Читайте также:
|
|
Формальные показатели, о которых обычно говорят как о показателях мужского и женского рода, полифункциональны: с одной стороны, они действительно являются^ показателями граммем мужского и женского рода, обладающих структурной согласовательной функцией, а с другой — в рамках одушевленности они являются морфемными показателями принадлежности данной лексической единицы к тому или иному лексико-грамматическому разряду пола. Ср. полифункциональность глагольных приставок, когда одна и та же приставка, например в глаголах типа заволноваться, завыть, зашептать, с одной стороны, является в сочетании с бесприставочной основой показателем совершенного вида, а с другой — показателем способа действия (в данном случае —начинательного).
Хотя лексико-грамматические разряды пола по большей части характеризуются определенными формальными показателями (мы имеем здесь в виду как соответствующие флексии, так и словообразовательные суффиксы), эти
, показатели (за исключением «сильных» формантов женского пола в таких словах, как активистка, школьница, пловчиха и т. п.) не являются абсолютными, их роль нельзя преувеличивать. Ср. известные случаи типа папа,
• дядя, Миша, Ваня, мужчина. Более того: даже в случаях типа жена, сестра, тетя, основную, ведущую роль играет семантика, реальная предметная отнесенность, а не формальный показатель. Мы относим слово жена к лексико-
; грамматическому разряду женского пола не потому, что здесь есть формальный показатель -а, а по реальному содержанию этого слова.
Итак, общая картина такова. Морфологическая категория рода — это система противопоставленных друг другу рядов форм рода. Каждый из этих рядов является вместе с тем классом слов — подклассом имени существительного как части речи. Эта система служит прежде всего целям согласования (а также, как уже было отмечено, — дополнительного подчеркивания значения предметности). С частью данной системы, а именно, с оппозицией мужского и женского рода (средний род отпадает), сопряжена оппозиция лексико-грамматических разрядов со значением отношения к полу. Соотношение (со стороны категории рода) таково: в рамках одушевленности каждое существительное женского рода (за редкими исключениями типа утка, обезьяна) принадлежит к разряду со значением отношения к женскому полу (у животных — к разряду названий самок); каждое одушевленное существительное мужского рода принадлежит к разряду слов, которые имеют значение отношения либо только к мужскому полу, либо к мужскому и женскому; каждое существительное общего рода относится к соответствующему лексико-грамматическому разряду, для которого характерна нейтральность отношения к полу и возможность предметной отнесенности к лицам обоего пола.
Таким образом, как и другие лексико-грамматические разряды, рассматриваемые разряды имен существительных воздействуют на связанную с ними морфологическую категорию. В данном случае воздействие заключается в том, что в рамках одушевленности разряды пола не-
13 А. В. Бондарко
посредственно регулируют распределение лексических единиц между мужским и женским, а также общим родом. Если в рамках неодушевленных существительных распределение слов по родам обусловленно традиционно (исторически) и лишь в отдельных случаях персонификации частично мотивировано, то в пределах существительных одушевленных распределение слов по родам обусловлено семантикой рассматриваемых лексико-грам-матических разрядов. Специфика данного случая соотношения лексико-грамматических разрядов и морфологической категории заключается в особенно тесной связи, сопряженности этих величин — настолько тесной, что их не так легко различить.
И все же различия между категорией рода и разрядами пола могут быть выявлены.
Существенно различие в структурной организации: категория рода представляет собой трехчленную систему с дополнительной граммемой общего рода (в данном случае имеется в виду специфическая согласовательная характеристика словоформ общего рода), тогда как разряды пола образуют основную двучленную оппозицию, дополняемую теми относительно периферийными разрядами, о которых шла речь выше.
Система окончаний, построенная по принципу трехчленного противопоставления и включающая форманты среднего рода, явно специализирована именно на выражении различий в грамматическом роде, и лишь дополнительной, вторичной является роль части этих формантов как показателей разрядов пола (в силу сопряженности этих разрядов с грамматическим родом, о чем уже говорилось выше). С другой стороны, бинарная система противопоставленных друг другу словообразовательных морфем, представленных в словоформах типа общественник — общественница, связист — связистка; лев — львица и т. п., предназначена прежде всего для выражения различий между разрядами пола, а роль этих формантов в выражении грамматического рода (мужского и женского) является лишь вторичной, «попутной».
Различия между грамматическими родами в русском языке, как известно, нейтрализуются во множественном числе. Между тем семаптические различия в отношении к полу во множественном числе сохраняются. Это относится не только к парным соответствиям с яркой слово-
образовательной характеристикой (колхозники — колхозницы и т. п.), но и к случаям типа отцы — матери, сыновья — дочери, а также к непарным образованиям, ср., например, искусствоведы (возможна отнесенность к лицам, обоего пола) и роженицы. Разумеется, во множественном ^числе, где нет воздействия рассматриваемых разрядов на. категорию рода, они утрачивают грамматическую значимость; здесь перед нами та позиция, в которой лексико-грамматические разряды функционально становятся аналогичными словообразовательным и лексико^семанти-ческим группам, нерелевантным для грамматики. Для нас, однако, в данной связи важно подчеркнуть лишь одно: различие между родами как согласовательными классами во множественном числе исчезает, но семантическое различие между словами, входящими в разряды со значением отношения к полу, сохраняется.
Тот факт, что категория рода охватывает не только одушевленные, но и неодушевленные существительные, не имеющие отношения к полу (кроме случаев персонификации), показывает, что семантику пола нельзя приписывать грамматическому роду. Иначе придется признать, что для одной части лексических единиц, охватываемых категорией рода, содержание этой категории является и структурным, и семантическим, а для другой части — лишь структурным. Между тем в других морфологических категориях такой ситуации нет. Мы не можем сказать, что для одной части лексики содержание, скажем, категорий вида, времени, наклонения, залога, числа, падежа и т. д. одно, а для другой части — совсем иное. Причинно-следственные связи, с нашей точки зрения, таковы: если наличие или отсутствие значения отношения к полу зависит от того, с какими группировками существительных мы имеем дело — с одушевленными существительными или с неодушевленными, а само отношение к полу обословлено лексическим значением слов, то отсюда следует, что значение отношения к полу и представляет собой значение гриппировок лексики, а не значение грамматических родов — мужского и женского.
Нужно еще раз подчеркнуть: отнесение семантики пола к области лексико-грамматических разрядов важно и существенно, однако необходимо осознать, что противопоставление этой концепции той, которая приписывает семантику пола грамматическому роду, не абсолютно,
13*
а относительно. Связь между расматриваемыми разрядами и категорией рода настолько значительна, что на грамматический род в самой языковой действительности как бы переносится та семантика, которая принадлежит определенным разрядам лексики. Существенной предпосылкой такого переноса является некоррелятивный характер категории рода: каждый из родов — это не только граммема (определенный класс морфологических форм), но и подкласс существительного как части речи. Итак, различия в отношении к полу — это семантика определенных лексико-грамматических разрядов; эти разряды связаны с грамматическим родом, поскольку они регулируют распределение по родам в рамках одушевленности; тем самым их семантика переносится на граммемы рода, получает причастность к грамматическому роду. В этом и заключается трудность разграничения, необходимость которого в данных условиях приобретает особую актуальность.
3. Результативность, предельность и значение совершенного вида. В данном случае сложность вопроса заключается не в оценке той или иной оппозиции как морфологической категории или как оппозиции лексико-грамматических разрядов, а в том, что очень близкими друг к другу оказываются значения одного из членов морфологической категории и одного из противопоставленных друг другу лексико-грамматических разрядов. Иначе говоря, налицо трудности семантического разграничения.
Многие ученые считали и считают, что значение результата является значением совершенного вида44 или одним из элементов этого значения.45 Мы придерживаемся иной точки зрения, представленной в работах Ю. С. Маслова и ряда других аспектологов: результативность — это значение не вида (совершенного вида), а способа действия. Дело не только в том, что результативность проявляется и в несовершенном виде. Важно то, что результатив-
44 См., например: Карцевский С. О. [Из книги «Система
русского глагола»]. — В кн.: Вопросы глагольного вида. Под ред.
Ю. С. Маслова. М., 1962, с. 220—224; см. также Mulisch H.
Rezultativitat der Handlung — Aktionsart oder Aspektbedeutung? —
In: Wissenschaftliche Zeitschrift der Padagogischen Hochschule
K. F. W. Wander. H. I. Dresden, 1971, s. 63—65.
45 См.: Мучник И. П. Грамматические категории глагола
и имени в современном русском литературном языке. АДД. М.,
1968, с. 16—17.
ность — это значение определенной группы глаголов, хотя и очень широкой, ^зудьтатдвноеть представлена лишь там, где налицо цель действия — направленность к ней;, или ее достижение (читать для того, чтобы прочитать; ; строить для того, чтобы построить; въШХнчиватъ для того, (; чтобы вывинтить) или следствие предшествующего про->: цесса, направленного на результат, хотя и не связанного; с понятием цели (поблекнуть в результате действия блек- Г путь, одряхлеть в результате дряхления и т. п.).46 Эти средства выражения цели и результата (для того, чтобы; в результате) можта^с^ольаовахькак своего рода критерий 4^ля др^ет^ки__наличия_или__-Отсухствия. результа-tlBKQCjs-,(cp. также~1шнтё'ксты типа «... сохло, сохло и наконец высохло»).
Общерезультативный способ действия, как уже говорилось, может быть характеризованным и нехарактеризо-ванным. В первом случае он выражается путем присоединения к бесприставочному глаголу приставки, которая не имеет конкретного лексического значения или значения какого-либо иного способа действия, помимо общере-вультативного; приставка является специальным показателем результативности (ср. чахнуть — зачахнуть, седлать — оседлать, формировать — сформировать). Во втором случае общерезультативный способ действия не имеет специального морфемного выражения.
Из сказанного выше следует, что приставка никогда но выполняет перфективирующую функцию как функцию изолированную, единственную. В тех случаях, когда в результате префиксации возникает видовая пара, приставка привносит не только значение совершенного вида (т. е. значение неделимой целостности действия),47 но и значение зафиксированного, специально обозначенного общерезультативного способа действия как значение реального достижения результата.
4в Способы действия, как уже говорилось, могут как бы наслаиваться друг на друга, совмещаться друг с другом. Так и здесь: инхоативный способ действия (глаголы перехода в состояние) является вместе с тем результативным, охватывается более широким понятием результативности.
47 Такое понимание значения совершенного вида основано на работах Эм. Черного, Л. П. Размусена, А. Достала, Ю. С. Маслова и ряда других исследователей. Наша трактовка значения видов изложена в кн.: Бондарко А. В. Вид и время русского глагола (Значение и употребление). Л., 1971, с. 10—21.
Именно тем обстоятельством, что «чистовидовые» приставки являются носителями не только значения совершенного вида (заключающегося прежде всего в признаке неделимой целостности действия), но и значения общерезультативного способа действия, можно объяснить образование в части случаев «троек» типа читать — прочитать — причитывать, плавить — выплавить — выплавлять. Сопоставление читать с прочитывать говорит о той характеризованной результативности, которая налицо в прочитывать {Такие книги он прочитывал за два часа), но которой нет в читать. Это еще раз свидетельствует о наличии зафиксированной результативности, специально обозначенной приставкой, не только в прочитывать, но и в прочесть. Если бы у таких глаголов приставка действительно была «пустой», то было бы непонятно, для чего образуется вторичный имперфектив типа прочитывать. Такие образования хорошо выявляют тот факт, что «чистовидовые» приставки являются вместе с тем «чисторезуль-тативными». Следовательно, «чистовидовые» приставки не существуют «в чистом виде». Существуют приставки, которые могут создавать видовую пару, привнося значение совершенного вида вместе со значением результативного способа действия.
Вся сложность вопроса заключается в том, что результативность не отделена резкой гранью от значения совершенного вида, а взаимодействует с ним. При общерезультативном способе действия {вырастить, выточить, завянуть, заглохнуть, испортить, измерить, накормить, нагреть, одичать, онеметь, отредактировать, отпечатать ж т. п.; переплатить, загладить, подбить, приставить, обмазать; встретить, одолеть; взять, сказать и т. д.) значение целостности выступает прежде всего как полнота проявления глагольного признака, что связывается с полнотой результативности — достижением результата. Возникает семантический комплекс, в котором элементы целостности и результативности оказываются спаянными друг с другом. Однако значение совершенного вида контактирует не только с результативностью, но и с другими способами действия. При одноактном способе действия {мелькнуть и т. п.) в значении целостности активизируется прежде всего та сторона, которая связана с компактностью, сомкнутостью действия. В глаголах начинательного способа действия (запеть и т. п.) целостность относится именно
__. началу действия — к той фазе, которая получает специальное словообразовательное выражение. }, В том факте, что значение совершенного вида может образовывать семантические комплексы не только с резуль-
ативностыо, но и со значениями ряда других способов ействия, еще раз проявляется нетождественность семан-ики совершенного вида и результативности. В самом факте взаимодействия выявляется различие взаимодействующих элементов. Постоянным для совершенного вида ^является элемент целостности, а те дополнительные от-(ргенки, которые целостность приобретает, проходя сквозь Кйризму разных способов действия, в том числе общере-|;8ультативного, — это именно семантика способов дейст- 'i 'Вия — то, что принадлежит отдельным лексико-граммати-ческим разрядам глаголов и не должно смешиваться со зна-;,*чением граммемы совершенного вида. v Результативность представляет собой семантический ^элемент, характеризующий не только общерезультатив-: ный способ действия, но и ряд других способов действия. (Результативность является общим элементом значений 'группировки так называемых специально-результативных ^способов действия, ср., например, глаголы финитивного;!способа действия {отгреметь, отцвести — отцветатыш. п.), комплетивного {допить — допивать), интенсивного {заждаться, зачитаться — зачитываться; наголодаться, накуриться — накуриваться; убегаться, укачаться — укачиваться; добудиться, докопаться — докапываться; изголодаться, измотаться — изматываться и т. п.), кумулятивного {набраковать, навешать, нагородить и т. п.), дистри- $ бутивного {переломать, переколоть, покусать, понастроить j "и т. п.). Результативность присутствует в глаголах инхо-, ативного способа действия {вянуть, дряхлеть, каменеть ('и т. п.): такие действия направлены на достижение ре- f зультата — ср. соотносительные глаголы совершенного 'вида, у которых значение перехода в состояние связыва-; ется со значением достигнутого результата: завянуть, одряхлеть, окаменеть. Элемент результативности заключен; в семантике усилительного способа действия {разгореться — разгораться, разыграться — разыгрываться и т. п.), а также аттенуативного {привстать — привставать, приглушить — приглушать, приоткрыть — приоткрывать и т. п.). Таким образом, результативность свойственна чрезвычайно широкому кругу глаголов. Можно говорить о своего
рода поле результативности. В этом поле общерезультативный способ действия, и прежде всего его морфемно характеризованное ядро, образует центр, к которому примыкают периферийные образования разных типов. На наш взгляд, результативность следует рассматривать как особое явление в области способов действия: лишь общерезультативное значение представляет собой собственно способ действия, в других же случаях мы имеем дело с семантическим элементом, который сочетается с другими, более частными и специфическими элементами, лежащими в основе ряда способов действия. Таким образом, результативность в известном смысле занимает промежуточное положение между собственно способом действия и наиболее общими и абстрактными группировками способов действия, какими являются предельность и непредельность.
Современное учение о способах действия выделяет в этой области две «высшие абстракции» — предельность и непредельность.48 Предельность — это наличие внутреннего предела, которого достигает или к которому стремится действие. Этот предел предполагается самой природой действия. Предельность охватывает все способы действия, выступающие в обоих видах или только совершенном (ср. такие глаголы, как заблестеть, разыграться — разыгрываться, приободрить — приободрять, отзвучать, договорить — договаривать, захлопотаться, докопаться — докапываться, изголодаться, насажать, переловить, повыгонять, вырастить — выращивать). Предельное значение могут иметь и однонаправленные глаголы движения—способ действия, связанный лишь с несовершенным видом (идти, везти, нести, лезть и т. д.). По отношению к глаголам ограничительного (погрустить и т. п.) и длительно-ограничительного (проболеть и т. п.) способов действия приходится говорить об особом, временном характере предела.
Непредельность — это отсутствие у действия какого-либо предела. Действие по самой своей природе таково, что оно не предполагает никакого ограничения, завершения, предела. Непредельность — общее свойство ряда способов действия, связанных лишь с несовершенным видом: ста-
а В основу изложения вопроса о предельности / непредельности положена концепция Ю. С. Маслова. Ср., в частности, его работу «Глагольный вид в современном болгарском литературном языке...», с. 196—200.
тального (сидеть и т. п.), реляционного (иметь и т. п.),
прерывисто-смягчительного (позвякивать и т. п.), дли
тельно-смягчительного (накрапывать и т. п.), сопроводи
тельного (приговаривать и т. п.), многократного (хажи
вать и т. п.), многоактного (мигать и т. п.), ненаправлен
ного (ходить и т. п.).,
Один и тот же глагол может употребляться то в предельном, то в непредельном значении. Таковы эволютив-ные глаголы, которые могут сближаться то с результативными (предельными) глаголами, то с непредельными глаголами состояния.
Предельность / непредельность действия — абстрактная по своей семантике категория. Она носит характер двучленного противопоставления-, охватывающего всю глагольную лексику. Поэтому предельность / непредельность определяется как оппозиция, представляющая собой как бы переходное звено между «низшими» способами действия и граматической категорией вида.
Значение совершенного вида следует отличать не только от результативности, но и от предельности.
Сначала поясним соотношение предельности и результативности. Первое понятие — более широкое, чем второе. Предельность не предполагает обязательного выражения цели, результата действия. Всякий результативный глагол (глагол общерезультативного и специально-результативных способов действия) является предельным, но не всякий предельный глагол является результативным. Так, глаголы начинательного способа действия не являются результативными (мы не можем сказать «блестеть, чтобы заблестеть», «заблестеть в результате действия блестеть»), но они предельны. Предельность, но не результативность представлена и в глаголах одноактного способа действия (мелькнуть), а также в глаголах ограничительного (поговорить) и длительно-ограничительного (проговорить целый час) способов действия. В двух последних случаях речь идет об особом, временном характере предела.
Значение целостности не совпадает с предельностью, но взаимодействует с нею: целостность включает в себя элемент ограниченности действия пределом. Монолитное, целостное действие как бы ограничено со всех сторон, замкнуто, исчерпано в отведенном ему пределе. Нетождественность целостности и предельности определяется,
20)
во-первых, тем, что у целостности есть и другие стороны, о которых шла речь выше, а во-вторых, тем, что предельность как возможность предела распространяется и на несовершенный вид (за исключением непредельных глаголов).
Предельность в указанном выше смысле (далее — предельность I) следует отличить от той предельности, о которой идет речь в широко распространенном определении значения совершенного вида в русском языке на основе понятия предела действия (далее — предельность II). Таково, например, определение В. В. Виноградова, по мнению которого «в понятии совершенного вида основным признаком является признак предела действия, достижения цели, признак ограничения или устранения представления о длительности действия».49 Черты различия таковы. Во-первых, предельность I — это свойство семантики глагольной основы, которое проявляется не только в совершенном, но и в несовершенном виде (как способность действия быть ограниченным пределом), тогда как предельность II рассматривается как значение совершенного вида. Во-вторых, предельность I трактуется лингвистами как универсальное явление: семантическое противопоставление предельности / непредельности, находящее то или иное (любое) выражение, свойственно языкам различного строя — как тем, которые обладают категорией вида, так и тем, которые ее не имеют. Что же касается предельности II, то она трактуется как значение определенной грамматической формы — формы совершенного вида — в определенном языке (в русском и других славянских языках). Действительно, предельным глаголом в языках, не имеющих грамматической категории вида (или по крайней мере не имеющих вида в том смысле, в каком речь идет о славянской категории совершенного / несовершенного вида), в русском и других славянских языках может соответствовать не только совершенный, но и несовершенный вид. Рассматривая концепцию Ф. Дица по отношению к предельным и непредельным глаголам в романских языках, Ю. С. Маслов пишет о том, что славянский совершенный вид у глаголов, «предполагающих конечную цель», указывает, что их действие рассматривается как обязательно достигающее эту цель
{сделать что-то). «Вот этого-то значения обязательного „пересечения критической точки", обязательного достижения, „достигнутое™" предела и нет у романских (и германских) глаголов с теми же лексическими значениями. Они выражают направленность действия к пределу, к решающей точке, к цели и т. д., но ничего не говорят о том, был или будет этот предел достигнут или не был и не будет. Отсюда и возможность их смыслового соответствия как совершенному, так и несовершенному виду славянских языков (реализуемая каждый раз в зависимости от контекста)».50
Таким образом, предельность II — это существенный элемент значения совершенного вида в русском языке (как и в других славянских языках), тогда как предельность I — это как бы предпосылка предельности II — самая способность той или иной глагольной основы связывать действие с понятием предела.
50 Маслов Ю. С. Вопросы глагольного вида в современном зарубежном языкознании. — В кн.: Вопросы глагольного вида. М., 1962, с. 15.
202
49 Виноградов В. В. Русский язык..., с. 394.
Дата добавления: 2015-10-16; просмотров: 52 | Нарушение авторских прав
<== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
МОРФОЛОГИЧЕСКИЕ КАТЕГОРИИ И ЛЕКСИКО-ГРАММАТИЧЕСКИЕ РАЗРЯДЫ 3 страница | | | ПРИНЦИП ПОЛЯ ПРИАНАЛИЗЕ МОРФОЛОГИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ 1 страница |