Введение 4 страница

В нынешних книгах наблюдается слепое копирование немецкой методики расчетов по принципу, сколько в среднем приходилось иностранной техники на единицу отечественных боевых машин. Получается, например, что каждый шестой самолет в нашей авиации был американским или английским. И, как всякий средний показатель, он неоспорим. Что касается их конкретного вклада в разгром Люфтваффе, то тут возникает масса «трудных вопросов», которых нынешние писатели старательно избегают.

Премьер-министр Соединенного Королевства У. Чёрчилль уже в июле 1941 года начал энергично бороться за создание антигитлеровской коалиции. В ней он справедливо усматривал спасение Англии.

В преддверии 1-й Московской конференции представителей СССР, Великобритании и США о взаимной помощи против немецко-фашистской агрессии советским представителям были продемонстрированы образцы английской и американской военной техники, которую можно было доставить в Архангельск в первую очередь. На аэродроме в Даксфорде были выставлены истребители Хоукер «Харрикейн» и Супермарин «Спитфайр» в числе других образцов самолетов. «Спитфайр» Mk.Ib являлся самым скоростным истребителем начала второй мировой войны. Он развивал максимальную горизонтальную скорость 582 км/час на высоте 5643 м, в то время как его противник Мессершмитт Bf-109E-2 – только 550 на высоте 4000 м. Через два месяца, на переговорах в Москве в ходе беседы И.В. Сталина с лордом У.М. Бивербруком выяснилось, что англичане не могут обеспечить весь объем поставок необходимого количества истребителей для РККА одними «спитфайрами»[68]. Поэтому Верховный Главнокомандующий решил выбрать «харрикейны», поскольку осенью 1941 года из-за огромных потерь и эвакуации промышленных предприятий на Восток истребительные полки ВВС РККА нужно было восстановить в кратчайшие сроки. Немецко-фашистские армии приближались к Москве[69].

У «харрикейнов» даже были некоторые преимущества перед «спитфайрами», которые позволяли надеяться на их быстрое освоение летно-подъемным и техническим составом в специфических условиях советско-германского фронта.

Во-первых, их конструкция их планера, имеющая очень многое с бипланами, бы­ла значительно проще, а в эксплуатации и ремонте они были более неприхотливыми самолетами по сравнению со скоростными собратьями. Они имели в отличие от «спитфайров» большую бомбовую нагрузку, достаточную, чтобы разместить под крыльями восемь РС-82.

Во-вторых, двигатель «Мерлин-II» был истинно «истребительным». На снижении самолета карбюратор работал так, что его мощность резко падала для лучшего прицеливания. В перевернутом режиме полета мотор переставал работать уже через полторы-две минуты. Выбор двигателя обуславливался и его относительно узким миделем и системой охлаждения, где применялось касторовое масло, которое было легче по удельной массе и препятствовало возгоранию двигателя в случае попадания зажигательных пуль.

В-третьих, фактический объем производства «харрикейнов» был го­раздо выше: к началу 1940 года было изготовлено 299 «спитфайров» и 578 «харрикейнов» из-за технологических особенностей их заводской сборки. Это явилось основной причиной выбора между двумя английскими истребителями в пользу «харрикейна». И.В. Сталин редко принимал решения такого масштаба, не посоветовавшись со специалистами.

Первым конкретным шагом У. Чёрчилля стал поход отряда крейсеров во главе с авианосцем «Аргус» в Мурманск и Архангельск.

В единственном советском незамерзающем порту дислоцировался 72-й Краснознаменный смешанный авиационный полк в составе 11 бомбардировщиков СБ-2 и 49 истребителей, в числе которых было 28 бипланов И-15бис и 17 «чаек». Скоростные истребители были представлены четырьмя И-16. Морская авиация Северного флота состояла из 49 многоцелевых гидросамолетов МБР-2 различных модификаций и 7 двухмоторных летающих лодок ГСТ, лицензионных версий самолетов Консолидейтед PBY-3В «Каталина», со слабым оборонительным вооружением. Этой горстке храбрецов противостояло 180 самолетов V-го Воздушного флота Люфтваффе[70].

Корабли Королевского флота Великобритании вошли в Баренцево море с красными флагами на гафелях, чтобы их случайно не атаковали советские эсминцы и подводные лодки. Так, во всяком случае, рассказывали мои английские коллеги-историки. Авианосец доставил в Архангельск летный и технический состав, и материальную часть прославленного 151-го истребительного авиационного крыла «Бенедикт»: 24 истребителя Хоукер «Харрикейн» Mk.IIa. Еще 15 самолетов привезли в разобранном состоянии.

Английские инструкторы скептически оценивали сроки переподготовки советских пилотов. Для того чтобы убедить союзников в их высокой подготовке, заместитель командира 72-го Краснознаменного смешанного авиационного полка Герой Советского Союза Герой Советского Союза майор Б.Ф. Сафонов после недолгого изучения инструкции по эксплуатации самолета поднял его в воздух. «Когда Сафонов взлетел на “харрикейне”, - всех изумил безукоризненный старт, - и поднялся до высоты 457 м, где легко выполнил горизонтальные фигуры высшего пилотажа, мы были потрясены, - вспоминает офицер штаба 134-й эскадрильи Х. Гриффит. – Это был незаурядный летчик и гениальный воздушный боец!»[71].

Вместе с советскими летчиками английские асы успешно отражали налеты немецкой бомбардировочной авиации на Мурманск, Полярное, Кандалакшу и Архангельск. Они за три месяца боев, несмотря на сложные погодные условия Заполярья, сбили 15 неприятельских самолетов и серьезно повредили 25 бомбардировщиков противника, потеряв три истребителя и одного пилота. Наибольшее количество немецких бомбардировщиков уничтожили старший лейтенант Р. Рук, лейтенант К. Уорд и сержант Ч. Хоу. Все трое были награждены орденами Ленина. Правда, за тот же период Б.Ф. Сафонов на подаренном ему «харрикейне» уничтожил 8 самолетов. Английский военно-морской атташе в СССР генерал Г. Макфарлейн 19 марта 1942 года вручил советскому асу высший авиационный орден - Большой Серебряный Крест за летные заслуги[72].

Боевая тактика английских пилотов многому научила советских морских летчиков. «Харрикейны» надо было плотно эшелонировать по высоте, а атаковать самолеты противника следовало строем, избегая индивидуальной схватки с немецкими истребителями. Боя на вертикалях со скоростными «мессершмиттами» следовало избегать.

После передачи своего боевого опыта англичане отплыли на родину, оставив все свои самолеты в дар летчикам-североморцам. «Харрикейны» по приказу Б.Ф. Сафонова были перевооружены четырьмя крупнокалиберными пулеметами УБК и реактивными снарядами РС-82, так как Управление тыла Северного флота не имело права выделять для них авиационные пушки ШВАК, которые в 1941 году распределялись лично уполномоченным ГКО.

Первые «полярные конвои» с военной техникой, стратегическими материалами и продовольствием сыграли неоценимую роль в срыве планов «блицкрига» в 1941 году. Самолетов и танков в арсенале Соединенного Королевства было не так уж и много, и У. Чёрчилль мог передавать Советскому Союзу то вооружение, которое в Англии считалось неподходящим по различным причинам для собственной армии и флота. Президент США Ф. Рузвельт самостоятельно инициировал переговоры с Председателем Совнаркома И.В. Сталиным об объемах военно-технической помощи Красной армии согласно Закону от 11 марта 1941 года о ленд-лизе. Переговоры в Москве по этому вопросу вел его личный представитель Г. Гопкинс. Но Верховный главнокомандующий от этого предложения отказался по причине того, что Великобритания и США не признали вступление прибалтийских республик в состав Советского Союза. Американский посол А. Гарриман 1 октября 1941 года подписал отдельное торговое соглашение о поставках вооружений и стратегических материалов Советскому Союзу сроком на девять месяцев при условии их оплаты золотом через английские банки. Оно регулярно доставлялось в Лондон из Мурманска на военных кораблях Королевского флота, пока немецкая подводная лодка U-456 не отправила на дно тяжелый крейсер «Эдинбург» с драгоценным грузом в 10 тонн золотых слитков Государственного банка СССР. Юридическое присоединение Советского Союза к системе ленд-лиза состоялось только летом 1942 года, когда нарком иностранных дел В.М. Молотов в ходе официального визита поставил в Лондоне и Вашингтоне свою подпись под Атлантической хартией[73].

В семидесятые годы литературные редакторы всех издательств, издававших воспоминания ветеранов Великой Отечественной войны, перестали купировать в мемуарах рассказы о победах на иностранных самолетах. Их оценки отечественных и зарубежных самолетов отличаются откровенностью и точностью, хотя вряд ли заинтересовали читательскую аудиторию[74].

Английские «харрикейны» никаких тактико-технических преимуществ перед новыми советскими самолетами-истребителями не имели, кроме навигационного, радиооборудования и... прозрачности фонаря кабины. В эксплуатации в полевых условиях они были капризны, а их двигатели создавали массу проблем инженерно-техническому персоналу, особенно в зимнее время. Летчики в переговорах с наземными службами шутливо рапортовали: «К линии фронта подходят десять “харрикейнов” в сопровождении штурмовиков Ил-2!». На всех фронтах бытовала невеселая частушка:

Англия прислала по ленд-лизу самолет.

У него есть восемь пулеметов

И ужасно тихий ход.

А в народе он зовется

«Харитоша» - тихоход!

Любовью у опытных летчиков они по-прежнему не пользовались, а молодые пилоты повсеместно отказывались летать на «харрикейнах» и требовали пересадить их на отечественные истребители. Незначительно превосходя И-16 в максимальной скорости, английский истребитель уступал ему в приемистости, маневренности и скороподъемности. Слабым было и вооружение: на «харрикейне» Mk.Ia восемь, а на Mk.IIb – двенадцать, пулеметов располагались в крыле и не обеспечивали должной кучности огня. С уставной дистанции, предписанной инструкцией, поразить бронированный немецкий бомбардировщик с протектированными баками из раздельных батарей по 4-6 короткоствольных пулеметов с винтовочными патронами было сложно. А при одновременном открытии огня из всех пулеметов из-за сильной отдачи самолет «клевал» носом и нередко срывался в плоский или перевернутый штопор, из которого самолет выходил неохотно. Не случайно на приборной доске всех «харрикейнов» привинчивалась яркая латунная табличка, предупреждавшая «Если до высоты 7 тысяч футов машина не вышла из штопора, покидайте самолет и воспользуйтесь парашютом».

Главный инженер ВВС Ленинградского фронта А.Л. Шепелев вспоминал: «Союзники по антигитле­ровской коалиции поставляли нам в основном устаревшую тех­нику. "Аэрокобру", например, мы стали получать лишь в 1943 го­ду, а в сорок первом к нам поступали такие безнадежно устарев­шие самолеты, как "харрикейны", "томагауки" и "киттихауки". Причем чаще всего мы получали их без всякой документации, то сеть без инструкций по их эксплуатации и боевому применению. Неудовлетворительно снабжали нас союзники и боеприпасами, хотя прекрасно знали, что наши снаряды и патроны не подходи­ли к их пушкам и пулеметам»[75]. В течение двух недель все «харри­кейны» Ленинградского фронта и КБФ были перевооружены четырьмя советскими 12,7-мм пу­леметами УБК и 8 реактивными снарядами РС-82, или шестью пулеметами ШКАС.

Инспектор Главного управления ВВС РККА А.Ф. Семенов так описывал свои впечатления о первых испытательных полетах на истребителях Белл Р-39D «Аэрокобра» и Хоукер «Харрикейн» Mk.Ia: «”Кобра” имела неплохое вооружение - крупнокалиберную пушку и четыре пулемета, но была тяжела в управлении, имела малую вертикальную скорость и медленно входила в переворот. А управление “харрикейном” осложнялось из-за “ломающейся” ручки, к которой нелегко было привыкнуть. К тому же у него медленно нарастала мощность двигателя, на нем нельзя было применять энергичные маневры, особенно в вертикальной плоскости. …”Харрикейн” не был способен сближаться с бомбардировщиками в режиме “догона”; и мы были вынуждены открывать огонь из неуставных положений»[76]. Ручка управления английского самолета являлась действительно удивительной и неповторимой! В верхней ее части устанавливался пружинный шарнир: чтобы очень высокая ручка не упиралась в приборную доску при пикировании, она складывалась в определенном положении и фиксировалась под тупым углом! При выравнивании самолета она автоматически спрямлялась. Это несколько осложняло переподготовку строевых летчиков ВВС РККА, но решало проблему пополнения материальной частью авиационных соединений.

Герой Советского Союза капитан Г.В. Зимин вспоминал, что поначалу спутал «харрикейны» с советскими штурмовиками Ил-2. «Если самолет даже по внешнему виду не похож на истребитель, то чего же от него стоило ожидать от него в воздухе? Можно было безошибочно заключить, что для современного боя эта машина слишком громоздка и тихоходна, что большая площадь крыльев не позволяет ей тягаться с “мессершмиттом” на пикировании и в вертикальном маневре»[77].

«Харрикейнами» Mk.IIa были перевооружены в разгар битвы под Москвой три авиационных полка. Они были включены в состав 488-го ИАП 6-го истребительного авиационного корпуса ПВО Москвы. На Калининском фронте английскими истребителями был полностью укомплектован 1-й гвардейский ИАП, а в ВВС 4-й Ударной армии эти истребители воевали в составе 157-го ИАП. В январе 1942 года в войсках ПВО Москвы оказалось 90 «харрикейнов» Mk.IIb, оснащенные двумя пушками ВН.404. Герой Советского Союза А.Л. Кожевников вспоминал: «Я сел в кабину “харрикейна” и сразу взлетел. Сразу почувствовал, что машина эта, хотя и нелегка в управлении, но маневренная. Правда, сражаться с “мессершмиттом” на нем оказалось непросто. Оценив качества самолета, я решил с противником драться на виражах»[78].

Всего в Советский Союз зимой 1941-1942 года было доставлено морскими полярными конвоями 1026 самолетов Хоукер «Харрикейн» Мk.I и Mk.II различных версий.

Бедой «харрикейнов» были частые обрывы шатунов двига­телей, что приводило к самовозгоранию мо­торов. Ни советские военные инженеры, ни английские экспер­ты так и не сумели вразумительно объяснить причины этого яв­ления, и «усталость металла» моторов навсегда оста­лась загадкой британского двигателя. Только в 1-м ГвИАП по этой причине в течение трех месяцев са­мопроизвольно загорелось в полете 6 исправных самолетов. Пи­лоты были вынуждены покинуть их на парашютах[79].

Особые нарекания вызывала низкая скороподъемность самолета: высоту 6000 м «Харрикейн» Mk.Iа набирал за 9,5 минут, а Mk.IIc - только за 9 минут. Даже окрещенный солдатской молвой «лакированным летающим гробом» истребитель ЛаГГ-3 превосходил все «харрикейны» по этому показателю, поднимаясь на эту высоту за 6 минут! А основной германский истребитель Мессершмитт Bf-109F оказывался на 5000 метрах уже через 5,2 минуты.

После завершения Московской битвы все «харрикейны» по распоряжению Ставки Верховного Главного командования были отправлены в ПВО Приволжского военного округа для охраны военных заводов и объектов. Ими перевооружались полки ВВС Ленинградского, Калининского и Брянского фронтов, положение на которых к весне 1942 года временно стабилизировалось.

Броневая защита пилота на «харрикейнах» представляла собой две вертикально расположенные одна над другой 4-миллиметровые алюминиевые пластины, в то время как у ЛаГГ-3 устанавливалась 8-мм монолитная стальная плита. Ремонтные качества их первых версий были низкими - особенно часто ломались деревянные авиационные винты, которые приходилось привозить из Англии за счет другого необходимого авиационного снаряжения, быстро изнашивались протекторы колес шасси массивного самолета. По причине отсутствия воздушных фильтров в условиях взлета с заснеженных или песчаных полевых аэродромов двигатели часто выходили из строя. Герой Советского Союза подполковник Н.Ф. Кузнецов, который командовал 191-м ИАП на Калининском фронте, так оценивал этот самолет: «”Харрикейны” оказались совершенно неприспособленными к эксплуатации в зимнее время. Чтобы запустить двигатели, техники и механики буквально выбивались из сил: утепляли чехлами, подогревали специальными самодельными агрегатами, без конца проворачивали винт. От людей пар идет, а мотор - как мертвый. Самолет предназначался для эксплуатации на ровных бетонированных площадках. А на наших грунтовых аэродромах с плохо укатанным снежным покровом он “клевал” носом во время рулежки или на пробеге - при малейшем сопротивлении на одно из колес шасси возникал опрокидывающий момент. Деревянные винты при этом разлетались в щепки. …Громоздкий ”харрикейн” по скорости уступал немецким истребителям, а по вертикальной маневренности был совсем никудышным самолетом. Летчики были довольны только его хорошей горизонтальной маневренностью, говоря, что на этой “каракатице” виражишь одним крылом в небе, а другим – в земле»[80]. Но и на таких самолетах многие советские асы заслужили звание Героя Советского Союза[81].

Англичане в 1940 году перекупили 90 заказанных Министерством авиации Франции, которая подписала Компьенское перемирие, американских истребителей Кёртисс Р-40А «Уорхок» и назвали их «Томахок» Mk.Ia. Кстати, больших экспортных надежд Главный конструктор Д. Бёрлин на него не возлагал, так как максимальная скорость этого истребителя не превышала 552 км/час, и был удивлен размерами государственного заказа на их производство для армии и Корпуса морской пехоты США. Двигатель самолета поначалу считался достаточно перспективным, но он и стал «ахиллесовой пятой» самолета. «Томахок» сохранял оптимальные характеристики только до высоты 4570 м из-за отсутствия системы наддува двигателя. В этом отношении он проигрывал германским истребителям Bf-109F, которые имели больший потолок.

В условиях начавшейся «битвы за Британию» по просьбе английского правительства началось производство модернизированных истребителей Р-40В. Два 12,7-мм и два 7,7-мм пулемета «Кольт-Браунинг» устанавливались на крыльях, поскольку английские летчики никогда не доверяли синхронным пулеметам. От традиционного расположения двух отдельных радиаторов, масляного под мотором и водяного под центропланом, инженеры фирмы «Кёртисс» отказались. Выход был найден радикальный - под двигателем устанавливался масляно-водяной радиатор, крепившийся к двигателю на четырех основных узлах и визуально выглядевший как огромный «зоб». В этом варианте англичане называли его «Томахоком» Mk.IIb.

Они прибыли на туманный Альбион в количестве 133 самолетов в разгар воздушного наступления Люфтваффе, и неважно зарекомендовали себя, так как воздушные бои там происходили на высотах 5000-6000 м, где самолет Р-40В уступал «мессершмиттам» по всем тактико-техническим характеристикам. Кёртисс Р-40В был принят на вооружение ВВС Корпуса морской пехоты и истребительных армейских подразделений США на тихоокеанском театре военных действий. Английское правительство сразу заказало эти самолеты для истребительных эскадрилий Королевских ВВС в Северной Африке и Новой Зеландии. В Северной Африке истребителями Р-40В оснащалась эскадрилья французских добровольцев «Свободной Франции» GC.II/5 «Лафайет». Их отзывы о самолетах были самыми нелицеприятными. Из-за отсутствия воздушных фильтров и запасных частей двигатели выходили из строя при малейшем загрязнении. Большая часть этих истребителей оставалась небоеспособной, и при отступлении их пришлось сжечь[82].

После этого Уайт-Холл заказал корпорации «Кёртисс» его модифицированный вариант Р-40С. Самолет остался маневренным и легко управляемым. Броневая защита пилота сзади оказалась самой мощной в истребительной авиации.

Первые доставленные через Атлантический океан 193 истребителя Р-40С получили английское наименование «Томахок» Mk.IIc и поступили на вооружение 250-й эскадрильи РАФ, которая действовала в Северной Африке. После нескольких неудачных вылетов в составе всей эскадрильи их вывели в резерв. В октябре 1941 года в период битвы под Москвой английские пароходы доставили все «томахоки» Mk.IIc из средиземноморской Александрии в приполярный Архангельск. Во Владивостоке с американских сухогрузов выгрузили еще 40 самолетов Кёртисс Р-40 версий D и С «Уорхок»[83]. Летчики и инженеры нарекли их не совсем фонетически точно «томагауками». Они часто в сердцах обзывали эти самолеты «летающими топорами» и даже «летающими телегами».

Особое неудовольствие американский самолет вызывал у технического персонала авиационных частей. «Одноместный цельнометаллический истребитель Р-40 с мотором “Аллисон”, слабовооруженный, тяжелый и инертный в пилотировании истребитель, обладал скоростью 520 км/час. Он был заказан английским правительством в США для боевых операций в Африке, - вспоминал главный инженер 158-го ИАП К.Н. Шатаев. – Естественно, в зимних условиях во многом осложнялись эксплуатация самолета и его подготовка к вылету: рвались соты радиаторов, замерзала смесь в гидросистеме, из-за переохлаждения моторы останавливались в воздухе»[84]. Летчики-североморцы после нелепой гибели дважды Героя Советского Союза Б.Ф. Сафонова из-за остановки двигателя во время воздушного сопровождения конвоя PQ-16 называли их «безмоторной авиацией».

В условиях зимы 1941-1942 годов выявились существенные эксплуатационные недостатки «томагауков». Как только ударили морозы, стали выходить из строя радиаторы. Кранов для слива масла конструкцией не предусматривалось, как и лючков для подогрева двигателя. Поначалу моторы укутывались одеялами и телогрейками, но это мало помогало. Тогда во фронтовых условиях техники начали ставить краны для слива масла в нижней части магистральной трубки радиатора, чтобы сохранить двигатель.

Из-за поломки хвостовиков и шестеренок привода генераторов двигателя самолеты часто выходили из строя. При изготовлении подшипников применялся серебряный сплав, который не выдерживал максимальных температур, и моторы часто заклинивало. Много хлопот доставлял ремонт радиаторов, для чего требовался серебряный припой, который в советской авиапромышленности не применялся. Выручала находчивость инженерно-технического персонала авиационных подразделений. Скоро генераторы и подшипники начали заменяться отечественными от моторов АМ-35А, стоявших на МиГ-3. Проблему выхода из строя колес шасси, - от резкого перепада температур резиновые камеры трескались, - разрешили с русской смекалкой: в ход пошли покрышки от тех же «мигов», и даже от отечественной «полуторки». Потом этот полезный опыт технический состав использовал для «переобувания» американских «аэрокобр» во фронтовых условиях.

Припой стали делать из столового серебра, которое по призыву партийных организаций добровольно сдавалось местным населением в Фонд обороны. Острее всего ощущалась нехватка запчастей к выработавшим ресурс двигателям Аллисон V-1710-19. По инициативе Героя Советского Союза комиссара 126-го ИАП майора А.А. Матвеева в полевых мастерских на «томагауки» установили отечественные моторы ВК-105Р от бомбардировщиков Пе-2. Максимальная скорость самолетов упала до 465 км/час, но другого выхода не было. В 1942 году под крыльями истребителей Кёртисс Р-40D устанавливали 8 ракет РС-82 - бомбовая нагрузка «томагаука» составляла 600 кг, и он применялся как штурмовик[85].

Советские летчики скоро разочаровались в американской новинке. Командованию ВВС пришлось прибегнуть к помощи известных асов. Участник советско-финляндского вооруженного конфликта командир эскадрильи 158-го ИАП орденоносец капитан П.А. Пилютов, первым освоив «томагаук», так образно объяснял молодежи его преимущества: «Эта машина может крутиться вокруг собственного хвоста! На таком самолете любому фашисту можно закрутить голову. На вираже он мне ничего не сделает, а в лоб ко мне не полезет, а если и попытается, то огонька у меня хватит. На пулеметы американцы не поскупились. Зато я на этой юле тридцать раз окажусь у них в хвосте. Люди на стареньких У-2 воюют, и то не жалуются, а тут все-таки истребитель!»[86].

17 декабря 1941 года командир эскадрильи 154-го ИАП старший лейтенант П.А. Покрышев на своем «томагауке» сбил над Ледовой дорогой на Ладожском озере «мессершмитт». Прочность самолета P-40D стала воистину легендарной после воздушного боя 8 апреля 1942 года. В этот день командир звена лейтенант 20-го ГвИАП Северного флота А.И. Хлобыстов дважды в одном бою таранил немецкие истребители. Первому «мессершмитту» на преследовании он отрубил хвостовое оперение, второму – на встречном курсе часть крыла, причем оба раза одной и той же консолью. Оба Bf-109 разбились. Его «томагаук» благополучно сел на своем аэродроме и был без труда отремонтирован. Его пилот, у которого врачи не обнаружили даже царапин, был представлен к званию Героя Советского Союза. Английские собратья по оружию были потрясены тем, что из двойного тарана он благополучно возвратился на свой аэродром.

Правда, в третьем таране А.И. Хлобыстов, имевший к этому времени на личном счету 8 личных побед, вынужден был покинуть истребитель с парашютом.

С вооружением в отличие от «харрикейнов» трудностей не возникало - вес секундного залпа бортового оружия «томагаука» составлял 4,4 кг/сек против 1,7 кг/сек у Мессершмитта Bf-109F-2. Радиосвязь была превосходной, а по живучести «томагаук» мог соперничать с советским истребителем ЛаГГ-3. Да и маневренность самолета благодаря большой площади плоскостей была изумительной - время выполнения полного виража занимало 22 секунду против 24 секунд у «мессершмитта»!

Необходимо отметить, что американские и английские танки, самолеты, артиллерийские орудия, автомобили, противолодочные корабли, паровозы, какими бы они ни были, и даже теплые вещи для красноармейцев и игрушки для детей, которые собирали жители США и Великобритании, сыграли свою роль в разгроме немецко-фашистских войск под Москвой в 1941 году[87]. «Томагауки» 126-го ИАП уже 15 ноября 1941 года совершили 685 боевых вылетов на прикрытие обороняющих Москву войск Западного фронта, и сбили 17 немецких бомбардировщиков[88].

Усовершенствованный истребитель Кёртисс Р-40Е «Киттихаук» показал себя значительно лучше. Силовая установка на серийных самолетах Р-40Е была усовершенствована. На самолетах устанавливались надежные, легкие мощные моторы Паккард «Мерлин-28» с необходимыми приспособлениями для его эксплуатации в суровых российских зимних условиях. На всех самолетах этой модификации теперь устанавливались воздушные фильтры. Истребитель был облегчен за счет отказа от частого набора стрингеров фюзеляжа на двояковыпуклые гнутые профили по типу «аэрокобры». Сам фюзеляж был укорочен на 500 мм, вооружение было усилено, а боезапас увеличен. «”Киттихаук” был не так уж плох. Оружие у него сильное, маневренные качества хорошие. Единственным, в чем он уступал немецким истребителям – это в скорости», - писал в своих воспоминаниях Герой Советского Союза А.В. Тищенко[89]. Дважды Герой Советского Союза В.Д. Лавриенков также отметил, что «у тех, кто летал на Як-1 заокеанский “подарок” не вызывал особого восхищения. И все же “киттихаук” был современной боевой машиной, сделанной на уровне хороших истребителей периода войны»[90].

Дважды Герой Советского Союза майор П.А. Покрышев, напротив, был восхищен самолетом. «Новенькие “киттихауки” походят на сильных птиц, - говорил он на теоретической конференции по освоению новой авиационной техники, - которые приготовились к полету: выгнутые спины, широко расставленные ноги. Горизонтальная маневренность – что надо, а такой рации мы никогда не имели. Вооружение – 8 пулеметов. Воевать на нем можно!»[91]. С вооружением в отличие от «харрикейнов» трудностей не возникало - вес секундного залпа бортового оружия модернизированного истребителя составлял 4,4 кг/сек против 1,7 кг/сек у Мессершмитта Bf-109F. Признательностью, тем не менее, у советских летчиков американские истребители не пользовались. «Первая группа прилетевших истребителей “киттихаук” не вызвала ни у кого из летчиков чувства особой радости, - вспоминал Герой Советского Союза И.И. Бабак. – Самолет по габаритам был значительно больше нашего Як-1, а мощность мотора - такая же. Поэтому по летно-тактическим данным он намного уступал нашему, отечественному. К тому же американский истребитель не имел пушек, а его крупнокалиберные пулеметы были размещены в плоскостях, что не способствовало кучности стрельбы»[92].

Трезво оценивая значение англо-американских стратегических поставок Советскому Союзу в годы второй мировой войны, отметим, что в зависимости от ситуации на советско-германском фронте менялись их количество и качество. До победы Красной армии в Сталинградской битве и сражении на Курской дуге заявки Государственного Комитета Обороны по мере возможности правительствами США и Соединенного Королевства удовлетворялись. Положение изменилось после Тегеранской конференции Большой Тройки в 1943 году, когда У. Чёрчиллю и Ф. Рузвельту стало ясно, что Красная армия полностью овладела стратегической инициативой и в состоянии самостоятельно в обозримом будущем сокрушить Германию. В конце войны СССР стал рассматриваться союзниками как будущий потенциальный противник, которого обеспечивать современным оружием неразумно. Из 1000 требуемых американских скоростных истребителей Рипаблик P-47B/D «Тандерболт» советские ВВС получили только 203 самолетов, но особых сожалений по этому поводу не высказывали. Фронтовые острословы прозвали их «кувшинами» и «самоварами» из-за длительной нудной процедуры промывки цилиндров двигателя после каждого вылета. Герой Советского Союза М.Л. Галлай вспоминал о полетах на этом самолете: «Уже в первые минуты полета я понял - это не истребитель! Устойчивый, с комфортабельной просторной кабиной, удобный, но - не истребитель. “Тандерболт” имел неудовлетворительную маневренность в горизонтальной, - и особенно в вертикальной, - плоскости. Самолет медленно разгонялся - сказывалась инерция тяжелой машины. “Тандерболт” замечательно подходил для простого полета по маршруту без резких маневров. Для истребителя этого недостаточно»[93]. Они доживали свой недолгий век в истребительных полках ПВО.

Дата добавления: 2015-08-05