XII. Беззастенчивое и бесцеремонное приключение

Страницу открывал баннер с фотографией Оле Тойво, обработанной в графическом редакторе. Это было одно из подобий снимков, какие получаются при фотографирова- нии на документы – прямой анфас, взгляд, устремленный точно в сердце объектива, волосы, если не укорочены по сравнению с уже известным длинным неровным каре сзади, то зачесаны так, что над правой частью лица Оле осталась только плавная прядь длинной челки, убранная за ухо. Лоб открыт, лицо спокойное. Черно-белое, с обили- ем света, но в этой отредактированной версии глазам был сохранен и даже несколько усилен в них ледянисто-синий, холодный, как ключевая вода, оттенок, подсвеченный двумя микроскопическими яркими кругами белого света по краю каждого зрачка. Поначалу фотография казалась

* Откровение, 5:5-10.

странной. Если она и походила на официальное фото, то совершенно особого рода. Прибавить к ней фото в про- филь – и он бы выглядел, как арестант. Только обострен- ный, резко усиленный синий цвет глаз рассеивал это впе- чатление. Фрея чувствовала, какая-то загадка в этом фото не дает ей покоя. Смущал диссонанс, но что, она поняла не сразу. И все же, спустя время, ей стало ясно очевидное. Такие фотографии, как правило, предполагают в дальней- шем появление бронестекла на границе между граждани- ном на фото и тем, кому предъявлен документ. С таким вы- ражением лица человек снимается для того, чтобы потом его изучали. Здесь все обстояло иначе. С фотографии Оле смотрел, интересуясь смотрящим на него. Растворяющий границу. Проникновенный. Исполненный равновесия и прямоты, живой и пристальный взгляд. Бастет* в белых тонах.

На баннере значилась надпись – «Если круг сжимается, мы ищем выход».

Навигация Портала была ясной и легкой, дизайн – про- сторным и гостеприимным. Сайт представлял собой своего рода аналог локальной социальной сети – дискуссионные группы по принципу форумов, сообщества, чаты и службы коротких сообщений предлагали пользователям возмож- ность общения по темам, каждой из которых предназна- чалась своя глава. Содержание охватывало, практически, все сферы деятельности и общественной жизни – обра- зование, инфраструктуру городской и загородной среды, коммуникацию, законодательство, медицину, спорт, про- мышленность, прессу, развлечения, политику, искусство, экологию, науку, секс, любовь.

В профиле сайта было написано следующее:

«Здесь живут те, кто не летает, когда не хочет, и, когда хочет, летает.

«Конечно, ловушка, – ответил Дейника. – И называет- ся она «уловка двадцать два». «Уловка двадцать два» гласит:

* Баст или Бастет – в Древнем Египте богиня радости, веселья и любви, жен- ской красоты, плодородия и домашнего очага, которая изображалась в виде кошки или женщины с головой кошки. В период ранних династий, до одомаш- нивания кошки, ее изображали в виде львицы.

«Всякий, кто пытается уклониться от выполнения боевого долга, не является подлинно сумасшедшим».

Да, это была настоящая ловушка. «Уловка двадцать два» разъясняла, что забота о себе самом перед лицом прямой и непосредственной опасности является проявлением здра- вого смысла. Орр был сумасшедшим, и его можно было ос- вободить от полетов. Единственное, что он должен был для этого сделать, – попросить. Но как только он попросит, его тут же перестанут считать сумасшедшим и заставят снова летать на задания. Орр сумасшедший, раз он продолжает летать. Он был бы нормальным, если бы захотел перестать летать; но если он нормален, он обязан летать. Если он ле- тает, значит, он сумасшедший и, следовательно, летать не должен; но если он не хочет летать, – значит, он здоров и летать обязан. Кристальная ясность этого положения про- извела на Йоссариана такое глубокое впечатление, что он многозначительно присвистнул».

Джозеф Хеллер, «Уловка-22».

Замкнутые круги, отсечение возможностей, жесткое давление, безвыходные ситуации, отчаянное положение и невозможность выйти за устоявшиеся пределы, ограниче- ние свободы доброй воли – все это может истязать до преде- ла, лишая последних сил, истощая находчивость, вдохнове- ние, смелость и уверенность. Метание по кругам, не нами выстроенным – бюрократическим блокам, политическим провокациям, юридическим ловушкам, лжи, вытесняющей знания на уровне образования и чувства на уровне отно- шений – тяжесть, способная прибить к земле даже очень находчивую и энергичную личность. Говоря на языке про- граммирования – рекурсии, взаимные блокировки, циклы, утратившие вход и выход, ломают наши операционные си- стемы, мешают нашей синхронизации. Если не включить антивирус, защиту от вредоносных и шпионских программ, наши системы сгорят.

Но положиться нам не на кого. Кроме как на самих себя. Все, кто хотел организовать нашу жизнь, рано или поздно превращали ее в рабское существование. В кругу границ, не нами созданных.

Но если этого уже по горло, нужно искать выход самим.

Мы по себе знаем, как хочется иногда отказаться от ответственности. Как хочется отказаться от этой невы- носимой свободы постоянно что-то решать. Как хочется получить в свое распоряжение свод правил, живя внутри которых можно было бы быть уверенным, что ты все дела- ешь правильно. И, конечно, самый большой соблазн – это не только получить и принять эти правила для себя, но и сказать «Это правила для всех! Кто их выполняет, делает правильно – хороший. Кто их не выполняет, делает не- правильно – плохой. И начать бороться не за самих себя и свою личность, а против тех «плохих», которые не вы- полняют правила. И таким образом попытаться устроить очередной «рай». Все такие «раи» в истории человечества всегда оборачивались «адами». Путь общих правил – путь общий для всех. Следование по этому пути приводит в никуда. Именно общие правила для общего блага в итоге как все то, что человек использует для утверждения своей алчности и самости – заменяет благочестие пыткой, здо- ровье калечением, радость горем. От взгляда и подхода к чему бы то ни было зависит, будет явление, существующее в первоначальной неразделимой полноте и содержатель- ности, воспринято и включено в жизнь как оно есть, или исковеркано, рассечено, обтесано, разъято во имя чьего- то самоутверждения.

Каждый из нас идет только тем путем, который только для него и существует. Категорически нельзя звать кого-то на свой. Единственное, что нам никем никогда не может быть и не будет запрещено – это помочь, если мы можем, когда у кого-то от этих марафонских кругов уже не осталось сил. Возможно, мы сможем найти решение, выход и сво- боду.

Мне нравится создавать системы с большим размахом, и мне нравится помогать людям, которые находятся в уязви- мом положении. И мне нравится огорчать, обезвреживать и побеждать сволочей.

«За то дело, исход которого неясен, следует браться по- чаще, чтобы когда-нибудь оно вышло» Луций Анней Сенека.

Если вас оскорбили, если вашу свободу и добрую волю ограничили, если вы не знаете, куда идти дальше, или про-

сто сказать то, что считаете необходимым, мы вместе будем думать, что с этим делать. Беззастенчивое и бесцеремонное приключение без всяких на то гарантий».

Фрея перечитывала текст с напряженным вниманием. Порой настолько сосредоточенно, что забывала дышать. Каждый раз, когда текст завершался, у нее вырывался глу- бокий выдох. Прочитанное вызывало у нее волну смешан- ных образов и чувств. Она тут же видела Уилла, Бет и Бена, почему-то окутанных в полотенца, как после ванны, точно она или Джим, что уже не имело значения, кто именно, дер- жали их на руках. Потом – обращенный спиной к зрителям обнаженный мужской силуэт – возможно, финал «Гамлета», как он был сыгран в «СМ», темное пространство, грозовые тучи, освещенные закатным лучом. Хардкор какой-то! Но стоило дочитать до конца, наступала тишь, закрапанная брызгами дождя. Накатывали стихи, и Фрея корила себя за сентиментальность.

Все нынешней весной особое, Живее воробьев шумиха.

Я даже выразить не пробую, Как на душе светло и тихо.

Иначе думается, пишется, И громкою октавой в хоре

Земной могучий голос слышится Освобожденных территорий.

Весеннее дыханье родины

Смывает след зимы с пространства И черные от слез обводины

С заплаканных очей… *

Он ненормальный. Правда.

Фрея вернулась на главную страницу Портала и не толь- ко наступившую ночь, но и много ночей и дней подряд чи- тала истории замкнутых кругов – отчаяния, горя, кричащих

* Б. Пастернак, «Все нынешней весной особое…».

o помощи, стонов и слез. Пламенеющие звери Дали. Карти- на Мунка «Крик».

Структура Портала была многомерной. Его навига- ция привела от разделов, ужаснувших ее, к «островам» со- вершенно иной природы. Это были разделы «Искусство»,

«Поэзия», «Литература», «Кино», «Театр», «Потрепаться»,

«Секс» и «Любовь».

Вот почему еще Оле выбрал для баннера и юзерпика именно ту фотографию, думала Фрея. Это было мудрое ре- шение. Ему можно было поверить. Заявив о поддержке, он это делал: выяснял подоплеку ситуаций, расследовал и орга- низовывал юридическую, информационную и финансовую помощь. С группой единомышленников – специалистов в разных областях, он работал над тем, чтобы позиции, права и справедливость в отношении пострадавших были восста- новлены. При этом Оле удалось с большим тактом создать атмосферу, которая, остужая эмоции, не оскорбляла того, кто был на пике переживания своего горя и в глубокой тря- сине своей беды. Разумный баланс позволял вполне спокой- но, повседневно и даже оптимистично говорить в других разделах, например, об искусстве.

В разделе «Театр» Фрея нашла и уже знакомый по пере- постам комментарий к их «Гамлету». Она вызывала бурную реакцию у завсегдатаев Портала, в большинстве своем зна- ющих друг друга по никам и личным особенностям и отли- чиям и участвующих в обсуждениях тем вне зависимости от личного повода попадания сюда. Особо внимание Фреи привлекли три группы форума, тематически присоединен- ные к комментарию – «Дальше – тишина», «Объясните мне» и «Гамлет, зачем?».

XIII. Джо Стэнли…

Громкий сигнал сообщения разбудил Флору. Откинув- шись на подушку, чтобы дать отдохнуть спине, она, не отло- жив блокнот и ручку, провалилась в забытьи.

«К тебе можно зайти сегодня? Если да, во сколько?» Джо Стэнли

«Приходи, как сможешь, я теперь живу без расписания (смай- лик)»

«Ок, спс»

«Подскажи еще раз свой адрес, плз»

«…один из самых удивительных парней, кого довелось мне знать.

Джеймсу и Фрее – авторам и продюсерам фильма при- шлось потрудиться, чтобы найти идеального «Тома». Пре- тенденты на роль приходили и уходили, и каждый раз что- то не складывалось. На очередное прослушивание Джо Стэнли опоздал. Как потом выяснилось, это – такая же есте- ственная его черта, как привычка бриться. Ее нарушение будет исключением из правил.

Его «простите за опоздание» стало для него настолько привычным, что он, пройдя периоды смущения, злости на себя, злости на других, теперь только смеется, когда произ- носит это свое фирменное заклинание. Особая удача Джо заключается в том, что его, единственного из всех обладате- лей подобного таланта, никто не хочет за это убить.

Итак, он опоздал. Джеймс и Фрея, Джерри и я, Генри и Изабелла – исполнители ролей Филдов, редакторы, гриме- ры, костюмеры, звукорежиссер, помощники режиссера и сценариста – все обсуждали предстоящую работу. Джеймс уже волновался. Поджимая губы, он не замечал, как его подбородок выдвигался все больше вперед, сводя спазмом все мышцы лица. Сдается мне, не раз мы представлялись ему компанией бестолковых и безответственных детей, отправившихся в поход под его попечительством. Только время, проведенное в театре, и прирожденная выдержка

позволяли ему поистине с отеческим терпением и вни- манием скрывать переживания, предъявляя лишь дели- катную требовательность и глубочайшее уважение к акте- рам.

Джерри развлекался, жонглируя мандаринами. И тут дверь открылась.

Стоило ему войти в зал, как все ожили.

– Извините за опоздание, – сказал он. И всем стало весело.

Ничего смешного, откровенно говоря, не случилось. У Джо на лице не было красного пластикового носа, на шее – дурацкого галстука или синяка под глазом. Но отчего-то каждого, кто взглянул на него как на будущего капитана Хартли, разобрал смех. Во-первых, Джо ворвался в комна- ту так энергично, что, казалось, ручка двери, которую он повернул, ненароком останется у него в руке. Во-вторых, его вихрастые волосы, обрамлявшие голову крупными кру- глыми завитками, сияли цветом молодой морковки. Эта грива могла привести в отчаяние любую расческу. Крупный нос, длинное лицо, большие руки – перед нами появился ковёрный огромного роста. Для того, чтобы быть клоу- ном, Джонатану Стэнли не нужен был грим. Рыжая мачта. Таким предстал герой Гравелинского сражения. Идеаль- ный Томас Хартли. Отчаянный, отважный, обаятельный, щедрый, с горячим сердцем, чуткий к откровенной и по- таенной красоте, немного наивный в своих мечтах, не- сгибаемый в верности своим идеалам. Он читал монолог о болване-приставе, и мы умирали со смеху.

Важно было, чтобы «искра» ожила не только между мной как Виолой Шакспир и им. Он должен был гармонич- но вписаться в ритм всех персонажей. «Искра» не просто вспыхнула. Казалось, на месте стола, вокруг которого мы сидели, читая, разгорелся очаг сродни племенному костру на становище.

На таком огне только и можно было готовить густое пря- ное блюдо, рецепт которого принесли нам наши сценари- сты и режиссеры».

Дата добавления: 2015-08-18