Собственность и деньги в «софиологии» хозяйства

Экзистенциальный контекст трактовки собственности во взаимосвязи с нравственным содержанием личности представлен Н. Бердяевым, продол­жающим размышления А. Шопенгауэра о роли духовного аспекта в стрем­лении человека к владению. Собственность содержит в себе «начало духов­ное, а не материальное»⁴⁴, — считает русский мыслитель. Циничным будет отношение к хозяйству и природе без понимания прав и обязанностей, «полагающими собственность», ибо превращают все материальное лишь во временное, быстротечное, корыстное средство и орудие. Это есть кощунст­венный взгляд на весь материальный мир исключительно как на средство удовлетворения потребностей. Но в собственности содержится определенный нравственный смысл, раскрывающийся во взаимоотношениях со всеми сферами бытия человека. Собственность «предполагает не только потреб­ление материальных благ, но и более устойчивую и преемственную духов­ную жизнь личности в семье и роде»⁴°. Н. Бердяева интересует в первую очередь человек духовный, его трансперсональный, трансцендентный мир, поэтому возникновение собственности он связывает с внутренней, «мета­физической природой» личности, ее моральным правом совершать акты, преодолевающие быстрое течение времени.

Победа над стихийными силами природы формирует свободный дух человека, из которого рождаются неотъемные права и обязанности. Обла­дание собственностью одухотворяет человека в его отношении ко всей мате­риальной действительности, превращает его из потребителя в творца. Даже если собственность передается по завещанию, она не превращает человека только в потребителя, а выражает свое духовное отношение к нему, выводя за пределы «эмпирической жизни», преодолевает время. Собственность как бы продолжает жизнь человека, ведь она заключена в определенных предметах и явлениях, на которые затрачено время, то есть жизнь, поэтому она связана с бессмертием человека. Достаточно вспомнить известное: «Человек должен построить дом, посадить дерево и вырастить ребенка». В силу этого коллек­тивизм, представленный коммунистическими утопиями, отрицающий всякое право собственности, есть рабство личности у стихийных сил как природы, так и социума. Национализация, социализация, обобществление земли и других объектов частной собственности делает невозможной «душевную теплоту», интимную связь с прошлым, убивает предания и вос­поминания, а отношение к материальным предметам делается безличным,

исключительно утилитарным. Включенные в такое миропонимание деньги, выражающие количественные характеристики собственности, еще в боль­шей степени утилитаризируют мироотношение человека.

Одухотворенное и личное отношение к хозяйственной деятельности пред­полагает частную собственность, которая выводит человека за пределы эмпи­рической жизни. Следуя утверждаемой им традиции «философии хозяйства», С. Булгаков считает, что христианское преодоление всякой собственности, богатства и денег есть уже явление духовной, а не хозяйственной жизни. Христос, предлагая богатым раздать свое имущество бедным, не отрицал, а утверждал существование собственности. Ведь если не будет собственности, то для «христианского подвига» отречения не останется места, он будет ненужен и невозможен. Вместе с тем великие злоупотребления связаны с собственностью, поэтому она может быть признана абсолютным и высшим началом. Она должна быть ограничена и подчинена более высоким началам. «Если надлежащим образом понять значение собственности..., то она есть столько же право, сколько и обязанность. Собственность полагает перед обществом серьезные и ответственные обязанности на тех, кому она досталась»⁴⁶. Это обусловливает понимание ситуаций, почему со временем люди, обладающие значительной собственностью и деньгами, начинают их жертвовать, завещать на социальные и благотворительные нужды, занимаются меценацтвом и пр., то есть «выходят» за рамки существующих экономических отношений, «вливаясь в хозяйство», имеющее иной смысл. В этот смысл «софиологии хозяйства» Булгакова, рассматривающей мир как божественное хозяйство, а человека — как его управляющего

Персоналистически-софилогическую традицию рассмотрения хозяйства продолжил В. Соловьев, считавший, что основание собственности заключается в сущности человеческой личности. Человек сам оценивает свое участие в мировом процессе не по отношению только к данным явлениям, действу­ющим на него «как психологические побуждения, а по отношению также к общему принципу всякой деятельности — к идее достойного и недостойного бытия, или добра и зла»⁴'. Уже в содержании внутреннего, психического опыта мы необходимо различаем свои мысли, чувства, переживания от своей природы, то есть от себя как мыслящего, чувствующего, желающего. Полу­чается, что в жизни человека есть два главных начала — духовное и плотское (материальное). Хотя по своей идеальной сущности духовное бытие неодно­родно с материальным, но «по-своему фактическому, проявляемому сущест­вованию в реальном человеке, как сила воплощения, дух, или, точнее, жизнь духа, есть только видоизменение (трансформация) материального бытия⁴⁸. Следовательно, собственность, как и все вещи, и предметы объективного мира, есть идеальное (духовное) продолжение личности в этих вещах, или ее перенесение на вещи.

Осуществляется это перенесение благодаря труду. Цель труда по отно­шению к действительности, материальной природе не есть только пользо­вание его для «добывания» вещей и денег, а совершенствование ее самой

действительности, то есть одухотворение в ней вещественного. Способы труда как деятельности могут быть разные, но прежде всего важно отношение к самому предмету, внутреннее настроение и следующее из него направление деятельности. Поэтому экономические основания жизни, основанные на труде, предполагая освоение природы в целом, осуществляются благодаря нравственной организации материального бытия. Следовательно, и осно­вания собственности нужно искать в мире идеальном, в сфере нравствен­ности. С ее точки зрения «труд есть взаимодействие людей в области мате­риальной, которое, в согласии с нравственными требованиями, должно обес­печивать необходимые средства к достойному существованию и всесто­роннему совершенствованию»⁴⁹.

Собственность как результат труда представляет собой вещи. Но она по существу есть идеальным продолжением личности в вещах, или ее пере­несение на вещи. И здесь надо учитывать, что собственность есть отношение, причем не одинарное, а двоякое. С одной стороны, мы непременно ставим себя выше своего, ибо признаем, что наше существование никак не исчерпывается и не ограничивается теми или другими душевными состояниями: эта мысль, слово, чувство, желание могут исчезнуть, а мы сами останемся. Что, считает В. Соловьев, есть основное выражение человеческой личности в ее «формаль­ной безусловности», независимо от вопросов «о душе как субстанции». Вместе с тем мы понимаем, что если отнять у нас все душевные состояния вообще, то мы сами превратимся в пустое место, так что для действительности и полноты бытия недостаточно «себя», а необходимо иметь «свое»⁵⁰. В этом — одна из самых атрибутивных черт человеческой жизни в целом — существование только в собственности, поскольку должно быть «свое», опосредованное духовной областью — права, нравственности и психологии.

Собственность в наибольшей мере обнаруживает нравственную связь поколений, поскольку в ней в своеобразной форме содержится переживание, любовь родителей к детям, и вместе с тем она — реальная точка опоры для благочестивой памяти об умерших родителях. Кроме того, для большинства людей отношение к природе может стать нравственным только при условии наследственной земельной собственности. Возделывать землю — не значит злоупотреблять ею, истощать и разрушать, а значит улучшать, вводить ее в большую силу и полноту бытия. Хотя понимать и любить природу дано немногим, однако всякий привязывается к родному уголку, к родным могилам и колыбелям. А это свойственно для человека духовного, идеаль­ного⁰¹. В этом плане собственность отличается от денег; она душевная, согре­вающаяся памятью, теплом взаимодействия с живой природой, а деньги — «холодны» в своей абстрактной конкретности.

Идеально-духовное проникает во все сферы отношений владения и собст­венности. Даже труд только тогда может быть источником собственности, когда человек понимает его полезность, имеющую общественную значимость. Но труд обусловливает право на заработанное, и здесь собственностью являются уже деньги. Они могут выступать как собственность в двух аспектах:

в первом — в качестве заработной платы, регулируемой властью или пра­вительством. Здесь требуется нравственное начало для тех, кто по долгу службы устанавливает ее ниже определенного минимального уровня. Второй аспект обусловлен характером «цивилизованного» общества, в котором потребности и нормы достойного существования представляют лишь приблизительно определенную и постоянную величину, поэтому для неко­торых индивидуумов возникает возможность сбережения или накопления, то есть образования капитала³². Видимой связи между капиталом, день­гами и человеком наблюдается меньше, чем между человеком и вещью как результатом труда, являющейся собственностью. Однако тесная идеаль­ная связь здесь очевидна: денежный капитал, по-своему общему существу (а не по обстоятельствам своего происхождения в единичных случаях), есть чистое произведение человеческой воли или силы духа. Ведь от него зависит, отложить ли заработанное, приобретенное, или употребить, потра­тить. И при нормальных обстоятельствах, и при всевозможных аномалиях, сопровождающих возникновение и образование денег в действительности, существенной остается роль и значение воли, или практического духа. Если известно, что любое количество денег можно истратить, а богатство промотать, то уже сам факт сохранения их является заслугой силы воли и духа, что имеет значение в общем процессе развития хозяйства и культуры.

Имущество делает человека независимее и свободнее только до известной степени; еще шаг — и имущество становится господином, а владелец — рабом; как раб, должен он отда­вать ему свое время, свои мысли, должен иметь определения связи, быть пригвожденным к определенному месту, срастись с определенным государством, — и все это, быть может, против своего внутреннего и наиболее существенного желания.

Дата добавления: 2015-08-21