Лет после победы над Жнецами, Земля, Ганновер, энергетический институт им. Томаса Эдисона 6 страница

Что же касается твердотехники, то получалась смешная ситуация. Приготовленных Мардешем частей сразу же не хватило чуть менее, чем на две трети. Это стало ясно, едва поступил первый прогноз от производственной группы. Капитан, не долго думая, тут же увеличил ежедневную квоту под заказ на шестьсот процентов – «запас карман не тянет», поделился он человеческой идиомой.

Удивительное дело, что эта мудрость пришла на «Салим» извне: по среднему количеству карманов на одного человека кварианцы лидировали в Галактике с многократным перевесом над всеми остальными расами, вместе взятыми.

Работа спорилась. Расчеты землянина поражали своей изящной выверенностью – никаких лишних переменных или временных стеков. Только то, что реально нужно для воплощения замысла. Некоторые проблемы доставила лишь передискретизация вычислений из десятичной системы в шестеричную, но тут помог Дирак’Син. Старый инженер поднял свои связи на «Хелиш Ра», и Полани получила в распоряжение целых восемьдесят часов машинного времени. Чтобы справиться с человеческой математикой, этого хватило за глаза. Под шумок Полани протащила через ВИ исследовательского корвета еще и три четверти прочностных расчетов, за что получила в подарок от прочнистов две турианские шоколадки и – от совсем молоденького паренька со второй палубы – засушенную азарийскую хризантему. Шоколадки девушка смолотила на пару с подругой, а хризантему поставила на прикроватную тумбочку. Верная своему стилю Зана тут же поинтересовалась, не землянин ли оценил ее таланты по достоинству. И добавила, что готова умотать из каюты на всю ночь по первому намеку подруги.

Полани только вздохнула. Задерганный сверх возможного Нико почти не обращал внимания на девушку. К тому же, они редко пересекались – человек практически поселился в мотогондоле, которая под его руководством стала напоминать вывернутого наизнанку тэта циклопических размеров. У них с Дираком вышла какая-то то ли ссора, то ли недопонимание – каждый из них отстаивал свое видение того, как должно и нужно модернизировать какую-то там подсистему. В итоге опальный инженер потерпел сокрушительное поражение, когда Нико самолично протестировал свой метод перед начальством. Землянин убедительно доказал Мардешу, что не только математикой силен человеческий гений. Главный инженер, тщательно скрывая улыбку, расширил полномочия гостя с консультационных до практических, в пределах первого технологического уровня. Правда, Полани знала, Мардеш заодно поручил одному из своих людей тщательно проверять все схемы, предлагаемые инопланетянином.

Безусловно, землянин на земном корабле чувствовал себя как у себя дома, однако не стоит забывать, что «Салим» четырежды серьезно модернизировался кварианцами. В этом смысле Полани была полностью на стороне осторожного главного инженера, какие бы симпатии не питала к деятельному Нико.

Первая серьезная проблема возникла на этапе отработки технологии монтажа новых КИП30. Верные своим привычкам, техники Мардеша планировали загнать в мотогондолу монтажных дронов, однако даже самый маленький из них не пролезал в недра силового привода. К сожалению, человеческие корабли, наряду с потрясающей живучестью и надежностью, отличаются отвратительной организацией ремонтных пространств. Проще говоря, их бош’тетски тяжело модернизировать и, особенно, ремонтировать. Полани потратила семь часов на проектирование логики грависборки нового, более компактного, дрона, а потом еще час пыталась затолкать в модель незаталкиваемое, то есть все необходимые инструменты. Ничего не получалось, пока к ней в рабочую каюту не заглянул тот самый малец из группы прочностных расчетов. Робея и затыкаясь на самых простых словах, он рассказал, что его послали на помощь – Мардеш был весьма недоволен отставанием от графика. Вместе с парнишкой они разобрали модель злодолбучего дрона чуть ли не на атомы, после чего Рори’Даста (так звали прочниста) прогнал потроха дрона через свой компилятор. Пожертвовав эксплуатационной надежностью и втихаря удалив из дрона несколько подсистем безопасности, Полани и Рори сварганили наконец ремонтника. Девушка сбросила техзадание в производственную группу, и вопрос закрыли.

От очередного подарка со стороны мальчишки Полани вежливо отказалась.

Шел девятый день работы над проектом. Девушка не признавалась самой себе, но на самом деле начала уставать, и делала все больше и больше ошибок. Когда из-за некорректно введенного обратного цикла ВИ выдал результат просчета с точностью «плюс-минус полгалактики», Полани поняла, что все, хватит. Нужно, наконец, отдохнуть.

Мардеша на месте не оказалось, Дирак ей больше не указ, поэтому за отгулом она направилась прямо к капитану. Вопреки обыкновению, дверь каюты Датто оказалась заперта. Полани бросила через Сеть уведомление о прибытии, и минуты через полторы капитан открыл гермостворку.

– Добрый вечер, Полани, – сказал Датто с порога. – Чем могу помочь?

Странное дело, капитан не приглашал ее в каюту, как поступал обычно.

– Да, капитан… – начала Полани, но тут ее взгляд скользнул под рукой Датто, и девушка заприметила в капитанской каюте гостя.

Точнее, гостью.

Гостья была великолепно сложена, щеголяла новейшими нейроинтерфейсами – из затылка женщины свисали только несколько нитевидных антенн и ни одного разъема физических сред. Затылок женщины Полани разглядела хорошо – гостья неторопливо одевалась, стоя спиной к входной двери. В одном из углов комнаты Полани заметила экспедиционный костюм Паладина – в женской модификации.

– Да… то есть нет, капитан, – промямлила Полани. – Ничего страшного, капитан, я справлюсь. Извините, капитан.

Полина быстренько отвернулась и было уже дернулась уйти, чтобы не смущать мужчину и не смущаться самой. Но была остановлена решительным движением Датто – капитан просто развернул ее за плечо.

– А ну заходи, – мужчина посторонился в дверном проеме. – Ну же!

Полани совершенно не хотелось внутрь, но приказ капитана… это приказ капитана. Даже если сам он в полурасстегнутом костюме, а в его каюте заканчивает надевать нижнее белье любовница.

С мерзким чмоканием закрылась дверь каюты. Датто’Месса подвел Полани к креслу напротив рабочего стола и чуть ли не силой усадил. Сам же устроился на краешке дивана, еще носящего следы былого безумия.

– Как видишь, я с тобой совершенно искренен, – сказал капитан. – Рассказывай, что произошло.

– Я…

Девушка уже было открыла рот, чтобы попросить, как и собиралась, отгул, но вдруг передумала, и перевела тему в совсем другое русло.

– Я хочу рассказать о своей подруге.

– О Зане? – спросил капитан.

Полани кивнула.

– Что случилось? – Датто’Месса насторожился.

Женщина наконец покончила с упаковкой себя в белье, которое, Полани знала, носили под экспедиционными доспехами все Паладины. Сверхсовременное, спроектированное с учетом новейших земных технологий, пропитанное микрокапсулами с панацелином и оснащенное распределенной вычислительной сетью со встроенными наноактуаторами, это нижнее белье не только контролировало микроклимат внутри костюма, но диагностировало повреждения кожных покровов и оперативно лечило любые травмы, вплоть до средней тяжести. Еще оно придавало владельцу чудовищную физическую мощь, а до кучи было способно взять на себя управление телом.

Любовница капитана повернулась к Полани.

Красивая, очень красивая – подумалось Полани. Пожалуй, даже красивее, чем Зана, которую девушка небезосновательно считала образцом для подражания. Жаль только, что внешность не одежда, ее не купишь на распродаже и не примеришь на себя, стараясь выглядеть получше.

– Тара’Олли вас Камелот нар Томбэй, – представилась женщина. – А ты и есть та самая гордость «Салима», о которой рассказывал Датто?

Паладин обогнула диван и уселась рядом с капитаном. Мужчина приобнял ее за талию.

– Гордость? Я? – Полани улыбнулась под маской. – Ну, не знаю… Капитану виднее.

– Да, это та самая девочка, которой я горжусь, – сказал Датто. – Я рассказывал, ее родители…

– Я помню, – Тара кивнула, повернулась к Полани и спросила: – Что ты хотела рассказать о своей подруге, гордость моего мужчины?

– Я… Я хотела рассказать капитану, госпожа Паладин. Извините.

– Девочка, от Паладинов не может быть секретов, – укоризненно произнесла женщина.

– Да, Полани, – капитан, кажется, был немного смущен. – Ты можешь говорить совершенно спокойно. Я доверяю Таре как самому себе.

Полани молчала.

Ей очень нравилась Тара. Внешне. Может быть, ее внутренний мир тоже был образцовым, вот только глаза Паладина смотрели на Полани слишком уж пристально. И очень заинтересованно. Так не смотрят на ту, которая только что сняла тебя с мужика, и которую тот самый мужик чуть ли не силой затащил в каюту, да еще закрыл дверь.

Что о Зане знает Датто’Месса? Слышал ли он ее слова об адмиралах? Знает ли он ее отношение к Паладинам?

Что за бред!? Еще минуту назад Полани была готова резко сменить тему и, уж сама не знает с чего, сдать свою подругу, с которой прожила душа в душу десять лет, то есть две трети своей жизни. И все из-за чего? Из-за того, что ее капитан, как и положено здоровому, успешному мужику, спит с красивыми, успешными женщинами?

Нет, она в самом деле устала. Важно только это и именно это. Все остальное – плод этой усталости.

– Да, я хотела сказать о Зане, – произнесла Полани. – Я слышала, она собирается на «Квиб-квиб».

– Верно, – подтвердил Датто. – Тебя что-то не устраивает?

– Нет, что вы, – Полани замахала руками. – Просто я думала… Капитан, я понимаю, что это не очень принято…

– Ну же, говори, – улыбнулся мужчина. – Ты хочешь что-то попросить? Проси, ты заслужила. Я в курсе, как ты пашешь последнюю неделю.

Полани картинно вздохнула, стараясь, чтобы получилось как можно естественнее.

– Капитан, я хочу попросить вас направить на «Квиб-квиб» мое резюме Паломника.

– Не хочешь разлучаться с подругой? – спросила Тара.

Мужчина и женщина переглянулись. Полани была готова заложить всю себя на то, что мысли, мелькнувшие в головах парочки, касались кого угодно, только не молодых программисток.

Полани кивнула.

– Да, – сказала она. – Мы так давно знакомы…

– Хорошо, – Датто оторвался наконец от созерцания профиля Тары. Нереально гармоничного профиля, надо признать: компактные и прижатые щечные пластинки, великолепный, зовущий ротик, нос с едва-едва заметными складочками, огромные, чуть в голубизну глаза и невероятной гладкости, словно полированный металл, кожа.

Да, Тара’Олли с флагманского корабля Ордена Паладинов была прекрасна.

Тем более шокировала затаенная в глубине светящихся глаз жестокость – свойственная, скорее, крогану, а вовсе не офицеру кварианского Флота.

– Я отправлю на рассмотрение Корисам твое резюме, – сказал капитан. – Учитывая, что и как ты делаешь, можешь считать, что челнок на «Квиб-квиб» на тебя зарезервирован. Что-то еще?

– Да, капитан, – Полани смущенно опустила голову. – Вы только что сказали, что в курсе, как я пашу неделю… Не могли бы вы оформить это как-то более формально?

Датто’Месса в голос рассмеялся, Тара ограничилась улыбкой.

– Конечно, Полани, – вытирая выступившие слезы, произнес капитан. – У тебя два дня отгула, начиная с завтрашнего. Отдыхай.

– Спасибо, капитан! – Полани встала прижала руку к груди. – Очень признательна, капитан.

Датто проводил девушку до двери. Уже когда Полани выбралась в коридор и отошла от каюты на пару метров, капитан крикнул вдогонку:

– Кстати, у Нико тоже с завтрашнего дня выходной, не забудь.

Полани обернулась.

Капитан человеческим жестом прислонил палец к губам. Мол, я тебе ничего не говорил, и ты тоже помалкивай. Подмигнув «своей гордости», мужчина скрылся за дверью. Почему-то Полани ничуть не сомневалась, что Таре’Олли придется одеваться заново.

Девушка вдохнула, на этот раз уже по-настоящему, не фальшиво, и направилась к фронтальной шахте подъемника. У нее высвободилось пятьдесят четыре часа свободного времени, надо распорядиться ими с толком.

И первым делом извиниться перед Заной.

За не сделанное, но ведь задуманное.

***

Кварианский год серьезно короче земного – всего 233,6 человеческих суток. В нем всего девять месяцев, и в каждом по двадцать семь дней. Вроде бы, все меньше, чем у людей, как и сами кварианцы меньше среднего человека.

Однако не все так просто. Кварианский месяц состоит из трех недель – но в каждой не по семь, как на Земле, а по девять суток. Дальше – больше. В каждых сутках по двадцать семь часов – то есть опять-таки больше, чем в человеческих. Ну и в завершении всего, кварианский час на одну пятую длиннее, чем земной. Служебный же день длится девять кварианских часов, ну или почти одиннадцать по человеческим масштабам. Это к тому, что если усталость накопилась даже у Полани, впитавшей длинный кварианский календарь чуть ли не с молоком матери, то Нико, должно быть, просто валился с ног.

Эти мысли терзали Полани все те две минуты, что она стояла перед дверями личной каюты землянина.

Девушка сама не знала, какая колючка ее уколола31. Полани дивилась своей дерзости – взять и пойти в гости к малознакомому инопланетянину. Да еще по подсказке капитана – мягко говоря, не совсем формальной. По большому счету, Правила32 запрещают распространяться относительно свободного времени чужих людей, и Датто’Месса грубо нарушил неписанный закон, «сдав» личное расписание Нико Вольфа своей подопечной.

А она возьми да закуси удила33, и вместо постоянной рефлексии и нерешительности напялила выходной машгор, обильно расцвеченный горсаем фамильных цветов, нацепила сто лет не надеванную квазиюбку до пола – дико непрактичную, зато красивую и скрывающую худенькие ножки девушки. В случае с инопланетником юбка играла и еще одну роль – не выпячивала изогнутые лодыжки. Полани знала, что кое-кто из людей называет кварианцев «кривоногими». Дышать ей на этих острословов34, но вот почему-то перед Нико хотелось казаться более… человечной? Человекоподобной? Язык сломаешь с этими людьми…

Зана подобрала для нее лучший, самый эффектный лицевой щиток – позволяющий разглядеть черты лица кварианки, но затемняющий непривычную для людей глянцевую кожу. И еще посоветовала отключить сигнальный пульсар на подбородке. Это кварианцы с их врожденной скоростью восприятия могут читать световой лингвоэмоциональный дубляж. Для людей же закодированные в пульсирующем свете слова и интонации не видны, а кого-то так и просто раздражают.

Полани стояла перед дверью в каюту землянина и мялась в нерешительности.

Запал кончился. Все, чем девушка накручивала себя все утро, внезапно стало казаться полной ерундой. Все эти решительные телодвижения, выбор тряпок-шмоток понаряднее, звездные блестки на щечках маски – все это разом превратилось в дурацкий аттракцион собственной беспомощности. Ей казалось, что она способна перешагнуть свой страх показаться идиоткой – но это, как теперь понимала Полани, было заблуждением.

Да кто она такая, чтобы предлагать свое общество заезжей научной звезде, на которого молится половина экипажа (вторая просто отсутствует на корабле, а то бы тоже помолилась)?

Девушка вздохнула и отвернулась от двери.

Страшно.

Не хочется, ой как не хочется показаться… как там любила говорить Тали’Зора? Ах, да-да, не хочется казаться лопочущей идиоткой.

Великая Тали, почетный адмирал Флота, гроза синтетиков, героиня битвы за Цитадель, спасительница кварианцев, освободительница Ранноха и герой победоносной битвы с гетами – и та не смогла показаться достаточно интересной Шеппарду, чтобы человек обратил на нее внимание чуть больше, чем на боевого товарища.

Коммандер Шеппард знал, что есть настоящая красота и сила – и выбрал Лиару Т’Сони.

Да, землянин Ник Вольф – не коммандер Шеппард, не Спаситель Галактики. Но и она – далеко не Великая Тали.

– Полани?

Голос за спиной заставил девушку смешно подпрыгнуть.

Полани обернулась – и в очередной раз прокляла себя за рассеянность. Задумавшись, она снова ушла из действительности. Между тем, в этой самой действительности дверь в каюту землянина открылась. Молодой человек стоял на пороге – без машгора, в «домашнем» комбинезоне. Вообще, это запрещено на всех кораблях – снимать машгор без крайней на то необходимости. Запрещено везде, кроме крупнейших судов наподобие «Райи» – жизнь на них столь дорога, что там остались только прошедшие иммунотерапию.

– Доброе утро, мисс Альтис.

Нико улыбнулся. Нетипично для человека – лишь краешками губ. Симпатично, вполне по-квариански – и очень-очень тепло.

– Добр… да, доброе утро, Николас, – Полани шевельнула рукой, отбрасывая свою признательность в сторону собеседника.

Разумеется, жест остался для землянина незамеченным. Между тем, на корабле было всего два человека, кого Полани когда-нибудь столь тепло приветствовала – капитана Датто’Мессу и лучшую в мире подругу Зану.

– Вы сегодня замечательно выглядите, – сказал инопланетянин. – Вы хотели что-то узнать?

– Я… нет, честно говоря. То есть да, но я не хотела…

Вот это и называется «лопочущая идиотка». Продолжай в том же духе, детка, и закрытая перед носом дверь станет для тебя лучшим ответом на вопрос «интересна ли ты светилу земной науки?».

– Я просто хотела…, – Полани вдохнула поглубже. – Я хотела пригласить вас на экскурсию по «Салиму», Николас. Вас не видели нигде, кроме кают-компании и двигательной установки. Хотите посмотреть весь корабль?

– Что? – казалось, молодой человек растерялся. – Корабль? Посмотреть? Вы приглашаете меня на экскурсию?

Сил говорить уже не было – и Полани просто кивнула.

– Фантастика! – губы землянина неприятно разошлись вширь, но Нико быстро совладал с родовым проклятьем податливой кожи, и вернул лицу нормальную форму. – Сию минуту же собираюсь. Надену скафандр и… Может, зайдете? Ой, или…

– О, нет-нет, – Полани с трудом удержалась от хихикания. – Я подожду здесь, Николас. Не торопитесь.

Полани знала, что означает «надеть машгор». В общем-то, об этом не говорят публично, только в личных разговорах, ну или же при крайней степени раздражения. Фраза «что б тебе сто раз в сутки переодеваться» недалека от проклятья. Смысл в том, что персональный костюм кварианца не только помогает питаться из заправленных в специальные клапаны тюбиков, но и… Скажем так, он же занимается изъятием продуктов жизнедеятельности. Вне зависимости от пола кварианца, как минимум одна из «живых трубок» машгора залезает туда, куда обычно ничего не суют.

Вероятно, это стало большим откровением для Нико, когда он впервые познакомился с конструкцией кварианского скафандра. И уж тем более Полани не собиралась присутствовать в процессе очередного «одевания». Во всяком случае, сама она натягивала костюм исключительно в одиночестве.

Землянин явился даже быстрее, чем прогнозировала девушка. Ровно через две минуты и семьдесят четыре секунды, если быть точной.

Для людей с их совершенно нелогичной системой подсчета времени это звучит непривычно. Но дело в том, что в одном кварианском часе насчитывалась восемьдесят одна минута. Столько же секунд и в одной минуте, но каждая кварианская секунда на треть короче земной. А вот минута уже почти равнялась человеческой.

– Я готов к экскурсии, – сказал Нико.

– Тогда пошли, – Полани кивнула в сторону выхода с жилой палубы на центральный подъемник.

Землянин сделал шаг, но вдруг остановился.

– У меня одна просьба, мисс Альтис, – сказал он.

– Да?

– Может, начнем экскурсию со столовой? У меня еще вчера кончились патроны с едой.

– Конечно! – Полани и сама бы с удовольствием подкрепилась и заменила пайковые цилиндры. – Пойдемте, я составлю вам компанию. Сегодня выходной, может, даже сможем посидеть в столовой в земных традициях. Вы же принимаете пищу, не с ходя с места, да?

– Когда как, – Нико двинулся вслед за девушкой. – Обычно да, но бывает, приходится есть на бегу.

– Что, и жевать тоже на ходу? – уточнила девушка. – Я слышала, ваша еда зачастую очень жесткая, в патроны не зальешь.

– Бывает, что и жевать, – в голосе Нико сквозило веселье.

Даже мизерных познаний Полани в человеческих эмоциях хватало, чтобы уловить оттенки настроения молодого ученого.

Посидеть в столовой им не удалось – в виду отсутствия сидячих мест. Все диванчики для отдыха проходили дезинфекцию, и на их месте оказались лишь фиксирующие дырки в полу. Полани и Нико ограничились тем, что постояли у стеночки, помогая друг другу упаковывать продуктовые цилиндры в специальные кармашки машгоров. Впрочем, помогала Полани, а Нико чуть было не опростоволосился, взяв те же цилиндрики, что и девушка.

Полани отобрала у него декстропасту и провела к отдельному стеллажу под большой табличкой, где на человеческом языке было написано «еда для человеков»35. Полани, едва увидела этот грамматический ужас, тут же встала напротив таблички, загораживая ошибку шлемом. Вроде бы, Нико не заметил.

Потом они отправились на верхнюю, третью палубу «Салима», по пути присасываясь к пастоподающим трубочкам внутри шлемов. Полани вывела ученого под самую обшивку корабля – раньше здесь вообще не было жилых помещений, сплошная автоматика. Но в процессе то ли второго, то ли третьего апгрейда «Салим» лишился части устаревшего оборудования, а на освободившееся место удалось воткнуть пусть и маленькую, но уютненькую обзорную комнату.

– Ух ты, – восхитился Нико, глядя сквозь прозрачный потолок на яркие, немерцающие звезды. «Салим» был повернут брюхом к планете, и отсюда, с верхней палубы, открывался замечательный вид на открытый космос.

– Мое любимое место, – призналась Полани.

– Любите смотреть на звезды?

– Да, – сказала девушка. – Хочу верить, что где-то там среди этих блестяшек есть еще неизведанный нам Ретранслятор, который поможет вернуться на Раннох.

– Блестяшек?

– Ага, – Полани облокотилась на поручень вдоль усеянной небольшими иллюминаторами стены. – Я не знаю, как это точнее на человеческом. На хелише есть такое слово – «тобш». Это что-то типа «звезда», но более игривое. Не такое строгое, как «ра» – собственно звезда, светило.

– Так «ра» – это звезда? – спросил Нико. – А «хелиш ра» тогда что? Языковая звезда?

– Языковая?

– Я про… – молодой человек запнулся. – Я знаю, что «хелиш» – это кварианский язык. Ну а про «ра» вы только что сказали…

– Нет, все не так! – рассмеялась Полани. – «Хелиш» – это «незабвенный, незабываемый, всегда в памяти»! А что может быть более незабвенным, чем родной язык? Ну а «хелиш ра» – это буквально «родное солнце», звезда по имени Тиккун. Так называется один из наших кораблей.

– Да, я знаю, – молодой человек кивнул. – Дирак’Син с него.

– Верно, – Полани вернула кивок. – Вы только не говорите Дираку, что я водила вас по кораблю.

– Почему?

– Ну…

Полани вздохнула. Ну как объяснить человеку, что Дирак – злобное, занудное существо, презирающее все расы, кроме своей?

– Он не очень любит людей, – сказала девушка. – И если узнает, что с инопланетниками якшается та, из-за которой он чуть было не попал под Трибунал…

– О чем это вы? – спросил Нико.

Полани рассказала землянину историю с техтоннелем, в котором она чуть было не осталась навсегда – в виде кучки пепла. Рассказала честно, не снимая с себя ответственности и стараясь не возводить напраслину на старого инженера. Но все равно Нико решительно осудил поступок Дирака. Правда, заметил, что на человеческом флоте порядки куда мягче, и скорее всего, поступок Дирака не сулил бы там такого строго наказания.

– Почему? – удивилась Полани.

– Ну так ведь ничего же не случилось, – объяснил Нико. – Вы остались живы, чему я, признаться, очень рад.

– Но могло случиться! – девушка повысила голос. – В космосе нельзя быть настолько беспечным! Если что-то случится с членом экипажа, или тем более, с кораблем – последствия будут ужасными!

– Наверное, в вас говорит привычка воспринимать жизнь на корабле как естественное состояние, – предположил Нико.

– Ну, не знаю, – Полани запрокинула голову и еще раз всмотрелась в немерцающие звезды. – Я не знаю другой жизни.

– А хотели бы узнать?

– Что? – Полани непонимающе помотала головой. – В каком смысле?

Нико встал рядом с кварианкой, также облокотившись о трубу-поручень. Правда, если Полани оперлась на нее лопатками, то землянину ограда пришлась в середину спины.

– Я спрашиваю, никогда не хотелось посмотреть другие миры? – уточнил Нико. – Я в курсе, что многие кварианцы устраиваются работать на людские корабли. Не раз видел ваших соотечественников на земле, там труд кварианских инженеров очень ценится.

– Я знаю, – вздохнула Полани. – У меня сестра служит на каком-то там человеческом фрегате.

– А вы не хотите?

– Да причем тут, хочу я или нет? – Полани нахмурилась. – Важно то, имею ли я возможность, или нет! Чтобы вырваться за пределы Флота, нужно показать себя, заинтересовать в себе работодателя. Ну или хотя бы, как «Салим» сейчас, уйти на профилактический осмотр или ремонт в доках. Насчет профпригодности – я знаю себе место. Людям требуются гении, причем прикладные… А я… Я просто программист. У меня даже инструметрон без сборщика.

– Тоже мне признак, – усмехнулся Нико. – Не поверите, но в пространстве Ассамблеи инструметрон – это редкость редчайшая. Выдают только спецслужбам и спасателям. Ну и еще всякие миллионеры могут себе позволить, не без этого.

– Вы правы, не верю, – Полани улыбнулась под маской. – Как можно работать без инструметрона?

Нико не ответил, лишь снова воззрился на звезды.

– Вон, видите, тусклая звезда прямо в уголке смотрового купола? – Нико показал пальцем в нужный угол. – Рядом с ней еще четыре поменьше, квадратиком?

Полани присмотрелась.

– Да, вижу.

– Это Утопия из Скопления Исхода.

– Человеческий мир? – спросила Полани.

Землянин кивнул.

– Был человеческим, – сказал Нико. – Сейчас никто не знает, чей он. Когда Ретрансляторы разрушились, все связи с колониями разорвались. В том числе и с Иден Прайм – единственной обитаемой планетой Утопии. До Скопления Исхода в свое время было всего ничего лететь, один прыжок на тридцать две минуты. Транспорты с этого сельскохозяйственного мира ходили на Землю чуть ли не чаще, чем сейчас летают челноки на Луну – поверьте, я знаю, о чем говорю.

Землянин чему-то усмехнулся.

– А что теперь? – спросила Полани.

– А теперь – ничего. До скопления Исхода около девяти тысяч световых лет. Никакие, даже самые быстрые корабли Ассамблеи, не могут добраться до нашей ближайшей колонии. Словно сам космос против – такая история.

– Расскажите подробнее, – попросила Полани. – Я не совсем поняла, что значит космос против.

Нико рассказал.

Современные корабли разгоняются до двадцати тысяч световых скоростей. Казалось бы, расстояние в девять тысяч световых лет готово покориться человечеству за пять-шесть месяцев. Да, конечно, долго, очень долго. Но ничего, с чем люди не справлялись. В конце концов, провести в стазисе какие-то жалкие полгода – ерунда. Двести лет назад экипажи звездолетов спали в пути годами.

Однако после уничтожения Ретрансляторов случилось еще что-то, что навсегда похоронило мечту и людей, и других рас вернуться к покинутым соотечественникам. Что-то разлилось в космосе, что препятствует путешествиям на сверхдальние расстояния. Конкретно это выражается в том, что корабль, вместо прямолинейного движения, начинает закручиваться. Ни один, даже самый мощный ВИ не может скорректировать полет так, чтобы компенсировать это вращение – бессистемное, не поддающееся анализу. Возможно, будь в распоряжении людей системы искусственного интеллекта, удалось бы понять, как бороться с этим явлением, получившим название «сверхсветового вихря». Но беда в том, что сама возможность создания ИИ погибла от того же потока «красной энергии», который уничтожил всю синтетическую жизнь: Жнецов, гетов-недобитков и отдельные промышленные и военные ИИ.

– Я не знала, – призналась Полани. – Я думала, нам мешает только расстояние. От Земли до Ранноха, считай, вся Галактика, сто тысяч световых лет.

– Чуть побольше, – поправил ее землянин. – Никто не летает через Ядро.

– Ну да, побольше… Да, вы правы. Я вот тут подумала, если люди могут летать со скоростью в двадцать световых, то до Тиккуна понадобится всего-то пять лет, не больше. Мы бы давно уже добрались до своей планеты.

– Верно, – кивнул Нико.

– Погодите, но если этот ваш «сверхсветовой вихрь» такой сильный и непонятный, то как же люди летают к Арктуру и прочим ближним базам?

– Во-первых, Арктур в четыре раза ближе, чем Утопия, – объяснил Нико. – А во-вторых, вихрь аддитивен. Если вы делаете один короткий прыжок, неважно, с какой скоростью, то он почти не действует. Вы промахнетесь на пару десятых парсеков, не страшно. Но прыгать нужно буквально блошиными прыжками – по десятку-другому световых лет. К Артуру мы так допрыгиваем, хотя это безумно муторно. А затем нужно долго и нудно перезаряжать ядро. Это как-то связано с особенностью нуль-элемента накапливать на себе статический заряд. Пока так и не придумано, как избавиться от этого эффекта – в процессе прыжка ядро де-факто недоступно. Я не большой знаток нуль-технологий, можете спросить у своих техников, там что-то типа того, что в процессе деинерциации нуль-ядро частично проваливается в какой-то другой космос. Наши ученые экспериментируют с субпространственными лодками, у которых весь корпус выполнен из нулевого элемента. Безумно дорого и бесконечно далеко от практического применения… но что-то, вроде бы, начинает вырисовываться. Правда, говорят, число жертв увеличивается год от года – крайне сложная и капризная технология. Сеть трубит о трех потерянных экспериментальных кораблях, а в народе говорят о нескольких десятках. Кстати, одну из лодок спасли ваши соотечественники, Полани.

Дата добавления: 2015-08-05