Великая дидактика

Коменский начал работать над главным своим систематическим сводом педагогической науки еще на родине и завершил труд в Лешно, уже в изгнании. Текст был написан Коменским на чешском языке, а затем переведен им на латинский. При переводе Коменский отчасти переработал материал книги: расширил и систематизировал изложение ряда глав, уточнил формулировки. Латинский вариант был окончен в 1638 г. и издан в Амстердаме в 1657 г. в 1т. Собрания дидактических произведений Коменского под названием "Didactica magna" - "Великая дидактика".

Этот всемирно известный трактат многократно перводился на русский язык (впервые - в 60-е гг. прошлого века). В настоящем издании он публикуется в переводе с латинского Д. Н. Королькова / Под ред. А. А. Красновского.- (Избр. пед. соч., 1955, - М., с исправлениями).

Дидактика, школоведение, теория воспитания и педагогическая психология впервые в истории педагогической мысли обрели в "Великой дидактике" свой предмет и составили в своей совокупности особую науку, прежде не существовавшую в качестве специальной области знания. Эта наука представлена здесь в составе всех своих важнейших проблем: цели, задачи, содержание, психологические факторы и предпосылки, методы и организационные формы образования личности, становления и совершенствования способностей. Решение этих проблем приобрело статус всеобщего и необходимого, достоверного и доказанного знания, конституирующего законы и, в свою очередь, основывающегося на их непреложности. "Великая дидактика" - грандиозная система, целостная теория вкупе с ее обоснованием ("философией воспитания").

Чтобы понять цели и задачи "Великой дидактики", этого фундамента науки о воспитании, образовании и обучении, придется совершить исторический экскурс.

То была эпоха нарастающего по скорости крушения феодальных устоев жизни и чрезвычайно болезненного, но неостановимого роста новых, буржуазных сил и отношений. Мир рушился, и мир созидался. Столкновение старого с народившимся в XV-XVI вв. и успевшим окрепнуть новым приняло катастрофические размеры. Тридцатилетняя война принесла Коменскому боль жесточайших утрат и крайне тяжелых поражений.

Сформированный в альтруистическом и на редкость мужественном духе, Коменский создал новое идейное оружие, названное им пансофией, которое предназначалось для уничтожения зла и установления добра на земле. Он видел свое призвание в возвращении мира истерзанному междоусобицами миру, в установлении на земле "рая", в приближении "тысячелетнего царства" истины, справедливости, добра, радости и красоты.

Будучи предтечей Просвещения, Коменский веровал в распространение знаний как панацею от ужасов междоусобиц: мир спасется мудростью - Софией.

Пансофия (всемудрие, всезнание) должна стать достоянием всех - любого и каждого человека.

Но с помощью педагогического инструментария современной Коменскому школы пансофию распространить было нельзя. Всемудрие предполагает знание сущности вещей, а школа учит словам. Мудрость недостижима без овладения научным методом познания, но школа губит умственные способности отупляющей зубрежкой. Пансофия предполагает высокую нравственность, чтобы ум не служил злу, а школа, отделяя знания от ума, одновременно разводила ум и интересы, потребности, интенции, стремления, направленность личности. Она но' учила главному - любить добро и ненавидеть зло, наслаждаться познанием истины и служить ей.

Для торжества пансофии необходим был легкий, простой, надежный метод обучения ей, метод, дающий стопроцентную гарантию успеха. Никакой пансофии не будет также, если учить не целостному, не внутренне упорядоченному и системно связанному знанию о мире в целом, о Космосе. Стало быть, надо открыть способ учить всех всему и всесторонне.

Вот почему появилась "Великая дидактика". Ее не могла вызвать к жизни задача меньшего значения или меньшего масштаба. "Универсальное искусство учить всех всему кратко, приятно, основательно и с гарантией успеха" не могла изобрести личность, воплощающая в себе менее демократические и менее революционные традиции.

Не могла появиться система Коменского и ранее XVII столетия, колыбели Нового времени, новой философии, нового естествознания, политэкономии, политологии, права, этики. Люди активной, воинствующей мысли, потребность в которых родила эпоха мощных народных движений, окружали Коменского. Это был век великанов духа - социальных утопистов и гениальных ученых: Уинстенли, Ванини, Фр. Бэкона, Галилея, Кеплера, Декарта, Кампанеллы, Гассенди, Бёме, Гроция, Петти, Спинозы, Паскаля, Ферма, Гоббса, Бойля. Ньютона, Лейбница. Это был век, на исходном рубеже которого стояли Сервантес и Шекспир, умершие в 1616 г. Это был век Мильтона, Корнеля, Мольера, Ларошфуко; век замечательных педагогов - И. В. Андреэ и Ратке. Многие из них были революционерами в жизни, в науке.

Новаторство Коменского беспрецедентно: в "Великой дидактике" он не только систематизировал педагогику, не только синтезировал в соответствии со своей пансофической концепцией лучшее из педагогической мысли прошлого - он впервые решил ряд вопросов, бывших предметом вековых, эпохальных споров; он впервые поставил ряд важнейших вопросов, впервые дал теоретическое обоснование педагогических норм; он создал теорию воспитательного искусства (для сравнения с другими искусствами напомним, что искусствознание оформилось как наука со своим методом да и литературоведение - как самостоятельная область знания - лишь в XIX в.).

Новизна "Великой дидактики" отнюдь не исчерпана прошедшими столетиями. Далеко не все в ней принадлежит истории. Еще не решены многие "задачи Коменского": нет педагогики, дающей стопроцентную гарантию успеха. Не сняты с повестки дня педагогической науки и вопросы формирования познавательной активности и творческой самостоятельности; укрепления межпредметных связей, создания единого, целостного, системного, строго упорядоченного знания обо всем мире; воспитатели, как во времена Коменского, иногда еще ссылаются на малоспособность того или иного- ребенка как на причину его неудач в учебе и жизни, вместо того чтобы признать собственную вину в этой малоспособности; школа подчас остается местом унижений и разочарований для некоторых учеников, вместо того чтобы быть "домом радости", где человек научается наслаждаться познанием сущности вещей и явлений, укрепляет свои силы и ощущает свой рост, и т. д. Короче, над развитием искусства учить всех всему быстро, приятно, основательно и с гарантией успеха педагогической науке приходится еще много трудиться. И в этих трудах большое подспорье для нее - обращаться вновь и вновь к своим истокам, к начертанным Коменским началам: не исчерпаны заложенные в них возможности.

Дата добавления: 2015-08-10