несут ни-

какой полезной нагрузки, а ранние стадии отдельных эволюционных изме-

нений, видимо, не связаны с адаптивной функцией. По-прежнему отсутство-

вали разработанные теории, объясняющие появление и наследование вари-

аций, и многие ученые пытались найти альтернативные гипотезы. Однако

ламаркистам не удалось создать надежной теории наследования, которая

могла бы объяснить, каким образом физиологические перемены, происходя-

щие на протяжении жизни организма, могут наследоваться его потомками.

Некоторые представители биологии развития полагали, что формирование

эмбриона (онтогенез) повторяет историю видов (филогенез). Считалось, что

в растущем организме воплощается некая остаточная память о тех стадиях

развития, через которые прошли его предки. Но это была лишь неясная ана-

логия, а не надежная теория.

Во-вторых, многие представители биологии развития признавали, что рост

организма —это развертывание внутренне заложенного плана.Такие пред-

ставления часто сочетались с идеей, что эволюция различных видов проис-

ходит параллельно благодаря силам, возникающим в самих организмах (ор-

тогенез). В поисках порядка в природе биологи обнаружили тенденцию к

линейному развитию, причиной которого они отстаивали внутреннюю пред-

расположенность организма к изменению в определенном направлении, даже

если это ведет слишком далеко и приводит к возникновению неадаптивных

черт (или к вымиранию), что, по их мнению, невозможно объяснить принци-

пом отбора. Биологи, разделявшие эти взгляды, обычно находились под вли-

янием идеалистической философии, которая занимала сильные позиции в

Англии и еще более в Германии. Идеализм считает, что в основе всех струк-

тур материального мира лежат единые организующие схемы или архетипы.

Некоторые идеалисты утверждали, что такими основополагающими форма-

ми являются идеи, существующие в сознании Бога, однако далеко не все

идеалисты были теистами10.

9 David Hull, Darwin and his Critics: The Reception of Darwin's Theory of Evolution by the Scientific Community

(Chicago: Univ. of Chicago Press, 1973); John Hedley Brooke, Science and Religion: Some Historical

Perspectives (Cambridge: Cambridge Univ. Press, 1991), chap. 8.

10 Peter Bowler, The Eclipse of Darwinism: Anti-Darwinian Evolution Theories in the Decades around (Baltimore:Johns Hopkins Univ. Press, 1983); Peter Bowler, The Non-Darwinian Revolution: Reinterpreting

a Historical Myth (Baltimore: Johns Hopkins Univ. Press, 1988).

ГЛАВА ТРЕТЬЯ I

БИОЛОГИЯ И БОГОСЛОВИЕ В XIX ВЕКЕ I 6Ь

В-третьих, философские допущения ламаркизма казались более приемле-

мыми, чем дарвиновские. Вместо безжалостного процесса конкурентной

борьбы и внешнего отбора, производимого средой обитания, ламаркисты

были уверены, что внутренние творческие силы организмов играют роль в

их эволюционной истории (либо с помощью умственной деятельности, либо

посредством положительных изменений физиологии в ответ на требования

окружающей среды). Таким образом, ламаркизм подтверждал веру в то, что

эволюция носит направленный и прогрессивный характер, в отличие от не-

предсказуемости вариаций и случайного характера отбора в дарвиновской

теории. Даже у тех, кто придерживался теистических убеждений, могло со-

храняться ощущение цели. Внутренние склонности организмов могли отра-

жать различные формы божественного замысла. В любом случае, ламаркизм

был менее радикальным разрывом с прежними философскими и религиоз-

ными предположениями, чем дарвинизм.

В-четвертых, социальные аспекты ламаркизма были значительно оптими-

стичнее дарвиновских. Если выбор человеческого поведения влияет на на-

следуемое эволюционное будущее, то возможность быстрого усовершен-

ствования человечества открывает радужные перспективы для обществен-

ных перемен (именно по этой причине советские власти дали свое благо-

словение Лысенко, когда в 1940-х гг. он пытался возродить ламаркизм). Ко-

нечно, ламаркизм не мог служить руководством в вопросе о том, к каким

именно биологическим изменениям необходимо стремиться и какие пере-

мены в культуре могут их сопровождать. Спенсер был горячим сторонни-

ком частного предпринимательства, тогда как Геккель придерживался соци-

алистических взглядов. Различие между биологической и культурной эволю-

цией не было подвергнуто соответствующему критическому анализу.

Попытки подтвердить ламаркизм лабораторными экспериментами при-

вели к сомнительным или неоднозначным результатам, тогда как дарвинизм

зачастую мог предложить объяснение полученных данных. Различие между

генетическим устройством (генотип) и физическим обликом (фенотип) при-

знавалось лишь постепенно. Получило признание и представление об одно-

стороннем потоке информации от генов к растущему организму. На научном

уровне дарвиновская революция в XIX столетии еще не была завершена, и

лишь генетика Менделя предложила надежную теорию наследования вариа-

ций. В конце концов эволюция стала рассматриваться как изменение относи-

тельной частоты генов в популяциях, однако ≪популяционное мышление≫

представляло собой огромный сдвиг в понятийной структуре, который про-

исходил достаточно медленно. Синтез популяционной генетики и теории

эволюции был осуществлен лишь в 1930-х гг. С открытием ДНК в 1950-х гг. и

последующим развитием молекулярной биологии эволюционная теория усо-

вершенствовалась и вышла за пределы дарвиновских идей (см. главу 9).

Дата добавления: 2015-11-14