К. Поппер

Австрийский философ, логик, социолог Карл Поппер (1902-1994), в противовес логическому эмпиризму неопо­зитивистов, разработал концепцию критического рациона­лизма, которая лежит у истоков постпозитивизма - гносео­логического направления, пришедшего на смену позити­визму.

Поппер считает неубедительными суждения неопозити­вистов о том, что данные опыта (факты, протокольные суж­дения) имеют самостоятельное и абсолютное познаватель­ное значение, в силу которого они могут служить средства­ми верификации (проверки) научной теории. С точки зрения Поппера, чистый опыт, или непосредственная чувственная достоверность, лишенная какой бы то ни было примеси теоретических исследований, является фикцией. Реальный опыт возможен лишь в свете той или иной кон­цептуальной догадки или теории, и не существует никакого феноменального языка (языка эмпирических описаний), противостоящего теоретическому языку.

Универсальные теоретические суждения, к получению которых стремится наука, не могут быть выведены из ограниченной, конечной совокупности единичных фак­тографических суждений. Фундаментальные теоретиче­ские положения, выступающие как всеобщие теоретиче­ские суждения, не возникают и, в принципе, не могут воз­никнуть индуктивным путем. Процесс их появления не поддается логической реконструкции, является внерацио- нальным.

В силу универсальности базовых теоретических положе­ний их верификация путем сопоставления с опытом неэф­фективна, ибо ее выводы всегда будут лишь вероятностны­ми. Полное подтверждение опытом таких положений не­возможно, а частичное - неубедительно. Абсолютного кри­терия истины не существует. Непротиворечивость сужде­ний тоже не гарантирует устранения произвольных измыш­лений, которым можно придать весьма стройный вид. Не имея шансов установить неопровержимую истину, мы, оставаясь на почве науки, можем стремиться лишь к тому, чтобы наши суждения сохраняли связь с реальностью, а для этого нужно прежде всего устранять из них ложь и заблуж­дение.

Значит, критерий оценки научности теоретических утверждений должен быть изменен. Поскольку невозможна окончательная и исчерпывающая их верификация, характе­ризующая совпадение их следствий с опытом, нужно осу­ществить обратную проверку, а именно отыскать возмож­ность их опровержения, фальсификации. Такая возмож­ность имеется благодаря тому, что всякое универсальное суждение существования может быть обращено в суждение несуществования. Например, утверждение «все лебеди бе­лы» можно обратить в утверждение «не существует черных лебедей». И если удастся открыть опытным путем хотя бы одного черного лебедя, то первоначальное универсальное суждение будет опровергнуто.

Поппер подчеркивает, что научное значение имеют толь­ко те теории, которые допускают, в принципе, опроверже­ние. Нефальсифицируемые теории оказываются вместе с тем и неверифицируемыми, ибо они так сконструированы, что их правильность невозможно поставить под сомнение. Здесь, как полагает Поппер, проходит линия демаркации (линия границы) между наукой и вненаучными, например религиозными или идеологическими утверждениями. Ме­тод науки состоит из проб и ошибок, выдвижения догадок и, после соотнесения их с данными наблюдений, отбрасыва­ния тех из них, которые не подтвердились. Этот метод со­ставляет основу всякого развития. Так, в живой природе каждый организм есть своеобразная проба, и если она успешна, то у нее есть потомство, ошибки же устраняются.

Тем самым на смену эмпиризму неопозитивистов при­ходит более взвешенная гносеология, утверждающая само­стоятельное познавательное значение научной теории, в свете которой становятся различимыми и эмпирические факты определенного рода. Правда, Поппер не дает рацио­нального объяснения основополагающего процесса возник­новения теории или хотя бы акта ее выбора из некоего ряда возможных вариантов. Такой выбор является результатом методологического решения, связанного определенным образом с философской, мировоззренческой позицией исследователя. Опыт, с точки зрения гносеологической кон­цепции Поппера, становится способом деятельности позна­ющего субъекта, обеспечивающим практическую реализа­цию его миропонимания. При этом допускается возмож­ность иного, альтернативного истолкования исследуемой реальности и, соответственно, выдвижения других теорий изучаемых объектов. Логику же научного открытия (а имен­но так называется основная работа Поппера по теории по­знания) критический рационализм не разъясняет.

Итак, если логический позитивизм концентрировал вни­мание на формальной структуре систем научного знания и анализе языка науки, то постпозитивистская гносеология направляет свои усилия на осмысление реального процесса научного познания, исследует историю науки. Устраняется характерное для логического позитивизма противопостав­ление эмпирических фактов как «атомов» научного знания вероятностным, проблематическим, теоретическим их обобщениям. Преодолевается и пренебрежительное отно­шение к философии, принижение ее познавательных воз­можностей и общей ее роли в человеческом познании. На­конец, уже отмеченная Поппером и детально исследованная его преемниками в рамках установок постпозитивизма воз­можность конкуренции научных теорий и неизбежность смены теоретического изображения изучаемых явлений подталкивают к выводу о том, что процесс научного позна­ния не сводится к простому количественному приращению знаний, а соединяет моменты поступательности и прерыв­ности, скачкообразности, качественных изменений

Т. Кун

Закономерности развития науки, соотношение эволюци­онной и революционной стадий этого развития, изменение характера научного мышления в связи с возникновением новых теорий были подвергнуты обстоятельному исследо­ванию американским философом Томасом Куном (1922- 1995). В книге «Структура научных революций» он рассмат­ривает «нормальную науку» как период господства в про­фессиональном научном сообществе определенных правил, образцов и стандартов исследовательской практики - всего того, что излагается в нынешних учебниках, а прежде, до то­го как подобные учебники стали общераспространенными, содержалось в классических трудах ученых, положивших основу определенной традиции в науке.

Членов научного сообщества, по Куну, объединяет пара­дигма. Определение ее является непростым делом. Кун раз­личает два аспекта понятия «парадигма». Первый аспект самого понятия характеризует «дисциплинарную матрицу», которая выражает принадлежность ученых к определенной научной дисциплине и составлена из набора упорядочен­ных элементов. Этот набор включает используемые иссле­дователями символические обобщения, аппарат логических и математических формул, нужных для решения задач. Та­кие обобщения внешне напоминают законы природы, хотя они не являются абсолютно жесткими и допускают частич­ные исправления. Сюда входят и компоненты, названные Куном метафизическими и характеризующие реальность, с которой имеет дело исследователь, онтологические и эвристи­ческие модели, аналогии и метафоры, использование которых представляется предпочтительным. Наконец, дисциплинарная матрица включает в себя ценности и уста­новки, общность которых сплачивает научную группу, счи­тающую себя ответственной за разработку тех или иных проблем и реализацию связанных с этим задач, включая подготовку учеников и преемников. Вторым аспектом пара­дигмы, по Куну, является совокупность общепринятых образцов научной деятельности, выступающих в учебниках как решения определенных значимых задач.

На стадии «нормальной науки» осуществляется деятель­ность по решению познавательных задач, имеющих харак­тер своеобразных головоломок, с помощью которых как бы проверяется мастерство и упорство исследователей. Успеш­ное решение таких головоломок пополняет массив дисцип­линарного знания. Правда, парадигма не может полностью гарантировать решение всех возникающих познавательных проблем. Тем не менее простое появление фактов, не согла­сующихся с принятыми теориями, не ведет автоматически к отрицанию этих теорий, как это следовало из модели разви­тия науки, предложенной Поппером. Развитие науки харак­теризуется устойчивостью в изменениях, и ломка парадиг­мы может быть вызвана лишь такими аномалиями, которые до основания потрясают здание научной дисциплины. В на­уке, как и в сфере производства, радикальная смена исполь­зуемых инструментов осуществляется нечасто и только в силу чрезвычайных обстоятельств.

Кризисное состояние науки связывается Куном с нарас­танием сомнений в эффективности прежней парадигмы, которую приходится латать с помощью гипотез «по слу­чаю», в результате чего ситуация становится все более запу­танной. Вместе с разрастанием кризиса появляются и пре­тенденты на роль новой парадигмы. При их выработке не­редкими становятся обращения ученых к философским идеям в надежде на то, что они прольют свет на открыва­ющиеся познанию новые реальности. Кун устанавливает определенное сходство между научными революциями и революциями политическими. И там, и там возникают группировки, объединяемые некоторыми программами действия. Выбор между конкурирующими парадигмами яв­ляется выбором «между несовместимыми моделями жизни сообщества»¹. Как в политической революции, так и в выбо­ре парадигмы, отмечает Кун, нет инстанции более высокой, чем согласие соответствующего сообщества. Смена парадиг­мы - это смена научного мировоззрения, переистолковыва­ющая все или очень многие стороны исследовательской дея­тельности, начиная от набора стандартных проблем и вплоть до критериев значимости полученных результатов.

Вопреки распространенным представлениям о линейном и кумулятивном развитии науки, реальная история позна­ния, по Куну, обнаруживает несоизмеримость научных па­радигм. Никакой абсолютной процедуры верификации тео­рий не существует. «Верификация подобна естественному отбору: она сохраняет наиболее жизнеспособную среди имеющихся альтернатив в конкурентной исторической си­туации»². Смена парадигм - это смена убеждений, обраще­ние в новую веру, относительно которой нет оснований утверждать, что она является истиной более высокого по­рядка, чем прежняя. Кун ставит вопрос: действительно ли мы должны считать, что существует некоторое полное, объективное, истинное представление о природе и что над­лежащей мерой научного достижения является степень, с какой оно приближается к этой цели? Научное развитие, утверждает он, подобно развитию биологического мира, представляет собой однонаправленный и необратимый процесс, который обнаруживается не в приближении к не­коей абсолютной цели, а, в случае науки, состоит в том, что более поздние теории оказываются более совершенными инструментами для открытий и решения головоломок.

Дата добавления: 2015-10-13