Мне бы, главное, не опоздать… не опоздать. 6 страница

- Нет, ты гляди, Савельев, какая самоуверенность! Донеси-ка до него одну вещь – ведь мы можем и расстрелять, не дожидаясь, выложит ли этот гад информацию об аэродроме или нет. Другого языка найти не проблема.

- Что ж, воля ваша. Только сомневаюсь, что взять в плен еще одного офицера будет такой легкой задачей, как вы тут рассказали. Ваши партизаны даже подступиться к нашей территории не могут, а я уже здесь, сижу перед вами, и готов дать то, что требуется.

- Черте что! – командир в задумчивости поскреб уже успевший покрыться щетиной подбородок. – Давай этого обратно в сарай, сюда связиста, срочно! Нужно связаться со штабом и все обмозговать.

- Извините, - немец вдруг заговорил, - у меня есть просьба.

- Ну, что еще? – недовольно буркнул Пастухов, когда Савельев перевел его слова.

- Моя рука из-за ранения не двигается и доставляет некоторые неудобства. Нельзя ли получить бинт или еще что-нибудь, привязать ее к телу…

- Савельев, отправь к нему Захаровну, пусть осмотрит, - он кивнул немцу, показывая, что просьба принята. – Увести его!

Покинув землянку, Билл первым делом метнул взгляд в сторону полевой кухни, но, к огромному сожалению, никого, кроме одного щуплого старика не увидел. Не сумев подавить вздоха разочарования, Билл поплелся впереди своего конвоира.

Дождавшись, когда дверь сарая закроется за ним на замок, он растянулся на некоем подобии топчана, в ожидании местного доктора.

Через несколько минут в землянку Петухова влетел запыхавшийся радист.

- Связь со штабом дивизии, срочно! – приказал Петр Иванович.

- Слушаюсь, товарищ командир! – ответил радист, принимаясь крутить ручку полевой рации и наговаривать позывные. – Есть, есть связь!

- Давай сюда… - Пастухов выхватил трубку и, после пары приветственных фраз, начал докладывать о пленном.

Выслушав распоряжения, он прервал соединение. Удивленно крякнув, перевел взгляд с радиста на Савельева.

- Так-то, мужики… подфартило фрицу. После ужина Александра и Тимофея ко мне на совещание, а сейчас все свободны.

*

Том добрался до партизанского лагеря через пару часов после того, как сюда же прибыла повозка с пленными.

Он очень устал: болезнь отнимала силы. Вытерев заливающий глаза пот, сухо закашлялся, сгибаясь пополам, зажимая рот полой пиджака. Немного отдышавшись, он осмотрелся в поисках подходящего дерева для наблюдения за партизанским отрядом. Мучаясь от одышки, с трудом вскарабкался на высокую сосну, изрядно испачкавшись в смоле. Не обращая внимания на подобную мелочь, Том, усевшись на ветке, достал из-за пазухи бинокль и приник к окулярам.

Тщательно изучил взглядом лагерь: количество землянок, расположение пищеблока, вспомогательных сооружений, не забыл и о численности отряда. Он разглядел девчонку, сидевшую с несчастным лицом возле костра. Рядом с ней топталась необъятных размеров женщина и что-то говорила. Девчонка оставалась безучастной.

Том не удержался и хмыкнул, тут же заходясь в приступе кашля. Отдышавшись, утер выступившие слезы, снова возвращаясь к прерванному занятию.

Но обнаружить близнеца ему так и не удалось. Вполне вероятно, что партизаны держали его в одной из построек. Том настроился на длительное ожидание. Без особого интереса следил за перемещениями мужчин по лагерю, но вскоре встрепенулся, когда один из них, сняв амбарный замок с петель хлипкой на вид постройки, вывел наружу Билла.

- На допрос повели… наверняка. Держись Билл, я здесь, и что-нибудь придумаю.

Мысленно Том уже нарисовал картину: будь в его распоряжении «Мессер», одной бомбы, сброшенной на этот клочок земли, хватило бы за глаза. Но… фантазии от реальности он отделял.

Необходимо было все, как следует обдумать. Том постарался, насколько было возможно, загрузить мозг, рассматривая разнообразные варианты спасения, чтобы ни на секунду не представлять происходящее с братом на допросе.

Через пару часов возле землянки вновь возникло оживление: Билла вывели и снова заперли в ненадежной постройке. Том, оглядев брата в бинокль с головы до ног, с удовлетворением отметил полное отсутствие следов пытки.

- Хорошо, за это я вас, может быть, и не убью…

Он достал фляжку со спиртом, несколько раз взболтнул содержимое, горестно при этом отмечая, насколько мало осталось горячительного. Но, не смотря на этот удручающий факт, пара глотков благополучно перекочевала в желудок, нуждающегося в ясности мышления и, хотя бы временного облегчения от кашля, парня. Когда оба эффекта были достигнуты, Том принял решение дождаться ночи, чтобы под ее покровом подобраться к сараю, с заключенным в нем близнецом, и постараться вызволить его. А пока… парень перевернулся на суку, обхватил покрепче руками ствол дерева и закрыл глаза.

*

Анна была очень удивлена тому, что ее не заключили под стражу, как Билла. Она могла свободно передвигаться по лагерю, но исподволь ожидала: кто-нибудь обязательно исправит эту досадную промашку. До сознания с трудом доходило, что ее не осудили, а самое главное не посчитали предательницей из-за сострадания врагу. Все это казалось ей сном.

«Если бы они могли понять и простить Билла!» - девушка печально усмехнулась, - «как была наивной дурочкой, так и осталась…»

Анна бродила в стороне ото всех, стараясь, лишний раз не попадаться на глаза партизанам. Останавливаясь, всякий раз бросала нетерпеливый взгляд в сторону кухни. Она успела краем уха услышать, что Захаровну попросили осмотреть раненого немца. Как бы ей хотелось пойти вместе с ней! Хоть одним глазочком увидеть его, убедиться, что с ним все в порядке! Сердце болезненно сжалось и Анна, закусив костяшки пальцев, едва не заскулила, роняя слезы.

Понемногу успокоившись и освободившись от душевной боли пролившимися слезами, Анна утерла подолом лицо и вернулась к жарко горевшему костру. Зачарованная его пламенем, сидела, не силах отвести глаза, а на сердце вновь упал камень – будущего нет, все кончено.

- Аннушка, что случилось, детка?

Мягкий женский голос раздался у самого уха, теплая ладонь опустилась на макушку, ласково погладила.

- Я вижу, тебя тревожит что-то…

Девушка слабо мотнула головой, на что Клавдия Захаровна только улыбнулась.

- Мне уже так много годов, детка… я вырастила пятерых детей и успела понянчить в два раза больше внуков, поверь, за столько лет научилась видеть людей насквозь. Я чувствую, ты очень сильно переживаешь и боишься… за немца?

Анна напряглась всем телом, что не ускользнуло от пожилой женщины, но, упрямо сцепив зубы, промолчала.

- Ну, ну… не бойся, вижу, что угадала. С ним все в порядке, ты хорошо ухаживала за ним. Вот только рука… насколько я соображаю в медицине, пуля повредила сухожилия, а может, и нерв зацепила… ее не вылечить, руку-то.

Девушка зажмурилась крепко, боясь вновь расплакаться, закрыла лицо руками. «Руки, ноги, лицо… Господи, все это так… лишь бы он остался жив! Больше ничего не нужно, только хоть немного надежды…»

- Тише, Аннушка, тише…

- Его расстреляют, да? Расстреляют? – одними губами прошелестела та, объятая страхом.

- Я скажу тебе по секрету… Шурик мне поведал, что завтра твоего немца отправят в штаб дивизии, там его допрашивать будут.

Анна снова сжалась в комок, услышав навевающее ужас слово…

- Тебе нужно забыть о нем, деточка и, чем быстрее, тем лучше. Я, как мать, догадываюсь, конечно… и могу понять, но не думаю, что наши мужчины на такое способны, если узнают о… поэтому, мой тебе совет, постарайся забыть.

Не добившись от горевавшей девушки более ни слова, Захаровна вздохнула и поднялась. Наливая воды в котел для приготовления ужина, проговорила:

-Тебе решать, Аннушка, тебе решать.

Это было гораздо легче произнести, чем сделать: народная мудрость, с глаз долой из сердца вон не сработает, Анна была уверена. Как? Как можно его забыть? Как можно вырвать из сердца? Непостижимо… разве, вырвать и само сердце тоже? Он ведь стал для нее всем. Он был первым. Им и останется. Первым… единственным. Фашист? Враг? Изверг? Да будь он хоть исчадьем ада, Анна пошла бы за Биллом с завязанными глазами хоть за край света! Он навсегда останется с ней, если не наяву, то в памяти.

Из размышлений девушку вывели изменившиеся интонации в голосе Клавдии Захаровны. Анна невольно прислушалась.

- Вот ведь остолопы какие! Целыми днями по лесу шастают, а бересты никто запасти не додумался! И чем я буду с утра костер разжигать? Хоть бы кто подумал! – ворчала пожилая женщина. – И этот, пенек замшелый, указчик… то все коршуном вьется, а то днем с огнем не сыщешь! Его бы отправила…

- Может, я схожу?

- Ты? А, заблудишься? Ты же, деточка, леса не знаешь.

- Я тут, поблизости… Клавдия Захаровна, разрешите, хоть развеюсь немного, - Анна умоляюще взглянула на кухарку.

- Ну, иди, раз хочется. Ступай вправо, там березнячок есть…

- Спасибо! Я сейчас, быстро обернусь.

Анна вскочила и, приняв увесистую корзину из рук Захаровны, пошла в указанном направлении. Через несколько минут она нашла небольшую березовую рощицу.

*

Попытки Тома отдохнуть оказались совершенно бесплодными. Расслабиться, сидя на суку, было довольно не просто. Чертыхнувшись, он развернулся, несколько раз согнул и разогнул затекшие ноги. Подняв к глазам бинокль, отметил, в лагере все оставалось по-прежнему. Так же сновали по своим делам мужчины, так же, возле полевой кухни, находились обе женщины, и возле запертого на замок сарая, вышагивал караульный. Том сверкнул на него злым взглядом: «Ничего… пусть только стемнеет!»

От нечего делать снова навел бинокль на девчонку, внимательно разглядывая ее. «Ничего особенного… обычная, таких сотни. Но, что там у нее с братом моим? Было или нет?»

Том пытался вспомнить, смотрел ли близнец тем самым взглядом, что так поразил его там, в деревне, на свою Ирму? Пытался, но так и не смог. А ведь Ирма мечтала выйти замуж за него, да война помешала. «Есть время подумать» - сказал тогда Билл.

Внезапно парень, отвлекшись от своих воспоминаний, поплотней прильнул к окулярам: девчонка с корзиной в руках направилась в глубь леса. Не мешкая ни секунды, Том покинул дерево, направляясь следом.

Он передвигался предельно аккуратно, короткими перебежками от куста к кусту, прятался за стволами деревьев, высматривая силуэт девушки. Наконец, нашел.

Она ходила от березы к березе, отрывая от стволов тонкие, почти прозрачные полоски, складывая их в корзину, висевшую на локтевом сгибе. Том сделал шаг, не сводя с девушки глаз, но тут же замер: под ногой громко и сухо треснула ветка.

Вздрогнув от неожиданности, Анна замерла, но затем резко обернулась. Растерянность явно читалась во взгляде, когда поблизости никого не оказалось. Пожав плечами, снова вернулась к прерванному занятию.

Моля Бога, чтобы только не раскашляться, Том подобрался к девушке вплотную. Дернув ее на себя, прижал к груди одной рукой, другой запечатал рот, пресекая рвущийся наружу вопль ужаса.

- Тихо! – зашептал он, касаясь губами уха. – Тихо! Не бойся, я не трону тебя!

Девушка дрожала, словно осиновый лист, не реагируя на слова, и вряд ли их воспринимая. Том почувствовал, как на его ладонь упали несколько капель. Девчонка плакала.

- Ты понимаешь меня? Слышишь? Я не трону! Мне нужно только поговорить… я брат Билла.

Едва до слуха долетело знакомое имя, Анна перестала дрожать, и что-то промычала в стискивавшую рот ладонь.

- Я уберу руку, но обещай, что не станешь кричать.

Девушка затрясла головой, соглашаясь. Ладонь тут же исчезла. Она отстранилась от прижимавшегося к ней тела и повернулась, распахивая глаза от изумления.

- Ты, Том? – заикаясь от пережитого страха, выдавила она.

Хотя вопрос явно был лишним. Может быть, при более детальном осмотре она и могла бы найти в близнецах какие-нибудь различия, но… сейчас перед глазами стояло зеркальное отражение ее Билла. Такое же изможденное, заросшее щетиной лицо, с таким же пронзительным взглядом карих глаз из-под изогнутых ресниц. Нет, не таким. В глазах напротив не было тепла.

- Да, я Том. Что с Биллом, рассказывай!

Еще раз, тряхнув головой, Анна, перескакивая с одной мысли на другую, рассказала вкратце все, что знала сама.

- Это все? – недоверчиво спросил Том.

Немного замешкавшись, она утвердительно кивнула.

- Как ты здесь оказался? – девушка решилась задать парню вопрос.

- Это долгая история. Я пришел за братом.

- Боюсь, у тебя ничего не выйдет, - сожаление сквозило в голосе.

- Это еще почему? – вспылил Том, но продолжить не успел, его снова скрутил мучительный приступ кашля.

- Ты болен?

- Пройдет, пустяки. Так почему я не смогу помочь ему?

- Завтра утром его отправят в штаб дивизии для допроса, - убитым голосом Анна пересказала услышанную от Захаровны фразу, но, тут же добавила, - я так за него боюсь!

- Завтра утром? В котором часу? Как будут переправлять? По какой дороге поедут? – завалил он ее вопросами.

- Я ничего не знаю, мне никто этого не скажет! – в отчаянии всплеснула она руками.

- Ладно. Возвращайся обратно, но никому ни слова! Вообще забудь, что видела меня, поняла?

Сквозь слезы Анна кивнула, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.

***

Том остался доволен разговором с девчонкой. Взобравшись на дерево, он подумал немного, кивая головой в такт своим мыслям. Отхлебнув добрый глоток спирта, утер губы тыльной стороной ладони, шумно выдохнул. В его голове созрел план.

Свою ночную диверсию он решил отменить из-за большого риска. Часового, который вышагивал возле сарая, он не опасался: с этим юнцом справился бы запросто. Не факт, конечно, что тот и ночью караулить будет, вероятнее всего его сменят, но Том не видел в этом принципиальной разницы.

Однако, определенная доля риска все равно имелась. Кого-то, к примеру, могла мучить бессонница, или, кому-то элементарно могло приспичить сходить по нужде. Да мало ли чего могло произойти! Нет, Том не имел ни малейшего желания ставить на карту все понапрасну. Не для того он преодолел весь путь, чтобы провалить операцию.

Неторопливо перекусив, Том полностью сосредоточился на словах, сказанных девчонкой. В них заключался реальный шанс спасти брата. Поразмышляв, поставил себя на место командира отряда. Попытался понять ход его мыслей. Отряд был малочисленным, значит, с пленным он отправил бы двоих, максимум троих бойцов. Чем меньше людей бродят по лесу, тем лучше. Мобильность в этом случае крайне важна, толпа будет привлекать к себе слишком много ненужного внимания. А с другой стороны, чего опасаться партизанскому командиру на своей территории? Кто знает, что у него в плену офицер немецкой армии? На эту мысль Том усмехнулся. Во-первых, знал он сам, а во-вторых… парень осознавал, за ним, в свою очередь, так же мог кто-то вести сейчас наблюдение. Диверсанты исправно несли свою службу, что на одной, что на другой линиях фронта.

И все же Том склонялся к версии, что о пленном не знал никто, кроме самих партизан и штаба дивизии, куда те должны были переправить Билла. Все это играло на руку Тому: в общем и целом он был удовлетворен сложившимися обстоятельствами. Осталось лишь дождаться утра и действовать по ситуации.

Покинув свой наблюдательный пост, он отошел глубже в лес. Подыскав подходящее место для ночлега, накрылся пиджаком и моментально уснул.

*

Анна вернулась к костру сама не своя. Неожиданная встреча с Томом взбудоражила. Протянув корзину с берестой кухарке, она отошла в сторону ото всех, присев на замшелый пенек. Клавдия Захаровна проводила девушку внимательным взглядом, но ничего, кроме благодарности не сказала, продолжая заниматься приготовлением ужина. Периодически посматривая в ее сторону, женщина все больше недоумевала: «Что вообще творится с этой девчонкой? Когда уходила, была совершенно подавленной, а по возвращении все кардинально изменилось…» Анна стала беспокойной, взволнованной, и даже нервной. Глаза ее не смотрели в одну точку, как раньше, а перебегали с одного предмета на другой, лихорадочно при этом поблескивая. Щеки раскраснелись, руки не могли найти себе места: то теребили края одежонки, то одергивали ее. Пальцы подрагивали, когда она принималась выколупывать из-под ногтей несуществующую грязь.

Захаровну просто подмывало подойти и спросить, что же произошло? Отчего вдруг такие перемены? Но… к костру стали подтягиваться мужики и требовать свой законный ужин. Женщина решила отложить разговор. Если бы она могла знать, чем закончится это промедление!

Во время ужина Анна, не поднимая глаз от миски с кашей, внимательно вслушивалась в каждое слово, произносимое партизанами. Вдруг кто-то заговорит про Билла, или про то, как и когда его будут переправлять в штаб дивизии? Но ничего, кроме обычной беседы, приправленной по мужской привычке щепоткой перца, не было.

Анна, словно раздвоилась: одна половина хотела немедленно сообщить, что поблизости находится немец, который хочет сорвать важную операцию партизанам, а другая… другая, убеждала девушку молчать, оправдываясь тем, немец тот – близнец ее Билла, и просто хочет освободить своего брата.

Чем могло закончиться это освобождение, Анна прекрасно понимала, но, не смотря на это, продолжала молчать, поддаваясь натиску второй своей половины. Свободы для Билла хотелось больше всего на свете.

С огромным усилием впихнув в себя последнюю ложку каши, Анна осторожно подняла взгляд и обвела им сидевших рядом мужчин. Она успела заметить, как Пастухов дернул подбородком в сторону сарая. Один из партизан, натянув на лицо полнейшее пренебрежение и недовольство, взял котелок, наполняя его едой. Буркнув под нос пару неприятных для слуха выражений, направился к арестованному.

После ужина все постепенно разошлись по своим землянкам. У костра остались трое мужчин, гремящая посудой Захаровна и Анна. Она так и не смогла найти в себе сил, открыться и рассказать правду.

Пастухов кашлянул негромко, привлекая внимание девушки:

- Дочка, поди, помоги Клавдии.

Поняв, что при ней не хотят говорить, Анна подхватила несколько грязных котелков, отходя в сторону. Она бы многое отдала, чтоб присутствовать при этой конфиденциальной беседе.

- Так, парни, слушайте внимательно и запоминайте, - понизил голос Петр Иванович. – Пойдете на рассвете. Путь неблизкий, но к обеду вы должны управиться. Идти придется шустро…

Заметив полные отчаяния взгляды, которые девушка бросала в сторону мужчин, пожилая женщина отставила посуду в сторону и, приобняв ее за плечи, повела в сторону своей землянки.

- Пойдем, деточка, поспать нужно и успокоиться. Хватит с тебя на сегодня!

- … фриц вас будет тормозить, знаю, но лошадей выделить не могу: у нас имеется другое задание. Так что, немца хоть на руках, но к двум часам пополудни, чтобы доставили!

Парни переглянулись угрюмо, но кивнули: другого выбора у них не было.

- В двадцати километрах на западе – это шестой квадрат, есть лог, знаете. Переберетесь, вас будут ждать. Пароль – «Когда же будет дождь?» Отзыв – «Будет дождь, будет и гроза». Все запомнили?

- Что тут запоминать-то? – пробурчал Санек. - Чай не в детском саду…

- Ну, ну…поговори еще! Так вот, услышите пароль, ответите, что полагается, немца передадите и сразу назад. Все ясно?

- Так точно, командир, все ясно. Шестой квадрат, два часа дня, пароль, отзыв…

- А теперь спать, ребятки. На рассвете в путь.

Закрыв за собой дверь землянки, Захаровна уложила Анну на топчан. Она сняла шаль, которой завязывала ноющую поясницу, накрыла ею девушку.

- Спи, давай…

- А вы? Где ляжете, Клавдия Захаровна?

- Не беспокойся, мне места хватит.

Анна с сомнением покосилась на оставшиеся свободными десять сантиметров поверхности ложа.

- Не переживай ты так обо мне, Аннушка, я найду, где прилечь, главное, отдохни, как следует! – добродушно усмехнулась она. – Я бы хотела помочь тебе, деточка, вижу, гнетет что-то… мучаешься уж больно… но, это потом, сейчас спи, спи.

Была еще глубокая ночь, когда Том не выдержал и поднялся на ноги. Поспать ему удалось лишь пару часов, пока вновь не задушил кашель. Он несколько раз садился, пытаясь отдышаться, и приступы затихали, но стоило только лечь, как все начиналось заново. Вконец замучавшись, встал, потирая заросшее щетиной лицо, направился к ранее покинутому дереву, решая продолжить наблюдение.

Том очень боялся прокараулить момент и не увидеть, в какую сторону поведут брата.

В лагере было тихо, лишь иногда всхрапывали под навесом лошади, да перебросились парой слов часовые, сменившие один другого на посту.

Едва забрезжил рассвет, из землянки вышли двое хмурых парней. Подергав за сосок рукомойник, прикрученный к стволу дерева, ополоснулись и направились к кухне. Забросили в вещмешок несколько банок консервов и краюху хлеба, наполнили фляжку водой. У сарая они поговорили о чем-то с часовым и, хлопнув того по плечу, отправили отдыхать.

Через пару минут в поле видимости Тома возник близнец, на лице которого явственно проступала чрезмерная усталость. От него не укрылось, каким взглядом тот окинул лагерь в последний раз. В этом взгляде сквозили тоска и сожаление.

Один из партизан ступил на тропу, ведущую на запад. Второй, подтолкнув Билла в спину, чтобы пошевеливался, шагнул следом.

Том провожал всех троих взглядом, пока они не затерялись среди стволов деревьев. Покинув свой наблюдательный пункт, проверил оружие, снимая с предохранителя автомат, и отправился в дорогу. Он решил, как можно дальше дать отойти партизанам от своего лагеря, зная, что будет стрелять, поэтому расстояние играло важную роль.

Том шел параллельно тропе, прячась за кустами и деревьями. Его постоянно бросало в жар, шатало от накатывающей слабости, но парень не сбавлял темпа, упрямо двигаясь вперед. Скоро он догнал тех, кто вел его брата: темная одежда на мужчинах хорошо выделялась на общем фоне.

Том удвоил осторожность: внимательно смотрел под ноги, прежде чем сделать очередной шаг, чтобы не дай Бог наступить на хрупкие, сухие ветки, и не обнаружить себя. Он тенью следовал за партизанами, выжидая удобного момента, хотя, замыкающий группу и без того был отличной мишенью. Однако Том решил действовать наверняка, неожиданности его не устраивали.

Он видел, насколько тяжело дается Биллу этот поход. Его тоже шатало от усталости, но он держался - ни разу за время в пути не раскрыл рта и не попросил о помощи.

Взглянув на часы, Том прикинул пройденное расстояние и решил – нужно действовать. Вдруг он замер, осторожно отодвигая ветку, мешавшую обзору. Партизаны остановились, что-то обсуждая. Том растерялся, на мгновение решив, что те могут не выполнить приказ, и запросто расстреляют брата на месте. Прямо сейчас.

Он осторожно передернул затвор автомата, наводя прицел на того, у которого распухший нос занимал едва ли не половину лица. Синяки под обоими глазами делали его отталкивающе злобным.

- Слышь, Тимоха, передохнуть бы, чуток…

- Устал?

- Я-то ничего, а вот фриц еле ноги переставляет, - Санек смачно сплюнул под ноги немца.

Тот на выпад не отреагировал, стараясь восстановить дыхание за время неожиданно возникшей остановки. Еще унять бы дергающую боль в раненом боку!

- Чем больше он пройдет на своих двоих, тем лучше. Я этого гада таскать на себе не собираюсь!

- Ладно, отдыхаем двадцать минут, - кивнул Тимофей.

- Эй, ты! – Санек толкнул пленного в плечо. – Привал, понимаешь?

По интонации Билл понял, от него что-то требуется, но что? Он продолжал недоуменно таращиться на парней, пока один из них наглядно не продемонстрировал, что от него хотят. Тот, который мог похвастаться не изуродованным лицом, уселся под деревом, и кивнул Биллу на соседнее, предлагая сделать тоже самое. Выдохнув от облегчения, тот расположился на земле, прислоняясь спиной к замшелому стволу, смежая веки.

Увидев это, Том едва не расхохотался в голос. На подобное везение он не рассчитывал. Не раздумывая ни секунды из опасения, что приступ кашля может не вовремя скрутить его, нажал на курок, выпуская короткую очередь. Смертельные ранения моментально прервали жизни партизан, которые не успели даже понять, что произошло.

Услышав едва ли не над самым ухом сухой треск автоматной очереди, Билл дернулся, испугавшись, больно ударился головой о ствол дерева. Во все глаза уставился на парней, которые буквально пару мгновений назад о чем-то разговаривали, а сейчас были мертвы, неловко навалившись друг на друга. В голове не укладывалось, кто же мог это сделать? И что будет теперь с ним самим? Слева послышался шорох листьев и треск ломаемых веток…

Появившийся из зарослей человек поверг Билла в настоящий ступор. Он просто был не в состоянии верить своим глазам. Невероятно, но в паре шагов от него стоял Том!

Ошалевший Билл боялся моргнуть, чтобы не вспугнуть, казавшуюся миражом картину. Хотел было крикнуть, позвать брата, но язык словно парализовало. Он во все глаза следил за человеком, все еще отказываясь верить в то, что это действительно его близнец. «Парень просто как две капли воды похож на Тома…» - вертелось в голове.

Вот он приблизился к партизанам, видимо, желая убедиться в их смерти. Расплывшиеся на одежде бурые пятна крови, застывшие, не моргающие глаза, уставившиеся в пустоту, были красноречивей всяких слов.

Оставив мертвых, парень, наконец, повернулся к Биллу. Поняв, что тот находится на грани и еще, чего доброго, отдаст Богу душу раньше времени от такого потрясения, Том одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние, падая перед братом на колени. Схватив его за лацканы пиджака, горячо зашептал прямо в лицо:

- Билл, Билл, очнись! Ты что, меня не узнаешь? Билл, это же я! Я ведь обещал вернуться за тобой, помнишь? Билл, это я, Том! Очнись же!

Том начал волноваться не на шутку: им срочно нужно было уходить отсюда, ведь выстрелы мог кто-нибудь услышать! Но, что делать с близнецом? Тот до сих пор был невменяемым, лишь слабо шевелил губами, будто силился что-то сказать. Отчаявшись достучаться до брата, Том сжал ладонь в кулак и двинул ему в челюсть. Вскрикнув от боли, тот удивленно моргнул, уставившись на Тома уже вполне осознанным взглядом.

- Черт возьми, это правда, ты? – протянул руку Билл, касаясь близнеца.

- А кого ты хотел увидеть, добрую фею, что ли? Билл, я это, я! Давай, пошевеливайся, нам нужно уходить отсюда! Поднимайся!

Протянув ладонь, Том помог близнецу встать с земли.

- Подожди, я сейчас… - обронил он, возвращаясь к партизанам.

Поднял винтовки и пару вещмешков, еще совсем недавно принадлежавших парням, сухо сказал:

- Уходим, быстро! По дороге все расскажу.

Ночь оказалась бессонной не только для Тома. Анна, долгое время проворочавшись, поднялась. Сердце учащенно трепыхалось в груди, не давая успокоиться и найти себе место. Прослонявшись из угла в угол под негромкий храп пожилой женщины, девушка решила покинуть землянку: стены небольшого замкнутого пространства душили, и ей не хватало воздуха.

Было тихо. Где-то там, за высоченными макушками вековых сосен тускло светила луна, но земли ее сияние не достигало. Анна хотела прогуляться поблизости, но не решилась отходить от землянки. Заблудиться она не боялась. Пугала темнота. Кто знает, что она может скрывать? Несколько раз девушка обошла вокруг постройки, нервно потирая ладонями плечи. Не смотря на то, что ночь не была холодной, Анна поеживалась от легкого озноба.

Незаметно для самой себя, ноги привели ее на пищеблок. Костер давно прогорел, но протянув к нему руки, Анна ощутила едва уловимо исходившее тепло. Присев на бревно, девушка посмотрела в сторону сарая, от чего сердце сдавило с новой силой. Ее так и подмывало сорваться с места, распахнуть дверь, обнять… но мерцавший в темноте огонек самокрутки останавливал. Не сводя с него глаз, Анна впала в прострацию. В голову полезли разные мысли: про Билла, Тома, про себя… о том, что было и, что грядет, о том, чего хотелось избежать, а что, наоборот, повторить… и не один раз.

Но, сказать по правде, мыслей о будущем Анна старалась не развивать, впрочем, обдумывать настоящее, тоже не было никакого настроения. Оставалось лишь прошлое. Их прошлое. Незаметно, под аккомпанемент размышлений, девушка задремала.

Проходивший мимо сменившийся охранник Билла, замер от неожиданности, едва разглядел спящую в неудобной позе девчонку. Немного подумав, все же решил ее разбудить.

- Эй, ты чего здесь? Ступай в землянку, да ляг нормально, - сказал он, касаясь плеча.

Очнувшись, но, еще не придя в себя и не понимая, что от нее хотят, Анна, с трудом разомкнув губы, прошептала:

- Да, да, сейчас, уже иду…

Мужчина хмыкнул и, махнув рукой, отправился к себе.

После пробуждения Анне по-настоящему стало зябко. Поднявшись, она побродила рядом с кухней, но в землянку возвращаться не стала. Под открытым небом хоть дышалось свободней, а там…

Уже на рассвете, когда силуэты деревьев выступили из темноты, Анна решилась сходить в отхожее место. Вернувшись, она сразу зашла под навес, вытаскивая из корзины несколько полос бересты. Хотелось быстрей занять себя делом, чтобы избавить голову от донимавших всю ночь мыслей. Озираясь по сторонам в поисках спичек, девушка увидела, как из сарая вывели Билла.

«Как? Уже? Так быстро? Но ведь я…» - сердце пропустило удар, но Анна нашла в себе силы юркнуть обратно под навес и спрятаться за наполненной водой бочкой. С большой осторожностью выглянув из своего укрытия, наблюдала, как парни, взяв в тиски ее немца, направились в лес и совсем скоро скрылись из вида.

Дата добавления: 2015-08-13