Лет после победы над Жнецами, Земля, Ганновер, энергетический институт им. Томаса Эдисона 8 страница

Камера сменила ориентацию – она лихо взлетела над плоскостью, в которой напротив друг друга встали азарийский исполин и горстка отчаянных то ли храбрецов, то ли клинических идиотов. Потом картина снова сменилась, и следующий кадр показал рубку кварианского флагмана…

У кварианцев, разумеется, был собственный взгляд на произошедшее. Их не очень волновали мотивы капитана «Пути», хотя именно это – ключевая точка в многочисленных исторических исследованиях, проводимых вот уже полсотни лет. Именно отказ капитана «Пути» подчиняться руководству Объединенного Флота, адмиралу Хакету, начал всю эту историю. Кварианцы же просто подвернулись под руку мятежному капитану.

Впрочем, обвинять кварианских режиссеров в шовинизме не получалось – они довольно достоверно показали раскол внутри группы капитанов, управляющих гражданскими судами. Да, вооруженными до зубов, но все-таки гражданскими: без мощных реакторов, без серьезных кинетических щитов, без системы ПОИСК, и главное, без главных калибров – то есть единственным видом оружия, способным гарантированно пробить защиту азарийского дредноута.

Часть капитанов решительно поддержала руководителя группы, капитана Ареша’Делоса вас Кадина. Он первым узнал о побеге «Пути», и именно его умелые действия позволили выследить азарийский дредноут и встретить в момент, когда исполин перезаряжал нуль-ядро для следующего прыжка.

С другой стороны, почти половина капитанов считала, что их задача не в противостоянии с могучим военным кораблем, а в преследовании мятежного дредноута и снабжении Объединенного Флота данными о местопребывании «Пути». Рано или поздно дредноут должен будет встать на стационарную разрядку – для этого ему необходима большая планета, способная принять чудовищный статический заряд ядра.

Кошмарный сон командира любого дредноута – быть атакованным множеством мелких кораблей, будучи «на привязи к планете» во время деактивации ядра.

Собственно, почти вся первая половина фильма оказалась посвящена внутренним противоречиям кварианского отряда – на фоне пары мелодрам, когда любящие друг друга сердца оказывались в разных лагерях, а перед кварианской группой встала реальная угроза разделения на две фракции. Ник был целиком на стороне тех, кто считал форменным безумием заграждать путь азарийскому чудовищу. Однако в итоге победила иная точка зрения – Арешу’Делосу удалось убедить остальных, что азари не посмеют атаковать кварианскую группу, уже получившую на тот момент мандат от Объединенного командования. В конце концов, «Путь предназначения» – это просто один огромный корабль, и он не сможет устоять в схватке с целым флотом кварианцев, который вот-вот явится на место действия. Что уж говорить о возможности сражения со всем Объединенным флотом под командованием адмирала Хакета, если он все-таки начнет преследование.

Николасу очень не понравилая позиция людей, осторожничающих в этом эпизоде. И это явно не преувеличене режиссера – и другие источники, не только "Двадцать шесть", говорили, что адмирал Хакет слишком долго ждал, прежде чем начать преследование "Пути предназначения". Да и начав, не преуспел – первыми к флагману азари все равно успели кварианцы. Но обнаружили... Впрочем, это уже совсем другая история, для совсем другого фильма.

Пгрузившись же в события "Двадцать шесть", Николас был вынужден мысленно извиниться перед Полани за то, что сетовал на недостаток «развлекательных» фильмов. Вся вторая часть реконструкции была одним грандиозным экшеном, заснятым так, как не снилось лучшим земным киностудиям. Сцена избиения кварианского флота была воссоздана просто шикарно – никогда еще Ник не видел столь детальных, столь правдоподобных и, говоря честно, жестоких съемок. Момент, когда один брат наблюдает уничтожение корабля, где служил его близнец, очевидно, достоин пары-другой «Оскаров». Радовали и другие сцены. Например, гневная отповедь девушки-медика, которая, наплевав на субординацию, набила спасательную капсулу тяжелоранеными, отказав в эвакуации целому подразделению живых и здоровых морпехов. У Николаса даже набежали слезы на глаза, когда он лицезрел совершенно неравную схватку отважной кварианки со здоровенными громилами – трусами, бегущими с разваливающегося корабля. Конечно же, все трусливые громилы были из тех сорвиголов, кто ранее поддерживал идею «отважно встать на страже закона, показать синекожим, что их время закончилось». Закончилось же не время синекожих, а жизни морпехов и девушки-медика. Зато капсула с тяжело раненными и парой малолетних детей счастливо избежала огня «Пути предназначения» и покинула место массового побоища.

Финальная сцена, якобы «отснятая» через двадцать лет после этого кошмара, сопровождается речью выжившего в бойне кварианца – он задавался риторическим вопросом: что случилось, почему кварианское общество вот уже сотни лет не может быть единым, сплоченным в мыслях и действиях? До каких пор раздоры и противопоставленные одна другой точки зрения будут вызывать такие ужасные жертвы...

Николасу очень понравилось, что создатели фильма избежали легкого пути – не стали обвинять во всех грехах исключительно азари. Вообще, тема голубокожих практически полностью сошла на нет уже в первой половине, когда капитан мятежного дредноута разорвала связь с кварианцами. Таким образом, режиссер сконцентрировался на центральной линии противостояния, она разделяла не кварианцев и азари, а две примерно равных по силам фракции внутри кварианского общества. Создателям картины удалось ухватить самую суть грандиозной проблемы своего народа – органическое нежелание достигать консенсуса, приходить к общему решению. Можно даже сказать, что на примере этой реконструкции вскрывались глубинные проблемы кварианской расы, нашедшие свое кровавое отражение как в Утренней войне с гетами, так и в эпическом противостоянии на орбите Ранноха.

Наверное, это и есть то самое, о чем говорила Полани: «рассказывать о чем-то, о чем должны знать все кварианцы».

Фильм закончился. Лицевой щиток снова стал прозрачным, а проектор сам отвалился со шлема и упал Нику на колени. Они с Полани встали с кресел, положили аппаратуру там, где взяли, и вышли из «кинотеатра». Их приветствовал все тот же самый, успевший смертельно надоесть Николасу, восьмиугольный коридор – его точными копиями исчерчены все внутренности «Салима».

– Мои поздравления, Полани, – сказал Ник, облокачиваясь о стенку. – Ваши режиссеры умеют снимать потрясающее кино.

– Так тебе понравилось? – в голосе кварианки было и сомнение, и недоверие, и робкая надежда на то, что человек говорит искренне. Похоже, Полани не поверила, что Ник в самом деле оценил кварианское творчество.

– Да, очень, – кивнул Николас. – Признаться, не ожидал. Думал, будет стандартная шовинистическая агитка.

– Агитка? – Полани непонимающе покрутила головой. – Что это?

– Это…

Ник задумался.

Как объяснить кварианке, что такое пропаганда? Что такое агитационное кино, после войны заполонившее все каналы Экстранета? Как рассказать ей о преувеличениях достижений человечества и кварианцев, когда умалчивалось о вкладе турианцев, потерявших практически весь свой флот на орбите Земли. Весь флот, вся боевая сила целой расы, гордость турианцев – умиравших за Землю в надежде на светлое послевоенное будущее… Оказавшееся для детей Палавена чернее черного, когда верный союзник, брат по пролитой крови вдруг повернулся спиной.

Как рассказать о всей тлетворности корпоративных СМИ, готовых лизать что угодно кому угодно за продление лицензии на вещание? И это при том, что Ник зацепил еще самый конец периода оголтелой пропаганды. Вот уже с десяток лет медийное пространство Ассамблеи вполне нейтрально освещает события полувековой давности.

Припомнить былое его заставил диалог с первым человеком на борту «Салима». Кварианец тогда заметил, что «вы слишком молоды, вы не застали ту пору». Николас не поленился и, на досуге, посмотрел несколько шедевров двадцати- и тридцатилетней давности.

Да уж, после кварианского фильма, созданного, к слову, тоже тридцать лет назад, поделки отечественных кинематографистов того времени кажутся просто… убогими, что ли?

– Ладно, не будем об этом, – сказал наконец Николас. – Какие у нас дальше планы?

– Планы?

– Да, планы, – повторил Ник. – Звезды ты мне показала, ядро корабля тоже. Теперь, вот, кино посмотрели. С чем еще я должен познакомиться на «Салиме»?

Девушка склонила голову и бросила взгляд на дисплей инструметрона.

– Нико, ты извини, – начала она. – Я думаю, на сегодня все. Мне тут нужно кое-что сделать, прости… Я тут немного… Но я… Ты ведь не рассердишься, если я тебя покину прямо сейчас?

– Рассержусь? – засмеялся Николас. – Что за чушь. Нет, конечно. Я понимаю, у тебя своих дел полно. Но в любом случае спасибо… И за кино, и за звезды.

– И за ядро, – подсказала Полани.

– И за ядро, – кивнул Ник. – К слову, дай мне знать, что там накопаешь. Мне аж самому интересно стало, как так…

Полани прервала собеседника:

– Хорошо, я скажу. А теперь извини, мне в самом деле нужно идти… Ну, я… Я вчера вечером чуть не сделала большую ошибку, и теперь мне нужно кое-что срочно нагенерировать… Много работы, но думаю, до вечера управлюсь. И…

Девушка набрала в грудь воздуха.

– Ты завтра свободен? – выдохнула Полани. – У меня снова будет выходной… вот я и думаю…

Николас качнул головой.

– Извини, Полани, – сказал он. – Мы с Мардешем завтра с самого утра в рубке контроля силовых систем. Будем гонять мотогондолу.

– О…, – кварианка смешно замахала руками. – Нет-нет, я так… Я просто спросила, вдруг ты.. Я не хотела… В общем, уверена, у вас все будет хорошо. Я буду следить за испытаниями. Я же теперь полноценный инженер – и благодаря тебе тоже.

– Спасибо…

Ник сбился. Хотел сказать «подруга», но на английском это произносилось совсем не в том смысле, а немецкого, более точного в выражениях, кварианка точно не знает.

– Я тебе напишу, когда узнаю насчет ядра, – пообещала Полани. – Пока-пока!

Девушка было сделала шажок навстречу, потом остановилась, словно ее что-то отдернуло, качнулась вперед-назад… Наконец махнула ладошкой – и скрылась за поворотом коридора.

Ник дождался, пока шаги девушки стихнут.

И раздраженно хлопнул рукой по стенке тоннеля.

Идиот. Клинический идиот.

Его приглашает на повторное свидание очаровательная инопланетянка, а он, дуболом, отнекивается, мотивируя это прогоном движка. Да, прогон назначен, он не соврал. Но его-то на эту процедуру никто не приглашал! Разумеется, его не выгонят его из пункта контроля. Мардеш даже будет рад, что «приглашенная звезда» самолично курирует весь процесс. В конце концов, главный инженер отвечает за весь проект, и, как уже понял Ник, не прочь внимательно следить за деятельностью хомо. Похоже, кварианцы нацелились немного обжулить Комиссию по внешним связям, иначе бы не стали настаивать на преждевременном завершении работы Николаса. Наверняка стоимость апгрейда, рассчитанная на восемь недель работы, будет секвестирована – в виду того, что человеческий спец присутствовал только половину указанного времени.

Ну и черт с ними, с расчетливыми кварианцами. Николас отлично проведет еще месяц дома, на Земле…

Вот только нафига он соврал девушке? Ник знал, что Полани пашет наравне с ним, а может, и больше. Знал, несмотря на всю эту кварианскую защиту частной жизни, что Полани’Альтис ведет жизнь затворника – об этом по огромному секрету сообщила ее соседка по комнате, статная кварианка по имени то ли Сана, то ли Зана. Тоже программистка, она как-то навестила подругу в рабочей зоне, Николас был неподалеку. Помнится, она подошла поздороваться, высказать свое почтение по части апгрейда, ну и заодно шепнула Нику: «будьте с Полани повежливее, она и так, кроме меня да капитана, мало кого видит».

Но он придумал левую отмазку. И ее теперь уже не замажешь обратно. Скажешь, что не так, что календарь изменился и он свободен – кварианка подумает, что своим вопросом заставила заезжую «ученую звезду» разрушать свои же планы, и наверняка будет чувствовать себя виноватой…

А еще в мозг долбила Ларина Стерх. Жестко, неприятно. Несколько раз он ловил себя на мысли, что в облике хрупкой маленькой кварианки видит совсем другого человека – симпатичную светловолосую девушку, пусть и странно одетую. Гадское чувство, когда из двух объектов интереса ты пытаешься синтезировать какой-то искусственный образ.

«Вот если бы Лара была столь же чиста, непорочна, пусть даже наивна, как Полани…»

И наоборот:

«Вот если бы кваринка не была кварианкой, и под забавным шлемом с блестками по бокам пряталось бы не замершая в неподвижности кукольная мордашка, а так хорошо знакомое лицо Лары… С этими смешливыми морщинками в уголках глах, с маленькой родинкой на вздернутом носике. Ну и чтобы вся остальная Ларина тоже пряталась в туго обтягивающем машгоре, и застенчиво бы отступала, вдруг поняв, что ее шаг навстречу молодому человеку, быть может, слишком раскованный…»

Клинический идиот.

Ник еще раз шлепнул по стене рукой, уже сильнее. Хотелось избавиться от боли в груди, разбив кулак в кровь. Увы, кварианский машгор не давал такого счастья – тонкая ткань отлично защищала от случайных и неслучайных ушибов. При этом одетыми в перчатки руками Нико вполне смог бы ощупать профиль мелкой монетки из какого-нибудь пограничного мира.

– Мне выписать счет за повреждение стены коридора? – раздался знакомый голос.

Нико поднял голову – у поворота, за которым скрылась Полани, застыла фигура кварианца. Николас еще не научился сходу читать «фамильные» цвета тряпок поверх кварианских скафандров, поэтому ему пришлось напрячься, вспоминая, где он уже видел эти багрово-фиолетовые цвета.

Кварианец тем временем подошел ближе и встал в паре шагов от Ника.

– Мне не нравится, что Полани к тебе прилипла, – сказал он. – Ваша дружба как членов экипажа понятна, хоть у тебя этот статус и временно. Но я знаю Поли с пузыря36, и понимаю, что уже прямо сейчас у нее к тебе чувство куда сильнее, чем дружба. Мне это не нравится. Ты исчезнешь, а она останется – еще более разбитая, чем сейчас.

– Что вам нужно, Дирак’Син? – наконец-то, Николас вспомнил, кому принадлежит этот красно-фиолетовый горс’ай. – Я думал, Правила строжайше запрещают вмешиваться в личную жизнь кварианцев без их на то одобрения.

Дирак усмехнулся под маской – сегодня его лицевой щиток был наглухо затонирован, и Ник определил усмешку только на слух.

– Мне не нужно одобрения, чтобы оберегать членов экипажа «Салима». Даже от них самих, не говоря уж о залетных выскочках.

– Выскочках? – Ник скрестил руки на груди. – И кто же тут выскочка? И кто это собирается оберегать Полани’Альтис? Инженер, чудом избежавший Трибунала за раздолбайство, едва не повлекшее смерть девушки?

Кварианец подошел в плотную к Николасу, привстал на цыпочки, и буквально уткнул забрало своего шлема в челюстную часть маски Николаса.

– Ты отлично понял, что я имею в виду, человек, – прошипел Дирак'Син. – Меня не завтра, так послезавтра восстановят в должности. А ты вылетишь с «Салима», как только отпадет надобность в твоей мозголомной квантовой математике. Мардеш не идиот, он все правильно делает. Мы узнаем все, что нужно, и сделаем сами – куда лучше, чем ты можешь себе представить. Нам, может быть, не хватает ваших яйцеголовых теорий, но мы – раса инженеров. Мы возьмем у вас хорошее и сделаем это хорошее лучшим. Понятно?

Кварианец ткнул пальцем в живот Николаса, и тот рефлективно вздрогнул.

– И еще. Если я узнаю, что из-за тебя Полани проронит хотя бы слезинку, то все на Мигрирующем Флоте будут знать, что «привлеченная от человечества ученая звезда» – лишь студент-недоучка, не получивший даже звания инженера! И что его чудо-уравнения, написанные совсем другим человеком, гуляют по Земле уже лет двадцать. И что ты их тупо передрал, не добавив от себя почти ничего. У меня есть свои связи с Землей, человек. И я знаю, какую аферу Датто’Месса затеял с вами, хитрожопыми аферистами из этой вашей Комиссии. Я не побоюсь пойти против капитана, человек. А уж на тебя мне тем более дышать в горячке, Николас Вольфберг. Запомни это.

Дирак’Син нахально похлопал Николаса по лицевой пластине шлема, развернулся и ушел. А Ник, признаться, просто остолбенел от такой выдающейся наглости. Да что там остолбенел… Страх, элементарный страх сковал его конечности, почти лишил дыхания.

В Линдау, пострадавшем во время войны почти также сильно, как и крупные города, жизнь была не сахар. Уличные банды, отряды мародеров – все это держалось слишком долго и слишком прочно. Даже сейчас, через полвека после трагедии, далеко не все кварталы города можно назвать безопасными – и дело не в радиации или ядовитых испарениях. Дело в человеческих привычках создавать криминальные «мини-царства» везде, где верховная власть ослаблена хотя бы самую малость. Где Порядок дал микроскопическую трещину, породив замещающую себя трясину беззакония.

В Линдау с верховной властью вообще как-то не очень – город слишком маленький, чтобы им заинтересовались корпорации, и в то же время слишком большой, чтобы оставаться без присмотра какого-нибудь «пахана». В итоге часть города контролирует муниципалитет под крылом мало что значащего сейчас государства, а часть – те самые Корпорации… только не самолично, а через подставных кукол. Многие из этих кукол – профессиональные преступники, они знают и умеют создавать удобную для себя среду. Среда эта в свою очередь далеко не гостеприимна, и какого-нибудь случайного прохожего вполне может заставиться обмочиться.

Ник не гордился своим бравым прошлым – оно не было бравым. Недостаточно здоровый и сильный, чтобы разобраться с местной шушерой, и недостаточно смелый, чтобы просто дать понять этой шушере «буду биться до последнего», Ник неоднократно становился объектом локальной охоты. Бывало, в результате этой охоты Ник «терял» платежные карточки. Иной раз возвращался домой с разбитым в кровь лицом и выбитыми зубами. Да, он никогда не сдавался и не скулил, но и ни одной победы за ним не числилось. В лучшем случае ничья по его собственной недееспособности.

Словом, Ник знал, что такое «конкретный наезд», и при малейшем его проявлении рефлекторно повторял то действие, которое сохранило его живым и здоровым до сей поры – просто впадал в ступор. Не пытался сопротивляться, не признавал себя побежденным, но и ничего не делал, чтобы «конкретный наезд» прекратился.

К своему стыду, Николас обнаружил, что пожилой, мелкий задохлик-кварианец, едва выше полутора метров и на двадцать килограмм легче, оказался сильнее него.

Почему?

Хороший вопрос. Частично ответ в том самом «ступоре», который Ник не излечил, и от которого, если начистоту, лечиться не хотел. Но основа основ – это все-таки не сам Николас с его комплексами. Основа основ – это правда, которой Дирак’Син буквально парализовал врага. Все, абсолютно все слова старого инженера были бритвенно истинны: и про реальный статус Николаса как «ученого», и про его самоличный вклад в ту самую математическую теорию, и даже про душевное состояние Полани, которое не очевидно только полному слепцу. Наконец, про то, что кварианцы и в самом деле в состоянии улучшить то, что им даст землянин. Ник не взялся бы оценить инженерный потенциал молчаливого Мардеша’Гора, но он хорошо знал, что тот же Дирак – действительно многоопытный специалист. А энергии, которой лучились другие члены рабочей группы, совсем еще молодые, но весьма квалифицированные техники, хватит на то, чтобы оснастить новыми двигателями не один, а двадцать один корабль!

Но самое главное – своей рассекающей от плеча и до седла правдой Дирак’Син наглядно показал, что Николас Вольфберг в своем нынешнем состоянии ну никак не достоин талантливого кварианского программиста.

Полани’Альтис в пятнадцать лет получила должность системного архитектора, она руководит коллективом кодеров, она…

Николас закрыл глаза.

Полани’Альтис, в конце концов не думает о своем бывшем молодом человеке и не представляет его на месте Ника Вольфа.

Николас открыл глаза. Он сделал выбор. Может быть, впервые в жизни.

Но пока еще рано его оглашать. Еще очень, очень много работы.

Интерлюдия

Капитан шантажирует подчиненного, кварианка пишет письмо, в котором хочет еще больше людей, ее сестра наблюдает капитана-человека в нижнем белье и получает за это увольнительную, а старый инженер с трудом пролезает в дверь.

– Вызывали, капитан?

Дирак’Син просунул голову в приоткрытую дверь капитанской каюты. Датто’Месса, сидящий за рабочим столом, обернулся:

– Добрый вечер, Дирак’Син. Заходите, – сказал капитан. – И закройте за собой дверь, пожалуйста.

Инженер вошел в каюту и хлопнул по сенсору гермостворки. Дверь послушно присосалась к проему, и над притолокой зажегся бело-голубой фонарик. Корабль вообще не любил открытых переборок, и только надежно задраенная гермостворка могла вызывать у ВИ внутренней безопасности «Салима» одобрительную, успокаивающую бело-голубую сигнализацию.

Дирак’Син остановился у двери, в полушаге от порога и в трех – от капитанского дивана. Сам глава корабля был еще дальше – шагах в пяти.

Датто’Месса повернулся на стуле и посмотрел на старого инженера.

– Как работается? – спросил Датто.

– Не могу жаловаться, капитан, – Дирак убрал руки за спину и потянулся на мысках. – Полани’Альтис, безусловно, одаренный программист. Может быть, ей не хватает опыта, но теоретическая подготовка у девушки очень хорошая. Все задачи, с которыми она имеет дело, решаются точно и в срок.

– Я не про это, Дирак, – сказал капитан. – Вы знаете, что я имею в виду.

– Как-то все расплывчато, – Дирак позволил себе хмыкнуть. – Прошу уточнить, капитан.

– Ну хорошо, если вы так ставите вопрос, Дирак…

Датто’Месса встал с места, прошел к кухонному блоку и поставил греться уже порядком остывший турианский кофе. Не оборачиваясь, произнес:

– Вчера я перебирал архив системы безопасности, Дирак. Смотрел записи с камер наблюдения. И знаете, что обнаружил?

Инженер сохранял молчание.

Капитан отвернулся от плиты и, присев на столешницу кухонного блока, продолжил:

– Я обнаружил, что разжалованный мною до техника прикомандированный инженер с «Хелиш Ра» знает что-то о… как там на человеческом… Ах да, что-то про хитрожопых аферистов из Комиссии и, главное, об афере с ними одного известного нам обоим капитана.

– Я не слышу вопроса, капитан, – на месте Дирака’Сина, казалось, очутилась вылитая из полипласта полная копия кварианца с подключенным динамиком громкой связи. Инженер как застыл на фоне входной двери, так и не шевелился.

– Вопрос простой.

Датто’Месса снял с нагревателя емкость с кофе, не торопясь, разлил напиток по двум колбам.

– Вопрос такой, Дирак’Син, – произнес капитан, отхлебывая напиток. – Что вам с вашими связями на Земле известно об этой, вашими словами, афере?

– Решительно ничего, капитан, – не колеблясь, сказал Дирак. – Данная словесная конструкция была предназначена исключительно с целью психологического давления на земного… кхм… земного ученого. Я считаю, что его эмоциональная связь с офицером Полани’Альтис нар Салим выходит за рамки дружеских отношений между двумя членами экипажа, а учитывая его расовую принадлежность…

– Хватит!

Датто шмякнул контейнером о плитку – темно-синяя жидкость брызнула в разные стороны.

– Хватит, Дирак! – капитан не кричал, но в голосе Датто’Месса звучали нехорошие, срывающиеся нотки. – Я не для того уберег вас от Трибунала, чтобы вы мне тут несли пургу насчет расовой принадлежности землянина!

Инженер же был совершенно спокоен, даже, казалось бы, флегматичен.

– Безусловно, я признателен капитану за оказанное доверие, – произнесла статуя Дирака’Сина. – Я стараюсь оправдать его.

– Стараешься оправдать? – капитан засмеялся. – Копаясь в финансовых отношениях Флота и Комиссии?

– Не понимаю, о чем вы, капитан.

– Выключи дурачка, Дирак! – прикрикнул Датто’Месса. – Я знаю, что два дня назад в системе был отмечен неавторизованный логин, и неизвестный мне член экипажа получил доступ к файлам с финансовыми документами наших взаиморасчетов с людьми.

– Прискорбный факт, – инженер, казалось, в самом деле соболезновал. – Думаю, нужно известить об этом специалиста по системам связи. Это тема отдельного служебного расследования.

– Только у тебя, Дирак, есть возможность анонимного входа, – сказал капитан. – Только у тебя нет постоянного паспорта члена экипажа.

– Прискорбный факт, капитан, – теперь в словах инженера сквозила скрытая усмешка.

– Ну, Дирак…

Капитан залпом допил остатки кофе и подошел к своему рабочему месту. Включил инструметрон и вошел в инфосистему корабля. Начал что-то стучать на тактильном интерфейсе.

– Только что, – пояснил капитан, не отрываясь от работы, – офицер инженерной поддержки Дирак’Син вас Хелиш Ра нар Радиш был уличен в присвоении общественной собственности корабля кварианского флота «Салим». О чем имеются исчерпывающие доказательства.

– Можно полюбопытствовать, какие?

– Исчерпывающие, – сказал Датто. – Я представлю их командованию Флота сразу же, как только посчитаю, что преступник отказывается дать чистосердечное признание.

Дирак усмехнулся.

– Вам, капитан, известно, что безусловной доказательной базой служат только аутентичные записи приборов контроля и наблюдения. Аутентичные – то есть зашифрованные ключом, которого нет в распоряжении командования корабля, где происходила запись. Таким образом Флот уже много десятков лет избегает лжесвидетельствований и фальсификаций. У вас ничего не выйдет, капитан. Я абсолютно чист перед Флотом и законом, и вам это известно. Даже если ваши кодеры нагенерировали какую-то приборную фальшивку на меня, любая серьезная проверка вскроет фальсификацию. И тогда мне останется только пособолезновать вашей участи. Хорошо, если ваше дело не поступит на рассмотрение Круга Паладинов – они не прощают подобного.

– Паладинов? – капитан обернулся. – Ты говоришь о Паладинах? Тогда тебе нужно знать, что они уже здесь. Занимаются расследованием. Но не моего дела, а твоего, Дирак.

Отвернувшись от инженера, Датто’Месса крикнул, казалось бы, в никуда:

– Тара, к тебе тут посетители!

В одной из стен комнаты открылась дверь в санитарный блок, и оттуда вышла потрясающей красоты женщина. Одной рукой она на ходу поправляла нагрудник костюма Экспедиционного флота Паладинов, в другой – держала угловатый, совершенно не похожий на типичное кварианское снаряжение, шлем – глухой, с крестообразной прорезью на месте смотрового щитка.

– Кто-то что-то говорил о Паладинах, мальчики?

Женщина степенным, грациозным шагом подошла к замершему в дверях инженеру. Изящным движением стряхнула невидимую пылинку с машгора кварианца, после чего обернулась к капитану.

– Тара, напомни, что Паладины делают с ворами? – спросил Датто.

– Выталкивают в шлюз, открывают внешнюю створку и отправляют на свидание к бош’тету, – улыбнулась женщина.

– Только что вы подписали себе приговор, капитан, – сказал инженер. – Я вижу, вы хорошо экранировали свою каюту, Датто. Правила есть Правила. Но в пределах общественных и технических зон корабля вы не бог, и еще раз повторюсь, вам не под силу фальсифицировать записи так, чтобы подмена не вскрылась на Трибунале.

– Не будет никакого Трибунала, – пообещал капитан.

– Я не знаю, что тут делает Паладин, – спокойно продолжил Дирак’Син. – Но я считаю своим долгом оповестить Коллегию адмиралов об очевидно тесных личных связях Паладина с представителем Большого Флота, что недопустимо в контексте Положения об Ордене Паладинов. Кроме того, я сообщу об угрозах в мой адрес. И обо всем том финансовом беспределе, который, как я слышал, творится в ваших взаимоотношениях с людьми.

– Немногие знают о том параграфе Положения, – заметила Тара. – Только Паладины. Но ты-то не из нас…

– Еще меньше тех, кто позволяет себе нарушать требования этого параграфа, – вернул шпильку инженер.

Датто усмехнулся.

– Прежде чем ты отправишь свое донесение, Дирак, – сказал капитан. – Пожалуйста, посмотри на себя со стороны.

– Не понял, – инженер шевельнул головой. Это было первое движение полипластовой статуи, напоминающей Дирака’Сина.

– Я отправил тебе ссылку на твои же собственные безобразия, Дирак, – сказал Датто’Месса. – Можешь анализировать видеоматериал чем угодно, отправлять куда угодно. Только предупреждаю сразу: прежде чем отсылать видео на «Хелиш Ра» – я знаю, на исследовательских кораблях стоят очень мощные ВИ, и ты наверняка этим воспользуешься, – так вот, перед тем, как отправлять туда что-либо, убедись сначала сам, что какая-либо фальсификация действительно имеет место. А то вдруг окажется, что ты собственноручно отошлешь в Большой Флот неопровержимые доказательства своей измены?

– Бред, – подвел итог инженер.

– Может и бред, – Датто пожал плечами. – Тебе виднее. Но я бы на твоем месте проверил доказательства. Иди, проверяй. Я досрочно прекращаю твои полномочия на корабле. Ты отправишься на «Хелиш Ра» с первым регулярным кораблем к поясу Койпера.

***

Дорогая Гила!

Я знаю, что ты по-прежнему не имеешь возможности общаться со мной, поскольку работаешь на каком-то дико секретном человеческом корабле. То, что мы не можем поболтать с тобой по видеосвязи, особенно печально, поскольку я, представь себе наконец выбралась из пояса Койпера. Да-да, Гила, я буквально в пяти шагах от Земли, рядом с которой, наверное, летает твой секретный корабль.

Дата добавления: 2015-08-05