Глава девятая. Ты в ответе за всех, кого приручил

Ты в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за свою розу.

А. де Сент-Экзюпери.

Скай

Я мерно шагала по коридору, ведущему в северный сектор, мысленно намечая план.

Шпионаж, подкуп и шантаж – вот самые верные средства отстрела такой пугливой дичи, как информация, но я надеюсь, до этого не дойдет. Просто поговорим. По-дружески.

Глава клана, особенно такого большого, как клан магов, вовсе не обязан знать обо всех перемещениях подчиненных. Но слишком молод Лойон, и слишком резко он взлетел к вершине, чтобы это не наводило на размышления… Снюхаться с Малым кругом не так уж сложно – сложно от него избавиться, когда он начнет требовать плату за помощь.

Северный сектор – самый заброшенный участок корабля, поэтому мы и выбрали это место для стационарного портала в Безымянную. Сейчас, когда шлюзы перекрыты, добраться до него не составляет особого труда – главное не наступить на какую-нибудь не в меру шуструю тварь, притаившуюся в одной из оставшихся после спуска воды луж.

Минут через десять водохранилища кончились, и я вышла в один из малых грузовых доков, который, тем не менее, мог вместить до пяти истребителей класса «А». Портал неторопливо переползал с одной стены на другую, очевидно, скучая до нервной дрожи. Ничего, откроют шлюзы – развлечется.

Я шагнула внутрь, выйдя в Пустых степях. Пустые-то пустые, но только для тех, кто не знает, куда смотреть. Для потайного портала одно из лучших мест – Меркала буквально через два мира, тихо, спокойно, хвост заметишь за версту – плоская как блин, покрытая низенькой пропыленной травой поверхность не даст спрятаться. А вокруг – горы. Низкие, обрывистые горы песочного цвета и розовато-бежевое небо в нитевидных облаках. Снежно-белые птицы и огромное, без конца и края, оранжевое озеро, отливающее всеми цветами от коричневого до алого. И ведь почти никто не видит этого – хозяин степей умело скрывает свои богатства от посторонних глаз.

Но я-то вижу. Вижу не только истинный облик мира, но и самого хозяина. Он парит над серединой озера, будто огромный воздушный шар. Очень широкий конус шляпки плавной перетяжкой переходит в другую округлость, поменьше, потом в еще одну, заканчивающуюся острым кончиком. Верхняя шляпка украшена рядом мягких рожек.

Чего только не встретишь на просторах Безымянной.

И кого. На берегу, подобрав ноги под себя и задумчиво щурясь под невидимым солнцем, поджидал меня Велькезар.

Я присела рядом.

– Здравствуйте, господин хороший. Что новенького на ниве слухов?

– Слухи в ужасе от своего содержания, – Вель повернулся ко мне, блистая своей фирменной ухмылкой.

– А если серьезно?

– Абсолютно серьезно. Кроме того, – он многозначительно покосился в сторону портала, – в узких кругах прошел шепоток об исключительной ценности объекта.

– Исключительной? – непонимающе переспросила я. – Разве… Обычный Хранитель, Вель.

– Видимо, не совсем. Подумай. Что ты заметила необычного? И главное, что могли заметить посторонние?

Вель тактично обошел вниманием тот факт, что под «посторонними» понимались его, а заодно и мои, сородичи.

Я замолчала, поминутно анализируя события, свидетелями которых даже чисто теоретически могли стать Темные. И что такого необычного можно заметить без сканирования и даже личного общения?...

И тут у меня в голове будто щелкнуло. Осталось только констатировать факт:

– Я дура. Он корректор времен. Вот кто это был вчера, а я-то понять не могла, зачем их братии ввязываться во всю эту муть… Какой кошмар.

– Редкий дар, даже если слабый, – Велькезар уважительно качнул головой. – И «особый военный потенциал». Поздравляю, милая, после такого за ним будут охотиться не только ради Рура. И теперь – уже действительно все, кому не лень. Мальчик молод, слаб и внушаем, да еще и необучен.

Я мрачно кивнула.

– Боюсь даже подумать, что начнется, если это просочится дальше тебя. Вель, дай мне хоть какую-то информацию.

– Не могу порадовать – никто ничего точно не знает, а слухи гуляют совершенно дикие. И даже я не скажу, какая их часть запущена в качестве дезы самим Малым кругом.

– Ладно, а что с информатором? Что-нибудь узнал? – без особой надежды спросила я.

– Боюсь, это птица летает даже не в облаках, а в стратосфере. Что информация поступила – известно точно. Что она высшего качества, не вызывает сомнений ни у кого. Но кто поставщик – неизвестно.

– Что, вообще никому? Могу гарантировать, что подвох тут имеется, и не один.

– Имеется, – он коротко улыбнулся и глянул на меня искоса.

– И какой?

– На меня уже начинают подозрительно коситься, да и те, на кого я сейчас могу надавить, не слишком близки к трону. Что в деле есть логические неувязки, я вижу и сам. Но ничего с этим поделать не могу.

– Сколько у нас еще времени?

– Пока хватает. Ход с распусканием слухов, конечно, эффективен против шпионажа, но на этот раз Малый круг промахнулся – они сами себя тормозят. Сейчас они могут себе позволить только малые силы из особо посвященных – то есть дальше партизанских вылазок в ближайшее время не пойдут.

– Ясно. Спасибо, Вель.

– Для вас – хоть звезду с неба, прекрасная госпожа, – он криво усмехнулся. – Будь осторожна.

Я молча наблюдала, как его фигура медленно тает в воздухе, а потом поднялась на ноги и направилась на север.

Это будет тяжелый год.

А уж насколько тяжел будет ближайший час…

Но, боюсь теперь без этого действительно никак.

Через несколько минут степи пропали. Над головой сплетались тоненькие веточки, образуя купол, над которым раскинулось небо полночной синевы. А выше – золотые луны на полнеба, чистого, без единого облачка. И тихий, ненастойчивый шепот ночного леса. Шаг сам собой замедлился – этот мир не терпит суеты и торопливости. Я вышла на обрывистый берег речушки. Шаг – и под ногой сам вырастает столбик искрящейся бронзой воды, шаг – и еще один столбик, поменьше, вырастает рядом. Несколько шагов, и ты на другом берегу. Я не пользовалась своей силой – мир сам с радостью принимает путника, не желающего ему зла. Есть такие миры – живые. Они могут помнить и чувствовать, помогать и отталкивать, прощаться и снова ждать встречи.

На другом берегу стеной стоят деревья. Темно-зеленые ели подметают темное небо, раскидистые папоротники и пышный мох оплетают ноги. Неширокая дорога, почти тропинка, петляет между деревьев. Когда-то это место было частью Приграничья, а раньше – и вовсе мира Земли. Смещения, слишком малые и медлительные, чтобы их можно было заметить, втянули часть мира в Безымянную.

Я зашагала по пышным подушкам мха. Велькезар не сказал ничего, сказав все – у нас есть время. И его нельзя потратить впустую.

Даже если ради этого придется идти к Яну на поклон… Хотя я представляю, что он мне скажет.

Проблема в том, что среди всех, кто в курсе дела, его одного можно назвать следователем, хотя и специфического профиля.

Ладно, кому здесь врать – просто у него есть осведомители даже среди магов. То ли преступников после отсидки отслеживает, то ли просто профдеформация. А уж что у него есть еще…

Лес расступился, сменившись тяжелыми коваными воротами, перегородившими дорогу. За ними виднелся шпиль крошечной церквушки, затянутой на Безымянную кладбищенским порталом.

Я не стала лезть через ограду – достаточно было бросить пару камешков в ближайший витраж. Вайскоп над каждым дрожит, как банкир – над золотым фондом.

– Аттаре, у тебя есть мозги?!

Ну что я говорила?

– Ты вообще соображаешь, что делаешь?! Это пятнадцатый век!

Ян отпер ворота, ежась от ночной сырости – выскочил в чем был: в полурасстегнутой рубашке и затертых джинсах.

– Ремонт затеял? – я кивнула на штанину, измазанную краской, синей, как входная дверь.

На самом деле он здесь не живет – просто отбывает вахты, как рабочий на нефтяной платформе: Приграничье с его тюрьмами начинается уже за дальним рядом елей. Живет он в австрийском Зальцбурге, да и зовут его не Ян, а Йохан – Яном его звала мать-полька.

– Что тебе надо?

Я сказала. Несколько секунд он только открывал и закрывал рот, видимо, не ожидав такой прямоты. Или наглости – как посмотреть.

– Аттаре, ты совсем того? – Ян чисто человеческим жестом покрутил пальцем у виска. – Зачем она тебе вообще?

– Догадайся.

– Ну конечно, – он разом поскучнел и сухо сообщил: – Это должностное преступление.

– Я в курсе. Поэтому и хочу дать взятку.

Ян вздернул бровь, глядя на меня, как на сбежавшего пациента бывшей Рейновой клиники.

– На черта мне твои деньги?

– Я их тебе и не предлагаю.

– А что предлагаешь?

– А чего ты хочешь?...

Его лицо приняло странное выражение, в зеленых глазах мелькнуло что-то…

– Аттаре, тебе лучше не знать, чего я хочу, – наконец сказал он.

Я почесала кончик носа и выдвинула вполне логичную версию:

– Мою голову? Неужели я тебя настолько допекла?

Вайскопф издал странный звук.

– Может, сойдемся на политическом лобби? В ближайшие четыре года я могу многое сделать для твоего клана, – я соблазнительно побалансировала на слове «многое». – С оборачивающимися ты давно на ножах, неужели тебе помешает лишняя поддержка?...

Я затаила дыхание. Ну же, Ян, ты же политик, и политик слишком расчетливый и умный, чтобы не понять, что такие предложения делаются не каждый день. Его клан может взлететь если не на вершину, то чертовски близко к ней.

О том, что, фактически, сама иду на должностное преступление, я старалась не думать. Есть игры, которые стоят любых свеч.

Вайскопф смотрел на меня в упор, не мигая.

– То есть ты просишь дать тебе доступ к матрице Авона, за что меня гарантированно снимут с должности, если это всплывет, а то и посадят на пару сотен лет в заведение по соседству, – он мотнул головой куда-то в сторону Азана. В его глазах зажглись недобрые огоньки. – И я это должен сделать ради поимки того, кто укокошил комок шерсти, из-за которого, собственно говоря, я и на ножах с оборачивающимися?…

– Я же не прошу сделать это бесплатно, – вставила я, мысленно попрощавшись с возможностью пойти по легкому пути. Не согласится. Видимо, сделки с темными, пусть и бракованными, проходят в графе «Только в случае конца света».

– При этом ты не можешь не знать, что, в отличие от меня тебе за доказанное злоупотребление властью для подобных целей снимут голову… – продолжал Ян в полголоса. С секунду он молчал, а потом испытующе посмотрел на меня: – Неужели ты действительно настолько его любила?...

– А ты – настолько ненавидел?... – ответила я вопросом на вопрос, с вызовом глядя ему в глаза. – Так превосходство чужого клана глаза кололо?

– Куда уж мне, – ядовито процедил он. – Посадишь Станека на место Летта – будет тебе матрица.

С тем же успехом он мог сказать «достань мне звезду с неба». Летт на своем посту без малого три десятка лет, и за этот срок тщательно вычистил из клана всех конкурентов. Не говоря уже о том, что его поддерживают почти все действующие главы кланов.

– Не могу, – озвучила я то, что нам обоим и так было ясно.

– Тогда и не предлагай, – он криво, безо всякого веселья, ухмыльнулся. А потом как-то странно качнулся и рухнул мне под ноги.

Я резко пригнулась – что-то коротко свистнуло у самого лица.

Стреляли из леса, но не из огнестрела, а ничего сложнее механики на Безымянной не работает. Я выбросила примитивный силовой щит из аварийного амулета, отбивший несколько более прицельных выстрелов, схватила Вайскопфа за шиворот и метнулась к двери церквушки.

Не без облегчения захлопнув ее за собой и задвинув засов, я позаимствовала у местного божества горящую свечку и выдернула у Яна из-под лопатки иглу с капсулой.

Либо яд, либо снотворное.

Я прислушалась – в антикварные окна никто не скребся: видимо, за вооруженный штурм снайперу не платили. Но если наемник слышал наш разговор, мне крышка.

Я стащила еще несколько свечей и поставила прямо на ближайшую скамью. Присела рядом с Яном на корточки, похлопала по щекам.

Никакой реакции.

Сердце подозрительно екнуло – одно дело лелеять мечты о его безвременной кончине, и совсем другое – вот так вот внезапно лишиться любимой занозы в заду. Это его мифологические кровососущие аналоги бессмертны и неуязвимы, а в реальности убить эту полицейскую ищейку так же легко, как и обычного человека. Разве что вылечить легче, если не пристрелили на месте…

Несколько секунд я пыталась вспомнить, где у людей проверяется пульс, начиная потихоньку паниковать, а потом по-дилетантски приложила ухо к груди.

И тут же выдохнула – сердце билось, легкие работали, хоть и слабо.

Я уже начала было подниматься, когда его рука легла мне на голову, зарылась в волосы, притягивая обратно. Вот что значит – рефлекс…

Последнее, чего мне сейчас хотелось, так это отдавать свои резервы на разграбление, но и скорой под окном тоже не видно… пусть лечится.

В какой-то момент я, видимо, задремала – когда из тебя тянут энергию в таких количествах, так бывает. А когда очнулась…

Он гладил мои пальцы. Ласково проводил по ладони, так щемяще нежно… я даже мельком позавидовала той, кого он видит вместо меня.

Под щекой мерно и успокаивающе стучало чужое сердце.

Спит.

Я вывернулась из объятий и потрясла Яна за плечо. Он вздрогнул и открыл глаза – и так же стремительно оказался на ногах.

Нет, это не человек, это одни сплошные рефлексы…

– Отмена тревоги, – я привалилась спиной к скамье и несколько заплетающимся языком уточнила: – Снайпер внутрь не полез. И если у него вместо мозга не луковица – уже ушел.

Вайскопф медленно опустился обратно на пол и привалился к соседней скамье. Смерил меня взглядом:

– Я что, додумался на тебе кормиться?

Я обиделась.

– Ну извини, если у тебя в подсобке был припрятан идеологически правильный донор…

– Не лезь в бутылку, ради бога… – Ян прикрыл глаза. – И это не подсобка, а ризница… Кому я обязан жизнью, господи…

– А как же богохульство? – я ядовито блеснула знанием святого писания.

Он вяло отмахнулся.

– Ладно, будет тебе Авон. Одна копия.

– Две, – у меня закружилась голова, и я позорно ткнулась носом в чужое плечо.

– Две, – шепнули мне в волосы.

Я отключилась.

Рейн

Я обтер тряпкой руки и нахмурился. Уже пятая камера.

Что-то многовато в Северном секторе брака, даже учитывая естественный износ. Больше трети камер не работает – по чистой случайности – там, где стоит портал на Безымянную.

И основной вопрос – насколько все это закономерно.

Я сменил треснувшую линзу, проверил изображение и спрыгнул с потолка. Суставы мягко спружинили – раскрыть крылья в узком коридоре значило получить сложносочиненный перелом. Я сверился со списком и вычеркнул проверенные сегодня участки, помечая те, где был сделан ремонт.

На сегодня хватит – до конца дня нужно еще раз протестировать местную Центральную.

В порядке паранойи.

Я раскрыл телепорт в кают-компанию…

…И практически вплавился в человека, возившего тряпкой в волоске от точки перехода.

– Ты ползаешь с закрытыми глазами, идиот?! – рявкнул я, когда смог издавать членораздельные звуки. Хранитель поднял на меня сонные сердитые глаза и пробубнил:

– И что я сделал?! Возникаете фиг знает откуда… – Алекс прошаркал мимо меня в каюту, швырнул тряпку в угол и хмуро посмотрел на меня в упор. Действительно не боится. – Все вы тут ненормальные!…

И за что покарали меня боги этой копией Шаруха?... Разве что безо всяких признаков деловой хватки.

Хан вышел из камбуза, жуя на ходу:

– Что за дезертирство с боевого поста?

Он посмотрел на меня. Я отослал ему картинку вместе со своими комментариями, далекими от цензуры. Темный растерянно почесал за ухом. Видимо ему, как и мне, пришла в голову одна мысль: пока я надеялся, что самые простые вещи мальчишке объяснит Хан, он точно так же кивал на меня. И все вместе мы возлагали большие надежды на Скай. Результат очевиден.

– Значит так, слушаем сюда, – я легко подхватил человека за шиворот и ткнул носом в место, где я чуть было не приобрел еще одну составляющую. – Это маяки телепортации. Не заходить, не наступать, руками не трогать, тряпкой не махать. Иначе станешь как я, только хуже.

Он наморщил лоб. Под белобрысыми вихрами шла активная, но абсолютно непродуктивная работа мысли.

– То есть вы из-за этого такой зеленый?

– Я из-за этого такой злой, – отрезал я. – А ты не доживешь даже до ближайшего покушения – убьешься самостоятельно.

– Ну, одно как-то пережил… – он зло сощурился. – Вы, в конце концов, здесь на что? Если только не лапшу мне уши вешаете, конечно…

– Именно что «на это», – процедил я. – Мы умрём, за тебя, сопляка, если нужно будет. Кайл был бы этого достоин – он воспитал бы нашу смену. Ты – сомневаюсь. Хотя бы потому, что умрешь сразу же, как только погибнем мы. А новая тройка окажется беспомощной, как новорожденные младенцы – дадут боги, их хватит хотя бы догадаться, кто они есть… и то сомневаюсь.

– Да на черта меня вообще убивать?! Этот ваш бог сразу же полетит искать новую тушку!

– Сам умрешь, – я посмотрел на него в упор. – И очень быстро – дорваться до силы «этого нашего бога» еще не получалось ни у кого. А вот вывернуть наизнанку психику паре десятков Хранителей эксперимента ради – а вдруг получится... Мне продолжать?

Человек начал говорить – громко и зло.

Я прикрыл глаза. Пусть злится – ему полезно. Пусть учится бить в ответ. В конце концов, перед лицом катастрофы Хранитель всегда остается один.

Дадут боги, он никогда об этом не узнает…

Дата добавления: 2015-08-21