Первая научная революция (XVII в.).

Традиционно «начало» современного естествознания, в первую очередь, связывают с деятельностью флорентийского математика, физика и философа Г. Галилея (Galileo Galilei; 1564-1642). Ему принадлежат доказательство вращения Земли, развитие обоснования гелиоцентрической системы Николая Коперника, открытие принципа относительности движения и закона инерции, законов падения тел и их движения по наклонной плоскости, законов сложения движений и поведения математического маятника. Он же изобрел телескоп и с его помощью исследовал ландшафт Луны, оказавшейся не идеальным телом из эфирного мира, а вполне похожей на Землю; обнаружил спутники Юпитера, пятна на Солнце и фазы Венеры. Однако главная заслуга Галилея состоит в принципиальном, революционном «методологическом прорыве»:

· опора на количественные методы («Книга природы написана языком математики»);

· отход от «обыденного сознания» в науке и введение принципа теоретического познания (в частности при открытии закона инертности); одновременно - опора на опыт, деятельный эксперимент;

· утверждение взгляда на пространство и мир в целом как на качественно однородный объект, где в любой точке вселенной действуют одни и те же физические законы;

· утверждение взгляда на пространство как на изотропную среду (греч. ί̓σος - «равный, одинаковый, подобный» и τρόπος - «оборот, поворот; характер»), где все направления равнозначны; изотропная среда - такая область пространства, физические свойства (электрические, оптические и т.п.) которой не зависят от направления;

· введение принципа относительности при рассмотрении движения.

Особое внимание следует уделить истории конфликта Г. Галилея (Galileo Galilei; 1564-1642) с Католической Церковью.

Со времен поздней античности авторитетной, в т.ч. и для решения практических нужд (календарь, расчет движения небесных тел, навигация и т.п.), считалась геоцентрическая система александрийского астронома, математика и географа II век н. э. Клавдия Птолемея (Κλαύδιος Πτολεμαῖος), тесно связанная с аристотелевской космологией. В начале XVI в. польский астроном Николай Коперник (Mikołaj Kopernik; 1473 - 1543) создает принципиально иную, более простую гелиоцентрическую систему, согласно которой Земля и планеты обращаются вокруг Солнца[209] и посвящает свой главный труд папе Павлу III. Вполне естественно, что в научном мире началась дискуссия относительно возможности принятия новой парадигмы. В среде католического духовенства она не вызвала однозначного неприятия. Так, например, папа Климент VII вполне благосклонно воспринимал идеи Коперника, его поддерживали кардинал Николай Шомберг, епископ Тидеман Гизе, член ордена Кармелитов монах Паоло Фоскарини. Интересно, что вожди протестантов - Лютер, Меланхтон и Кальвин, - сразу выступили против гелиоцентризма, заявляя, что это учение противоречит буквальному смыслу Священного Писания (Ис. Нав. 10:12-13: «Иисус воззвал к Господу в тот день, в который предал Господь [Бог] Аморрея в руки Израилю, когда побил их в Гаваоне, и они побиты были пред лицем сынов Израилевых, и сказал пред Израильтянами: стой, солнце, над Гаваоном, и луна, над долиною Аиалонскою! И остановилось солнце, и луна стояла, доколе народ мстил врагам своим. Не это ли написано в книге Праведного: `стояло солнце среди неба и не спешило к западу почти целый день?»).

Что же побудило самого Коперника – каноника католической епархии Вармии в Польше - к созданию новой космологической системы? Дело в том, что верующий ученый отталкивался от аргумента о замысле, согласно которому Космос, созданный Премудрым и Благим Творцом, должен быть в высочайшей степени гармоничным. Эта мысль отчасти была известна еще со времен языческой античности: Платон в своем диалоге «Тимей» утверждает невозможным, «чтобы тот, кто есть высшее благо, произвел нечто, что не было бы прекраснейшим <…> Он <…> построил Вселенную, имея ввиду создать творение прекраснейшее и по природе своей наилучшее»^[210]. Но наибольшей полноты и силы, как было показано выше, она достигла в христианском мировоззрении. Существовавшая же в то время Птолемеевская геоцентрическая система мироздания была лишена подобной красоты, и тем более, простоты, которая является неотъемлемым атрибутом всего прекрасного. «В отсутствии простоты, стройности, системности Коперник увидел коренную несостоятельность теории Птолемея», он «был уверен, что представление движений небесных тел как единой системы позволит определить реальные физические характеристики небесных тел, то есть то, о чем в геоцентрической модели вовсе не было речи»^[211]. Иными словами, Коперник не восставал против божественности творения, а наоборот, строил свои выводы, сообразуясь с требуемой изначально заданной (априорной) красотой тварного мироздания.

Но в начале XVII в. ситуация изменилась[212]. 5 марта 1616 г. Рим за подписью папы Павла V официально определяет гелиоцентризм как опасную ересь по трем причинам:

· противоречие буквальному смыслу Св. Писания (Ис. Нав. 10:12-13; Пс. 103:5; Еккл. 1:5 и др.);

· Земля – центр Домостроительства спасения;

· невозможно при помощи научных методов прийти к точным выводам об устройстве мироздания.

Допустимым считалось рассмотрение системы Н. Коперника как абстрактной математической модели, удобной в расчетах, но не описывающей действительной реальности (инструментализм или конвенционный подход). Принималась также компромиссная модель датского астронома Тихо Браге (Tycho Brahe; 1546 - 1601), которая представляла собой комбинацию учений Птолемея и Коперника: Солнце, Луна и звезды вращаются вокруг неподвижной Земли, а все планеты — вокруг Солнца.

Обеспокоенный Галилей пишет пространное письмо своему другу бенедиктинцу Б. Кастелли (Benedetto Castelli), в котором излагает принципы, позволяющие разрешить конфликт. Во-первых, по мнению ученого, библейские авторы приспосабливали свой язык к «способностям обычных людей». В особенности часто это происходило при именно описании природы. Во-вторых, Священное Писание обычно допускает несколько интерпретаций. Следовательно, если буквальное прочтение Библии вступает в конфликт с «чувственным опытом или неопровержимыми доказательствами», приоритет следует отдавать последним. В-третьих, Писание заключает в себе только те доктрины, которые имеют отношение к спасению и превосходят человеческий разум, т.е. не те, которые можно постичь обычными человеческими методами. В-четвертых, Бог, давший нам «чувства, язык и разум», вряд ли захотел бы игнорировать их использование, в частности в деле вопросов астрономии, которые почти не упоминаются где-либо в Библии. В-пятых, благоразумие должно велеть нам никогда однозначно не утверждать толкование Писания в отношении природы, где обратное может с вероятностью быть доказано позже «посредством чувств либо наглядных доказательств»[213]. Немного позднее, в «Письме к Великой герцогине Кристине» («Lettera a Cristina di Lorena») Галилей излагает более аргументированную версию своих доводов, детально цитируя авторитетные богословские источники и особенно часто обращаясь к влиятельным комментариям блаженного Августина на книгу Бытия.

В 1632 г. Галилей публикует свою фундаментальную работу «Диалог о двух главнейших системах мироздания - птолемеевой и коперниковой»[214]. В предисловии указывалось, что цель книги – опровержение гелиоцентризма, однако это была уловка, необходимая для получения благоприятного отзыва цензуры. Труд написан в форме диалога между сторонниками Коперника – Сагредо и Сальвиати - и Симпличио (Простаком) - приверженцем Аристотеля и Птолемея. В образе Симличио, точнее в построении антикопернианской аргументации, папа Урбан VIII (бывший кардинал М. Барберини (Maffeo Barberini; 1568-1644, папа римский с 1623 по 1644), давний почитатель, друг и собеседник Галилея) узнал себя самого.

1 октября 1632 г. ученый получил вызов в Рим, куда прибыл только 13 февраля 1633 г. Официально обвинения заключались в нарушениях обещания не пропагандировать гелиоцентризм, отступления от предписаний Декрета Индекса запрещенных книг. Кроме того, ученый «заподозренный в ереси», дерзнул присвоить себе право толкования Священного Писания.

Условия пребывания Галилея в Риме не были тюремными, он остановился на вилле представителя рода Медичи - своего знакомого, посла Тосканы. Следствие длилось с 21 апреля по 21 июня 1633 года. Как христианин Галилей не хотел вступать в конфликт с Церковью, полагая, что недоразумение, связанное с «естественнонаучным» прочтением Священного Писания разрешится позднее. Отречение состоялось, наказание заключалось в несении молитвенной епитимьи (чтение в течение двух месяцев покаянных псалмов), проживании в Сиене и окрестностях Флоренции под особым надзором инквизиции, тщательной цензуре его трудов.

В 1758 г., спустя 116 лет после кончины ученого, папа Бенедикт XIV благословил изъять названия работ, защищавшие гелиоцентризм, из «Индекса запрещенных книг». 31 октября 1992 г. папа Иоанн-Павел II публично признал, что в XVII в. богословы РКЦ допустили ошибку.

В целом, рассматривая суть конфликта, представляется важным выделить три момента.

· Конфликт научных парадигм - старой и новой, не имеющий прямого отношения к противостоянию науки и богословия[215]. Участие в научных дискуссиях богословов и иерархов Церкви вполне объяснимо, т.к. в те времена занятия естествознанием и богословием в университетах и монастырях часто совмещались.

· Личный конфликт Галилея с иезуитами и бывшим другом,кардиналом Маффео Барберини (впоследствии - папой Урбаном VIII), во многом обусловленный весьма сложным характером самого флорентийского мыслителя.

· Ошибочное видение демаркации (разделения сфер компетенции) между богословием и наукой со стороны ряда иерархов Католической Церкви. Признавая, что многие богословские доводы Галилея, в отличие от доводов его оппонентов, выдержали испытание временем, следует помнить и том, что на момент противостояния реальных, опытных доказательств гелиоцентризма у Галилея было крайне мало. Некоторые из них, например, морские приливы, оказались некорректными, т.к. впоследствии выявилась их обусловленность действием Луны, а не Солнца. Другие весомые аргументы (годичные параллаксы звезд[216] и аберрация их света[217], годичная вариация лучевых скоростей звезд[218], опытные доказательства суточного вращения Земли и проч.) появились значительно позднее, в XVIII-XIX вв. Частично позицию иерархов КЦ можно понять: Церковь при толковании Писания отдает предпочтение более надежной, проверенной картине мира. Эта трезвая осторожность вполне оправдана, особенно в периоды реформации религиозных войн и смут. Ошибка богословов заключалась, во-первых, в придании Священному тексту узко естественнонаучного или буквалистского значения. Во-вторых, не был учтен факт смены картин мира (как мы видели выше, закономерности сложного процесса становления и развития науки были выявлены только в ХХ в., причем дискуссии вокруг них ведутся до сих пор).

Важно отметить, что современнику Галилея немецкому астроному и математику протестанту Иоганну Кеплеру (Johannes Kepler; 1571-1630; ученик Т. Браге), открывшему три закона движения планет, коренным образом усовершенствовавшему гелиоцентрическую систему Н. Коперника, принадлежали пространные богословско-философские рассуждения о гармонии («музыке небесных сфер»), которые составляют, по мнению ученого, «эстетическую суть высшего проекта мироздания» и прямым образом свидетельствуют о Творце.

Совершенно иные причины имела смерть на костре в 1600 г. монаха-доминиканца Джордано Бруно (Giordano Bruno; 1548 - 1600). Рассматривая трагедию, следует помнить, что Бруно был осужден не за научные взгляды, а за пантеистическое религиозно-философское учение (включающее отрицание бытия личного Бога, бессмертия человека, провозглашающее вечность материи, реинкарнацию, обращение в литературных трудах к фигуре Герме́са Трисмеги́ста, Ἑρμῆς ο Τρισμέγιστος – «Гермеса Триждывеличайшего» - синкретического божества, сочетающего в себе черты древнеегипетского бога мудрости и письма Тота и древнегреческого бога Гермеса и т.п.)[219]. Учение о множественности миров и гелиоцентрическая система Коперника были лишь частными деталями системы взглядов Бруно, который собственно и не был ученым-естествоиспытателем. Мотивы Джордано Бруно в деле популяризации своего учения невозможно назвать истинно научными, т.е. выдержанными и беспристрастными, напротив, они глубоко религиозны и проникнуты ненавистью к христианскому учению. Именно на это обращает внимание известный мыслитель Алексей Федорович Лосев (1893—1988), указывая на то, что многое в его учении было созвучно взглядам предшественников и последователей, таких как Николай Кузанский, Фичино, Коперник, Галилей, Кеплер, однако Бруно был «антихристианским неоплатоником и антицерковником в последней глубине своего духа и совести»^[220].

Инквизиция на протяжении восьми лет тюремного заключения пыталась добиться покаяния и отречения, т.к. сам факт казни философа наносил серьезный урон престижу Католической Церкви. В данном случае вопрос следует рассматривать не в плоскости конфликта христианской религии и естествознания («мученичества науки»), а в контексте религиозно-политической борьбы, войн и конфликтов эпохи реформации – сложного и неоднозначного периода в истории Европы.

Дата добавления: 2015-08-18