Кризис исторической науки в 1960-70-е гг.

Методологический кризис исторической науки рубежа 1960-70-х гг. представляется еще менее исследованным в отечественной литературе, чем ситуация начала ХХ века. Дискуссии о нем возникли в связи с социальными трансформациями в СССР конца 1980-х гг. Отход от советского идеологизированного варианта марксизма (как по социальным, так и по собственно научным причинам) вызвал проблему методологической переориентации исторической науки. В этом контексте произошло обращение, с одной стороны, к традициям отечественной историографии начала ХХ века, а с другой – к полемике в западной науке, принципиально важным для которой стал именно рубеж 1960-70-х гг. Результатом данных процессов стал переход от неклассической к постклассической парадигме научного знания.[292]

Необходимо отметить, что для характеристики современной историографической ситуации используются различные термины. Преобладают в отечественной литературе понятия «постмодернизм» и «постструктурализм», что представляется не совсем корректным, поскольку оба термина изначально связаны лишь с отдельными отраслями гуманитарного знания (первый – с литературоведением, второй – с философией). То есть каждый из этих терминов характеризует лишь часть новой парадигмы научного знания, причем достаточно специфически, что вызывает даже активную полемику между постмодернистами и постструктуралистами. [293] Более корректным представляется собирательный термин «постклассическая» парадигма, объединяющий помимо указанных направлений постпозитивизм, постмарксизм, гендерные исследования, новая социальная история и т.д.

Представители томской историографической школы - Б.Г. Могильницкий, В.М. Мучник, И.Ю. Николаева, ссылаясь на М.А. Барга, а также американских исследователей Т.С. Хеймроу и М. Кеммена, отстаивают термин «историографическая революция» для характеристики кризиса, отмечая при этом, что «историографическая революция является в своем существе революцией методологической». Подчеркивая резкий и болезненный[294] в отношении «интервенции» литературных заимствований характер произошедших изменений, Б.Г. Могильницкий отмечает также диалектику революционных и эволюционных механизмов становления новой модели научного знания. В частности, он выделяет 3 этапа становления новой парадигмы: первые два «…с известной долей условности можно назвать объективистским (сциентистским) и субъективистским (постмодернистским). Первый из них характеризовался обоснованием в полемике с неокантианским идиографизмом научности истории и был связан с широкими историко-социологическими построениями, увенчанными грандиозным опытом создания “глобальной истории”. Второй ознаменовался “поворотом к субъективности” и получил наиболее четкую артикуляцию в известных редакционных статьях “новых” “Анналов” (1988 и 1989 гг.), хотя, несомненно, начался раньше, в частности, в итальянской историографии с ее “открытием” микроистории как ведущего жанра исторического исследования».[295] Третий период Б.Г. Могильницкий связывает с историческим синтезом, объединяющим самые разные подходы (кроме радикально антиисторичных) в рамках отдельных историографических ситуаций.

Вопрос о хронологических рамках кризиса в отечественной литературе почему-то ставится очень редко. Распространенная[296] формулировка «кризис современной историографии» подразумевает, что он вообще не преодолен к началу ХХI века. В последние годы, правда, Л.П. Репина и Б.Г. Могильницкий стали отстаивать мнение, что «на рубеже 1980-х и 1990-х годов проявляются тенденции, свидетельствующие о том, что складывается новая парадигма социальной истории».[297] Но отсутствие какого-то общепризнанного лидера среди историографических направлений в настоящее время не означает, что у научных школ и течений, возникших в последней трети ХХ века, отсутствуют некие общие методологические основания. Эти базовые методологические принципы разрабатывались еще в 1950-60-е гг., а окончательное обоснование (и отражение на уровне эмпирических исследований) получили лишь к концу 1980-х. Поэтому в широком смысле о хронологических границах кризиса можно говорить применительно к 1960-80-м гг., что смещает акцент с «революционного» на эволюционный характер произошедших изменений.[298] В узком же смысле хронологические рамки кризиса можно обозначить как 1967 – 1976 гг. Именно в это время произошли принципиально важные изменения в большинстве историографических направлений неклассической волны, а также был создан ряд совершенно новых школ:

• Переход от неопозитивизма к постпозитивизму связан с полемикой, развернувшейся в философии науки вокруг «Структуры научных революций» (1962) Томаса Сэмюэла Куна. Полемика «экстерналистов», возглавляемых самим Куном, и «интерналистов» во главе с Имре Лакатосом завершилась к середине 1970-х гг. победой первых.[299] Результатом стала социологизация исследований по истории науки и переход к модели «case-studies».

• Школа этнометодологии формируется в 1967-69 гг. вокруг Г.Гарфинкеля, выпустившего в 1967 г. «Исследования по этнометодологии». Одновременно с этнометодологией складываются кембриджская школа «интеллектуальной истории науки». Чуть позже - в середине 1970-х гг. формируются «конструктивистская история науки» Б. Латура и С. Вулгара, а также «сильная программа социологии знания» Б. Барнса и Д. Блура.
• Карл Раймунд Поппер – один из главных лидеров неопозитивизма – в конце 1960-х гг. существенно пересматривает свои прежние взгляды на историю науки, отражением чего становятся работы 1969 г. “Познание и проблема телесного и духовного. Защита интеракционизма”, 1972 г. “Объективное знание. Эволюционный подход”. В последней из них вводится термин «эволюционная эпистемология», ставший в последующем названием для целого течения в истории и философии науки.
• Начало «лингвистического поворота» сначала в американсткой, а потом и европейской историографии относится ко второй половине 1960-х гг. (в 1967 г. Р. Рорти издает одноименную антологию). В 1973 г. выходит в свет «Метаистория» Хейдена Уайта, благодаря которой вокруг ее автора складывается школа «новой интеллектуальной истории».[300]
• 1969 г. – происходит распад Франкуртской школы. К середине 1970-х влияние неомарксизма в Европе ослабевает в связи со спадом «левой волны», происходит формирование постмарксизма, одним из лидеров которого становится Корнелиус Касториадис, программная работа которого «Воображаемое установление общества» вышла в 1975 г.
• На рубеже 1960-70-х годов происходит существенное изменение методологии течения «Анналов». К руководству журналом приходят ученики Фернана Броделя Жак Ле Гофф, Эммануэль Ле Руа Ладюри и Марк Ферро. Это поколение исследователей отходит от структуралистских идей своего учителя, провозглашая приоритет «истории ментальностей» и необходимость дальнейшего расширения масштаба исследования. В теоретическом плане их идеи находят отражение в коллективном исследовании под руководством Пьера Нора «Техника истории» (1974), и монографии Ле Руа Ладюри «Монтайю» (1975).
• В середине 1970-х гг. в Италии складывается течение микроистории, объединившееся вокруг работы Карло Гинзбурга 1976 г. «Сыр и черви».
• Социальный конструкционизм в исторической психологии возникает также в начале 1970-х гг. В теоретическом плане его формированию способствует работа Кеннета Джерджена 1973г. «Социальная психология как история».
• Во второй половине 1960-х гг. складывается направление «женских исследований», позже эволюционировавших в гендерные. Внутренне деление на школы (марксистский феминизм, сексизм, черный и радикальный феминизм, «Мужское освободительное движение») также оформляется в самом начале 1970-х гг., когда выходят и наиболее важные теоретические работы их лидеров (например, 1970 г. – «Сексуальная политика» Кейт Миллетт и "Диалектика пола" Суламифь Файерстоун).
• Именно к началу 1970-х гг. относится окончательный переход от структурализма к постструктурализму Мишеля Фуко, что находит свое проявление в его работе 1971 г. «Ницше, генеалогия, история».

Таким образом, дискуссии сторонников неклассической модели научного знания и приверженцев постклассической парадигмы, начатые в 1960-е гг. привели в середине 1970-х гг. к институциональному оформлению указанных историографических школ и течений.

Как и в начале ХХ века, восприятие их идей научным сообществом в целом было часто довольно болезненным, что проявилось в жесткой полемике 1970-80-х гг. Многочисленные конфликты разгорелись вокруг организационных форм деятельности ученых нового поколения. Их высокая социальная ангажированность, связанная с «левой волной» и становлением постиндустриального общества, категорически не принимались старшим поколением, ориентированным на объективность познания вне социального контекста. Кроме того, важнейшие разногласия были связаны с методологическими новациями, отстаиваемыми новым поколением исследователей: акценте на микро-уровне анализа, плюралистичности интерпретаций и их социальной обусловленности.

Дата добавления: 2015-08-18