Часть вторая - игра 3 страница

— Эта забегаловка славилась мордобоями. "Ведро крови", знаете ли.

Торн знал это. Двести пятьдесят лет назад тут собирались драчуны. Шлюхи и головорезы вели свой бизнес, шинкуя друг дружку на ломтики за каждый грош, и в то же время Хогарт сидел в уголке и делал беглые наброски. Торн осмотрелся. Интересно, мог бы он чувствовать себя здесь как дома.

— Бизнес идет неплохо, так ведь?

Бетелл закурил "Силк Кат". — Ну, не так уж убого. У меня есть свой сайт, знаете ли...

— Ты рушишь вдребезги все мои иллюзии.

— Нужно двигаться в ногу со временем. Видели, что там творится?

Торн видел. И немало. — И ты думаешь, твои творчества чем-то отличаются?

— Я ничего не делаю с детьми, мистер Торн, вы же знаете. Не стану связываться с таким грязным делом. Кроме того, я считаю, что мое творчество чуть более эксклюзивное. И достать его труднее.

— Ага. Придется в газетном киоске встать на цыпочки.

Бетеллу было не по себе. Он затушил сигарету задолго до того, как она закончилась. Закурил другую. — Давайте уже примемся за дело, мистер Торн?

— Конечно. Прости, что надоедаю тебе.

— Слушайте, мистер Торн, я сейчас не так уж много и знаю. Осваиваю с нуля веб-камеру, да и помимо этого, с моделями, как всегда, обычная фигня. Я уже не болтаюсь тут столько же, как раньше...

Вернулся бармен со сдачей. Из-за столика позади Торна послышалось сдавленное хихиканье. Он всерьез понадеялся, что оно не было связано со здоровяком, сидевшим напротив него.

Бетелл же принял молчание Торна за разочарованность.

— Могу немножко рассказать о накроторговле. Эти девчушки глотают экстази и пудрят клювики коксом, будто живут последний день. Есть не хотят...

Опять хихиканье, и в этот раз его услышал и Бетелл. Торн повернулся. Четверо журналистов. Короткая стрижка, квадратные очки, кроссовки стоимостью выше его костюма. Не стоит привлекать их внимание. Он отвернулся и понизил голос, дав Бетеллу знак поступить так же.

— Мне не нужна информация, Кодак.

— Ладно.

— Я хотел бы воспользоваться твоими высококачественными услугами, которые ты предоставишь мне в обмен на то, что полиция нравов не нагрянет вдруг в твою фотолабораторию.

Бетелл задумался на секунду-другую. — Хотите, чтобы я сделал несколько фотографий?

— Простой черно-белый портрет, как можно c более близкого расстояния. Человек не должен узнать, что его фотографируют.

Бетелла сложно назвать незаметным, но Торн знал, что у этого человека огромный опыт в умении притворяться незначительной фигурой. В параллельной вселенной он мог быть высокооплачиваемым папарацци.

— Проще простого, мистер Торн, у меня есть обалденная никоновская линза на триста мил.

Торн наклонился поближе. — Послушай, Бетелл, ничего сверхсложного, ясно? Просто крупный план. Выходит из дома, садится в машину, без разницы. Для тебя должно быть легко. Никаких постельных сцен. Никаких животных. Никаких накачанных наркотой девочек-подростков.

Он подумал о Хелен Дойл, о том, как она сидит в пабе и смеется.

— Я ничего такого и не делал, Томми. Строго девушки с "Бакарди Бризером"...

Он дал Бетеллу адрес и потихоньку прикончил свою водичку, пока фотограф еще немного повосторгался отличными линзами, прежде чем сбежать в туалет. Выходя, Бетелл одарил четверку позади них тяжелым взглядом.

Торн был вполне уверен, что Бетелл достойно выполнит для него работу. И не столько из-за того, что иначе он превратит его жизнь в ад, сколько потому, что этот человек испытывает за свою работу гордость. Не в первый раз Торн подумал, что у него намного лучше получается взаимодействовать с профессиональными преступниками. В этом он был хорош. Даже с особо мерзкими тварями, с которыми ему пришлось столкнуться за полтора года работы в "летучем отряде", не так уж сложно было разобраться. Кого-то он поймал, кого-то нет, но ему и в голову не приходило интересоваться, почему они делают это. Как правило, из-за денег. Периодически из-за секса. Зачастую из-за того, что не могут не страдать фигней. Но правила игры были просты: заставить их прекратить безобразия и уже потом позволить кому-то разбираться в причинах.

Бишоп и ему подобные играли не по правилам. Торн понимал, что если он хочет поймать Джереми Бишопа, придется этому поспособствовать. Он знал, что должен действовать осторожно, по шагам. Бетелл был первым шагом, но после этого придется смириться с тем, что нельзя останавливаться. Какой бы ни была новая игра, у Бишопа есть явное преимущество. Торн был уверен, что "почему" очень важно. Вероятно, это "почему" играло решающую роль. И в этом он шел поперек.

Торна вообще не интересовало, "почему".

Когда Бетелл вернулся за стол, Торн встал и начал надевать пальто. — Ну что, договорились?

Бетелл взял со стола сигареты. — Ага. Есть смысл спрашивать, как скоро вам нужны эти фотографии?

— Да нет, не особо.

По смеху за спиной Торн понял, что ему пора немедленно уходить. Бетелл уже успел сделать шаг в сторону насмешников.

— Что забавного?

Самый крупный из четверки встал и уставился на Бетелла через стекла дизайнерских очков. Это было скорее не агрессивное, а рефлексивное движение, но для Бетелла это не имело значения. Толстый палец, нацеленный в грудь, можно было сравнить с тараном. — Может быть то, как я говорю? Давай, выкладывай. — Квадратные Очки замахнулся, чтобы шлепнуть по пальцу, Короткая Стрижка рванулся защитить друга, и завертелось...

Кулак Бетелла, ощетиненный перстнями, прилетел Квадратным Очкам прямо в лицо, а Торн тут же шагнул вперед и заехал его другу тыльной стороной ладони по губам. Тот рухнул на стол, он взмаха дорогущих кроссовок разлетелись в стороны бутылки и стаканы. Теперь они были двое на двое, и все закончилось быстро. Третий человек потянулся к большой металлической пепельнице, но Торн опередил его на секунду, двинув лбом ему по переносице так небрежно, будто лишь наклонился завязать шнурки.

И только когда четвертый человек поспешно попятился и сбил тарелку с ярко-оранжевым блюдом из курицы на колени молодой женщины, поднялся нешуточный шум. Пока бармен-австралиец колебался, из-за стойки появилась разгневанная хозяйка с волосами ванильного цвета и сломанным кием наперевес.

— Так. Звони в полицию.

Бармен с осуждением ткнул пальцем в сторону Торна.

— Она уже здесь.

Торн потер лоб и огляделся. Троица, ползающая на коленях по деревянному полу, на котором поблескивали осколки стекла, брызги крови на модных армейских брюках, испуганные и возбужденные лица двух десятков зевак...

Как несложно догадаться, не стоит объяснять хозяйке, что Хогарт наверняка бы одобрил подобное.

Через десять минут Торн и Бетелл уже покинули "Клуб Гаррика". Хозяйка никак не хотела успокаиваться, и эти типы с выбитыми зубами и разбитыми носами предсказуемо были в роли потерпевших, пока Торн не обронил небрежно слово "кокаин", и все поспешно было прощено и забыто. Бетелл весьма неуместно положил руку Торну на плечо.

— Спасибо, мистер Торн. За то, что надрали задницы этим мудакам.

Торн чувствовал, как у него в голове начинает пульсировать боль. — Я сделал это не ради тебя.

Он вытянул руку, чтобы поймать такси.

И вовсе не им я надрал задницы...

Они дождались ухода дружка Элисон и закатили в палату доску. Бишоп подумал, что Энн слишком суетится из-за мелочей. Все-таки она держала Тима в курсе о прогрессе у Элисон. Вряд ли он стал бы ожидать, что она сядет и начнет петь песню.

Но Энн хотелось немного повременить с тем, чтобы посвящать Тима во все дела. Если все пойдет хорошо, она ему сообщит. В любом случае, ему придется действовать с Элисон самому. Ей просто нужно удостовериться, что основная схема правильна. Как только они пустят ее в ход, это станет для них всех второй натурой. Она чувствовала, еще не понимая однозначно, что ее ответы дают ему ложное представление о состоянии Элисон.

Он пока так не думает, но уже почти уверен, что потерял ее.

Колесики доски скрипнули, когда она аккуратно заняла свое место в ногах кровати. Энн с оптимизмом воспринимала грандиозную задачу, стоявшую перед ними. Элисон двадцать четыре года. Это ее первый день в детском саду.

— Интересно, что подумают мои пациенты, если я предложу сделать им анестезию кувалдой? — Бишоп отхлебнул кофе, разглядывая доску.

Энн ничего не ответила. Далеко не последнее слово техники, но на текущей стадии такое решение адекватно. Она сняла пиджак и нацепила очки. Взяла пульт дистанционного управления, подключенный к изголовью, и нажала кнопку. Кровать гулко загудела и начала подниматься, пока Элисон не оказалась в практически сидячем положении.

— Элисон, со мной сегодня доктор Бишоп. Ты должна его помнить. Он ухаживал за тобой в ту ночь, когда тебя привезли. — Она повернулась к Бишопу. Тот изучал строки букв, написанные мелом.

Энн подошла к изголовью кровати и взяла Элисон за руку. — Ладно, давай посмотрим, сможем ли мы чуть-чуть ускорить события. Видишь доску, Элисон?

У Элисон тут же дернулось правое веко. Она полуприкрыла и тут же открыла глаз. Пятью секундами позже моргнула.

Энн пожала ей руку.

— Хорошо. Две строки, от первой до последней буквы, и я перечислила еще кое-что внизу. Позже, когда привыкнем, мы сможем дополнить список, а сейчас тут только основное. "Устала", "болит", "есть", "пить", "тошнит"... Боюсь, придется терпеть мои ошибки, пока мы не привыкнем к скорости твоих ответов. Сначала, пожалуй, будет неприятно, но, думаю, оно того стоит. Хорошо, Элисон?

У Элисон на лбу выступила вена. "Десять секунд. Моргнуть."

Энн обошла кровать и задернула шторку. — Ладно, давай устроим тебя поудобнее. Выключи свет, Джереми.

Бишоп подошел к двери и погасил свет. Комната погрузилась в полутьму. Энн достала из кармана что-то, похожее на большую авторучку.

— Итак, Элисон, это лазерная указка. С ней тебе будет проще определить буквы, а у меня от нее такое чувство, что я, по меньшей мере, веду военное совещание. Давай начнем снизу, чтобы проверить, как ты поняла. — Она пошевелила указкой, пока лазерная точка не переместилась на "болит". — Не нужно отвечать "нет". Только "да", если показано то, что надо.

Она медленно повела указкой по нижнему ряду слов, удерживаясь на каждом почти по минуте. Энн внимательно и выжидательно смотрела на Элисон. Ей был слышен шум движения за окном. Никакой реакции. Она взглянула на Бишопа. Тот кивнул.

— Ладно, давай попробуем? — она стала двигать указкой. Бишоп достал из нагрудного кармана маленький блокнотик и сел, приготовившись записывать. Энн сначала держала указку под каждой буквой по полминуты, но через пять или шесть букв стала ускоряться. Р... С...

Моргнула.

Энн захотелось подбодрить ее. — С. Хорошо...

До конца алфавита не последовало никакой реакции.

Бишоп откашлялся. — Досадно, что не так много слов с буквами в алфавитном порядке, Джимми.

Энн повернулась к нему лицом, точка от указки проскользила по его груди, будто лазерный прицел снайперской винтовки. Он деловито строчил что-то в блокноте. — Дикость...

— Что дикость? — она чувствовала, что начинает закипать.

— Дикость — как раз такое слово. В котором буквы следуют в алфавитном порядке. Еще "клочья". "Горстью" тоже длинное слово, хотя не думаю, что она будет часто злоупотреблять такими словами. — Он улыбнулся. — Думаю, стоит вернуться к началу.

Энн почувствовала себя глупо, об этом она не подумала. Наверное, есть более подходящий способ расставить буквы. Нужно будет над этим поработать. На втором проходе добавились буквы О и Р.

Энн хотелось помочь. — Сор? Элисон... сор?

Элисон моргнула. Энн подождала. Элисон снова моргнула. Вернуться к началу.

На третьем кругу Элисон моргнула, стоило лазерной указке добраться до М. Энн взглянула на Бишопа, который что-то царапал в блокноте. Он встал и с улыбкой направился к кровати. — Думаю, она слегка нетерпелива. Моргает заранее, чтобы не пропустить букву.

Энн посмотрела на него. В голосе ее слышалось нетерпение. — И?

— Если С — это Т, и следующая буква за М...

Энн на секунду задумалась и покраснела, поняв. Бишоп ехидно улыбнулся. — Она спрашивает, как дела у нашего друга-детектива. Я бы на твоем месте добавил на доску вопросительный знак. — Он стоял у изголовья кровати. Смотрел сверху вниз на Элисон. — А может, ты захочешь дорисовать улыбающуюся рожицу. В этом глазе определенно светится хитрый огонек.

Энн немного раздраженно взяла кусочек мела. Наверное, не стоило просить Джереми приходить. Ей нужен был коллега, который сможет по-дружески поддержать, и он только рад был помочь, но ее симпатия делала его жутко самодовольным. Она начала что-то писать на доске. — Я рада, Джереми, что твое время, проведенное за кроссвордами из "Times", не прошло впустую.

Бишоп не слушал. Он наклонился поближе, лицом к лицу с Элисон. — Помнишь меня, Элисон?

Моргнула.

— С той ночи, когда тебя госпитализировали?

Ничего. Потом моргнула.

Бишоп кивнул. Голос его звучал тихо и успокаивающе.

— Хорошо. А до этого, Элисон? Помнишь что-нибудь до этого?

Моргнула.

Энн повернулась от доски.

Еще раз.

Бишоп вернулся к Энн и покачал головой. Протянул с усмешкой блокнот. Вокруг единственного слова ТОРН там было нарисовано сердечко, пронзенное стрелой. Энн выхватила его с полудурашливой-полуискренней досадой и раздвинула занавески.

— С мистером Торном все в порядке, спасибо, Элисон. Я искренне обеспокоена, что моя личная жизнь вызывает у тебя такой непосредственный интерес. — Она вернулась к кровати и посмотрела на девушку. Элисон по-прежнему не отводила от доски взгляда. — Ну а что еще можно ожидать от бесстыдницы из Ньюкасла с таким узким кругозором! — она ласково положила руку ей на плечо. Широкая улыбка предназначалась только для Элисон. Она взглянула на Бишопа, который с улыбочкой пялился на доску. Не стоило из-за него раздражаться. — Не хочешь вечерком зайти перекусить?

Он ответил, не оборачиваясь. — Прости, Джимми, у меня свидание.

Ее глаза широко распахнулись, рассчитывая на подробный рассказ об интрижке. — Звучит загадочно.

— Не особо.

— Как хочешь. Я у тебя потом все выведаю, ты же знаешь. Да что такого смешного-то?

Бишоп фыркнул, взглянув на буквы на доске. Энн смотрела на него, по-прежнему улыбаясь. — Что?

— Помнишь ту ночь в твоей квартире двадцать с лишним лет назад?

— Нет...

— Воскрешение мертвых душ, ты, я и Дэвид. И эта девчонка из Лидса, как там ее звали?

— О господи, такой дурдом.

— Вовсе нет. Дэвид двигал стаканчик.

Энн сделала вид, что содрогается, но в памяти у нее проскользнул настоящий холодок. Она повернулась к Элисон и показала на доску. — Он думает, что это спиритическая доска.

Улыбка на лице Бишопа слегка угасла, и он пробормотал: — Может, так и есть.

Торн взял с кухонного стола список контактов операции "Затрещина" и пошел в гостиную, чтобы позвонить Дэйву Холланду. По телевизору шла без звука очередная серия "Полиции". Лучшая комедия, когда-либо показанная на ITV.

— Алло...

Девушка Холланда. Господи, как же ее зовут-то?

— А, привет, это Софи?

— Кто это?

— Прошу прощения, это Том Торн, я работаю с Дэйвом. Есть он поблизости?

Звук исказился, наверное, она зажала микрофон рукой. Ему было не разобрать, что она говорит. Холланд подошел к телефону, и на заднем плане приглушили звук телевизора.

— Холланд, это инспектор Торн... — Лучше не вести себя, как закадычные друзья. — Надеюсь, не отвлекаю тебя от домашней работы.

— Простите, сэр?

— "Полиция" — я слышал на заднем плане. Там все не по правде, ты в курсе?

Холланд засмеялся. — Ага, а полицейский, которого там сейчас высмеивают, страшно похож на инспектора Тьюэна.

Шутка о многом поведала Торну. Холланд осознает происходящее. И если уж на то пошло, Торн даже знал, о каком персонаже сериала идет речь — парень попал в самую точку. А он серьезно недооценивал этого юношу. — Ладно, ты, очевидно, в курсе, что я вернулся в Хендон, но любое развитие в расследовании по-прежнему меня интересует. Кто, кстати, вместо меня?

— Роджер Брюэр. Шотландец, кажется, довольно неплох.

Торн ничего о нем не слышал. Наверное, оно и к лучшему. — В общем, понимаешь – если что-нибудь происходит...

— Сразу же дам вам знать, сэр.

— Что угодно о чем угодно, Холланд... пожалуйста.

Рэйчел посмотрела на часы. Он опаздывал всего на пять минут, но ей не хотелось пропустить анонсы. Она вспомнила о том, какой психопат сидел позади нее в автобусе из Мазвелл Хилл, и решила, что обратно поедет на такси. Проверила сумочку. Если она сама заплатит за билет, то придется попросить у него денег взаймы. Маме в любом случае больше понравилась бы идея с такси, хотя она поинтересовалась бы, почему ее не подбросил отец Клэр. Он обычно так поступает, когда она задерживается до вечера. Можно, наверное, сказать, что у него машина в ремонте. Но она могла видеть его за рулем. Или поговорить с матерью Клэр по телефону. Она решила, что проще всего будет попросить таксиста остановиться где-нибудь подальше от дома. Так много врать — не лучшая затея. Она в этом не сильна, да и в любом случае, обманывать маму ей не хочется. Остается молиться, чтобы мама не натолкнулась на Клэр в ближайшие несколько дней.

Становилось холодно. Она застегнула еще одну пуговицу на джинсовой куртке и стала смотреть на угол, мечтая, чтобы он быстрее появился.

В конце концов, она про него и не врет. Просто не рассказывает. Будет только головомойка, и зрелище предстоит куда более эффектное, чем их с мамой недавняя ссора. Тогда проблемой были эти чертовы тесты, которые она не хотела сдавать. Так несправедливо, что начало серьезных отношений совпало по времени со сдачей так называемых важных экзаменов.

А всерьез ли это у них? Похоже на то. Они еще не спали вместе, но не потому, что она не готова. Все из-за него. Не было похоже, чтобы он торопился. Очевидно, поджидал нужное время. Такой милый и чуткий, ведь он, очевидно, уже занимался этим, а она нет, и он не хотел, чтобы она чувствовала давление...

Рэйчел понимала, что для мамы это будет большой вопрос. Его опытность. Маме башню снесет...

Ее рука взметнулась, чтобы поправить волосы, стоило ей увидеть, как он выходит из-за угла. Помахал рукой и заспешил в ее сторону. Он и правда привлекательный. В хорошей форме. Клэр бы позавидовала. Но маму это совсем не впечатлит.

Он же настолько старше.

Доска! Ну черт побери. Энн как-то приносила брошюру про компьютеры, которые разрабатывают в Америке, чтобы они считывали движение век и всякое такое. Они практически могут сообщить, о чем вы думаете, прямо как в фильме. Мой мобильный телефон пытается угадывать следующую букву, когда набираешь текст. Чертовски полезно, вообще-то, особенно когда правописание хромает, как у меня. Стоил 29 фунтов 99 пенсов, насколько я помню. А теперь в моем распоряжении паршивая доска. Все кругом указывает на сокращение финансирования системы здравоохранения, но уж это — форменное издевательство, правда?

Пожалуй, могли хотя бы придумать систему, чтобы я была в состоянии читать или смотреть телевизор. Ничего сверхсложного, просто несколько зеркал и механизмов, чтобы не приходилось целыми днями пялиться на кусок штукатурки, который вот-вот обвалится с грязного серого потолка. На это, полагаю, у меня никаких шансов. Наверное, все их аппараты на последнем издыхании. Вон тот большой слева, определенно издает сомнительные звуки. Надеюсь, медсестры получают достаточно, чтобы оплатить парковку. Не хотелось бы сыграть в ящик посреди ночи только из-за того, что у кого-то не нашлось пятидесяти пенсов. Знаю, что это не вина Энн, и что о таких вещах задумываешься, когда ощутишь на себе... Но все же...

Вообще, я была собой довольна, когда дело дошло до алфавита. Нужно только придумать систему, как мне сказать Энн, куда двигаться — вперед или назад. В противном случае это чертовски выматывает. Уверена, она с этим разберется.

Этот врач, который пришел с ней, умный засранец — заметьте, сразу обнаружил, что я рано моргаю. Мне просто нужно было успеть. Если бы я задержалась и не смогла моргнуть вовремя, пропустила нужную букву, все пошло бы насмарку. В итоге получился бы мой пересказ учебника по химии на чехословацком языке, или еще что похуже.

Наверное, я должна быть благодарна этому доктору, раз это он занимался мною, когда меня привезли сюда. Я помню его лицо. Помню, он требовал, чтобы я очнулась, но я отключилась. А до этого я помню все только кусочками. Обрывки звуков. Не слова. Пока еще нет. Просто звуки. Мягкие и ласковые, как голос у доктора Бишопа. А я еще беспокоилась, что от мобильных телефонов может начаться рак...

Торн слез с поезда на Клэпхем Джанкшн. Он покинул станцию, сверился с путеводителем и начал прогулку по Лавендер Хилл. Дом был всего в десяти минутах ходьбы. Через пять минут он уже вымотался. Сумка с бумагами только мешала.

Не то что бы в ней было что-то важное.

Этим утром он провел в Бек Хаусе ровно час, не слушая, как Бригсток вводил его в курс дел по разнообразным насильственным преступлениям и грабежам с угрозами. Торн взял адрес охранника, которого следовало опросить, и направился к центральной станции Хендона. Нужно было найти время для интервью, прежде чем идти на Куин Сквер. Что ж, сегодня придется помотаться по Лондону.

Он не бывал в этой части города, но нужно быть слепым, чтобы не заметить, что здесь жили богатые. На каждом углу винные бары, магазины деликатесов, рестораны — и, конечно, в изобилии — агенты по недвижимости. Из любопытства он остановился и заглянул в витрину. Ему улыбнулся из-за компьютера заплывший жирком стажер с дурной кожей и залысинами. Торн отвернулся и стал разглядывать объявления на вращающемся экране в витрине. Кентиш Таун не самое дешевое место, но там он мог бы купить большую трехкомнатную квартиру с садом по цене туалетной кабинки в зеленом Баттерси. Дыхание восстановилось, и он начал медленно взбираться на холм. И уже снова стал задыхаться, когда зазвонил телефон. Писклявый голосок спутать нельзя было ни с чем. — Это Бетелл, мистер Торн.

— Знаю. Они готовы?

— О как... узнали мой голос? — рассмеялся Бетелл. Торну пришлось отодвинуть телефон подальше от уха. Половина собак в округе уже, наверное, несутся к нему.

— Как все прошло, Кодак?

— Не слишком хорошо, если уж напрямую...

Долбаный идиот. Нужно было взять камеру и сделать все самому.

— Послушай, Бетелл...

— Не волнуйтесь, мистер Торн, у меня есть фотографии. И неплохие. Где он стоит на пороге, присобачивает подвесное кашпо. Чем вообще занимается этот парень? Какой-то бизнесмен?

— А почему не слишком хорошо? — Бетелл не отвечал. — Ты сказал, не слишком хорошо.

Он мог расслышать, как Бетелл затянулся сигаретой.

— Да ничего такого, с чем мне не справиться, но когда он зашел внутрь, оттуда вылез другой парень, и когда он садился в машину, то оглянулся, и — не знаю, наверное, солнце отразилось в объективе, но он меня заметил.

— Как он выглядел?

— Не знаю — высокий, лет двадцать с небольшим, наверное. По-моему, смахивает слегка на студента, — такой, немного замызганный.

Сын. Заскочил позаимствовать пару фунтов, если Энн говорила правду.

— Что он сказал?

— Лопнете со смеху, мистер Торн...

— Что он сказал?

— Ну, знаете, спросил меня, что я делаю. Я ему сказал, что составляю портфолио об общественной жизни городских птиц, и просто посмотрел ему в лицо, пока он не начал психовать. Никаких проблем. Сделал с ним пару снимков, и он по-настоящему взбеленился.

Торн улыбнулся. Он отправил выполнять эту работу нужного человека.

— Ну и когда я получу фотографии?

— Ну, прямо сейчас они сохнут. Через пару часов?

Будет идеально.

— Ладно. Встретимся в "Ведре крови" около часа.

— Думаете, это хорошая идея?

Бетелл был прав. Торн сомневался, что их примут там с распростертыми объятиями.

— Тогда где-нибудь снаружи. Постарайся ни с кем не разговаривать.

— Я подойду, мистер Торн.

— Кодак, ты лучше, чем Бутс.

Он позвонил в Королевский госпиталь, чтобы проверить, что Бишоп все так же дежурит во вторник ночью. До обеда он был свободен. Если немного повезет, Торн может застать его дома. Само собой, он выглядел хорошо отдохнувшим, открывая дверь — в дорогом на вид желтом свитере и с улыбкой победителя.

— Ой... детектив-инспектор. Мне стоило знать, что вы придете?

Через плечо, как отметил Торн, он выглядывал, нет ли рядом его коллеги в машине.

— Нет, сэр, я приехал чисто наобум. Чертовски наглая выходка, если честно.

— Как голова? — Бишоп выглядел расслабленным, руки в карманах. Теплая дружеская беседа на пороге дома. Прекрасно.

— Спасибо, намного лучше. Голова у меня крепкая.

Бишоп прислонился к двери. Торну стала видна кухня, но приглашения войти так и не последовало.

— Да, у меня именно такое о ней представление после ночных посиделок у Джимми. Мне, кстати, невероятно понравилось, надеюсь, вас не задела моя язвительность.

— Не будьте дураком.

— Иногда не могу с собой ничего поделать. Обожаю словесные поединки.

— До тех пор, пока они словесные, сэр.

Бишоп засмеялся. Заткнуть его не получится. Торн переложил сумку в другую руку. — Я тоже неплохо провел время, потому и подумал, что могу побыть слегка навязчивым и попросить вас об огромном одолжении. — Бишоп смотрел выжидательно. — Я тут кое-кого навещал за углом от вас — по совершенно другому расследованию, чистая случайность — а моему констеблю пришлось поспешно уехать, с его девушкой произошел какой-то несчастный случай...

— Ничего серьезного?

— Кажется, нет, дверь рукой прищемила, что-то такое... в любом случае, я в некотором затруднении. Мне нужно на еще один допрос, и я опаздываю, а раз уж вы живете сразу за углом, и поскольку у нас уже был совместный обед...

Бишоп шагнул вперед, наклонился и начал обрывать засохшие листья у растения в большом горшке. — Просите что угодно.

— Можно подбросить меня до станции?

Бишоп поднял глаза и несколько секунд смотрел, не отрываясь. Торн ощущал, как тот выискивает ложь, написанную у него на лице. Он бы удивился, что ее нет. Торн отвел взгляд и обратил внимание на гибнущие цветы. — Похоже, пару недель назад они выглядели неплохо.

— На следующий год собираюсь посадить вечнозеленые. Карликовые хвойные деревья и плющ. Слишком уж много стараний для того, что так быстро умрет, — он смял в ладони завядшие листья и встал. — Я, вообще-то, собирался в город. Вам подойдет?

— Да. Фантастика. Огромное спасибо.

— Возьму только ключи и кое-какие вещи. Зайдем на минутку.

Торн последовал за ним в дом и стал ждать в коридоре. Бишоп прокричал из кухни: — Еще здесь вчера ошивался фотограф. Чертовски неприятно. Хотелось бы, чтобы вы обратили на это внимание.

Очевидно, сын зашел и рассказал ему о Бетелле, скрывающемся в зарослях, или где он там сидел.

— Наверное, журналисты вынюхивают. Зашевелились после того, как показали реконструкцию убийства Хелен Дойл. Видели?

— Нет, — уловил ли Торн некоторую заминку перед ответом? — Я и не знал, что нашли связь между этим убийством и нападением на Элисон Уиллетс.

Так и есть, не нашли.

— Нет, но кто-то, наверное, слил список допрошенных нами людей. К сожалению, такое случается. Я поинтересуюсь, если хотите.

Бишоп вышел в холл, натягивая спортивную куртку. Взял ключи со столика в прихожей. — Не хотелось бы мне увидеть себя поперек первой страницы "Sun". — Он открыл входную дверь и пропустил Торна.

— Но заметьте, — по пути к машине он положил руку на плечо Торну, — скромное фото на третьей странице "Daily Telegraph" — это совсем другое дело. Произведет впечатление на некоторых молоденьких медсестричек.

Бишоп сел в машину, а Торн пошел к пассажирскому месту. Остановился позади машины и приподнял сумку. — Можно кинуть в багажник? — он увидел мельком взгляд Бишопа в зеркале заднего вида и улыбнулся, услышав щелчок замка, открывшегося изнутри.

"Вольво" покатился по набережной Альберта, и Бишоп поставил в плеер диск. Звуковая система, само собой, была на порядок лучше, чем жестяная погремушка в "Мондео" Торна. Конечно, некоторые считают, что для музыки кантри так даже лучше. Бишоп мельком взглянул на него.

— Не любите классику?

— Не особо. Хотя, это вот — неплохо. Что это?

— Малер. Kindertotenlieder.

Торн подождал перевода — которого, как ни удивительно, не последовало. Машина была безукоризненно вычищена. Все еще пахла, как новая. Когда они остановились на светофоре, Бишоп стал барабанить по рычагу переключения передач, обручальное кольцо щелкало по ореховому набалдашнику.

— Вы ведь давно знакомы с Энн?

— Господи, вечность. Мы устраивали гонки на кроватях еще во времена студенчества. Мы с Энн, Сара и Дэвид, — он рассмеялся. — Именно поэтому в больницах так туго с койками. Все кровати спихнуты в реку резвыми студентами.

— Она рассказала про вашу жену. Сочувствую.

Бишоп кивнул, глядя в боковое зеркало, хотя сзади никого не было.

Дата добавления: 2015-10-13