Эпопея и история.

Литературоведение об основных жанровых признаках эпопеи

Еще "советское" литературоведение зафиксировало любопытную закономерность, связанную с процессом создания почти всех произведений, которые относят к числу эпопей (или романов-эпопей). Это процесс переключения, перерастания «романного», характерологического замысла в ходе работы художников над своими произведениями в широкий эпопейный и исторический план.

«ВОЙНА И МИР» Л.ТОЛСТОГО. Толстой начал свою работу с замысла романа о декабристе, возвращающемся из ссылки. Затем он решил показать «эпоху заблуждений» своего героя, т.е. 1825-й год. Однако раскрыть истоки декабризма без обращения к событиям Отечественной войны 1812 года было нельзя, и Толстой начинает заниматься этим периодом нашей истории. Но, как он говорил, ему было неловко начинать роман с изображения побед нашего оружия, и он обратился к времени поражений русской армии – 1805-1806 гг. Так расширялись и изменялись рамки первоначального замысла.

«ЖИЗНЬ КЛИМА САМГИНА» М.ГОРЬКОГО. Горький движется от ранних чисто характерологических набросков: «Жизнь Платона Ильича Пенкина», «Записки доктора Ряхина», «История пустой души» – к хронике сорока лет русской истории и к соединению «истории пустой души» с «движущейся панорамой десятилетий» в монументальной «Жизни Клима Самгина» (с подзаголовком: «Сорок лет»).

«ТИХИЙ ДОН» М.ШОЛОХОВА. Работа Шолохова началась с замысла романа «Донщина» – об участии казачества в походе Корнилова на Петроград в 1917 году. Это материал, который составляет лишь часть второго тома «Тихого Дона». Но затем автор стал думать «о более широком романе», вернулся к 1914 году и далее – к предвоенной жизни на Дону.

«ХОЖДЕНИЕ ПО МУКАМ» А.ТОЛСТОГО выросло из романа «Сестры», который должен был быть самостоятельным, завершенным романом. Потом Толстой пришел к выводу, что «нельзя ставить точку на этой книге, это начало большой эпопеи», и написал еще два романа трилогии: «Восемнадцатый год» и «Хмурое утро».

Трилогия К.ФЕДИНА тоже выросла из замысла романа об искусстве, о женщине-актрисе, о ее развитии от детских лет до артистической зрелости, до славы и признания. Потом в роман вошла тема истории, революции, гражданской и Отечественной войн, получилась трилогия «Костер».

Первоначальный замысел монументального романа А.ФАДЕЕВА «ПОСЛЕДНИЙ ИЗ УДЭГЕ» был связан с историей маленького дальневосточного народа удэгейцев. Постепенно рамки романа раздвинулись, в него вошла тема революции, проблематика, сюжет, характеры приобрели эпический размах.

Таким образом, явственно прослеживается закономерность: переход от создания романов, ограниченных сравнительно узкими рамками, под влиянием действительности, сложной социальной истории – к монументальным полотнам. Романный замысел переключается в эпопейный через непосредственное включение исторических событий, истории в сюжет.

Из наблюдений такого рода литературоведы сделали вывод о том, что именно в этой закономерности и кроется сущность жанра эпопеи. Эпопею стали определять чаще всего как эпическое произведение большого объема, изображающее грандиозные события в истории общества и народа.

Сущностные признаки жанра сводятся обычно к трем следующим: 1) б о льший, чем у романа, объем; 2) грандиозное историческое событие, составляющее основу сюжета; 3) наличие собирательного образа народа и воплощение в идейном содержании произведения «мысли народной», т.е. мысли о судьбе народа, о решающей роли движения народных масс в истории. Приведу несколько характерных определений такого рода.

«Роман-эпопея – естественное завершение ряда прозаических жанров. Как повесть относится к рассказу, как роман к повести, так эпопея относится к обыкновенному роману… Роман-эпопея и есть такой роман, переросший свои обычные внутренние и внешние масштабы» (А.ЧИЧЕРИН)[201].

«Если современный роман обычно воссоздает историю нынешнего дня в действиях и судьбах отдельных героев, то роман-эпопея отражает судьбы целых классов, больших общественных групп, судьбы народа, нации в критические часы истории, вбирая одновременно и микромир своих героев» (Л.ПОЛЯК)[202].

"Общее понимание этого жанра" сводится к тому, что он представляет собою "пространное повествование в прозе или стихах, посвященное значительному событию из истории данного народа, ставящее себе целью изобразить данное общество – и прежде всего народные массы…Самое важное для эпопеи – наличие большого исторического конфликта, отраженного в исторических событиях и в характерах, порождаемых этими событиями или изменяющихся в ходе их" (Р.М.САМАРИН)[203]

В эпопее «духовный мир человека, семейные отношения, социальная биография выступают в связях, взаимодействии с процессами большой истории, которая или присутствует как фон, или выступает в роли непосредственных обстоятельств деятельности людей, формирования характеров» (А.ХВАТОВ)[204].

"Жанровые контуры… современного классического романа-эпопеи близки классическому роману-эпопее "Война и мир" Л.Толстого (в основе "мысль народная", важнейший переломный этап русской истории, прослеженный через развитие судеб семейных и государства") (Л.КИСЕЛЕВА)[205].

Можно было бы привести десятки других определений, и все они будут варьировать те же три основные признака. Иногда один из них трактуется как доминантный, то есть как типологически определяющий жанровую форму романа-эпопеи. Например, показатель б о льшего, чем у романа, объема (как у А.Чичерина). Но одного этого признака (к тому же весьма неопределенного) как типологического оказывается явно недостаточно, и оппоненты на это справедливо указывают. "Никаких обычных..., общепринятых масштабов романа не существует, – возражал, например, А.Чичерину Б.Бурсов – Вспомним хотя бы объемы романов Тургенева и Достоевского"[206]. То же самое получается, если типологическое значение придается либо "мысли народной", либо изображению "грандиозного исторического события"[207].

В конечном счете все три вышеперечисленные признака эпопеи так или иначе признаются б о льшей частью исследователей в качестве жанрообразующих. Но даже если и так, все равно получающиеся в итоге определения жанра (в том числе и приведенные выше) – это предельно широкие, слишком широкие определения, в которых теряется качественное своеобразие содержания эпопеи. В них игнорируется специфика тех исторических событий, которые становятся основой «события» эпопеи. Но, игнорируя качественную, содержательную сторону исторического содержания эпопеи, литературоведы тем самым вольно или невольно переводят теорию эпопеи в формалистический план.

Результатом становится отсутствие четкости и вообще каких-либо критериев в разграничении таких жанров, как эпопея и исторический роман. Ведь исторический роман тоже может повествовать о грандиозных событиях прошлого, а не только о частных и узких, он может иметь и большой объем, и включать в себя образ народа. Разве эпоха Петра I – не переломный момент в истории, не грандиозное историческое событие? Однако эпопею, настоящую «Петриаду» еще никому не удалось создать. Зато есть прекрасные исторические романы, в том числе классический «Петр Первый» А.Толстого – подлинный, высокохудожественный исторический роман, но вовсе не эпопея.

Чтобы найти критерии для отличения эпопеи от исторического романа (и не только от него, но еще и от псевдоэпопеи, и от исторической хроники, да и от романа как такового[208]), литературоведение должно, на мой взгляд, вернуться к опыту классической эстетики и вновь задуматься о качественных признаках того жизненного и исторического материала, который может стать содержательной основой эпопеи.

Но для того, чтобы к этому вопросу подойти, нам придется начать издалека и напомнить некоторые фундаментальные понятия из области теории литературных родов и жанров.

Дата добавления: 2015-08-18