Национальные школы

Уже в 1960-е гг. сложилось несколько национальных школ клиометрии.[226] Польскую возглавил Витольд Кула (1916 - 1988), с 1950 по 1976 гг. заведовавший кафедрой экономической теории Варшавского университета и Отделом Польской Истории XVIII-XIX вв. Академии Наук Польши. Его концепция получила отражение в работе 1962 г. «Экономическая теория феод строя: опыт модели». На материале истории Польши XVI-XVIII вв. Витольд Кула обнаружил невозможность полностью обсчитать в терминах капиталистического производства социальные отношения вотчины или поместья. Одним из первых он пришел к выводу о сложности вычленения экономической сферы из всей совокупности социальных отношений прошлого и несводимости экономической реальности к современным категориям эффективности, поскольку последние касаются только капиталистического производства.

Другой национальной школой считают немецко-бельгийскую, появившуюся также в 1960-е гг. Сначала она отдавала предпочтение количественными методами: в Льеже был основан Информационный Центр по философии и гуманитарным исследованиям во главе с Л. Деллят, С. Говэрт, Ж. Денуа, Э. Эврар, усилиями которых была создана база данных греческой и римской литературы. Ими же совместно с учеными Вольного университета г. Брюсселя был переведен в цифровой формат архив Зенона времен птоломеевского Египта, сформирована библиографическая база данных по греческой религии (проект А. Мотта и П. Валите). В середине 1970-х гг. были созданы ассоциация «QUANTUM», журнал «Историко-социологических исследований» и Кельнский Центр историко-социологических исследований.

Наиболее известными являются все же советская и американская школы клиометрии. Во многом они были взаимосвязаны, что проявилось в проведении совместных симпозиумов 1979 г. (в Балтиморе), 1981 и 1987 гг. (в Таллине) и 1991 г. (в Калифорнии).

Возникновение советской школы клиометрии в конце 1960-х гг. связано с именем И.Д. Ковальченко, добившегося создания Комиссии по применению математических методов при МГУ, позже возглавленной Л.И. Бородкиным. Им же в 1984 г. был написан учебник «Количественные методы в исторических исследованиях». Спецификой отечественной клиометрии, сложившейся под руководством Ковальченко, стало отсутствие претензий на самостоятельность внутри исторической дисциплины: количественные и математические методы изначально рассматривались как способ верификации «качественных» научных гипотез, а вполне корректным метод признавался лишь для XIX – XX веков. Во многом это было связано с доминантой диалектического материализма и спецификой источникового материала по русской истории. Например, ученики И.Д. Ковальченко Ю.Ю. Кахк и Х. Лиги, рассматривая взаимосвязь изменения уровня жизни и революционной агитации в деревне с динамикой крестьянских выступлений, пришли к выводу об отсутствии прямых причинно-следственных отношений между этими факторами. Максимальная мягкость формулировок не помогла исследователям избежать запрета на публикацию их работы.

Особенно активно школа, созданная И.Д. Ковальченко, заявила о себе уже в 1990-е гг., что нашло отражение в создании Ассоциации Истории и Компьютер. Ее академическому росту способствовала и волна защит диссертаций (38 кандидатских и 20 докторских только во второй половине 1990-х).

Параллельно и независимо от И.Д.Ковальченко близкие клиометрии идеи развивал В.В. Налимов, опубликовавший еще в 1959 г. свою первую работу "Научная и техническая информация как одна из задач кибернетики". Под его руководством в 1967 г. при Институте истории естествознания и техники АН СССР был создан семинар по «наукометрии». Термин характеризовал сферу предметных интересов последователей В.В. Налимова, занимавшихся не столько историей, сколько философией и социологией науки. Ими были проанализированы экспоненциальная (геометрическая) зависимость от времени (за последние 200-250 лет) числа публикаций, журналов, научных сотрудников.[227] Кроме того, оригинальные выводы были сделаны в отношении замкнутости языковых информационных потоков и пропорциональности академического влияния национальных научных школ количеству их публикаций. Имеется в виду, что, на англоязычные публикации в 1970-е гг. приходилось около 55% публикаций и ровно столько же имелось на них ссылок в остальной литературе. Работы на немецком языке составляли от 5 до 10% (в зависимости от специальностей) общего объема публикаций и столь же часто цитировались. Единственным исключением в этом ряду оказался, как ни странно, СССР: при 20% общего числа публикаций цитируемость русскоязычных работ составляла всего 4-5%.

Самой многочисленной и активной оказалась на этом фоне американская школа клиометрии. Ее основателями стали Д. Норт, первым организовавший активные семинары по обсуждению строгих экономических гипотез среди историков, и два экономиста - Саймон Кузнец[228] и Алекс Гершенкрон, которые, правда, сами не считали себя клио­метристами. За незначительным исключением, большинство американских представителей клиометрии работали с этими тремя учеными или были их студентами, как, например, учредители уже упоминавшейся конференции по экономической истории в университете Пэдью Д. Хьюгс и Л. Дэвис, которые были в числе первых студентов Д.Норта. Первые журналы, посвященные количественным методам в истории, появились в США также на рубеже 1950-60-х гг. - «Журнал экономической истории», «Исследования в экономической истории». Основными объектами исследования стали феномены экономического роста, анализируемые в основном в контексте теории длинных волн Саймона Кузнеца (Уильям Ростоу, Мозес Абрамовиц, Ричард Истерлинг); институты индустриального общества – рынки капитала, труда (Лэнс Дэвис, Хью Рокофф, Ричард Силла); демографические процессы нового времени (Е. Рисли, Р. Шефилд) и т.д. Многие исследователи проявили себя в различных предметных сферах. Наиболее известны из них Роберт Уильям Фогель и Дуглас Чарльз Норт, получившие в 1993 году (спустя почти 30 лет после выхода их первых работ) Нобелевскую премию именно за создание клиометрии. Это выглядит несколько забавным, поскольку после временного союза между этими учеными в 1960-е гг., начиная с 1970-х они возглавили противоположные лагеря внутри клиометрии. Фогель стал лидером последовательных сторонников количественных исследований (Р. Галлман, У. Паркер, Д. Сван, Д. Фоуст и др.), тогда как Норт объединил сторонников объединения количественных и качественных методов. Последние получили название «гарвардской школы», поскольку именно в этом университете их преобладание изначально не вызывало сомнений. Поль и Лэнс Дэвис, Питер Темин, Альберт Фишлоу, Бенджамин Солоу высказывались за синтез методов клиометрии с различными методологическими направлениями («новой социальной историей», неомарксизмом, «новой культурной историей») в зависимости от историографической ситуации и предмета исследования.

Радикальных же сторонников математических методов возглавил Роберт Уильям Фогель (1.07.1926-).

Роберт Фогельродился 1 июля 1926 г. в Нью-Йорке, через 4 года после того, как его семья эмигрировала в США из Одессы. На протяжении 1932-1944 гг. он учился в бесплатных средних школах Нью-Йорка. Высшее образование Р. Фогель начал получать в Корнуэльском университете, где его научные интересы сместились от физики и химии в сторону экономики и истории. В 1948 г., получив диплом бакалавра гуманитарных наук, Р. Фогель поступил в Колумбийский университет, где на него значительное влияние оказали экономисты Дж. Стиглер и Картер Гудрич. В 1960 г. Р. Фогель защищает магистерскую диссертацию, на основе которой в том же году была написана и его первая монография: "Союз тихоокеанских железных дорог: прецедент поспешной инициативы". Высказанные в ней идеи легли в основу монографии "Количественный подход к изучению железных дорог в американском экономическом росте: доклад о нескольких предварительных выводах" (1962 г.). Через год на ее основе ученый под руководством Саймона Кузнеца защитил докторскую диссертацию, а еще через год издал две новых книги на эту же тему: «Американские железные дороги и экономический рост» (1964) и "Переоценка в американской экономической истории: обсуждение" (1964 г.).

Здесь Фогель впервые использовал метод контрфактического моделирования:[229] темпы экономического развития США первой половины XIX в. были условно пролонгированы до 1890 г. По мнению автора, этот уровень соответствовал бы результатам развития США без масштабной кампании железнодорожного строительства. Затем полученная «контрфактическая модель» была соотнесена с реальным уровнем жизни, производительностью труда, стоимостью перевозок (как по железной дороге, так и другими видами транспорта) и другими экономическими показателями начала 1890-х гг. Средняя разница, названная Фогелем «национальной экономией» оказалась около 3,1% (хотя, например, эффективность водного и гужевого транспорта, согласно модели Фогеля, даже превосходила реальные показатели). Полученную цифру в 3,1% исследователь оценил как незначительную, что привело его к выводу о не экономическом, а общесоциальном значении железных дорог для развития США (повышение мобильности, ускоренное экономическое объединение, перемены во владении землей и т.д.). Оценивать же социальные последствия в целом Фогель первоначально не собирался: они были слишком разноплановы (включая очень нелицеприятные моменты - изъятия и махинации с землями индейцев, масштабную коррупцию чиновников, монополий и т.д.) и декларировались в основном гипотетически (обсчитать их сторонники клиометрии просто не могли).

Работа Фогеля вызвала широкую дискуссию, связанную как с техниками обсчета «национальной экономии» (ряд авторов, в частности Альберт Фишлоу приравнивал ее к 15%), так и оценки ее значения (например, тот же Норт, в целом очень положительно отнесшийся к исследованию, утверждал, что 3% - это очень серьезная разница). В результате Фогель несколько скорректировал свои выводы и даже стал высказывать сомнения в возможности выхода клиометрии за рамки чисто экономической истории. Но поправки на субъективность оценок лишь закладывались им как один из факторов экономических операций.[230]

В 1974 г. вышла следующая работа Фогеля (совместно со Стэнли Энгерманом) «Время на кресте. Экономика американского рабовладения»[231]. Сравнивая рентабельность экономики Севера и Юга США перед гражданской войной, авторы приходят к парадоксальному выводу: рабовладение было в то время более перспективно как модель развития общества. Производство хлопка в 1850-е гг. на Юге увеличилось в 2 раза; норма прибыли от раба составляла от 4 до 8% (и 7-8% от рабыни), тогда как для наемных рабочих Севера этот показатель составлял всего 4-5%; даже рацион питания рабов был лучше, у свободных работников. Общий вывод Фогеля и Энгермана говорил о социальных (в первую очередь политических и идеологических) причинах отмены рабства, которое невозможно оценивать только по экономическим показателям.

В 1977 г. Р. Фогель был назначен исполнительным директором Национального бюро экономических исследований США. Специфика научного подхода клиометрии определила его мнение, что истоки спада 1970-х в американской экономике связаны с долгосрочными сдвигами в демографической структуре населения и различными микроэкономическими факторами. В 1981 г. руководство Чикагского университета предложило Р. Фогелю создать и возглавить Центр экономики населения, деятельность которого была направлена на исследование взаимодействия экономических, демо­графических и биологических процессов жизненных циклов и генераций. Сам Фогель в работе «Возвращение к теме избавления европейцев от недостатка питания» 1991 г. назвал свои исследования «теорией техно-физиологической эволюции». Он выступил инициатором создания базы данных о физических параметрах (в первую очередь, рост, вес) европейцев и американцев с XVIII века. На ее основе ее анализа и статистического обсчета коллектив, возглавляемый ученым, стал рассматривать долговременные физиологические изменения как индикатор жизненного уровня населения (по оценкам Фогеля, изменения среднего роста людей примерно на 65-75% определяются именно экономическими факторами). Р. Фогель даже предложил обозначить биологический потенциал человека как работника понятием «физиологический капитал», увеличение которого есть не менее яркое выражение прогресса, чем увеличение материального богатства.[232] По оценке Фогеля, улучшение питания обеспечило примерно 30% роста экономики Великобритании за последние два столетия – 20% за счет повышения потенциальной интенсивности труда и еще 10% за счет ликвидации нищенства-попрошайничества. Это и есть то, что Фогель называет «техно-физиологической эволюция» – взаимообусловленное совершенствование орудий труда и самого работника, общественных и естественных производительных сил.

В 1998 г. Р.Фогель был избран президентом Американской экономической ассоциации. А в 1993 г. вместе с Д.Нортом получил Нобелевскую премию за создание клиометрии.

Дуглас Сесил Норт(5.11.1920-).

Дуглас Норт в связи с частыми переездами семьи уже в детстве побывал в разных штатах США, Канаде и Швейцарии. Поступив сначала в Гарвардский университет, он также был вынужден перевестись и оканчивать учебу в Беркли. В студенческие годы Д. Норт стал убежденным марксистом и активистом студенческой либеральной деятельности. В 1942 г. он получил диплом бакалавра по специальности "политическая наука, философия и экономика", после чего был призван служить на торговый морской флот. После окончания военных действий он стал аспирантом и преподавателем в Беркли, где в 1952 г. защитил докторскую диссертацию по истории страхования жизни в США. Параллельно ученый занимался исследованиями проблем экономического роста применительно к истории.

В 1960-1966 гг., занимая должность директора Института экономических исследований при Вашингтонском университете (одновременно с 1960 г. он возглавил "Журнал экономической истории"), Д. Норт публикует свои первые работы: "Количественное исследование в американской экономической истории" (1963) и "Структура экономической истории" (1965), посвященные ускоренному социально-экономическому развитию американского Юга США в 1815-1860 гг. В них ученый разработал новую модель экономического развития, в которой межотраслевые связи и межрегиональная торговля выводились из исторически сложившейся узкой специализации хозяйства. При этом организационные факторы (идеологические, политические и социальные) оказались, по мнению ученого, более важны, чем технические и чисто производственные, поскольку именно они в конечном итоге привели к изменению социально-экономических институтов.

Другие работы Норта этого периода были посвящены также в основном конкретным проблемам экономической истории: росту благосостояния американцев в XVII -XIX веках, экономическому росту плантаторского хозяйства в США середины XIX в.,[233] динамике цен и заработной платы в средневековой Англии ("Происхождение Западного мира: новая экономическая история" - в соавторстве с Р. Томасом, 1973 г.).

Однако с начала 1970-х гг. ученый перешел, с одной стороны, к приоритетному исследованию теоретических проблем клиометрии, а с другой - стал проводить глобальные сопоставления и количественные оценки различных стратегий экономического роста. Именно на стыке этих двух линий и появляется его экономическая теория трансакционных затрат, впервые обобщенная в работе "За кулисами новой экономической истории" (1973).

Ее основными понятиями становятся:

1. Неформальные кодексы поведения и типы отношений, реализуемых через культурные практики. Они связываются Нортом с социальной психологией, определяющей формы поведения людей, очень медленно меняющиеся во времени.
2. Под термином «институт» Норт понимает "созданные людьми ограничения, которые придают форму человеческим взаимодействиям и структурируют стимулы в области политического, социального и экономического обмена". Эти правила реализуются через властные отношения, законодательство и экономическую политику. Их основной задачей Норт считает структурирование экономической и социальной реальности для сокращения коммерческих рисков. Институты — это разработанные людьми формальные (законы, конституции) и неформальные (договоры и добровольно принятые кодексы поведения) ограничения, а также факторы принуждения, структурирующие их взаимодействие. Все вместе они образуют побудительную структуру обществ и экономик. Новые институты, по мнению исследователя, появляются тогда, когда общество усматривает возможность получения прибыли, которая не может быть получена в условиях уже существующей институциональной системы. Иными словами, если производственные факторы предоставляют возможность увеличения доходов, а институциональные этому препятствуют, тогда велики шансы возникновения новых институтов.
3. Воздействие этих двух уровней на экономику, их историческая инерция и представляет собой «трансакционные затраты». Их действие в экономической сфере (эволюция институциональной структуры ведущих стран Европы (Англии, Испании, Голландии, Франции), начиная с X века, изучается и объясняется с помощью традиционных экономических методов - в зависимости от эволюции относительных цен), существенно различающееся в хронологическом, географическом плане, и составляет собственно объект изучения экономической истории.
4. По мнению Д. Норта, реформы и революции представляются лишь «внешними эффектами» столкновения экономической динамики с общественными институтами и неформальными нормами поведения. Иллюстрацией данного тезиса ученый считает "первую экономическую революцию» неолита, вызвавшую появление земледелия. Ее причиной стало то, что строй собственности первобытного общества (свободное использование земли) не мог больше соответствовать внешним эффектам возрастающей численности населения (сокращению площадей лесов и снижению урожайности земли). В результате на смену старому праву пришло новое - право коллективной собственности на землю, то есть возникло аграрное общество.

Идеи «трансакционных затрат» Д.Норта повлияли на создание ряда работ, исследующих связь экономического роста с общественными институтами: "Экономический анализ института" Р. Рихтера (1994), "Обоснование правил" (1993) Г. Бреннана и Дж.М. Бьюккенена, "Этические основы рыночной экономики" (под редакцией Х. Зиберта) и "Доверительные правила, процветание и кризисы" Х.И. Зигенталера. Общим моментом для них стала идея, что экономические кризисы в индустриальных обществах всегда были, прежде всего, кризисами ориентации, то есть утратой доверия к правилам и нормам, регулирующим общественную жизнь и экономическую деятельность.

Необходимо отметить, что концепция Д. Норта во многом наследует структуралистским идеям Ф. Броделя. Особенно рельефно это родство сказывается в монографии 1981 г. "Структура и изменения в экономической истории". В ней с привлечением большого массива данных по Европе и Америке ученый исследует историю экономики, развитие прав собственности, фундаментальные экономические проблемы (особенно ограниченность ресурсов). Книга состоит из 15 разделов, объединенных в 3 части.

Первая часть - "Теория" - посвящена структуре экономических систем, экономической теории государства и идеологии, типам и разновидностям экономической организации, экономической роли новых технологий.

Во второй части - "История" - автор рассматривает долгосрочные структурные изменения в западной экономике, "две экономические революции" и их важнейшие последствия. "Первая экономическая революция - это возникновение животноводства и земледелия 10 тысяч лет назад, что обеспечило возможность создания запасов продовольствия". Вторую революцию - промышленную - Д. Норт считает не столько радикальным разрывом с прошлым, сколько кульминацией эволюционного развития серии предшествующих событий. "Реальная же революция, - указывает он, - произошла значительно позже - во второй половине ХІХ века", когда комплексное использование результатов научно-технического прогресса привело ко "Второй экономической революции" - фундаментальным изменениям в экономической системе в результате увеличения объема производства и к структурно-организационным изменениям.

В третьей части - "Теория и история" - Д. Норт утверждает, что "политико-экономическая система состоит из комплекса общественных установок, связанных между собой. Конституционные установки - фундаментальные ограничители такой системы". Даже причиной изменений в акционерном капитале он считает изменения в численности и составе населения, а также в уровне знаний. Автор отмечает, что растущая напряженность в соотношении доходов и расходов, связанных со специализацией, - не только основной источник структуры и изменений в экономической истории, но и сердцевина всех современных проблем функционирования политики и экономики.

Таким образом, научные приоритеты клиометрии как историографического направления можно свести к следующим положениям:

• Используя количественную обработку некоторых видов массовых источников, возможно получить принципиально новую по сравнению с традиционным историческим исследованием информацию. Налоговые и таможенные отчеты, податные книги, реги­страционные записи церковных приходов и монастырей, - эти и другие источники могут быть проанализированы именно как совокупность или множество, обладающее специфическими свойствами, не сводимыми к свойствам отдельных его составляющих.
• Методологический потенциал традиционной историографии необходимо существенно обновить.[234] «Качественные» исследования невозможны (или как минимум слабы) без предварительной стадии количественного и математического анализа, приближающих историю к идеалам строгой научности.
• Уровень экономической реальности выступает основой социальной структуры, остальные пласты которой определяются либо через свою экономическую составляющую, либо через противодействие внешним экономическим процессам.

Рекомендованные источники и литература:

1. Доорн П. Еще раз о методологии // Новая и новейшая история. 1997, № 3. С. 88-102.
2. Ковальченко И.Д. Исторический источник и исторический факт // http://www.history.krsu.edu.kg/index.php?option=com_content&task=view&id=489&Itemid=27&limit=1&limitstart=15.
3. Ковальченко И. Д. Количественные методы в исторических исследованиях // http://history.krsu.edu.kg/index.php?option=com_content&task=view&id=504&Itemid=38.
4. Ковальченко И.Д. Методы исторического исследования. (Издание второе, дополненное). М., 2003.
5. Ковальченко И.Д. О моделировании исторических явлений и процессов // http://history.krsu.edu.kg/index.php?option=com_content&task=view&id=502&Itemid=38.
6. Ковальченко И.Д. Столыпинская аграрная реформа (мифы и реальность) // История СССР. 1991, №2.
7. Ковальченко И.Д. Теоретико-методологические проблемы исторических исследований. Заметки и размышления о новых подходах // Новая и новейшая история. 1995, № 1.
8. Ковальченко И.Д., Тишков В.А. Итоги и перспективы применения количественных методов в советской и американской историографии // http://history.krsu.edu.kg/index.php?option=com_content&task=view&id=501&Itemid=38.
9. Норт Д. Институты и экономический рост: историческое введение // Теория и история экономических и социальных институтов и систем. Т. 1. Вып. 2. М., 1993. С. 69-93.
10. Норт Д. Институты, идеология и эффективность экономики // От плана к рынку: будущее посткоммунистических республик. М., 1993.
11. Норт Д. Институциональные изменения: рамки анализа // Вопросы экономики. 1997, № 3. С. 6-17.
12. Норт Д. Институты, институциональные изменения и функционирование экономики. М.: Начала, 1997 (или // http://www.socioego.ru/teoriya/istoch/nort/sod.html).
13. Фогель Р. Новая экономическая история: ее данные и методы // http://www.portalus.ru/modules/economics/rus_readme.php?subaction=showfull&id=1103889337&archive=1120043517&start_from=&ucat=1&

Дата добавления: 2015-08-18