Э. Сиоран. Если исходить из антиномии природного и духовного, то вольно или невольно необходимо

Если исходить из антиномии природного и духовного, то вольно или невольно необходимо стать на сторону того или иного компонента (уровня). Перевес каждой из сторон будет решаться в плоскости влияния социальных ориентации. Но до определенного предела. В результате социальных транс­формаций возникающее постиндустриальное общество, «приглушая» мотивы индивидуализма и эгоизма своих членов, приостанавливая их атомизацию, делает это социотехнически. Экономическая рациональность сменяется тех­нологической. «Если экономический человек находится в зависимости от потребителей общественного производства и из цели экономики пре­вращается в ее средство, то в постиндустриализме уже само общественное производство начинает определяться законами эволюции одной из своих частей — техники. И человек, и производство — «предлог для прогресса». «Третий кит» современности тучнеет на глазах, грозя вытолкнуть первых двух — культуру и экономику, на «мелководье, потом на «сушу» и подни­маясь со дна, заполнить собой все море жизни. Сущностью глобализма (по-старому — империализма) является технологизм»¹⁹. Такое положение вещей дает возможность корректировать философские выводы, распрост­раняя их на все аспекты культурной жизни в целом. Но, невзирая на появ­ление «третей силы», дух, имманентный «телу» культуры, в его универ­сальной нескончаемости, трансцендентности, всегда будет оппозиционным предметности, «вещности» с их локальностью, временностью, ограничен­ностью и неминуемостью распада. Экстраполяция данного подхода на проб­лематику денег приводит фактически к одностороннему, догматическому рассмотрению и пониманию их сущности. В том и другом варианте реше­ния, даже с учетом возникшего «социотехнологизма», мы оказываемся перед абсолютизированным, а поэтому принципиально не решаемым противопоставлением, дуализмом «природного» и «духовного» («первой» и «второй компонентой»).

Однако деньги настолько «вплетены» в культуру, образуя вместе с ней целостный феномен, что не подлежат однозначным детерминациям. Поли­фонизм стремлений человека, направленных на реализацию собственного «Я», на свою субъективность, порождает подчинение внешних явлений

конечным основаниям личностной экзистенции. В таком контексте деньги, являясь социокультурным феноменом, не могут ограничиться выполне- ппг нием только роли материального фактора. Подобное противопоставление утверждает мысль, что денежная интенция не является определяющим элементом целостного мировоззрения. Но в сфере практического действия деньги «поглощают», «вытесняют» духовное, «божественно-космическое» начало человеческого существа. Это вполне закономерно, ибо локально-эмпирическая (обрабатывающая, предметно-преобразовательная) и универ­сальная, интелектуально-образовательная, воспитательные ориентации чело­века выступают как целостность только в качестве идеала, когда рисуется образ должного облика человека, каким бы хотелось его видеть. Вместе с тем деньги — не пассивное предметно-экономическое состояние. Они — определенная концентрация культурно-духовной энергии человека. «Устрем­ление субъекта, направленное на свое собственное «Я», на собственную субъективность, порождает подчинение объективных внешних явлений конечной основе замкнутой экзистенции и, таким образом, низводит без­граничность духа до границ материальной жизни»²⁰. Выход субъекта чело­века за пределы своего «Я» позволяет обрести жизнеутверждающий акцент в актуализации ценностного смысла как фактора социокультурного бытия.

Деньги — слишком сложное образование, чтобы можно было только с позиции дуализма решить их сущность. Спроектировав идею денег на гло­бальные социокультурные процессы, можно выделить ряд подходов в рас­смотрении их содержательной функциональности. Во-первых, с позиции понимания «культуры» как мира исторического опыта и человеческой деятельности, а вместе с тем приобретенного богатства духовности и жизне­деятельности. В силу такого единства она выступает «второй» природой, основанной на выявлении творческих способностей человека. Деньги есть результатом этого взаимодействия, смысловым «нервом» процесса преобра­зования предметного мира, и одновременно проявлением продуктивности человеческого мышления. Во-вторых, культура в качестве продукта истории и продукта ценностного ее освоения возникает как противоречие, которое можно распространять на соотношение различий между деньгами (жизне­деятельностью) и духовностью (сферой распредмечивания сущностных сил человека). В данном соотношении деньги в качестве составного компонента культуры характеризуются реализмом, рационализмом, прагматическим соот­ветствием производимой деятельности, унифицированностью (всеобщий эквивалент), обеспечением потребления, отчуждением от природы. Но то, что деньгам противопоставляется — креативность (творение), единство с природой (благоговение), органическая целостность (соответственно той или иной эпохе), символизм — является, тем не менее, составным элементом их содержательной компонентой.

Противоположные характеристики денег и культуры, на первый взгляд, «разводят» в разные стороны их «оппозиции», исходя из «чисто логичес­кого» взаимоисключения «контрадикторного порядка». По аналогии:

«смерть исключает жизнь, жизнеотрицание несовместимо с жизнеутверж-дением»²¹. Однако противоположные характеристики денег и культуры на самом деле всегда выступают изначальным единством. Ведь свойства и признаки денег постоянно экстраполируются на культуру и через пере­осмысление в ней — на сферу хозяйства и экономической жизни. Противо­речия между деньгами и культурой, их асинхрония получает свое объяснение в самой сущности этих двух феноменов. Возникнув в «недрах» культуры, деньги приобретают статус «сколка» культуры, ее ипостаси. Одновременно они есть продуктом отчуждения от духовной культуры, «объективирован­ным» в предметности «духом» (Г.В.Ф. Гегель). Последний пытается высту­пить не только в качестве всеобщего господствующего начала земного бытия, но и жизнеутверждающего принципа. Сомнения относительно этих претензий нашли достаточную аргументацию в последующих (после класси­ческой рационалистической философии) концепциях Ф. Ницше, А. Шопен­гауэра, экзистенциализме. Но деньги — это продукт, проявление рациона­листической модели мира, необходимый компонент современной цивили­зации. В этом качестве они имеют тенденцию к вытеснению духовной составляющей, которая якобы не вписывается в рационально-числовую модель бытия, соответствующего современному «экономизму». Однако такое противопоставление не дает целостного понимания ни культуры, ни денег, создавая не соответствующие динамике современного бытия драматические коллизии.

Приобретение разумным существом способности ставить любые цели вообще — это культура. Следовательно, только культура может быть последней целью, которою мы имеем основание приписать природе в отношении человеческого рода, а не его собственное счастье на земле и не его спо­собность быть главным орудием для достижения поряд­ка и согласия в лишенной разума природе вне его.

Дата добавления: 2015-08-21