Жан де Лабрюйер

В своих всеобщих и функциональных определениях мораль исходит из человека, являющегося «концептуальной связью разных миров», вечным колебанием между состоянием «божественным» и состоянием «тварным», между «небом» и «землей», природой и социумом. Человек есть тот «канат», который натянут между животным и сверхчеловеком, «канат над пропастью» (Ф. Ницше). Проблемой всей его жизни становится решение этой нелегкой задачи: как удержать состояние равновесия, чтоб не свалиться в бездонную пропасть инстинктивных, темных сил. Может, через отказ от своей биологи­ческой природы? Но чем больше человек «уподобляется ангелу», тем больше появляется у него шансов оказаться в противоположном состоянии. Но, несмотря на это, только человек является единственным существом в мире, которое не может жить, не трансцендируясь до вечного. Последнее обуслов­ливает наличие «морально-религиозных актов» (М. Шелер), направление энергии своей активности на изменение себя, на преодоление собственной ограниченности, эгоизма в себе — следовательно, на «настоящее» самоусовер­шенствование и самосозидание и уже через себя — на усовершенствование мира «изнутри»³. Очевидно, данное обстоятельство является постоянной причиной «включения денег», как результата и условия богатства и нера­венства, в «этическую рефлексию» (П. Козловски).

Проще всего можно было бы ограничить рассмотрение сущности денег утверждением, что предел их функциональности лежит в области эконо­мики, а сфера духовно-морального чужда не только деньгам, но и любого рода практической заинтересованности, прагматическому отношению к жизни. Но подобное утверждение, несмотря на кажущуюся очевидность, чревато не просто одномерностью, но и пренебрежением к той роли, которую выполняет в современном общественном сознании этическое как проблема. Этический принцип всеобщности — одновременно и инструмент, и мотив для того, чтобы осуществить предварительно этическую координацию, ориентируясь на совместимость со всеобщим принципом. Проверка максимы действия на совместимость со всеобщим принципом есть «мысленная "анти­ципация"» фактической координации. В условиях современного роста экономического сознания и сферы финансово-денежных влияний кантов-ский категорический императив: «Поступай так, чтобы максима твоей воли всякий раз могла быть принята как принцип всеобщего законодательства»

конкретизируется в экономике в виде правила: «Поступай по принятии обдуманного решения о том, какие ценностные качества следует предпочесть, так, чтобы индивидуальная максима твоей хозяйственной деятельности была совместима с аналогичной максимой всех остальных и чтобы выте­кающие из этой максимы действия всех допускали координацию»⁴. Это означает, что реально-прагматическая, хозяйственная жизнь, в которой доми­нируют товарно-денежные расчеты, насквозь пронизана всеобщим в виде универсальных ценностей этики (или религиозных догм), вопреки элими­нированию частного, индивидуального, смешанного.

Рациональная организация принципа приоритетности общечеловеческих ценностей в современном мире предвидит не уменьшение морально-духов­ного перед глобальным, индивидуального относительно коллективного. Следовательно, приоритет экономического сознания, которое есть наиболее существенной чертой нашей эпохи, не снимает моральной ответственности индивида. Мораль всегда стремится «отбросить субъективизм и релятивизм и выйти на универсальный уровень. Она имеет смысл и силу только тогда, когда ее концепты выражают общечеловеческую точку зрения. Следует учесть, что человек, кроме «идеи Бога», имеет еще и спонтанную, немотивирован­ную свободу. Как противоречивое, амбивалентное существо, он «соткан» с инстинктов: в нем есть тенденция к самосохранению, самозиданию и одновременно к пассионарности (энергия преодоления инстинкта само­сохранения). Непреодолимость этих первичных начал в жизни человека и природы с особой силой проявляется в критические моменты существо­вания, когда человек освобождается от кризиса посредством апелляции до инстинктов — этих природных начал. Человек «выживает» не только благодаря своему сознанию, духовному опыту, но и скорее всего своей телес­ности, которая знает не прошлое или будущее, а более нынешнее. В этом смысле деньги как «искушение и соблазн» выступают «испытанием нравст­венности»⁵. Ведь «интерес» человека никогда не «вкладывается» в схемы, заданные социокультурной средой. Все этическое — нечто «устоявшееся», неподвижное, схематическое, но в большинстве это — «чистый» и «живой образ» (О. Шпенглер).

Интеллектуальные стратегии современности ориентируются на базисное определение прав личности, чем и обусловлено все возрастающее влияние нравственного начала при решении политических, социальных, экономи­ческих и национальных проблем в новом мышлении современности⁶. Феномен утверждения этической духовности, нравственной политики и нравственного мира является характерной чертой не только социально-исторического прогресса в XXI веке, но и экономической реальности. Только предвзятое мнение, исходя из тех или иных поверхностных суждений, может отказаться от моральных оценок событий, в том числе и от сохра­нения этических оценок денег, и в особенности методов их приобретения. Более того, на порядок дня нашего времени вновь ставится идея мудрости в ее нравственном истолковании. Ведь как иначе можно распоряжаться

той огромной энергией, которой обладают деньги? Моральность выступает как «охранитель» культурного наследия прошлого, как фиксация уже х достигнутого уровня «прогресса» в социальных отношениях и способ под-м держки общественной упорядоченности. Одновременно она открывает для Q человека более широкую, другую перспективу, еще не реализованную концепцию «действительного человеческого бытия» (О. Дробницкий).

Сколько таких, которые, после достижения славы, денег, бо­гатства, с сожалением вспоминают о времени, когда у них ничего не было, кроме мужества, этой добродетели молодых,

Дата добавления: 2015-08-21