Психоистория возникла из попыток переноса методик и принципов психоанализа на проблематику традиционной истории. Даже самим Зигмундом Фрейдом было создано несколько работ, где его концепция бессознательного использовалась для объяснения деятельности Микеланджело, Леонардо да Винчи, Ф.М. Достоевского. Кроме того, в исследованиях «Тотем и табу (1913), «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1939) принципы психоанализа распространялись Фрейдом и на возникновение современной цивилизации. Самой известной в этом ряду является совместная монография З. Фрейда и У. Буллита «Томас Вудро Вильсон. 28 президент США».[239] Это происхождение изначально поставило проблему демаркации между чисто психоаналитическими и психоисторическими работами, а также вызвало сложности институционального самоопределения нового историографического направления.
Существует несколько точек зрения на момент возникновения психоистории. К.С. Гаджиев и Н.В. Сивачев относят ее появление еще к 1920-м гг., когда целая плеяда учеников Фрейда стала переезжать в США. Б.Г. Могильницкий считает ее окончательным самоопределением вторую половину 1960-х гг. Пик популярности психоистории пришелся уже на 1970-е гг. Изначально наибольшую поддержку ее идеи получили в США, хотя и в Европе были достаточно популярны. Значительную роль в институционализации данного направления сыграли братья Вильям и Вальтер Лангеры – историк и психолог.[240] Позже, в 1972 и 1973 годах начинают выходить собственные журналы по психоистории – “Журнал психоистории” (выходящий в Нью-Йорке и редактируемый Ллойдом де Мозом), “Психоисторическое обозрение”, “Ежеквартальный журнал по истории детства”. Тогда же была создана Международная психоисторическая ассоциация и институт психоистории в Нью-Йорке, постепенно организовавший 17 своих отделений в различных странах. К настоящему времени статьи по психоистории публикуются более чем в 60 журналах, в качестве самостоятельного учебного курса она преподается в 30 университетах и 200 колледжах США, в Принстоне и Бостоне организована докторантура по данной специальности.
Основными периодами становления психоистории можно считать:
1920-30-е гг. Прямой перенос психоаналитических методик (в связи с господством неофрейдизма) в историю привел к преобладанию биографий. Аксиомой при этом становилось рассмотрение человеческого поведения как сублимации индивидуального бессознательного. Основы личности закладываются в раннем детстве через взаимоотношения в семье и практически не меняются на протяжении всей жизни. Именно эти принципы легли в основу анализа деятельности многих исторических личностей. Например, деятельность Гитлера в Германии обуславливалась Эрихом Фроммом через его садо-мазохизм, а Вильфредом Даймом – как проявление эдипова комплекса; А. Кюнцли рассматривал философскую концепцию Гегеля как проявление шизоидности и попытку избежать помешательства и т.д.
1940-50-е гг. Рост предметного поля исследований вел, в первую очередь, к переносу предшествующих идей на макросоциальные процессы. В результате стали преобладать такие темы, как изучение национального характера (Г. Горэр), исследование политических процессов и революционного движения (Э. Эриксон). Поведение людей при этом выводилось также из психологических отношений и формирования бессознательных комплексов в раннем детстве, но относилось это уже не только к отдельным историческим личностям, а к целым поколениям.[241] Такая постановка проблемы связана с ростом юнгианства, рассматривавшего культурные и социальные практики как отражение «архетипов». Акцент при этом стал делаться на «коллективное бессознательное», проявляющееся в истории через «архетипы». Кроме того, юнгианцы отмечали изменчивость человеческого сознания, что как минимум во время «кризисов идентичности» влияло на смену стратегий поведения. Тематика работ в области психоистории к концу 1950-х гг. расширилась за счет анализа коллективных истерий и религиозных сект («хлыстов», «скакунов», «трясунов», «бичующихся»), видений и фобий, появилась концепция авторитарной личности и т.д. Впрочем, неофрейдизм сохранял в это время свои позиции как минимум в биографической истории.
1960-70-е гг. Рост левых настроений и критика буржуазного общества в США и странах Западной Европы на какое-то время вызвали всплеск интереса сторонников психоистории, с одной стороны, к реинтерпретации идей Альфреда Адлера,[242] а с другой, - к концепции «зеркала» и «символического Другого» Жака Лакана. Одновременно началась полемика об институциональных взаимоотношениях нового направления с традиционной историографией. Например, С. Хьюг полностью приравнивал ее к психоанализу. Ллойд де Моз считал ее самостоятельной наукой, изучающей исторические изменения мотивации человеческого поведения. П. Левенберг интерпретировал психоисторию всего лишь как один из новых методов исторического исследования. Б. Мэзлиш рассматривал ее как одну из предметных сфер анализа социальной истории. В итоге к началу 1980-х гг. психоаналитические методы даже в биографической истории стали применяться с существенными ограничениями, и психоистория стала сознательно сочетаться с историей ментальностей и даже клиометрией.
Основной внутренней полемикой с 1940-х гг. для рассматриваемого направления стали дискуссии юнгианцев и сторонников классического фрейдизма. Взгляды этих школ в психоанализе оказались достаточно жестко противопоставлены, но применительно к историческо-психологическим исследованиям можно говорить об их существенном пересечении. Это проявляется и в работах лидеров двух соответствующих лагерей психоистории - Ллойда де Моза, в большей степени ориентирующегося на классический фрейдизм, и Эрика Эриксона, принадлежащего скорее к юнгианству.
Эрик Гамбургер (Хомбургер) Эриксон(15.06.1902 – 12.05.1994).
Эрик Эриксон был внебрачным сыном Карлы Абрахамсен, происходившей из известиной еврейской семьи, и неизвестного отца-датчанина.[243] Позже его мать вышла замуж за педиатора Хомбургера (или Гамбургера), давшего Эрику свою фамилию, а позже и усыновившего мальчика. После окончания гимназии Эрик изучал искусство и начал свою карьеру в качестве детского портретиста. В 1927 году Эриксон был приглашен другом детства, Питером Блосом, приехать в Вену, чтобы рисовать портреты детей в экспериментальной школе Блосса, основанной Анной Фрейд. Через некоторое время Эриксон стал членом педагогического коллектива, а в 1933 г. получил диплом школы Венского психоаналитического общества и был принят в семье Фрейдов (после курса обучающего психоанализа у Анны Фрейд).
В связи с приходом к власти национал-социалистов Эриксон с женой эмигрировал в США. Однако у Эрика были весьма непростые отношения к своему этническому и религиозному происхождению, и переезд в Америку оказывается отмеченным характерным поступком (особенно для человека, большую часть своей жизни занимавшегося проблемой идентичности[244]): он меняет фамилию. Память о неизвестном отце, видимо, обусловила нордическое звучание — Эриксон, хотя за основу фамилии взято собственное имя (Эрик Эриксон — буквально: Эрик, сын Эрика, т.е. сын самого себя).
В США он занимался психоаналитической практикой,[245] был связан с Гарвардской психологической клиникой (исследования по игровому анализу), преподавал в Йельском университете. С 1937 г. Эриксон начал изучение индейских резерваций племени сиу в Южной Дакоте и племени юроков на реке Кламани.[246] Во время второй мировой войны он провел ряд исследований по заказу Пентагона — изучал психологию подводников, проблемы психологической реабилитации бывших военных. Именно работа в военном госпитале впервые поставила перед Эриксоном теоретическую проблему объяснения различий в травматическом опыте бывших солдат после первой и второй мировых войн (в 1945 г. он наблюдал резкий разрыв с довоенным мироощущением у своих пациентов, тогда как в 1918-19 гг. его аналогов не отмечалось).
После войны Эриксон возвращается к детской психологии и психоанализу. В 1950 г. он публикует свое первое монографическое исследование «Детство и общество», в которой происходит пересмотр фрейдистского наследия и происходит оформление собственной концепции идентичности.[247] Ее основу составляет понятие «идентичности», которая обозначает твердо усвоенный и личностно принимаемый образ себя во всем богатстве отношений личности к окружающему миру. Идентичность связывает не только индивидуальные представления человека о себе самом, но и особенности динамики поколений (кстати и сформировалась категория идентичности, по мнению Эриксона именно исторически в процессе социально-политической и религиозной борьбы). Становление идентичности Эриксон описывает как развивающуюся конфигурацию, которая постепенно складывается в детстве путем последовательных «я-синтезов» или формулирования ответов на серию личностных кризисов. Именно эти кризисы идентичности положены в основу фиксирования восьми стадий развития идентичности, на каждой из которых человек делает выбор между двумя альтернативными фазами решения возрастных и ситуативных задач развития.
На первой стадии, в возрасте до полутора лет, младенец решает фундаментальный вопрос всей своей последующей жизни — доверяет он окружающему его миру или не доверяет. Результат зависит от характера общения ребенка со взрослым и контакте со средой своего обитания через впитывание звуков, цветов, света, тепла и холода, пищи, улыбок и жестов и т.д. При этом Эриксон указывает на ключевую роль матери в складывании базового доверия к миру, а критерием сформированности этого доверия становится способность ребенка спокойно переносить исчезновение матери из поля зрения.
В возрасте от полутора до двух лет прогрессирующая автономность младенца (способность передвигаться, развитие речи, манипулятивных способностей) позволяет перейти к решению второй жизненной задачи — обретению самостоятельности. Если взрослые очень требовательны к ребенку или, напротив, потакают его капризам, то у него развиваются стыдливость и нерешительность.
Третья стадия – от 4 до 6 лет - называется Эриксоном локомоторно-генитальной или эдиповой. Здесь происходит выбор между инициативой и чувством вины. В этом возрасте ребенок начинает сам ставить себе цели, придумывать занятия, фантазировать, проявлением чего становятся, прежде всего, игры.
Четвертая стадия – с 6 до 11 лет - связана с овладением ребенком различными умениями, в частности умением учиться. Ребенок активно овладевает символами культуры и начинает идентифицировать себя с представителями отдельных профессий.
Пятая стадия – с 11 до 20 лет - ключевая для приобретения чувства идентичности. В это время подросток колеблется между положительным полюсом четкой идентификации «я» и отрицательным полюсом путаницы ролей. При удачном протекании кризиса подросткового возраста у юношей и девушек формируется чувство идентичности, при неблагоприятном — спутанная идентичность, сопряженная с мучительными сомнениями относительно себя, своего места в группе, в обществе, с неясностью жизненной перспективы.
Шестая стадия - с 21 до 25 лет - знаменует переход к решению уже собственно взрослых задач на базе сформировавшейся психо-социальной идентичности. Ключевым становится вопрос о принципиальном выборе между возможностями установления дружеских и семейных и изоляционизмом, свойственным людям со спутанной идентичностью.
Седьмая стадия – 25 - 60 лет - связана с противоречием между способностью человека к развитию и личностным застоем, медленным регрессом личности в процессе обыденной жизни. Наградой за овладение способностью к саморазвитию является формирование человеческой индивидуальности, неповторимости. Поднимаясь над уровнем идентичности, человек обретает редкостную способность быть самим собой.
Восьмая стадия – с 60 лет - завершает жизненный путь, и здесь, пожиная плоды предыдущего развития, человек либо обретает покой и уравновешенность как следствие целостности своей личности, либо оказывается обречен на безысходность как итог проблем с самоидентификацией.
Принципиально важными моментами становятся также идеи Эриксона о приоритете цельности личности над требованиями ее социализации; подчеркивание преемственности и исторического характера вариантов преодоления кризисов идентичности.
Далее в 1950-е гг. выходит ряд статей Эриксона: "Психоанализ и просвещение", "Конфигурации в игре и сновидениях", "Военные воспоминания", Кросс-культуральные наблюдения", "Общественная среда", "Размышления о цикле жизни", "Об идентичности". Одним из новых моментов в них стал психоисторический подход по отношению к самому фрейдизму. С точки зрения Эриксона, окончательное формирование концепции Фрейда во многом связано с интерпретацией сновидения Ирмы, которое стало не просто одним из случаев врачебной практики для 39-летнего Фрейда (который находился в то время на пороге личного, профессионального и интеллектуального кризиса), но воспринималось им как реализация своего предназначения.
Кроме того, по мнению ученого, особенности становления личности зависят от культурного и экономического уровня развития общества, в котором растет ребенок. Ценности и нормы общества передаются детям в процессе воспитания. Дети, принадлежащие к сообществам практически одинакового уровня социально-экономического развития, приобретают разные черты личности и из-за разных культурных традиций, связанных с основным видом занятий, и принятых стилей воспитания. Например, в разных индейских резервациях Э. Эриксон наблюдал два племени - Сиу, бывших охотников на бизонов, и Юрок - рыболовов и собирателей желудей. В племени Сиу детей не пеленают туго, долго кормят грудным молоком, не следят строго за опрятностью и вообще мало ограничивают свободу их действий. Дети ориентируются на исторически сложившийся идеал своего племени - сольного, отважного охотника в бескрайних прериях - и приобретают такие черты, как инициативность, решительность, смелость, щедрость в отношении соплеменников и жестокость в отношении к врагам. В племени Юрок, наоборот, дети рано отнимают от груди, туго пеленают, рано приучают к опрятности, сдержаны в общении с ними. Они вырастают, молчаливыми, подозрительными, скупыми, склонными к накопительству.
В 1958 г. выходит монография Эриксона «Молодой Лютер. Психоаналитическое историческое исследование», переносившая его идеи на исторический материал.[248] Ее популярность (знаком которой стало приглашение в Гарвард и звание почетного профессора) была закреплена публикацией в 1969 г. работы «Истина Ганди» (которая принесла ученому национальную премию и Пулитцеровскую премии), после чего были написаны и труды о Томасе Джефферсоне, Максиме Горьком, Франциске Ассизском. В них окончательно оформился психоисторический подход Эриксона, связывавшего модели преодоления кризисов идентичности с социально-психологическими особенностями времени и состояния культуры.
Лютер перенес свой эдипов комплекс на религиозную почву. Именно это и породило, по мнению Эриксона, идею общения с Господом без посредников. Но, несмотря на то, что основная роль отводится ученым именно эдипову комплексу, он подчеркивает специфичность его влияния на идентичность Лютера, которая заключалась в преобразовании психического феномена в культурный факт. Огромное значение признается в то же время и за историческим контекстом - спецификой Германии начала XVI в. Лютеровская идентичность формируется в отказе от институциональных идентичностей (бюргерской, студенческой, монашеской, профессорской). Основную роль получает оппозиция по отношению к католической идеологии. «В этом смысле данная книга посвящена идентичности и идеологии», - подчеркивает Эриксон. Его итоговый вывод: «Я показал, как Лютер, некогда очень напуганный ребенок, открыл для себя через изучение Христовых страстей главный смысл Рождества Христова; и я также отметил, каким образом фрейдистский метод интроспекции поставил внутренний человеческий конфликт под потенциально более надежный, показав зависимость человека - и в любви, и в гневе - от его детства».
В методологическом плане новым моментом в исследовании Эриксона стало обращение к “значимыми другим”. Кроме того, в «Молодом Лютере» ученый ввел понятие «моратория» - периода поиска и размышлений, несколько «затянувшегося» перехода от молодости к зрелости (от пятой к шестой стадии). Эриксон рассматривает появление реформационных идей у Лютера именно как специфический выход из кризиса в рамках «моратория идентичности».
Ллойд де Моз (19.09.1931-).
Ллойд де Моз стал лидером и главным теоретиком психоистории в 1970-е годы. Его концепция представлена в следующих работах: “Психоистория и психотерапия”, “Эволюция детства”, “Формирование американской личности”, “Новая наука”
· психическая жизнь человека начинается с драмы, пережитой его эмбрионом;
· впечатления, полученные до рождения, создают фундамент культуры и общества в любую эпоху;
· травматический опыт бесконечно повторяется в циклах рождения и смерти, он питает групповые фантазии, особенно очевидные в национальной политической жизни.
· до IV в. н. э. – инфантоциная или детоубийственная стадия (построенная на применении преимущественно насильственных методов, когда выживает сильнейший). В случае любых проблем с социализацией (как, например, в Спарте) младенцев топят, замуровывают в горшки, бросают в безлюдном месте.
Дата добавления: 2015-08-18; просмотров: 654 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Психологическое направление | | | Социальный конструкционизм |