В Священном Писании и в учении Церкви

Наша вера в евхаристическую тайну и наше понимание ее опираются не на что иное, как на волеизъявление Иисуса Христа и празднование Евхаристии, засвидетельствованные уже в Новом Завете. Тем и другим определяются как природа, так и смысл евхаристического таинства. Поскольку Писание, Предание и учение Церкви указывают, что установление этого таинства и раскрытие его смысла восходят к Тайной Вечери, соединившейся со страстями и смертью Христа, то, пытаясь уяснить важность и суть всех сторон таинства, обратимся, прежде всего, к рассказам о его установлении (см. Мф 26, 26_9; Мк 14, 22_5; Лк 22, 19_20; 1 Кор 11,23_7) и к свидетельствам о совершении Евхаристии (см. Деян 2, 42. 46; 20, 7_11; 1 Кор 10, 15_8)¹. Изучение этих мест Писания занимает центральное место в богословии таинств, поскольку таинство Евхаристии является высшим и наиболее характерным выражением как спасения через таинства, так и всего новозаветного богослужение.

Контекст Тайной Вечери

Чтобы лучше уяснить смысл установления Евхаристии, следует, прежде всего, понять, в каком контексте, и непосредственном, и более широком, происходила Тайная Вечеря Господа. Важнейшее в этом контексте — связь Тайной Вечери с еврейской традицией. И особенно: была ли это еврейская пасхальная трапеза? Имелась ли какая-либо особая трапеза, из которой возникла Евхаристия умершего и воскресшего Господа? Новозаветные тексты, повествующие о Тайной Вечери, свидетельствуют о двух преданиях. Согласно первому, синоптическому, Тайная Вечеря Иисуса это празднование Пасхи, происходящее за

вечерней трапезой в самый ее день (ср. Мк 14, 12. 16). В отличие от этого предания, четвертое Евангелие сообщает, что Тайная Вечеря Иисуса происходила накануне праздника Пасхи; обвинители не входят во дворец Пилата, чтобы им можно было участвовать в пасхальной трапезе, и смертный приговор произносится накануне пасхального праздника (ср. Ин 13, 1; 18, 28; 19, 14). Поскольку версии расходятся и попытки согласовать их обычно отвергаются, то внимание справедливо переместилось на историко-спасительный контекст Тайной Вечери², который остается неизменным при любом решении вопроса. Очевидно также, что все, что предшествует этой Трапезе, все, что ее сопровождает и за ней следует — в синоптических Евангелиях, в Первом Послании к Коринфянам и в четвертом Евангелии — так или иначе связано с празднованием еврейской пасхи. Если учитывать ветхозаветные прообразующие события, то связь между старым и новым заветом, между пророчеством и его исполнением ясно выступает в рассказах об установлении таинства. Все слова и жесты Иисуса Христа, равно как и повеление «творить сие» в Его воспоминание, могут быть до конца поняты лишь в русле еврейского празднования пасхи. Ни в коем случае нельзя забывать, что Тайная Вечеря Иисуса происходила, даже если и не в самый вечер пасхи, то все равно в пасхальной атмосфере. Нет сомнения в том, что таинство Евхаристии было установлено Христом в пасхальную пору, чем объясняются отнюдь не второстепенные оттенки его значения, и, прежде всего, — перекличка с пасхальной трапезой, как, впрочем, и с другими религиозными трапезами, с воспоминанием и пророчеством о жертве раба Божия.

Для понимания Трапезы Господней, важны, помимо обряда еврейской пасхи, и другие еврейские сакральные трапезы. Например, древняя трапеза благословения: во времена Иисуса она включала благословение хлеба, после чего тот, кто возглавлял стол должен был разломить и раздать хлеб. В еврейской традиции благословение это, во-первых, действие Бога по отношению к человеку: Бог дает жизнь, поддерживает ее (еда и питие), размножает и передает потомству (ср. Быт 1, 28; 9, 1; 12, 2_3). Во-вторых, благословение это тот жест, которым восхищенный человек признает дело Господне и славословит его, поклоняясь ему словами, жестами и дарами (ср. Лк 1, 68_79). Благословение произносится, когда человека поражает и изумляет столкновение с Богом в реальном бытии (ср. Быт 24, 26_7). Благословение звучит также при совершении богослужения, когда человек в храме благодарит Господа за исполнение Божественных обетований, за полученный дар. Во время священной трапезы каждый благословляет Господа и возносит Ему хвалу

также и от себя лично. После заключительных возлияний возглавитель стола берет «чашу благословения» и обращается к Богу с молитвой, в которой выражает благодарность за полученные дары, особенно за Исход и Завет, и просит Божественной помощи и защиты. Затем чаша переходит от сотрапезника к сотрапезнику, дабы каждый мог испить из нее, что и делается после исполнения псалма. За трапезой происходит как приобщение к Богу, так и братское общение друг с другом. Всегда присутствовал в ней и жертвенный аспект. Еврейская священная трапеза существовала как специфическая форма жертвы благодарения (ср. Ис 25, 1_12).

Рассмотрим теперь, какие еще, помимо трапез, имелись точки соприкосновения между Тайной Вечерей и ежегодной еврейской пасхой. Не вдаваясь в строение и содержание пасхи, ограничимся лишь тем, что потребно для понимания развертывания трапезы Иисуса и ее смысла. Прежде всего, первичной в еврейской пасхе была тема воспоминания. Обязательным было воспоминание об исходе, соединенное с гимнами и благословениями. Рассказ об исходе являлся лишь частью празднования, требовавшего также вкушения ритуальных блюд всеми присутствующими, поскольку все они включены в избавление отцов. Воспоминание дополнялось, таким образом, объединяющим всех жертвоприношением, в котором также заключалось воспоминание. Эта сторона пасхи выражалась, прежде всего, пасхальным агнцем и праздником «опресноков», которые были очень рано объединены.

Наряду с воспоминанием и с жертвоприношением имелась еще одна важнейшая точка соприкосновения: обряд Завета. Слова Христа над чашей и Его жертва — это обряд заключения Завета, отсылающий нас к Ветхому Завету, воспоминанием о котором было празднование иудейской пасхи (ср. Быт 24, 1_11). Рассказ об установлении Евхаристии свидетельствует о том, что Иисус заключает Новый Завет, тот самый, который возвещали пророки (ср. Ис 55, 1_5; Иер 31, 31_4; Иез 36, 22_8). Трапеза Иисуса это, таким образом, обряд Завета, заключаемого между Ним и Его учениками, а также всей Церковью. И еще одна точка соприкосновения, также важная: трапеза — это характерное для иудейского пасхального богослужения и воспроизведенное Иисусом Христом благодарение Богу за Его замысел и дары. Общим, как для еврейского пасхального богослужения, так и для Трапезы Господней является также их эсхатологическая направленность.

Для уразумения связи между еврейским контекстом и Тайной Вечерей, явно необходимо иметь в виду также, что Иисус намеревался совершить дело и жертву раба Божия, указанных, прежде всего, в Книге пророка Исаии (ср. 53). Его тело предложено в жертву за нас, за многих, вместо людей и ради них. Его кровь пролита для скрепления Нового Завета (ср. Ис 42, 1_9; 49, 8). Иисус — раб Божий, предающий Себя на смерть и пророчески указывающий на Свое самопожертвование подвигом, деянием пророческого типа. То, что Он возвещает, Он являет в настоящем, уже творит с помощью Божией и вмешательством Божиим. Принесение в дар Себя Самого ознаменовано и осуществлено жертвоприношением Его Тела и Его Крови.

Весьма кратко указав на основные, важнейшие для понимания Трапезы Господней, точки соприкосновения Тайной Вечери с еврейскими сакральными трапезами и с Пасхой Ветхого Завета, зададимся вопросом, нет ли особой трапезы, с которой наиболее непосредственно связана Тайная Вечеря и которая позволила бы нам уточнить смысл последней. Ответ находим в сведениях о сакральной трапезе, называемой tфdв, то есть «жертва благодарения», которая была известна и широко практиковалась, в том числе во времена Иисуса3. Жертва благодарения — это жертвенное пиршество. В нем Бог прославляется как Cпаситель, поскольку Он спас людей в какой-либо особой ситуации, и Ему приносят жертву благодарения. Было показано, что для этой Трапезы характерны два элемента4: во-первых — благодарности, благодарения, во-вторых — бескровной жертвы квасного хлеба и вина. Два эти элемента составляют основу данного священного обряда. В псалмах 1_12, 22, 40, 51, 69 речь как раз о таком благодарственном жертвенном пиршестве tфdв. Исходя из этого, в Тайной Трапезе Иисуса можно усмотреть Его благодарствен ную жертву Троице.

Подытоживая, можно сказать, что Тайная Вечеря Иисуса подразумевает принесение Себя в жертву Отцу как благодарение за то, что Тот послал Его спасти людей. Когда Христос преломляет хлеб и подает чашу с вином, прося творить сие в Его воспоминание, Он хочет, чтобы Его благодарность и жертва Отцу были продлены и возобновлены в виде осязаемого знака, к участию в котором мы призваны.

Связь Евхаристии с Пасхой Господней

С некоторыми элементами еврейской традиции Тайная Вечеря связана как с контекстом, раскрывающим ее смысл и соотнесенность с Евхаристией. Но в своем окончательном значении Тайная Вечеря связана с искуплением на Кресте, которое есть пик всей истории нашего спасения Иисусом Христом. Самые главные черты Тайной Вечери останутся непоняты, если ее хотя бы малейшим образом отделить от смерти и воскресения Иисуса Христа. Эти события нераздельны и неразделимы. Крестная Жертва начинается за трапезой, когда Иисус Христос отдает всего Себя. Также слова и жесты Христа на Тайной Вечери неразрывно и непосредственно связаны с Его страданиями. Иисус вкусил последнюю трапезу в ночь, когда был предан (ср. 1 Кор 11, 23). Предательство, которое привело Его к смерти, совершилось как раз во время трапезы. Согласно синоптическим Евангелиям, Он испил чашу, которую Ему предложил Отец во исполнение Его воли, чашу, которая знаменует приятие страданий и смерти (ср. Мф 20, 22; 26, 39. 42; Ин 18, 11). Кроме того, Тайная Вечеря это непосредственный и ясный знак страданий и смерти Христа, поскольку Иисус просит вспоминать о них, то есть помнить о Нем и о деле искупления, которое окончательно совершится на кресте, в послушание Отцу. Апостол Павел, говоря о завещании «творить сие в Мое воспоминание», указывает также и на его содержание: «Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию смерть Господню возвещаете, доколе Он придет» (1 Кор 11, 26). Благодаря связи с Крестной Жертвой Тайная Вечеря оказывается, в самом деле, искупительной, ибо, участвуя в евхаристической трапезе Тела и Крови, люди поистине делаются причастниками страданий Христа. Связь между этими двумя событиями — это факт как исторический, так и литературный (рассказ о Тайной Вечери входит в повествование о страстях Христовых). Но, прежде всего, она выражается через само установление таинства, смысл которого проясняется лишь в соотнесенности со страстями Христовыми.

За Трапезой и на Кресте мы видим одно и то же Лицо, предающее Себя в жертву Отцу, хотя в первом случае это бескровная жертва, имеющая вид хлеба и вина, а во втором случае это кровавая жертва. В обоих случаях тот же жертвователь и та же жертва.

Установив связь между Тайной Вечерей и страстями Христовыми, можно уяснить значение жестов Иисуса Христа за Тайной Вечерей в их зависимости от Крестной Смерти.

Рассмотрим, прежде всего, что Иисус избрал для Тайной Вечери. Он избрал хлеб и вино. Хлеб это основная человеческая пища. Преломить хлеб с кем-то означало разделить средства существования — это был высокий знак дружбы и общения. Преломление хлеба было также жестом учителя, сидящего во главе стола с учениками, и жестом милосердия по отношению к нуждающимся. Иисус уже представал — и не только перед учениками — как Хлеб с небес, Хлеб жизни, Хлеб живый (ср. Ин 6, 41. 48. 51).

Чашу вина Иисус связывает со Своей посланностью к людям (ср. Мф 11, 18_9). Во время Тайной Вечери Иисус говорит о новом вине — выражении эсхатологической радости — которое Он будет пить с учениками в царстве Своего Отца (ср. Мф 26, 29). Раздаяние во время Тайной Вечери хлеба и вина представляет нам Иисуса как Учителя: Он приносит себя в жертву ради дарования силы и счастья тем, кто заключил с Ним Новый Завет, основанный на Искуплении и Жертве. Ученики, в свою очередь, вкушают не просто вещественные хлеб и вино, но, прежде всего, Того, Кого хлеб и вино действенно изображают; тем самым ученики делаются одно со своим Учителем. Ведь божественные дары пищи и питья (плод дерева жизни, манна, мессианская трапеза...) пронизывают жизнь человека и преобразуют ее целиком.

Устанавливая таинство, Иисус утверждает о хлебе и вине, которые предлагает двенадцати ученикам, что это Его Тело и Его Кровь⁵. Эти два слова — тело и кровь — обозначают совокупного человека, всего человека, личность в ее осязаемом видимом выражении (ср. Мф 16, 17; Ин 1, 13; Еф 6, 12). Тело, будучи видимым, знаменует личность, а кровь — это знак жизни. Иисус дарует Свое Тело, приносимое в жертву за человека, и дарует Свою Кровь, которая есть Кровь Нового Завета, изливаемая за многих во оставление грехов. Имеются, таким образом, все основания видеть в трапезе Иисуса истинное и подлинное принесение Себя в жертву, эта жертва выражена в знаках и жестах, которые действенно знаменуют и вводят в настоящее заслуги и плоды страданий и крестной смерти Христа — в полной зависимости от Крестной Жертвы, принесенной в послушание воле Отца. Жесты Иисуса на Тайной Вечери, безусловно, подобны жестам еврейских пророков, которые желали истинно воздействовать на жизнь, желали, чтобы провозглашаемое было действенно и претворялось в реальность. Иисус не только возвещает о Своих страданиях, Он желает, чтобы причастниками их стали люди всех времен и стран, начиная с Апостолов, которым повелевает: «сие творите в Мое воспоминание» (Лк 22, 19).

Можно сказать, что преломляя хлеб и преподавая чашу с вином, Иисус хотел сделать Своих учеников и всех людей причастниками акта высшей любви, совершенного на кресте и реально ознаменованного дарованием Его Тела и Крови за Тайной Вечерей. Это — высший акт самопожертвования и благодарения Отцу, как прямо учит Евангелие от Иоанна (13, 1): «Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу, явил делом, что, возлюбив Своих сущих в мире, до конца возлюбил их». Об этом высшем акте и о всей Своей жизни заповедал нам Иисус творить воспоминание.

Евхаристия — воспоминание об умершем и воскресшем Иисусе Христе Что это значит — вспоминать жесты Тайной Вечери? Память (воспоминание, anamnesis) в ветхозаветном значении, в котором и укоренено повеление Христа, это обряд, которым провозглашаются и отмечаются Божии благодеяния в их вновь переживаемой неизменной современности. Бог, таким образом, не оставляет Своего народа, посылает ему спасение и ведет к полному избавлению, совершаемому Мессией. Израиль празднует свое прошлое в уверенности, что Бог всегда и действенно помнит о Своем народе, о Своем завете и Своей милости (ср. Лк 1, 54. 72). Бог самолично пребывает и действует в том воспоминании, которое Им предписано: Он пошлет народу избавление, которое обещал, явив верность и силу.

С. Марсили, кратко формулируя теперь уже общепринятую мысль ученых, говорит, что «литургическое воспоминание Ветхого Завета не является субъективным и внутренним есть объективно то самое событие или действие (в жестах и словах), которые вспоминаются (...) и способно дать невидимое, но реальное присутствие того, о чем творится 6.

Воспоминание о Тайной Вечери это, стало быть, воспроизведение действий и слов, которыми Сам Христос провозгласил и прославил благодеяния роду человеческому, происшедшие из Его страдания и воскресения. Именно Страдания и Воскресение возвещала и изображала Тайная Вечеря. Для большей полноты уточним, что Иисус говорит «творите сие в Мое воспоминание», то есть в воспоминание не только о Тайной Вечери, но и о Его личности, и о Его предназначении.

Как можно заметить, в повествовании об установлении Евхаристии содержится сообщение и о деянии, и о намерении Иисуса Христа. То есть и о том, что Он на Тайной Вечери сделал, и о том, что завещал творить в воспоминание о Себе. Все, что сказано о Евхаристии, о преломлении хлеба (ср. Деян 2, 42), о Трапезе Господней (ср. 1 Кор 11, 20), восходит к событиям и словам Тайной Вечери и образует ее продление и воспроизведение в настоящем. Каждое возвещение и празднование Евхаристии это установление связи с Иисусом Христом, от действий и воли Которого она получает и свое содержание. Уже сами рассказы об установлении Евхаристии являются историческими свидетельствами одновременно и о самой Тайной Вечери, и о ее позднейшем праздновании. Когда евангелисты рассказывают о Тайной Вечери, они уже используют формулы, выработанные литургической практикой, хотя пока что в начальном виде. Ведь христиане сразу после Пятидесятницы стали прилежно собираться вместе, пребывая в учении Апостолов, братском общении и преломлении хлеба (ср. Деян 2, 42. 46; 20, 7_11). Апостол Павел прямо связывает совершение Евхаристии с обычаем вкушать трапезу, который он воспринял как идущий от Господа (ср. 1 Кор 11, 23). Таким образом, выйдя из Тайной Вечери, Евхаристия сразу же стала определенным действием: это трапеза, за которой творится воспоминание об Искуплении и о Завете в Крестной Смерти Христа, и за которой христиане причащаются Его животворящего Тела и пролитой Им Крови. Это духовные пища и питие (ср. 1 Кор 10, 3_4).

В Евхаристическом богослужении, Церковь, получив на Пятидесят ницу Святого Духа, имеет сознание того, что именно совершает и какой благодати сподобляется. Она сознает также, что составляет одно тело, братский союз, который превыше всех человеческих различий, расовых или социальных (ср. 1 Кор 10, 17). С таким сознанием апостольская Церковь, как об этом засвидетельствовано в Новом Завете, принимает заповедь Христа творить Его жест в Его воспоминание, рассказывая о происшедшем. Церковь изображает самопожертвование Христа в тех знаках, которые Он установил. Так что совершаемое ею представляет собой и воспоминание об Иисусе Христе, и таинство, связанные воедино. Всякий раз, когда совершается чин таинства, одновременно повторяется составляющее его основу самопожертвование Христа. В этом смысле Евхаристия есть воспоминание о Христовом деле спасения.

Тридентский Собор определяет, что воспоминание об умершем и воскресшем Христе необходимо потому, что во время Тайной Вечери Искупитель, благословив хлеб и вино, ясно и очевидно сказал, что дает Апостолам Свое Тело и Свою Кровь и повелевает «творить сие» в Его воспоминание. Эти слова приводятся евангелистами и затем повторяются апостолом Павлом. Они имеют отчетливое и внятно выраженное значение, соответственно толкуемое и Отцами Церкви (ср. DzSch 1637, 1727). Собор подчеркивает также, что было бы недостойным и преступным извращенно толковать слова об установлении Евхаристии, как будто это просто метафоры или всего лишь образные выражения.

Учение Церкви о Евхаристии как воспоминании об умершем и воскресшем Христе замечательно выражено Вторым Ватиканским Собором, когда он утверждает: «Наш Спаситель, на Тайной Вечери, в ночь, в которую Его предавали, установил Евхаристическую Жертву Тела и Крови Своей, чтобы непрерывно увековечивать, доколе Он не придет, Свою Жертву на Кресте, и поэтому завещал Своей возлюбленной Невесте, Церкви, воспоминание о смерти Своей и Воскресении: таинство благочестия, знамение единства, союз любви, пасхальную трапезу, на которой Христос вкушается, душа преисполняется благодатью, и подается нам залог будущей славы» (SC 47).

Память об умершем и воскресшем Иисусе Христе

называется Евхаристией

Священное Писание, предание и учение Церкви предлагают множество названий для совершения Трапезы Господней. Ниже приводятся основные из них. Известно, что предание и учение Церкви в конце концов отдали предпочтение термину «Евхаристия». Укажем на причины такого выбора.

Апостол Лука в своих писаниях называет воспоминание о Трапезе Господней преломлением хлеба (ср. Лк 24, 30. 35; Деян 2, 42. 46; 20, 7. 11), с отсылкой к характерному ритуальному жесту. Его называют также жертвоприношением или жертвой, имея в виду саму природу этого акта; синаксисом или собранием, указывая тем на собрание литургическое. Называют также массой («мессой») с особой отсылкой к missio или dimissio, то есть к прощанию, которое произносится в конце, к миссии, на которую посылают; называют «евлогией», поскольку это хвалебная молитва. В конце концов победило название «евхаристия». Действительно, уже в ранних литургических формах празднование Тайной Вечери это молитвенное воспоминание, совершаемое как благодарение, то есть евхаристия. Такой способ восприятия и совершения памяти о Тайной Вечери возобладал над другими формами, и названиями, выражающими иные значения⁷. Уже святой Игнатий Антиохийский называет празднование Тайной Вечери евхаристией⁸.

Переход от Тайной Вечери к евхаристическому празднованию в настоящее время прослежен вполне удовлетворительно⁹. Евхаристичес кий элемент присутствует уже внутри Тайной Вечери как составная часть преломления хлеба и преподания чаши. Сам Господь возносит благодарение Богу, придавая Своему жесту собственное значение, поскольку обращается к Отцу, исполняя Его волю (ср. Мф 26, 26_9; Мк 14, 22_3; Лк 22, 19; 1 Кор 11, 24). Г. Шюрманн верно отмечает, что во время Тайной Вечери Иисус закладывает novum, установленное Его евхаристическими действиями. На следующем этапе, то есть, когда празднование Евхаристии связано с апостольской трапезой общины, как это показано уже в Первом Послании к Коринфянам, (11, 17_34), имеет место прежде всего общинная трапеза, предшествующая совершению Евхаристии. Ряд евхаристических действий постепенно соединяется в единое действие с собственным значением, оно и составляет, наконец, «Евхаристию». Начинают совершать ее в определенный день — День Господень, воскресенье, с точно оговоренными условиями участия. На третьем этапе окончательно фиксируется день совершения Евхаристии, утреннее время. В рассказе об учениках в Эммаусе (Лк 24, 25_31) уже представлена основная схема: слушание Священного Писания; раскрытие сердца, готового прилепиться к Господу; ответ Самого Господа, Который благодарит Бога, преломляя хлеб для Своих. Евхаристия становится участием в благодарении Богу за общей трапезой, приготовленной для Его учеников. Вечеря Господня это евхаристия, поскольку она есть празднование Бога, открывающего Себя людям, и празднование тайны Сына, искупляющего нас. Евхаристия становится благодарственной и хвалебной молитвой, в которой соединяется провозглашение чудесных и неожиданных деяний Божиих и празднование их посредством их действенного и освящающего изображения.

Евхаристия, вспоминая и делая нашим настоящим Иисуса Христа, Его Крест и Воскресение, становится средоточием всего христианского богослужения. Она справедливо именуется Евхаристией, ибо не может быть высшей благодарности Богу от Его Церкви, нежели воспроизведение слова и действия Самого Иисуса Христа. Именуя это таинство Евхаристией, мы подчеркиваем смысл происходящего как подобающего и правильного благодарения Бога во Иисусе Христе. Поистине за каждой литургией мы молимся: «Достойно и праведно есть воспевать, и благословлять, славить и благодаритьТебя, всемогущий и вечный Боже, ради Христа Господа нашего». Выбор данного именования таинства в особенности указывает на то, что в жизни Церкви установилась ежедневная литургия, воспроизводящая спасительный подвиг Христов и вознесение хвалы и благодарности Богу во Иисусе Христе. Евхаристия объективно выражает Божественную благодать, дарованную нам в пришествии Христовом; а с человеческой точки зрения — ответную благодарность со стороны тех, кто причастился благодати.

Дата добавления: 2015-08-05