Э. Мунье. Деньги в контексте свободы приобретают разный смысл, в зависимости от понимания

Деньги в контексте свободы приобретают разный смысл, в зависимости от понимания свободы. Но в любом случае все «замыкается» на том, что свобода имеет целое звено градаций, поскольку такой же неоднозначной является сама жизнь. Но настоящая свобода, в отличие от ее различных теоретических модификаций, принадлежит только человеку как носителю духа. Вполне осознанно свободой обладает не просто всякий человек, а личность. «Лишь для я, — говорит С. Булгаков, — возникает впервые противоположение между я и не-я, как границей я. Свобода и необхо­димость существуют не только как факт, но и входят в сознание»⁹. Свобода как бы завершает процесс формирования, созидания личности, она является ее венцом.

Свобода есть особый вид причинности, способность создавать движение в определенном направлении. Деньги — один из смысловых регуляторов, который может активизировать деятельность, поскольку всегда присутст­вует в явлениях жизни, в фактах индивидуального и общественного бытия и сознания. Но таковым могут быть и совсем иные, далеко не прагматические деяния. Например, свободный отказ от благ светской жизни и выбор

монашеского, подвижнического пути, или, в «пограничной ситуации», предпочтение смерти позорной жизни и т. д. Если «Я» есть свобода, то вполне реальна ситуация (неоднократно подтвержденная социально-исторической практикой), что деньгам, на которые было потрачено время их зарабатывания, добывания, здоровье, риск всем, в том числе жизнью, уступки своей совести и пр., может быть предпочтен другой путь, иной выбор. Это происходит потому, что свобода есть не беспричинность, «а само-иричинность, способность действовать от себя (асеизм), из себя познать причинность, по-своему преломлять причинную связь и тем нарушать принцип всеобщего механизма»'⁰. В этом смысле свобода есть положительное понятие, поскольку предполагает существование мира, а вместе с этим — «развертывание», развитие человека как направленной, созидательной деятельности.

Такое понимание свободы предполагает, что в своем развитии и реали­зации она будет средством преодоления различного рода многочисленных внешних препятствий. Свободный человек — это не тот, кому ничто не мешает делать то, что он хочет, поскольку он по своим физическим и умственным способностям в состоянии это делать (к чему направляет воля, прихоть, склонность), а тот, кто реализует эту возможность. В этом плане свобода как воплощение мечты (о деньгах, богатстве, счастье, славе) есть иррациональным действием, ибо действительность созидается согласно внутреннему плану, мотивации, представлению и т. д. «Наши действия, конечно, — писал А. Шопенгауэр, — не представляют собою первого начала, так что в них не осуществляется ничего действительно нового: но исключи­тельно через то, что мы делаем, узнаем мы, что мы такое»¹¹. Это «делание» не осознанное, а подсказанное чувством. Такому пониманию свободы со­звучна идея экзистенциальной философии Ж.-П. Сартра, состоящая в том, что она (свобода) — «реальность — в действии»¹². Ведь человек есть проект самого себя, существуя лишь настолько, насколько себя осуществляет. Что возможно при условии наличия свободы.

Сущность вопроса состоит в подлинности свободы. Поскольку экзистенция человека по сути дела конституируется отношениями с другими людьми, то истинно свободным выбором может быть назван лишь тот, который упрочивает и гарантирует возможность отношений с ними. Тогда подлинная свобода является не свободой делать все, что заблагорассудится, а «точным и конкретным долгом, который необходимо исполнять»¹³. И этот долг в общих чертах состоит в том, чтобы формировать себя как неповторимую личность в солидарном сообществе и упорядоченном мире.

Человека нельзя считать ни абсолютным господином самого себя, ни меха­нической производной условий его существования. «Человек — не Бог-творец самого себя и не строго запрограммированный робот»¹⁴. Если под свободой подразумевать безграничную и необусловленную творческую дея­тельность, то такой абсолютной свободой человек, безусловно, не обладает; если же под ней подразумевать возможность выбора, проявляющуюся

в неодинаковой степени в различных ситуациях, то человек по большей части свободен. Но даже признав это, нужно отметить, что человеческая свобода не может быть решена раз и навсегда. Свобода никогда не сущест­вует как изначальная данность, как достигнутое однажды состояние, которым индивид может безмятежно наслаждаться. Как деньги, которые только в неких иррациональных мечтах могут быть абстрактным и вечным объектом наслаждения. Человек должен постоянно противостоять ситуациям, в которых ему случается оказываться; должен постоянно осуществлять усилия по самореализации, то есть он постоянно должен «делать себя свободным» (Н. Аббаньяно). Итак, «не абсолютная, а обусловленная и тем не менее всегда наличная и активная свобода...»¹⁵ — вот что является, согласно утверждению позитивного экзистенциализма, характерной чертой человека, делая его в подлинном смысле человеком.

Именно эта свобода игнорируется современными мифами и утопиями. Они либо растворяют человека в безличных структурах, не придавая его свободе и достоинству вовсе никакого значения; либо, абсолютизируя какую-то из способностей, пророчат ему безмятежное и счастливое буду­щее, полное радостей и наслаждений. Последнее непосредственно связано с мифологемой денег, которые избавляют (и действительно это часто есть в реальной жизни) от разных проблем, что открывает радужные перспек­тивы бытия. Однако представления о деньгах как беспроблемном, желаемом бытии является сугубо иррациональным, внутренним состоянием, учиты­вающим только один аспект свободы, помимо необходимости. С гносеоло­гической точки зрения деньги наполнены смыслом не только как целостное явление, содержащее знание об экономической реальности, но и в качестве ее «души», реализующей стремление к свободе вопреки детерминациям социо­культурной необходимости.

Деньги в аспекте «свободы воли»

В осуществлении процесса деятельности свобода немыслима без необ­ходимости. «Насколько объект в хозяйстве ощущается как граница мощи объекта, настолько в нем выражается необходимость, несвобода для субъекта; настолько же эта граница постоянно отодвигается и снимается субъектом, настолько в этом осуществляется его свобода»¹⁶. Свобода в деньгах имеет своим объектом необходимость, то есть свою противоположность. Соотнесенные с реальностью (свобода от чего именно) деньги выступают в качестве содержательного определения. Поэтому деньги как свободу (человека и человечества) следует понимать в качестве противостояния, оппозиции человека — его сознания и мира — бытия, необходимости. А. Шопенгауэр считал необходимость положительным понятием, дающим

III

смысл отрицательному понятию свободы¹⁷. Отрицательное потому, что при ближайшем рассмотрении мы мыслим под этим понятием отсутствие «всяких преград и помех. Выражая силу, они представляют собой нечто положительное — необходимость. Но в действительности, в социокультур­ной реальности, в хозяйстве осуществляется «синтетическое единство» этих двух начал, которые, взятые в отдельности, друг друга исключают¹⁸. В этом смысле деньги как необходимость составляют субстрат свободы, ее основу (в данном аспекте действительности), давая возможность сво­боде «торжествовать над собою» (Н. Бердяев), выступая в самом общем виде способом становления и существования человека.

Проблема синтеза свободы и необходимости имеет сложную и противо­речивую историю, став ядром всей философской и религиозной мысли. Если рассматривать свободу как исходный момент в становлении человека, то она выступает как необходимость «оторваться» от необходимости (в ее обычном для философии значении). Иными словами, чтобы познать мир (необходимость), человек должен прежде всего стать свободным; свобода должна превратиться в необходимость, и лишь потом она может служить познанию природы, бытия, объективных причинно-следственных связей. Истоки решения данного противоречия обнаруживаются в древнегреческой мысли, где свобода — одно из главных благ, объект стремления человека, но достойного и разумного.

Родоначальником философии свободы является Эпикур, обнаруживший особые события, зависящие от самого человека и неподвластные необходи­мости. Объявив человека свободным, мыслитель переносит эту идею в сферу природы (учение о самоотклоняющихся атомах). Он оспорил и логическое обоснование детерминизма, полагая, что высказывания о будущих собы­тиях не являются ни истинными, ни ложными. Таковыми они могут стать лишь «задним числом», после осуществления или неосуществления в на­значенный срок в определенном месте. Этим самым был подорван авто­ритет стоиков, убежденных детерминистов, считающих, что все произошло от Мирового закона, силы естественной необходимости. Тем самым, не отри­цая необходимости, восстанавливается статус «случайных» событий, что позволяет впоследствии определить свободу в соотношении и со случай­ностью, и с необходимостью. Таким образом, у Эпикура можно выявить три основных условия свободы: неустранимость случайных событий и собы­тий, зависящих от нас, самопроизвольность и неопределенность¹⁹. Данное понимание «вписывалось» в общую структуру социально-экономического бытия, в котором богатство, деньги, собственность соразмерялись с иными, высшими ценностными смыслами, актуализируясь в личностном выборе. Христианская догматика, нарушив главную мировоззренческую аксиому эллинов «из ничего не происходит ничего», вводит в систему богословских размышлений понятие всесовершенного Творца. С этим утрачивается инте­рес к миру физическому с его физическими случайностями, и духовный взор обращается к миру супранатуральному, сотворенному всемогущим

Создателем свободным актом из ничего. Свобода даруется человеку свыше, и цена ей — спасение. Искупительная жертва Христа не спасает все чело­вечество, а предоставляет ему шанс спастись. Решающее значение имеет личный свободный выбор каждого. Так формируется проблема свободы воли.

Живет свободно только тот, кто находит радость в исполнении своего долга, кто обдумал тот путь, который он должен пройти в жизни; кто подчиняется нравственному закону не из страха, а уважает и слушается его потому, что считает, что так должно; над кем нет иной власти, кроме собственного желания и суждения.

Дата добавления: 2015-08-21