Глава двадцать третья. Один только миг – Промедлишь с ударом своим – И враг жестокой рукой Две жизни твои

Один только миг –
Промедлишь с ударом своим –
И враг жестокой рукой
Две жизни твои сплавит сам воедино!

Катарсис

Бурный речной поток толкнул под колени. Я ухватился за высокий каменный бортик, доходящий мне до груди, подтянулся и влез наверх, припав к земле. Прислушался. Медленно провел ладонью, серой от грязи, по шершавому камню.

И только тогда позволил себе оглянуться на людей, собранной, профессионально выстроенной цепочкой идущих позади.

Над головой, выше, чем хотелось бы, возвышалась каменная громада Северной башни. Головной цепочки вскарабкался на бортик рядом и чуть позади меня. Следом, один за другим, стали выбираться остальные, выстраивая три полосы защитной полусферы.

Сорок два человека. Тридцать семь – маги. Пятеро воинов были взяты на тот самый пожарный, который имеет обыкновение пребольно тюкать в незащищенный зад.

– Дальше, дальше шагай, разведчик! – прошипели за спиной.

Я безразлично пожал плечами. И побежал, мелкими, короткими перебежками, от одного выступа стены до другого. Я не профессиональный боец, но кое-чему учили и меня.

Где-то там, высоко, парило четыре тройки из тех, что вернулись. Я не видел их за густой массой туч, но знал, что они там есть. Жалкие остатки того отряда, который «сопровождал» меня и магистра с фонарем. Арьергард, успевший взлететь до того, как их прирежут.

Я клацал зубами от начинающего пробирать холода – вода с волос тонкими струйками затекала за воротник, штаны промокли насквозь, в ботинках хлюпала ледяная вода.

Наш резерв вычерпан до донышка – на территории замка не осталось ни одного отряда. То, что осталось, сбилось в эти четыре тройки и прилетело то ли погибнуть, то ли помочь. Последняя, пятая тройка, сейчас летела далеко на юг – ко второй крепости, не такой крупной и могущественной, но все же… летела. С ней летел и Шейн – на всех на нас все равно не хватило бы птиц.

Я поднял глаза к небу, все же надеясь хоть что-то рассмотреть. Вдруг среди темноты мелькнула тень, слишком черная и большая, чтобы быть птицей. Я вжался в скалу, пережидая, пока она мелькнет и исчезнет среди белесых всполохов.

Плохо. Теперь и они уже могут летать? Я побежал быстрее, вдоль стены северо-западного крыла, пристально вглядываясь и вслушиваясь в темноту.

Массивное ступенчатое основание башни было все ближе и ближе. Через пару десятков метров я вцепился окоченевшими пальцами в высокий, выше меня, уступ и поревел дыхание.

До цели осталось уже немного, совсем немного… Почти пять часов переползания от укрытия к укрытию, разведки, ловушек, тупиков и обходных путей. Я провел мокрой рукой по саднящим от напряжения глазам и беззвучно отделился от стены. Еще немного, совсем чуть-чуть…

Я перебежал к следующему уступу, обогнул его, сделал несколько шагов дальше…

Крик.

Я вскинул голову вверх, навстречу воплю, так похожему на птичий. Но только похожему – с черных небес вниз падала гигантская тень. Тень сложилась в черную тварь.

Она была огромна, и состояла из крыльев и пасти, огромной пасти, раскраивающей тупорылую голову почти пополам. Тварь неслась прямо на нас, выпустив аршинные, бритвенно-острые когти.

Я развернулся всем телом к отряду и заорал во все свое сорванное горло:

– Назад!!!

Люди вскинулись и рванулись к стене. Услышали.

Черт, а я?!… Я метнулся назад, за стенной выступ, забился под ненадежное укрытие и затаил дыхание. Где-то рядом захлопали крылья. Тварь кружила совсем низко, высматривая нас в кромешной темноте. Минуты тянулись патокой, а она все кружила, и кружила…

Десять минут. Двадцать. Полчаса. Наконец шорох мокрых крыльев смолк.

Но это еще ничего не значит. И я слушал, боясь даже громко вздохнуть. Опять и снова, как делал это весь долгий, невыносимо долгий путь сюда. Мир молчал, молчала и струна.

Я снялся с места. Минута – и вот уже руки вцепились в монолит основания башни, и бешено колотящийся пульс приходит в норму. Только сейчас я понял, насколько боялся. Боялся, что подвело зрение, слух, выучка. Не подвела, слава богам.

Я присел возле стены на корточки, прислонился к ней боком и стал ждать, пока подтянуться остальные. То, что остатки наших отрядов соединились, многое дало всем.

Мы прошли по шахте, проходящей через два периметра, потом по стоку, ведущему еще дальше. Это – центральный двор, вокруг которого и выстроен замок. План был прост – в башне есть свой потайной ход внутрь. И у нас было три шанса из десяти успеть добраться до нее, пока противника отвлекают на внешней стороне башни.

Я подышал на руки и постучал по стене – там, где должна была быть дверь. Теперь осталось только ждать.

Маги терпеливо ждали и мокли вместе со мной, хотя наш официальный предводитель уже начал выказывать беспокойство. Он прилетел вместе с птицами, и кем именно он был, я разбираться не стал. Другое дело – он привез с собой планы замка.

За стеной молчали. Секунда за секундой, в желудке все больше и больше поселялся липкий, противный холодок. Это же моя жизнь. Что я делаю?…

Но рука уже сама замахивалась и снова била по камню. Вдруг откуда-то изнутри послышался ответный глухой «Бух!». Последовала пауза, сменившаяся глухим щелчком. Каменная плита с натугой начала заваливаться верхним концом внутрь башни. Отряд за спиной напрягся, а моя рука потянулась к трофейной перевязи.

– Поскребышки? – послышалось из щели. Я выдохнул. Это пароль.

– Сливочные!

– Вас сколько? – из хода высунулась бородатая физиономия, а потом и все низкорослое упитанное тело, упакованное в мантию. – По одному давайте, больше не пройдет. Да быстро, у нас там уже все на последнем издыхании.

Маг стоял в стороне от хода, вскинув напряженные руки в боевой стойке, пока люди один за одним, слаженно, быстро и не создавая толкотни исчезали в темной дыре. Я шмыгнул внутрь предпоследним, как раз перед командиром.

Крутые ступеньки вели вниз, заканчиваясь в низком, темным и сыром коридоре, еще более сыром от количества набившихся туда промокших людей.

Наверху послышался лязг – плиту ставили на место. Я несколько раз глубоко вздохнул и почувствовал, как начало ломить виски – кислорода здесь было явно меньше, чем нужно.

На лестнице послышались немного тяжеловесные шаги мага-провожатого и почти неслышные – Крона, нашего командира.

Я прислушался.

– … Ваша помощь для нас бесценна. Не скрою, мы ни на что, кроме себя, не рассчитывали с тех пор, как были взяты остальные башни.

– Но вы же сохранили два крыла…

– Два крыла, к сожалению, стоили бы намного больше, будь у нас достаточно людей и командиры. Вы ведь знаете, с чего начался захват?

– Нам сообщили.

– Тогда вы нас поймете. Я в ордене много лет, и только это дает мне преимущество перед желторотыми юнцами, не знающими, где в замке уборная. В плане военном же наш опыт… – чернобородый вздохнул, соскочил с последней ступени и пошел вперед по коридору, между рядами магов. Я пошел следом.

Голова болела все сильнее. В висках образовались две пульсирующие тупой болью точки.

– Эй, командир, как там тебя… – я поморщился от схватившего внезапно нового приступа боли.

– Что?… А, это ты, – Крон обернулся и недобро сощурился. – Я занят. Сгинь.

– Уходить надо из этого подземелья, да побыстрее. Слышите, что говорю?

– Мы уйдем отсюда тогда, когда я скажу! Скажи спасибо, что не связанным идешь, – он отвернулся, поджав губы. Чернобородый с умеренным любопытством посмотрел на меня. Я только махнул рукой – девятник этот в последний раз видел меня увязанным, как вяленая колбаса, а что последовало за этим, не видел вовсе.

– Мы уйдем отсюда тогда, когда скажет моя чувствительная задница. Если вы сомневаетесь в ее чуткости – спросите у своих людей.

– Твоя задница тебя, помнится, не спасла.

– Вы уверены?

Он было хмыкнул, но под моим взглядом этим хмыком подавился. И оглянулся. Люди за нашими спинами уже сомкнулись в одну компактную колонну, и под взглядом командира опускали глаза и проходили мимо. Мне же доставались косые взгляды украдкой.

Я впервые, пожалуй, ощутил странное, непривычное чувство – меня боялись. На самом деле боялись. И потому не осмеливались смотреть прямо.

– Да что ты… – Крон всех тонкостей происходящего явно не уловил.

– Господа, ускорим темп, – перебил я, подхватил его и бородатого под руки и буквально поволок вперед. – Где, вы говорите, здесь выход?

– Молодой человек, вы вообще кто? Я, кажется, не совсем понимаю…

– Это наш разведчик, – перебил ошарашенный моей наглостью Крон. Настолько ошарашенный, что не подумал даже вырваться. – Которому…

– Совершенно не нравятся ваши подземелья. Руки в ноги и пошли! – рявкнул я. Крон задохнулся от возмущения, а впередиидущие… пошли. Ровным, чеканным и очень, очень быстрым шагом.

– Да что ты себе… – заорал было Крон, но, опомнившись, заговорил потише, но с не меньшей злостью, – …позволяешь?!

Его движения я не заметил, настолько оно было быстрым. Вот я иду по коридору, а через секунду – уже дергаюсь во все стороны за собственным воротником. Щеки командира горели от ярости, а еще больше, полагаю, от сознания того, что люди выполнили мой приказ, пусть и неосознанно. Я не стал вырываться – просто ткнул в точку, парализующую руку на несколько минут. Воротник мгновенно освободился, а Крон недоуменно посмотрел на отказавшую кисть.

– Буянить не советую, – бросил я уже на ходу, не оборачиваясь. – Я в состоянии сотворить что-нибудь гораздо менее безобидное. Неужели так сложно просто сделать то, что просят?

– И ты рассчитываешь после этого остаться в живых? – прошипел он.

– А почему нет? – я взбежал по очередной лестнице вверх, нагоняя уже основательно ушедший вперед отряд. Воздух стал свежее, но боль отпускать не торопилась.

Окружным путем мы вышли в северо-западное крыло.

– Совсем обнаглел, щенок! Молоко на губах не обсохло, а все туда же… С-сучьи дети, – неожиданно выдохнул мне в спину Крон.

По полу широкой галереи растекалась лужа, в которой крови было куда меньше, чем натекшего через разбитые стекла дождя. Каменные стены и пол, ничем не занавешенные, гулко отзывались на шаги.

Под окнами лежали трупы. И на вывороченные внутренности, и на пустые глазницы, и на оторванные головы я насмотрелся уже в таком количестве, что они… не трогали. То ли мозг отупел от бесконечного грохота и дождя, то ли пора бояться себя самого…

Снаружи сверкнула молния, и влажное, еще не окоченевшее мясо влажно заблестело, лужа побежала волнами, где-то с чмокающим звуком осело тело. Как будто чудовище из детских страхов выползло из чулана и ютится в этой темноте, выжидая момент…

– Где проходит баррикада? – порывисто, внезапно севшим голосом, обратился я к чернобородому.

– Да в чем, собственно, дело?... Через два пролета отсюда – ее держат ребята Ми…

– Мать моя…

Сердце подпрыгнуло и застыло. Время свилось в рыхлую вязкую нить, в которую я вцепился обеими руками. Медленно-медленно, я обернулся к началу галереи. Моя струна молчала. Молчала.

Тихо-тихо, медленно-медленно, я поднял глаза на то место, где из стены выходило ответвление хода – у самой лестницы, по которой все еще поднимались люди.

– Да что…

– Бежим!!! – заорал я, срывая голос. – Щиты, быстро!

Пол вздрогнул от десятков щитовых заклинаний, вырвавшихся одновременно. Кто-то рядом поскользнулся и упал.

Я глубоко вздохнул и с шипением выдохнул сквозь стиснутые зубы. Они лезли, лезли и лезли… Из черной дыры, из подземелья, проходившего под всем замком. В обход баррикады, которую, впрочем, теперь уже никто не охраняет. Темная, многорукая и многоголовая масса, одним жирным, непрерывным червем поднимающаяся из стены. Господи боже…

Я холодеющим сердцем вслушиваясь в крики тех, кого накрыло этой волной.. Оглушительные, преисполненные такой муки вопли, словно с людей заживо сдирали кожу. А может, и сдирали.

– Чем кончается галерея? Ну же! – тряхнул уже я чужой воротник. Благодарение богам, наш проводник оказался под рукой.

– Малой залой, – выдохнул он.

– А дальше?

– Центральный проход к парадной ассамблее.

– Ворота там где-нибудь есть?

– Да… Между малой залой и проходом резные двустворчатые двери в потолок. Завалить тоже есть чем, – мгновенно уловил мою мысль чернобородый.

– Веди, – коротко бросил Крон. – Отря-я-яд! – прокатилось под потолком галереи. – Восточный проход! Прикрыть!

– Да побыстрее, – буркнул я себе под нос. Люди, выстроившиеся на середине галереи в стандартную тройную полусферу… хотя уже двойную, перестроились. Треть отряда отошла во внутренний ряд, а потом и вовсе побежала назад, к нам. Крон только махнул рукой – и они побежали дальше по галерее, туда, где даже я не мог различить никакого прохода – ни на малую залу, ни куда-либо еще.

Остальные начали организованно и очень быстро отступать.

Хотелось зажать уши – вопли умирающих выбивали из головы все мысли, кроме липкого страха, что сейчас то же будет с тобой.

А я боюсь боли.

– Прикрытию – ход! – прокричал девятник. Потом обернулся и сказал нам с проводником: – Шагайте, а еще лучше – бегите.

Еще несколько человек снялось с построения и побежало по галерее. Где-то сзади вскрикнул кто-то из оставшихся.

Я развернулся и побежал по галерее.

До широкой стрельчатой арки, открывающейся в малую залу, оставалось с десяток метров, и визгливый скрип открываемой с натугой двери, ругань в полголоса и советы проводника были уже слышны.

Позади все еще слышались вопли никак желающих умирать людей.

Ноги, эти две безмозглые ходули, развернули и понесли меня туда, где мне меньше всего хотелось и надлежало быть – обратно. Голова только устало спросила: «Что ты делаешь?», поскольку сама не знала ответа.

«Что ты делаешь?», – спрашивал я, пробегая бесконечный, длинный и прямой как стрела коридор.

«Что ты делаешь, идиот?», – шептал я, понимая, что оставшихся убивают просто сметающие своим числом призраки.

Ржавый меч расчертил темноту, и замершие на полувздохе тела распались вязким туманом.

Горящие звезды развернулись, окружая уже меня. Я отступил к стене, холодный камень коснулся лопаток.

В прошлый раз я выдохся на первом же десятке. А здесь их сотни.

Что же ты наделал, Алекс, что… Меч прочертил еще линию, потом еще и еще. В коротком выпаде я шагнул вперед и почувствовал, как под ногой захлюпало. Кровь.

В горле встал комок, сухой и горький. Куски пространства замирали вместе с горящими звездами, меч поднимался и опускался, плечо ныло, резервы пустели.

Реальный, донельзя реальный страх обыкновенной смерти спазмами хватал за горло. Кого ты пришел спасать, если тебя самого спасали еще утром? Дурак…

Воздух вздрогнул от очередной слабой попытки оставшихся прорваться.

Я выкашивал вокруг себя узкую полоску, медленно продвигаясь вглубь галереи, не отрывая лопаток от стены. Легкий узкий клинок тяжелел с каждой секундой, связки скручивало от боли.

Сквозь темноту, сквозь крики и дрожание плотного марева заклинаний, я видел людей. Пять человек, все еще цепляющихся за жизнь. Спиной к спине, окруженные коконом, который драли чужие когти, среди безобразно развороченных и свежих, совсем свежих тел.

Если бы только было хоть немного больше сил… Если бы хватило резервов бросить в стазис всю галерею – хотя бы на несколько минут…

Руки механически замахнулись для удара. Не пробьюсь. Не теперь. Не в таком состоянии.

Никогда.

Короткое слово камнем упало куда-то в пустоту. Рука неловко вильнула в сторону, острые иглы когтей полоснули по лицу. Я вскрикнул и отшатнулся, на секунду, одну-единственную секунду выпустив поток и опустив меч. Когти впились в руку, рванули на себя. Меч звонко лязгнул о пол.

Тело парализовало, сознание застыло. А инстинкт, неистребимый инстинкт номер один рывком выжал и свои, и чужие резервы до дна.

И мое личное время понеслось в карьер.

Первую секунду я тупо смотрел, как медленно, будто в покадровой перемотке, движется окружающий мир. И только когда когтистая рука коснулась моего лица, я поднырнул вниз, схватил клинок и рубанул им по тому, кто вцепился в мою руку.

Через мгновение я уже продирался сквозь плотный, будто застывший слой призраков. Да, у меня не осталось сил на глобальную блокаду. Но ведь можно ускорить себя – и не только себя.

Один миг, еще одно волокно, отделенное от общего временн о го потока – и пять человек начинают двигаться посреди замершего мира. Оглядываются, сначала непонимающе, а потом дают один дружный залп, отбрасывающий добрую четверть нападающих к стене.

– Эй, люди! – крикнул я и почувствовал себя глупо. Еще глупее я себя почувствовал, уворачиваясь от силовой волны, полетевшей уже в меня. Поэтому быстро добавил: – Свои!

– Кто?

– Кавалерия! Не сидите на месте, а бегите, пока есть возможность! Да быстрее, мать вашу! Я не железный, долго не удержу!

– Что? – спросили в один голос тугодумы, те же, кто пошустрее, уже начали пробираться вперед по галерее. Я подпихнул первых и крикнул вторым, чтобы поторопились.

Временн ы е нити начинали давить все больше, вырываясь из рук. Держать их было легче, чем полный поток, но все имело предел.

Галерея все тянулась и тянулась, бесконечная, темная и гулкая. Застывшая за окном молния освещала двор, где сам воздух кишел туманными телами.

Я облегченно вздохнул – вот уже и снова видна стрельчатая арка. Нити медленно, но верно выскальзывали из пальцев, по секунде отвоевывая естественную скорость потока. Те, что шли первыми, уже скрылись в Малой зале, я же подгонял отставших, молясь, чтобы времени хватило. Ну вот и наконец…

Очевидно, боги мне не верили.

Те, кто шел быстрее, теперь молотили кулаками по высокой, толстой, надежной и запертой двери.

Я подошел поближе, приложил к двери ухо и прислушался. Тихо. Только какое-то шуршание. Дверь завалили, как и предполагалось. А Крон? Его, получается, тоже бросили? Я внимательно вгляделся в лица пришедших со мной людей. Девятника среди них не было. Убили все-таки.

А потом на нас снова, как было уже десятки раз, опустилась тишина.

Люди вокруг замерли, прекратив кричать и колотить по двери. Молча, обречено выстроились в жалкое подобие боевого построения. Вскинули руки в одинаковых защитных жестах. Я сжал обеими руками бесполезный меч – мой лимит на сделок со временем вычерпан на два часа вперед.

Они появились медленно, осторожно, единой змей, опасливо высовывающей голову из-за угла. А потом разглядели наши жалкие силы и бросились вперед единым мощным накатом. Я закрыл глаза, размахнулся, и ударил широкой дугой. Ударил по несущейся на меня волне, не целясь, вслепую, просто, чтобы сделать хоть что-нибудь.

Страха уже не было – было тупое безразличие смертельной усталости. Вот так оно – перед смертью?...

Первая волна отхлынула, снесенная магами. Я оцепенело смотрел, как роилась с той стороны проема россыпь огоньков, как стягивались к этому проему все те, кто отстали. Тишина надавила на уши, как не давил ни один самый оглушительный грохот. Напряжение нарастало и с этой стороны арки, и с той. Пришло осознание, что вот сейчас, сейчас… Но мозг не реагировал, зачарованный игрой бликов на полу от этих колючих огоньков. Красиво ведь… Красиво…

Только когда вторая волна докатилась до магов и смела половину их хлипкого строя, я вспомнил, что кусок железа у меня в руках – для того, чтобы убивать. Если смогу…

Рядом просвистел еще один меч – кто-то из магов оказался вооружен. Он короткими, быстрыми ударами начал отбиваться, прикрывая меня, как ни странно – успешно. Маг пытался что-то сказать, но не мог пробиться сквозь звуковой вакуум. Я нахмурился – высокий и широкий в плечах, как десантник, маг мне не был знаком. Не из нашего отряда.

Где-то в центре бурлящего котла, которым стал Малый зал, послышался всхлипывающий вой, когда туманный тела сомкнулись над чьей-то головой. Я прислушался и понял – последней. Остались только мы. Горевшие со всех сторон огоньки чуть помедлили, а потом ринулись вперед, на нас.

Я услышал только, как маг рявкнул: «Держись!» и схватил меня за пояс, приподняв над землей.

Мир мелькнул как в калейдоскопе, на миг смазавшись, а потом снова обретя резкость. Но это был уже совсем другой мир.

Ноги ухнули на каменный пол, подогнулись, и я начал оседать на колени. Жесткая рука подтянула меня за перевязь, удерживая на ногах.

Внезапно до меня дошло, что вокруг полно звуков. Более того – мимо сновали люди. Настоящие живые люди. И ни одной бестелесной твари.

– Спасибо тебе, господи, – услышал я свое бормотание.

– Не за что, – отозвались сверху. – Но таких идиотов я еще не видел.

Я обалдело поднял глаза к потолку. На нос капнула увесистая и очень, очень холодная капля. Под ногой захлюпало.

Я медленно, будто в трансе, пересек широкий, темноватый зал, подошел к огромным колоннам, между которыми неровным, сломанным рядом теснились столбики перил. Остановился, огладил ладонями мокрое дерево.

И глянул вниз.

Тысячи, десятки тысяч тусклых багровых огоньков заливали горизонт.

Грохнул залп, воздух вздрогнул и пошел зыбким маревом. А я вдруг проснулся, как ото сна. Чужие кошмары накатывались на стену волнами – из клубящегося багрово-черного тумана вырывались вперед то гигантский волк, то кишащая щупальцами тварь, то клубок змей, а то и просто скопище рук с длинными, длинными когтями. И все – лишь скопище тумана, не меняющее даже цвета. А рядом со мной, на полтора десятка метров выше этой волны, стояли люди, в свободной мешковатой одежде замковых магов и… замотанные в темное с ног до головы патрульные.

Мать моя… Это же внутренний периметр, куда мы и шли. И дошли. Кое-кто.

– Чудны дела твои, Господи, – шепнул я тихо.

– И не говори, парень! – донеслось до меня.

– Что?… – я оглянулся, наконец поняв, что голос идет не с небес: а меня с высоты своего непомерного роста смотрел мой спаситель. – Спасибо что с собой захватили.

Он громко хмыкнул.

– После того, как ты кинулся за нами демону в задницу?... Кстати, зачем?

Я пожал плечами:

– А почему вы оставались с ними, хотя могли телепортироваться, по – видимому, в любой момент?... Кстати, вы ведь не стихийник, раз это можете. Вы откуда?

– А у тебя нет никаких вариантов?... – он стянул с головы мокрый капюшон мантии и тряхнул волосами, как собака. – Балбес…

Я вздрогнул. Вся левая сторона его лица, начиная от уха, была пропахана четырьмя глубокими шрамами, перекашивающими лицо. Ближе к челюсти они исчезали под густыми бакенбардами, местами прячась под угольно-черные волосы, но на шее появлялись снова, уходя, судя по всему, еще ниже.

Я машинально коснулся собственной щеки и наконец осознал, что на шею течет кровь. Щека не болела, слишком онемевшая от холода. Я стер кровь рукавом, с полным безразличием понимая, что в будущем имею все шансы стать похожим на этого мага. Если доживу.

В глубине зала послышался знакомый голос. Я извинился и пошел туда.

– Что случилось, боец? – буркнул один из трех мужчин, сидевших за длинным и узким, как пенал, столом. – Приказано же было, без причины…

– Причина на данный момент с боем прорывается наверх, – я сощурился. – Вы разве не знали?

Крон, стоявший ко мне спиной, обернулся.

– Ты-то как сюда попал?

– Не важно.

– В таком случае, не о чем говорить. Иди на периметр, – бросил он через плечо.

– А вы?

– Мы составляем план обороны! – рявкнул он. – Вон!

– Как хотите, – пожал я плечами. Но не вышел. Просто отступил в тень.

Про меня забыли сразу же. А я слушал, слушал, слушал…

«– Уважаемый, как вы не понимаете, это глупо! Людей слишком мало, хоть бы продержаться еще пару часов…»

«– Да вы что, не выглядывали наружу? Их тысячи! Ни о каких вылазках не может быть и речи, мы уже потеряли две трети людей!»…

«– Это безумие!»…

«– Чушь! Мы обречены!»…

«– Болван, а еще военный!»…

«– Ну вот что, командую здесь я!»…

Я прислонился к стене и прикрыл лицо рукой. Глубоко-глубоко внутри зарождалось нечто, пока нестойкое, неясное, но оно было.

Люди что-то кричали и махали руками. Мешают…

Черт, да заткнетесь вы или нет?!… О, замолчали. Тихо…

Я прикрыл глаза. Мир успокоился, сгладился, опал. Не мешать. Не мешать… Тихо, я сказал!

Дата добавления: 2015-08-21