Вот и до меня добрались, тоскливо подумал я, тщательно подбирая слова для ответа.

— Я ненавижу фашизм, поскольку он является механизмом для подготовки войны. Это политическая власть, не имеющая ничего общего с культурой.

Губы офицера подернулись какой-то нервической усмешкой. Что означала мелькнувшая облачком гримаса? Удовлетворение моим ответом или затаенную угрозу? Тогда я не мог знать разгадки офицерской улыбки.

— Об учении Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина слышали? — спросил он, вперившись в меня острым взглядом.

Размышляя над нашей «беседой» позже, я понял, что этот вопрос служил пропагандисту оселком, на котором он проверял меня. С его точки зрения, ни один человек из фашистско-милитаристской Японии не мог знать марксизма, а если и знал, то это лишь вызывало подозрения. Впоследствии он не хотел поверить моим словам о том, что у нас изданы полные собрания сочинений Маркса и Энгельса на японском языке. Но тогда я сдуру ответил с полной откровенностью:

— Марксистскую литературу немного читал.

— Раз так, процитируйте начало «Манифеста Коммунистической партии»! — тут же поймал меня на слове собеседник.

— Дело в том, что я читал его на немецком языке, поэтому не смогу точно изложить текст по-русски. Смысл таков — по Европе в настоящее время гуляет коммунистический черт. Старые политические силы европейских стран объединяются на борьбу с ним. Вместе выступают и папа

Римский, и царь, и Меттерних. Коммунизм уже стал мощным движением. Необходимо вести пропаганду для разоблачения лжи о нем.

Не сводя с меня глаз и не давая мне возможности перевести дыхание, офицер продолжал:

— Заключительные слова «Манифеста»?

— Вот это я могу точно процитировать по-русски: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

Вопросы закончились. Офицер постучал пальцем по стопке газет на столе и произнес:

— Хорошо. Раздайте их по ротам. В каждой назначить ответственного за прочтение. Отзывы в письменном виде представлять мне. Вам поручаю подготовить антифашистскую лекцию. Приеду через неделю, покажете написанные тезисы. — С этими словами он бесшумно поднялся со стула.

Это был лейтенант Пономаренко, который впоследствии стал проводить пропагандистскую работу среди японцев.

Дверь за лейтенантом закрылась, и я ощутил страшную усталость. Горло сковала сухость. Но одновременно пришло и успокоение, ведь я благополучно выбрался из первого допроса на советской земле.

До чего же я был наивен! До чего же идиотским был мой оптимизм после первого столкновения с загадочным, непостижимым чудовищем по кличке «Международные отношения»! Подобные «собеседования» продолжались целых четыре года, они следовали за мной из лагеря в лагерь. Это были врата ада. Допросы довели меня в конечном счете до штрафного батальона.

Даже такой простофиля, как я, понимал, что в Советской России каждое произнесенное вслух слово требует осмотрительности. Сердце мое буквально замирало при мысли о том, что мне придется прочитать антифашистскую лекцию. В то время мы еще не получали пропагандистских брошюр, выпускавшихся редакцией газеты «Нихон симбун» или государственным издательством иностранной литературы, и я не имел ни малейшего представления о послевоенной советской точке зрения на фашизм. У меня не было возможности легально читать «Правду» или «Известия». Излагать же самодеятельную теорию в такой ситуации было рискованно. Я решил подготовить сообщение, используя официально признанные в СССР труды, которые мне приходилось читать в Японии. Вспоминая содержание марксистских книг и основываясь на диалектическом материализме, я написал весьма примитивное сочинение.

— Откуда взят данный материал? — осведомился Пономаренко.

Я ответил, что использовал преимущественно классические работы — «Тезисы о Фейербахе» Маркса, «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» Энгельса, а также «Очерки по истории материализма» Плеханова и «Три источника и три составных части марксизма» Ленина. Назвал еще несколько теоретических работ, признанных в Советском Союзе, но не посмел заикнуться о тех, которые в студенческие годы открыли мне глаза на мир, — «Историческом материализме» Бухарина и статьях Деборина.

Первая антифашистская лекция, проведенная под руководством Пономаренко в лагерной столовой перед аудиторией, в которой еще силен был милитаристский дух, как ни странно, удалась на славу. Присутствовали даже несколько японских офицеров.

Дата добавления: 2015-10-16