Р. Эмерсон. Само по себе богатство ничего не значит и не означает

Само по себе богатство ничего не значит и не означает. Нет ничего, что могло бы вселить или уважение к власти и богатству, или презрение к низ­шему положению и бедности, кроме принципа симпатии, что дает сопри­частность, понимание, при помощи которых мы входим в чувствование богатых и бедных и принимаем участие в их удовольствиях и неприятностях. Отсюда субъективно-сенсуалистическое обоснование Юмом богатства, удовлетворяющего своего владельца в первую очередь по социальным пара­метрам, а не только в получении материальных удовольствий. С богатством связано «приятное», как в экономическом, так и материальном плане. Имеется ввиду ожидание от людей только хорошего, в первую очередь, покровительства и помощи от богатых и могущественных, что заставляет уважать даже тех, от которых мы никогда не можем ожидать никакой выгоды. Удовлетворение, которое дает богатство, передается посредством воображения, передающего идею приятности⁶⁰.

Размышляя о красоте человека, Д. Юм замечает, что души людей явля­ются друг для друга зеркалами, в которых «лучи аффектов», чувствований и мнений могут быть отражены вновь и вновь, пока постепенно «не по­гаснут». Например, удовольствия богатого человека от имущества, отра­жаясь в зрителе, вызывает в нем удовольствие и уважение, а эти чувст­вования в свою очередь усиливают удовольствие владельца; отраженные еще раз, они становятся новым основанием для удовольствия и почтения зрителя. Богатство вызывает первичное удовольствие, проистекающее из обеспечиваемой им власти использовать все преимущества жизни, а так как в этом, по мнению Юма, состоит сама природа и сущность богатства, то в этом должен заключаться и первоначальный источник всех вызы­ваемых им аффектов. В частности, уважение и любовь, приобретаемые благодаря богатству, отражая первичное удовольствие владения, являются тщеславием, которое есть главной причиной нашего желания богатства или уважения его в других⁶¹. Характер этого аффекта (как и других) опре­деляется общей тенденцией чувствования, «связывающей» в нем «все» от начала до конца, то есть все ощущения и воображения, необходимые для полноценной общественной жизни. Богатство, в силу своего обществен­ного содержания, вызывает разные аффекты, в том числе как добродетель, так и эгоизм, как способность принести лишения одним, так удовольствие и выгоды другим. Богатство наделяет силой и придает человеку значение и влияние «в свете» (обществе), возбуждая в нашем духе интерес посредст­вом представления о многочисленности и значительности вызываемых им следствий⁶².

Таким образом, богатство рассматривается в контексте иллюзий чело­веческого воображения, порождая гордость или тщеславие в своих вла­дельцах. Это всегда происходит благодаря двойственному отношению между впечатлениями и идеями. Сама сущность богатства связана с чувственной сферой, поскольку состоит в его способности доставлять нам удовольствие и жизненные удобства. «Сущность же этой способности состоит в вероят-

ности ее проявления и в том, что она заставляет нас предвкушать на осно­вании правильного или ложного умозаключения реальное существова­ние этого удовольствия»⁶³. Считая причиной этого удовольствия иму­щество, собственность, которыми человек пользуется, Д. Юм рекомендует для удовлетворения этих эмоциональных состояний не избавлять себя от богатства.

Выход за пределы меркантилистских схем позволил мыслителю стать наряду с Д. Вандерлинтом и Ш. Монтескье родоначальником количест­венной теории металлических денег. Вместе с тем Д. Юм понимал общест­венную природу денег, их связь с развитием промышленности, считая, что если карманы торговцев набиты звонкой монетой, но фабрики и заводы захирели, то нечего ожидать благоденствия — экономика страны придет в упадок. Ибо не будет труда, посредством которого приобретаются деньги, имущество, богатство и «все на свете». Здесь решающим является изме­нение размеров деятельности человека, считает В. Зомбарт. «Всякое время дня, года, жизни посвящается труду... Все жизненные ценности приносятся в жертву Молоха труда, все порывы духа и сердца отдаются в жертву одному интересу: делу»⁶⁴. Но «дело» должно процветать, приносить при­быль; капиталистическое предприятие, всегда начинающееся с денежной суммы и всегда ею заканчивающееся, означает только хозяйство «с излиш­ком»⁶⁵. Этого требует прогресс и процветание хозяйственной жизни — основы нового понимания богатства в контексте «духа капитализма».

Богатство как атрибут «разумной действительности*

.Накопление богатства и его денежных эквивалентов становится важ­нейшей хозяйственной проблемой, поставившей серьезнейшие социаль­ные, политические, моральные вопросы, которые создали напряжение в обществе. Для его ликвидации необходима регламентация распределения богатства, избавленного от насилия. Поэтому интенсификация капиталис­тического производства ставит задачу перехода от традиционного к граж­данскому обществу. Разработка его модели становится главным объектом систем немецкой классической философии. Богатство — необходимая со­ставная социального бытия. Гегель, например, не рассматривает богатство с точки зрения «принципа приятности» — удовольствия, симпатии, прият­ности и прочего. Он констатирует, казалось бы, неприемлемую вещь: «При чрезмерном богатстве гражданское общество не достаточно богато, то есть не обладает достаточным собственным достоянием, чтобы препятствовать возникновению переизбытка бедности и возникновению черни»⁶⁶. Вопрос богатства — важный вопрос, ибо касается устранения бедности, что вол­нует и современное общество.

Г.В.Ф. Гегель живет в послереформационной Германии, где «философ­ская мысль эпохи перевернула традиционное представление о взаимоотно­шении Бога и мира: теперь уже не мир зависит от Бога, а Бог в гораздо большей степени зависит от мира, «не Бог существует для людей, а люди для Бога», для приумножения его силы и могущества»⁶⁷. Поэтому философ акцентирует внимание на роли активности человека в социальном дейст-вовании. Богатство для него — результат труда, который обеспечивает до­стоинство и честь индивидов гражданского общества. Социальное взаимо­действие должно быть «опосредовано трудом», что является наилучшим средством против бедности. Не насилие, не экспроприация, не перераспре­деление, а труд дает возможность бедным изменить их судьбу.

Любая потребность, обращенная к поверхности жизни и скры­вающая ее глубину, придает цену тому, что ее не имеет и не может иметь. Цивилизация со всеми своими атрибутами покоится на нашей склонности к ирреальному и бесполез­ному. Согласись мы сократить наши потребности, свести их лишь к самым необходимым — и она бы рухнула в одночасье. Поэтому, чтобы продлить свое существование, она стре­мится пробудить у нас все новые потребности и бесконечно множить их, ибо всеобщая практика атараксии имела бы для нее более тяжкие последствия, чем самая разрушительная

Война.

Дата добавления: 2015-08-21