Краткий обзор истории естественнонаучной апологетики.

Со времен «секулярного» XVIII века бурно развивающиеся естественные науки постепенно «узурпировали» все права на построение космогоний, формирование мировоззрений, сохраняя, в том числе за собой и единоличную власть давать исчерпывающие ответы на самые фундаментальные вопросы бытия. А в ХIХ веке идея спонтанного эволюционного[16] развития в тесном содружестве с гегелевской диалектикой вытесняет не только из естественных, но и из гуманитарных, теснейшим образом связанных с богословием, наук все альтернативные метафизические парадигмы. При изучении Священного Писания господствующим оказывается подход, связанный с так называемым критическим методом (Higher Criticism Method), a priori ставящим под сомнение авторство библейских книг и богодухновенность Священных текстов[17]. Протестантская, а немногим позднее, после некоторой борьбы – и католическая библейская наука частично усваивают этот новый подход[18]. Общие тенденции западной библеистики в ХХ веке в свою очередь оказывают определенное влияние и на православных исследователей Писания[19].

Однако еще в первой половине XIX века только в англоязычной литературе встречается до 30 имен, т. н. «библейских геологов», искавших естественнонаучные доказательства сотворения и следы недавней мировой катастрофы – Всемирного потопа. Наиболее известны из них Дж. Янг (George Young; 1777-1848), Джордж Фэирхолм (1789-1846), Джон Мюррей (John Murray; 1786-1851), Вильям Ринд (1797-1874)[20]. В. Пэли (William Paley; 1743-1805) можно назвать основоположником популярной в настоящее время «теории разумного замысла»[21]. В дальнейшем количество естественно-апологетической литературы растет в геометрической прогрессии. Так проф. Боннского ун-та Рейш (Reisz) в своем труде «Библейская история в связи с естествознанием» на восьми страницах перечисляет только имена и работы современных ему апологетов. Среди них можно отметить труды проф. Курца (Kurz) из Дерпта «Библия и астрономия, или изложение библейской космологии и ее отношение к естественным наукам» (Берлин, 1864); проф. Шульца (Schulz) из Бреславля «История творения по естествознанию и Библии» (Гота, 1865); иезуита Бозицио «Шестидневное творение и геология» (Майнц, 1865), Пианчиани «Естественная космология, сравненная с книгой Бытия» (Рим, 1862), Цольманна «Библия и природа в гармонии их Откровений» (Гамбург, 1869), Виземанна «Рассуждения об отношениях между наукой и откровенной религией» (Париж, 1837), Николя «Научные исследования о христианстве» (1846) и др. Широко известны также библейско-апологетические труды аббата Ф.Ж. Вигуру (Fulcran George Vigouroux; 1837-1915)[22].

В России 12 октября 1870 г. проф. Дмитрием Федоровичем Голубинским (1832-1903) по благословению Святейшего Синода в Московской Духовной Академии была впервые основана кафедра Естественнонаучной апологетики (взамен упраздненных новым уставом духовных школ (1869) кафедр физики и математики). Читаемый курс включал в себя сведения по физике, химии, астрономии и преследовал цель «доказать бытие Бога через изучение целесообразности устройства звездного мира и системы законов физики и химии»[23]. Здесь очевидна полная преемственность в подходе к осмыслению взаимоотношения естествознания и богословия, четко сформулированным еще великим М.В. Ломоносовым: «Физические рассуждения о строении мира служат к прославлению Божию и вере не вредны. <…> О если бы тогда [ во времена ранних отцов Церкви. – Свящ. О.М. ] были изобретены нынешние астрономические орудия и были бы учинены многочисленные наблюдения от мужей, древних астрономов знанием небесных тел несравненно превосходящих, если бы тогда открыты были тысящи новых звезд с новыми явлениями, каким бы духовным парением, соединенным с превосходным их красноречием, проповедали оные святые риторы величество, премудрость и могущество Божие!»^[24].

В Академиях с 1872/73 по 1883/84 учебные годы естественнонаучная апологетика являлась обязательным предметом для всех отделений: богословского, церковно-исторического и церковно-практического^[25]. С 1884/85 по 1900/01 учебные годы естественнонаучная апологетика читалась на 1 курсе МДА в объеме 3 уроков в неделю и также являлась обязательной дисциплиной^[26].

Многие ведущие представители православной церковной науки и богословия XIX-XX вв.: догматисты митрополит Московский Макарий (Булгаков; 1816-1882), ректор Киевской духовной академии епископ Сильвестр (Малеванский; 1828-1908), архиепископ Черниговский Филарет (1805-1866), свящ. Николай Малиновский; библеисты: ректор Московской и Киевской духовных академий епископ Михаил (Лузин; 1830-1887), проф. Александр Павлович Лопухин (1852-1904) и др. в своих трудах в различной степени использовали известные им данные естественных наук. Святитель Феофан (Говоров; 1815-1894) всегда стремился быть в курсе современной ему естественнонаучной и философской проблематики, в своих трудах и письмах к частным лицам вел активную полемику с атеистическими построениями, такими как вульгарный материализм и дарвинизм. При этом Вышенский Затворник широко использовал научные знания для иллюстрирования своих мыслей, из-под его пера изливались глубокие размышления о сущности, законах бытия тварного мира.

Развитие апологетики, в т.ч. и естественнонаучной, связано с именами философа-славянофила Николая Яковлевича Данилевского (1822-1885), одного из основоположников отечественной психологии Георгия Ивановича Челпанова (1862-1936)[27], профессоров МДА Виктора Дмитриевича Кудрявцева-Платонова[28] (+1891), Сергия Сергеевича Глаголева (1865-1937)[29], проф. СПбДА Николая Павловича Рождественского (+1882)[30], прот. Николая Сергиевского[31], Ф. Орнатского, прот. Иоанна Петропавловского (+1907), свящ. Павла Флоренского (1882-1937). Здравый консерватизм, опора на святоотеческую традицию не мешали осмыслению сложных вопросов, связанных с бытием и становлением тварного мира в свете новых естественнонаучных данных. Некоторые (например, профф. С.С. Глаголев, Н.П. Рождественский, А.П. Лопухин) для живых организмов допускали эволюционное развитие как результат действия божественного творческого Промысла (телеологизм). Во многих деталях вышеперечисленные апологетические исследования устарели, некоторая часть «противоречий» между библейским текстом и научными фактами на протяжении ХХ столетия была разрешена. Тем не менее, целостный подход дореволюционной богословской школы к решению проблемы такого согласования остается актуальным и в настоящее время. Так, С.С. Глаголевым и Н.Н. Глубоковским[32] критиковалась общая тенденция к завышению древности существования человека на земле, однако при этом ими предлагались и компромиссные хронологии. В 1898 г. проф. А.П. Лопухиным (под псевдонимом А. Павлович) было выпущено в свет малое по объему, но, тем не менее, фундаментальное по значению исследование[33], посвященное библейской космогонии по учению отцов и учителей Церкви, в котором затрагивались актуальные и для настоящего времени вопросы герменевтики экзегетических святоотеческих текстов. Целостным подходом к осмыслению «феномена человека» отличаются и труды профф. Казанской духовной академии Виктора Ивановича Несмелова (1863-1937)[34], Якова Алексеевича Богородского (1841-1919)[35], а также библейско-апологетическое исследование А. Покровского[36]. Тайне сотворения жизни и первых людей посвящены некоторые главы работы «Христианская философия брака» проф. Сергея Викторовича Троицкого[37], а тайне Рая – статьи профф. Ивана Степановича Якимова (+1885)[38] и Михаила Николаевича Скабаллановича (1871-1931)[39]. Вопрос о местонахождении могилы Адама (в контексте проблемы установления прародины человечества) освещался в работах Е. Я. Полянского[40] и проф. Митрофана Дмитриевича Муретова (1851-1917)[41].

Многочисленные публикации по актуальным темам Естественнонаучной апологетики и смежных дисциплин можно встретить на страницах авторитетных богословских дореволюционных периодических изданий: «Богословский Вестник» (МДА)[42], «Вера и разум» (Харьковская духовная семинария), «Странник» (СПб.), «Христианское чтение» (СПбДА), «Труды Киевской духовной академии», «Православный собеседник» (Казанская духовная академия), «Прибавления к Творениям святых Отцов» (МДА). В настоящее время это наследие до сих пор ожидает исследования, систематизации и осмысления.

Октябрьский переворот и последовавшие за ним гонения надолго пресекли только еще набирающий силу диалог между христианской богословской мыслью и естествознанием. Среди немногих в этот период выделяется крайне спорная работа В.Н. Ильина[43], изданная в 1930 году в Париже, на страницах которой автор пытается защищать фантастическую гипотезу о существовании на Земле преадамитов на протяжении десятков миллионов лет. Следует также отметить две работы на французском языке: «Старение мира живого» (1941 г.)[44] и «Регрессивная эволюция» (1943 г.)[45]. Исследователи Decugis, Salet и Lafont говорили о деградации органического мира как следствии грехопадения прародителей, а генеральной линией эволюции указанные авторы считали регресс. В СССР проф. Николай Николаевич Фиолетов (1891-1943) на страницах «самиздатовских» «Очерков христианской апологетики»[46] сделал попытку соотнесения религиозного и научного опыта. Этой же проблематике посвящает свои работы «Наука и религия», «Дух, душа и тело»[47] святитель-исповедник Лука (Войно-Ясенецкий; 1877-1961). Немногим позднее за рубежом вышел в свет широко известный апологетический труд клирика РПЦЗ прот. Стефана Ляшевского (1899-1986)[48], посвященный геологическому прочтению Шестоднева и в то же время - защите традиционного православного взгляда на сотворение Адама. Хотя этому исследованию часто ставится в упрек излишняя популярность и недостаточная компетентность, однако сама концепция о. Стефана позднее, во второй половине ХХ века, нашла поддержку, уточнение и развитие трудах отечественных богословов, имевших также докторские научные степени в области геологии: митр. Иоанна (Вендланда; 1909-1989)[49] (придававшего большое значение исследованиям академика Льва Семеновича Берга (1876-1950), его теории номогенеза или «развития на основе закономерностей»), прот. Глеба Каледы (1921-1994)[50] а также – у прот. Николая Иванова (1904-1990)[51].

Вошли в историю естественнонаучной апологетики работы архиереев РПЦЗ Архиепископа Нафанаила (Львова; 1906-1985)[52] и епископа Александра (Милеанта; 1938-2005)[53]. Во многом характерное для дореволюционной школы, взвешенное, целостное осмысление тайны сотворения мира и человека, Божественного Промысла и естественных законов бытия мы можем встретить на страницах «Апологетики» проф. прот. Василия Зеньковского (1881-1962)[54].

Большое значение для обоснования логики христианского учения в среде людей науки имели труды советского физика и конструктора академика Бориса Викторовича Раушенбаха[55] (1915-2001). Некоторые подходы его математической и естественнонаучной апологетики в настоящее время считаются спорными, однако, творческое обращение советского ученого не только к наследию свящ. Павла Флоренского, но и к православной традиции в целом, в то время, безусловно, стало положительным явлением. Сегодня развитие данного направления осуществляется член-корр. РАН математиком А.Н. Паршиным[56].

Большое влияние на развитие концепции «христианского эволюционизма» (телеологизма, теистического эволюционизма) при обсуждении вопроса о сотворении мира и человека оказал известный французский философ, палеонтолог и католический богослов Пьер Тейяр де Шарден (Pierre Teilhard de Chardin; 1881-1955)[57]. Однако, его наследие в РКЦ и, тем более, в Православной Церкви оценивается далеко неоднозначно по причине присущих ему вольных трактовок догматических истин. Сходной компромиссной позиции, вплоть до безоговорочного признания существования животных предков человека, придерживаются, следуя, впрочем, официальной папской энциклике «Humani generis» (Пий XII, 1950), современные библеисты-католики епископ А. Пьяцца (Alessandro Piazza) и Э. Гальбиати (Enrico Galbiati)[58]; англиканский священник проф. А. Пикок (A rthur Peacoce)[59], проф. И. Барбур (Ian G. Barbour)[60] (указанные пособия интересны в первую очередь как серьезные источники по вопросам взаимоотношения богословия и науки); д-р. Дж. Шредер (Gerald L. Schroeder)[61]; греческий богослов А. Каломирос. В России (СССР) такая точка зрения была воспринята прот. Александром Менем (1935-1990)[62], епископом Михаилом (Мудьюгиным; 1912-2000), Н.Я. Мерпертом (1922-1912)[63], А.Б. Зубовым[64], диак. Д. Зворыкиным[65], В.И. Гоманьковым[66], С.В. Мейеном (пседоним - С. Катюнин)[67], А.В. Гоманьковым[68], Г.Л. Муравник[69], Е.И. Хлебосоловым[70]. Сходный, но в целом более осторожный и гибкий подход к осмыслению проблемы антропогенеза предложен прот. Кириллом Копейкиным[71] и протодиак. Андреем Кураевым[72].

В то же время на Западе в протестантской среде набирает силы реакция на излишне либеральное обращение с текстами Священного Писания. Ярким представителем этого течения был неокреационист [73] Г. Моррис (Henry M. Morris; 1920-2006)[74], придерживавшийся крайнего буквализма при интерпретации повествования Шестоднева. Непримиримую оппозицию эволюционистской концепции составили работы и выступления иеромонаха РПЦЗ Серафима (Роуза; Fr. Seraphim Rose; 1934-1982)[75]. Немецкими исследователями Р. Юнкером (Juncker) и З. Шерером (Scherer) к 1986 году был написан основательный труд «История происхождения и развития жизни»[76], посвященный научному обоснованию креационных взглядов на геохронологию, сотворение мира и человека. Аналогичных позиций придерживаются в своих книгах, статьях и докладах А.В. (Билл) Мелерт (A.W.(Biil) Mehlert)[77], С.А. Остин (Steven A. Austin) и Р. Хамфрейс (D. Russel Humphreys)[78], Дж. Баумгарднер (John R. Baumgardner)[79], А.В. Лаломов и С.В. Таболич[80], С. Вертьянов[81], Я.Н. Козлов[82], С.В. Шубин[83], С.Л. Головин[84], свящ. Тимофей Алферов[85], А.С. Хоменков[86], прот. Константин Буфеев[87] (Апологетический центр «Шестодневъ»[88]), свящ. Даниил Сысоев[89], Ю. Максимов[90], А. Милюков[91] и др. Позитивное значение данных работ заключается в критике спонтанного эволюционизма, в первую очередь, в отношении происхождения человека. Однако общими слабыми местами неокреационизма являются крайний буквализм не только при толковании Библии, но и упрощенный подход к пониманию (герменевтике) святоотеческих текстов; попытки объяснения накопления всей толщи осадочных пород исключительно последствиями Потопа, занижение возраста планеты Земля и Вселенной в целом до 7-8 тысячелетий («концепция молодой Земли»), вольная интерпретация научных фактов, сильный акцент на теологической концепции XVIII в. – «God of the gaps» («Бог пробелов», «Бог белых пятен»), подразумевающей доказательство бытия Творца посредством апелляции к нерешенным в естествознании на данный момент времени проблемам. Тревогу вызывает то, что критика, относимая к креационизму (в узком смысле этого слова), бросает тень в глазах научной общественности на все православное богословие, становясь препятствием на пути развития конструктивного диалога между Церковью и научным сообществом, включая систему образования. В настоящее время некоторые западные креационисты отказываются от таких радикальных подходов к соотнесению Священного Писания и научных данных, говоря лишь о поиске «разумного замысла» («intelligent design») в творении (американцы - биохимик, проф. М. Дж. Бихи (Michael J. Behe), математик и философ В. Дембский (William Dembski) и др.)[92].

Конструктивной критике с позиций геофизики и экологии подверг креационизм протоиерей Леонид Цыпин (1945-2010) на страницах своего труда, посвященного проблемам экзегетики Шестоднева[93]. Важной стороной названной работы является осмысление византийской богословской традиции экзегетики Шестоднева в сопоставлении с данными космологии ХХ-XXI века. В 2008 г. вышло в свет следующее, весьма пространное, исследование о. Леонида «Вселенная, Космос, Жизнь – Три Дня творения», представляющее опыт современного систематического научно-богословского комментария к библейскому повествованию о миротворении[94].

Все противоречия между библейской космогонией, современной космологией и эволюционизмом попытался снять в своем труде «Теория распада вселенной и вера отцов» епископ Василий (Родзянко)[95], однако концепция, предложенная им, ввиду крайней богословской ее спорности, явилась, по всей видимости, не «ключом» к решению проблемы, а скорее еще одним «камнем преткновения». В настоящее время точка зрения еп. Василия разделяется прот. Михаилом Захаровым[96], свящ. Олегом Петренко[97] и др.

В 1999 г. в одном из докладов зав. кафедрой миссионерства ПСТБИ (ныне – ПСТГУ) д-р. физ.-мат. наук А.Б. Ефимов (совместно с деканом факультета Церковного искусства прот. Александром Салтыковым[98]) предложил еще один из компромиссных подходов, сходный с концепцией епископа Василия, однако лишенный некоторых ее недостатков и крайностей. В настоящее время разработкой парадигмы А.Б. Ефимова – прот. Александра Салтыкова занимается преподаватель ПСТГУ, канд. геол. наук Н.С. Серебряков[99]; в соотнесении с Библейской историей на ее опирается в своем учебном пособии свящ. Геннадий Егоров[100]. В основе подхода лежит попытка осмысления феномена пространства-времени в контексте церковного учения о последствиях грехопадения для человека и материального мира в целом[101].

Некоторые современные исследователи, говоря о моделях интерпретаций Священного Писания (особенно Шестоднева) в апологетике, настаивают на приоритете философской мысли относительно естествознания[102].

Нетрадиционный и в то же время конструктивный подход к интерпретации артефактов палеолита и древнейшей истории человечества был предложен на рубеже ХХ-ХХI вв. археологом, д-ром ист. наук П.В. Волковым[103] и проф. А.Б Зубовым[104].

Вопросам, связанным с использованием библейских, богословско-философских парадигм в естествознании посвящены некоторые статьи прот. Георгия Флоровского (1893-1979)[105], а в настоящее время – учебные пособия, обзорные работы и доклады А.И. Осипова[106], архим. Платона (Игумнова)[107], диак. Андрея Кураева, прот. Павла Великанова[108], прот. Александра Геронимуса[109], прот. Кирилла Копейкина[110], свящ. Владимира Шмалия[111], А.В. Московского[112], свящ. Дмитрия Кирьянова[113], В.Н. Катасонова[114], П.П. Гайденко[115], В.П. Леги[116], А.С. Соболева[117], прот. Михаила Захарова[118], свящ. Олега Петренко[119].

Большое количество апологетических трудов по самым различным вопросам из области взаимодействия науки и религии принадлежит католическому богослову С. Яки (Stanley Jaki; 1924-2009)[120]. Из последник публикаций следует упомянуть фундаментальную работу православного ученого-физика Алексея Нестерука (A.V. Nesteruk) «Свет с Востока: богословие, наука и восточно-христианская традиция» («Light from the Easten: Theology, Science, and the Eastern Orthodox Tradition»)[121].

В последние годы издаются целые серии, посвященные естественно-апологетической тематике. Это «Гринвудская серия пособий по науке и религии под ред. Р. Ольсона» («Greenwood Guides to Science and Religion. Richard Olson, Series Editor»), а также русскоязычная серия «Богословие и наука» (Библейско-богословский институт св. ап. Андрея, Москва)[122].

Стало традиционным ежегодное заседание секции «Христианство и наука» на Международных Образовательных Рождественских чтениях в Москве. С 1990-х годов в Дубне проводятся совместные конференции богословов, философов и ученых-естествоиспытателей, а при Православном Свято-Тихоновском Богословском Университете много лет работает семинар «Наука и вера» (руководитель проф. Андрей Борисович Ефимов). Нравственно-этическим и каноническим проблемам взаимоотношения христианства и современной техногенной цивилизации посвящены некоторые разделы «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви», принятых на Юбилейном Архиерейском Соборе в 2000 году (Разд. XII, XIII, XIV).

Особое внимание апологетов в настоящее время привлекают вопросы космологии; философских интерпретаций квантовых явлений; биологического детерминизма и свободы воли; богословской оценки новых биологических технологий в контексте их применимости к человеку; проблематика, связанная с изучением работы сознания и структур головного мозга[123].

Дата добавления: 2015-08-18