Рискнем познакомиться? Включайте «Свадебный день в Трольхаугене» Грига:
ДВУХЧАСТНАЯ ФОРМА (А-В)
Ее очень любили композиторы эпохи барокко – Бах, Гендель, Вивальди и другие маэстро в расшитых камзолах и забавных париках.
Проще всего ее представить в таком виде:
Это не реприза: главный материал звучит не в конце, когда мы вернулись «домой», а в начале второй части. Он звучит в другой, «чужой» тональности, и потому это «взгляд назад».
У нас получилась такая схема: А→А1; ВА→В. Давайте послушаем «Шутку» Баха («Badinerie») из оркестровой сюиты си-минор. Вот скачет козликом тема, изящная и легкомысленная, как девчонка с косичками. Отзвучала два раза, а потом – ой, вдруг увлеклась чем-то, да и убежала...
Все, теперь она в других краях. Вот она, наша героиня (уже в новой тональности): как же, как же вернуться домой? Пробует так, пробует эдак… ну-ка? Неужели получилось?
Фффух. С возвращением!
(Внимание: в записи каждая часть «Шутки» может повторяться два раза. Не подумайте, что в «Шутке» четыре части.)
А еще это можно представить так:
Итого – получился путь «туда и обратно».
А еще это можно представить…
Впрочем, хватит. По этой канве – «туда и обратно» – можно нафантазировать какую угодно историю. Как и по канве любой музыкальной формы.
Для того она, форма эта, и нужна – работать канвой для фантазии.
Моя, например, фантазия придумала историю о девчонке с косичками, которая куда-то убежала (…или это ее мысль убежала?), – а ваша, может быть, придумает другую. Или не придумает никакой: эти истории не обязательно должны состоять из слов и картинок. Они могут быть сугубо музыкальными, эти истории. Достаточно просто понимать, о чем музыка говорит с нами.
ВАРИАЦИИ (А-А1-А2-…-Аn)
Допустим, вы познакомились с кем-то. Встречают всегда «по одежке» – по тому, что бросается в глаза (голос, манеры, внешний вид, мимика и т.д. и т.п.).
Таким вы и запомнили нового знакомца: так-то одет, так-то говорит, так-то двигается, так-то выглядит.
Потом вы встречаетесь с ним снова. Все тот же человек – знакомое лицо, походка, фигура, – но одет уже иначе. Знаете, как меняет людей одежда? «Одну даму, например, муж любит, только пока она в шляпе моей работы» (Е.Шварц).
А если присмотреться – изменился не только костюм. Другая погода – другая одежда – другое настроение. Интонации, тембр голоса, даже характер, – все неуловимо поменялось. Так неуловимо, что вы бы и не заметили без подсказки.
Потом вы снова и снова встречаетесь с ним. И всякий раз делаете маленькое открытие. Такой тихоня – и так сердится? Такой аккуратист – и так гоняет в футбол? Такой серьезный – и так забавно шутит?
Бывает, что вы заново открываете для себя кого-то. А бывает и так: знали человека сто лет, а потом случилось что-то эдакое – и вы вдруг узнали его на пару ярусов глубже, чем раньше. Оказалось, что он совсем не такой, каким казался на поверхности...
Это и есть вариации. Наш персонаж – это тема. Она звучит в начале цикла. А потом мы всматриваемся в нее то с одной стороны, то с другой, то с третьей. Знакомимся с ней в одних обстоятельствах, в других, в третьих, узнаем ее и так, и эдак, – все ближе и тесней.
И получается у нас много маленьких отдельных пьесок. Но в то же время все они – одна и та же тема. Это так же удивительно, как и то, что всех этих людей, таких разных и непредсказуемых, зовут одним именем – Вася (Катя, Петя, Маша – подставьте имя любого вашего друга). И все они – один и тот же человек.
Вот такая интересная это форма – вариации: они умеют показывать одновременно и разное, и единое.
Помните мультик Сутеева «Мешок яблок»? Там про Зайца, который всем яблоки раздавал, а потом благодарные звери носили его зайчатам всякие вкусности. В этом мультике замечательная музыка композитора Зива, и все коллизии мультика переданы в ней через вариации.
Вот тема – она звучит уже, когда идут титры. Первая вариация: главный герой на авансцене – ищет, чем бы порадовать голодных зайчат. Вторая вариация: Заяц поет Вороне про свою семью. Третья: злая Ворона проклевывает дырки в его мешке, чтобы все яблоки высыпались (слушайте, слушайте, как преобразилась тема!). Четвертая: дождь, гроза, опасность – Заяц плывет в логово Волка. Тему и не узнать... Пятая: погоня! Шестая… ну, дальше вы и сами разберетесь.
А теперь послушаем этюд Листа «La Campanella» («Колокольчик»), написанный на тему Паганини. (Композиторы часто так делают: берут чужую тему и сочиняют на нее вариации. Это ведь очень интересно – попробовать: а что смогу сделать с этой темой я?)
Колокольчики вызванивают нежный вальс. Это и есть тема. Она могла бы звучать в старинной шкатулке, а в таком вальсе могли бы кружиться фарфоровые куклы. Тема сделана из трех фраз: первая – певучая и прозрачная – повторяется дважды, вторая кокетничает, а в третьей колокольчики побольше ведут диалог с самыми крошечными, которые звенят где-то у верхнего края клавиатуры.
В каждой вариации они оплетаются новыми и новыми узорами, окутываются новыми и новыми россыпями драгоценностей. Уже это не перезвон, а настоящая сказочная вьюга. (Или мерцание, или блуждающие огни.) И все это – одна и та же тема. В конце она преобразится до неузнаваемости: привычные фразы зазвучат решительно и ярко, ослепительные пассажи взлетят до небес. Финал! Был хрупкий наигрыш – а стал... придумайте сами, ладно?
***
Вот мы и убедились, что музыкальная форма – это не какие-то там заморочки для любителей диссертаций, а живая фабула музыкального рассказа.
Допустим, мы не знаем...
...что «Кампанелла» Листа – это вариационная форма. Тогда мы не узнали бы тему ни в узорах вариаций, ни в могучем взлете финала, и не удивились бы, как она изменилась до неузнаваемости.
...что «Свадебный день» – это трехчастная форма. Тогда нам что праздничные колокола, что тишина альпийского луга – все едино. Вниманию не за что зацепиться, и оно смешает гамадрилов с мадригалами в одну кучу.
...что «Шутка» Баха – это двухчастная форма. Тогда наша девчонка (или кого вы там себе придумали) пропрыгает козликом на одном месте. А маленькая история из жизни героини куда интересней одного кадра, повторенного сто раз.
(Кстати о музыкальных шутках. Даже Бах, который смотрит с портретов так строго, что хочется поправить себе воротник, – даже он был таким только тогда, когда позировал для этих портретов.. Ну, и когда писал серьезную музыку, конечно. Просто он не всегда это делал.)
РОНДО (А-В-А-С-А)
Представьте знакомую нам А-В-А, которая не заканчивается репризой: дальше – новый средний раздел (С), и потом опять будет новая реприза.
Таких витков может быть сколько угодно: минимум – два (А-В-А-С-А), максимум… наверно, его и нет. «Рондо» по-французски – «круг»: мы будто ходим по кругу, все время возвращаясь к главному материалу (А). Он называется «рефреном», а то, что перемежается с ним (В, С и так далее) – «эпизодами».
На что это похоже (кроме хождения по кругу)? В любой истории сохраняется что-то главное и неизменное. Колобок встречает Зайца, Волка, Медведя, Лису, и всем им поет – «я от бабушки ушел, я от дедушки ушел». Его песня – и есть рефрен.
Ну, а кроме рефрена, в любой истории может быть сколько угодно всего – и такой эпизод, и вот такой, и эдакий. Представьте, что вы гостите и в той, и в другой, и в третьей стране; но и там, и тут вы – это вы.
Правда, каждое новое путешествие что-то меняет в вас. И вы, хоть и остаетесь собой, но в то же время становитесь другими. Даже если рефрен повторяется дословно, и в формуле не нужно приписывать к нему маленькие циферки.
Послушаем «Масленицу» Чайковского («Февраль» из цикла «Времена года»). Гармошечный наигрыш – это наш рефрен, «портрет» праздника. Он состоит из двух физиономий: веселой и сумрачно-таинственной, будто гармонист затеял какой-то розыгрыш. Вторая, таинственная музыка быстро переходит в лихой пляс с притопом и эффектной позой в конце.
А вот и эпизод: новая тема перебрасывается из голоса в голос. В праздничной толпе и там, и тут – диалоги, мизансцены, разноголосица! Она нарастает, как лавина, как снежный ком… (И снова рефрен.)
Новый эпизод: просьбы, мольба, церемонные поклоны… По всему видно – автор подсмотрел какую-то бытовую сценку. Не красавицу ли умоляет лихой кавалер прокатиться с ним на тройке? А вот и сама тройка – звенит бубенчиками…
Опять рефрен! А в конце – кода: кто-то притаился за углом – как выпрыгнет, как выскочит! Ай да розыгрыш, ай да Масленица!
(Итого: А-В-А-С-А + кода.)
Теперь отдохнем от праздничной суеты – послушаем «Павану на смерть инфанты» Равеля. Здесь нет больших контрастов: тонкая, щемящая печаль окутывает всю пьесу, как осенний свет. Эпизоды – новые мысли, приходящие в задумчивости; рефрены – наше настроение, обновленное этими мыслями. Смены рефренов и эпизодов почти неуловимы, как игра осенних бликов.
Попробуем уловить?..
(Итого: А-В-А1-С-А2.)
Замечательная визуализация рондо – цикл «Картинки с выставки» Мусоргского. Он очень длинный (больше получаса), и я собирался слушать его с вами позже, когда попривыкнете. Но так уж получилось – он взял да и бесцеремонно влез в главу про рондо. Не выгонять же его?
Это рондо такое большое, что рефрены и эпизоды здесь обозначены как отдельные пьесы. (Каждая из них, само собой, написана в какой-нибудь форме, чаще всего – в знакомой вам трехчастной.)
Рефрен здесь называется «Прогулка» (с него начинается цикл). Это – я, гуляющий по выставке. А эпизоды – картины, которые там висят. Их много, и каждая меняет меня: некоторые незаметно, а некоторые почти превращают меня в себя. Только новая картина «выбивает» впечатление от прежней (клин клином). Некоторые картины «не дают опомниться» – идут друг за дружкой без рефрена, без «Прогулки».
(Здесь можно приписать что-нибудь философское, вроде – «Не так ли и в жизни? Одни события меняют нас до неузнаваемости, другие помогают обрести…». Если хотите – допишите за меня.)
Вот вам карта-путеводитель по «Картинкам с выставки».
(Все всегда боятся таблиц. Но нам-то придется иметь с ними дело, – уже хотя бы потому, что сама музыка – это таблица. Только не зрительная, а слуховая. А лучший способ описать ее – нарисовать зрительную. Надеюсь, что таблицей про «Свадебный день» я убедил вас, что мои таблицы не такие сухие, как в учебнике какой-нибудь софии или логии).
Сыграем в викторину? Какой из каких номеров «Картинок» в какой форме?
(Только – чур не подглядывать! Вначале попробуйте определить сами, а потом суйте нос в шпаргалку.)
Уффф. Видите, какие большие бывают рондо? Такие большие, что вмещают в себя целую жизнь, а то и целую культуру.
Зато теперь, после этого похода на Выставку Жизни (и Смерти), нам уже будет море по колено. И мы сможем поточить зубы о самую главную и самую трудную музыкальную форму – сонатную.
Дата добавления: 2015-08-13; просмотров: 68 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ПРОСТЫЕ ФОРМЫ | | | СОНАТНАЯ ФОРМА |