Slove(a)n Slaven 9 страница

или влево читается как КО. Но слова КОПЕЙ в славянских языках не существует. Тем самым две надписи из трех прочитаны неверно.

Вообще говоря, неверно прочитана и третья надпись 4на венчике
сосуда из Огурцово VII в.». Пересмотрев всю литературу по надпи­
сям Черняховской культуры, мы нашли только один фрагмент сосуда
из Огурцова в работе⁶, но характер памятника совершенно не соответ­
ствует рисунку Г.С. Гриневича. Изображен большой кувшин, в кото­
ром вряд ли когда-либо хранились лекарства. Напротив, гораздо боль­
ше соответствует характеру изображения Г.С. Гриневича фрагмент сосуда
из села Червона Слобода⁷. На первый взгляд, разницы нет, фрагмен­
том какого сосуда считать изображение, данное Г.С. Гриневичем, ибо
и там, и там мы видим примерно одну и ту же надпись. Однако Э.А. Сы-
монович, из работы которого заимствовано изображение (на рисунке
в центре), поместил его в разделе «типы орнамента», так что система
зигзагов, опоясывающая сосуды Черняховской культуры, не является
надписью. Что же касается фрагмента сосуда из Огурцова, то в приве­
денном ракурсе невозможно сказать наверняка, что именно изображе­
но на венчике, надпись или орнамент. Археолог Зайцев же однозначно
говорит: «У основания горла нанесена пролощенная зигзагообразная
линия»⁸. Поэтому несмотря на правильность самого чтения (в предпо­
ложении, что перед нами надпись), мы вынуждены признать отсут­
ствие признаков надписи и, следовательно, констатировать наличие
псевдодешифровки. v_—

Поскольку Г.С. Гриневич не имеет привычки ссылаться на источ­ники заимствования, приходится лишь строить предположения о том,

что было на самом деле. На мой взгляд, Г.С. Гриневич срисовал изображение из работы Сымоновича, но спутал с аналогичным изоб­ражением из работы Зайцева и потому пометил его как «фрагмент сосуда из Огурцово», проявив свойственную ему небрежность.

На самом деле чтение всех Черняховских надписей совершенно иное (что я постараюсь показать в следующих разделах), так что на деле Г.С. Гриневич не прочитал верно ни одной из них.

Чтение надписей на пряслицах. Оба памятника письменности нам уже знакомы по чтениям И.А. Фигуровского. Чтение Г.С. Гриневича иное, на основе слоговых знаков, ВЕРТАТЕ Ю КАШЕВИ и РЕШЕК ДИНОЧИ. Я выше уже показал неудовлетворительность полученно-

го при этом смысла. Теперь я хочу показать большее — неверность самого чтения, для чего привожу изображение еще раз.

Рассмотрим сначала пряслице из Старой Рязани, придерживаясь значений знаков, предложенных Гриневичем (хотя многие из них име­ют совсем иное значение). Чтение Гриневич начал с буквы Ж, кото­рую разделил пополам, прочитав как BE. Лежащий на боку ЮС МА­ЛЫЙ он прочитал как РЪ, хотя такой знак раньше не встречался; следовательно, он появился из данного чтения; вообще говоря, это лежащий на боку знак Гриневича КО. Третий знак имеет значение ТЕ/ТИ, но не ТА/ТО, поэтому данное чтение неверно. Четвертый знак действительно имеет чтение ТЕ, пятый КЪ, шестой КА, седьмой ША, восьмой ВИ. Если учесть, что ЯТИ имеют значение ИЕ, вместо ВЕРЪТАТЕ ЙУ КАШЕВИ получается чтение ВИЕКОТИЕТИЕ КЪ КАШЕВИ, что лишено какого-либо смысла.

Чтение второй надписи Гриневич начинает с правильного пункта (где написано ГИ, ВО ИМЯ), но зачем-то переворачивает текст вверх ногами, так что ЮС МАЛЫЙ читает теперь как РЕ (на самом деле

такого знака в славянском силлабарии нет и быть не может), второй знак опять читает как ШЕ, хотя это ША, третий, приняв случайный штрих за вирам, как К. Перевернутый слоговой знак ВО он читает не как ЛЕ, как было бы логично, а как ДИ, пятый и шестой знаки, выглядящие совершенно одинаково, как НО, читает по-разному, пя­тый как НО, а шестой как ЧИ. В результате вместо?ШАК ЛЕНОНО он получает РЕШЕК ДИНОЧИ. Если же читать надпись как она есть, получается РАМОЯ ЛАЛ ДИ либо ЛАЛ ДИ РАМОЯ, что бес­смысленно.

Опять мы имеем плод воображения эпиграфиста. И снова получа­ются странные слова: слова РЕШЕК в русском языке нет и не было; имени ДИНА в Средние века тоже не было; но даже если бы оно было, притяжательное прилагательное от него произносилось бы ДИ-НИН или ДИНОЧКИН, но не ДИНОЧИ. Поэтому и здесь произ­вольно слоговое чтение заведомо кирилловского текста привело к абсурду. Если учесть, что на всей странице 14 у Г.С. Гриневича¹ расположено 6 изображений, приходится с сожалением признать, что НИ ОДНО из них не прочитано верно (2 пряслица имеют, как мы

видели, кирилловские надписи, третье пряслице, из Лецкан, написано германскими рунами; на обломке керамики прочитан... бордюр, все это должно было уйти из рассмотрения еще до чтения. А две остав­шихся Черняховских надписи, написанных действительно слоговым письмом, прочитаны неверно). Однако это, так сказать, оборотная сторона его сводки «восточнославянских надписей».

Чтение надписи на керамике из Белой Вежи. Оно загадочно⁹. Надпись гласит: ЛАТКА НЕ РЪВИ, НЕ ЧАРЕ И НЕ. Обсуждать такое незавершенное предложение в журнальном варианте Г.С. Грине-вич, видимо, постеснялся, но в монографии он дал ничуть не лучший вариант ЛАТКА НЕ РЪВИ НЕЧ-РЬИНЕ¹⁰. Первую часть этого набо­ра звуков он еще как-то попытался проинтерпретировать, посчитав ЛАТКУ за ГОРШОК и РЪВИ - за РВЫ; получалось что-то вроде ГОРШОК — НЕ РВЫ... но на дальнейшее прояснение смысла у эпиграфиста энергии не хватило, и он сочинил байку: дескать ГОР­ШОК — НЕ ЯМА БЕЗДОННАЯ. Если коллекционировать эпигра­фические перлы, то словечко НЕЧРЬИНЕ уже вполне может конку­рировать со словечком СВЬЧЖЕНЬ по своей нелепости.

Такой неприемлемый с позиций русской речи результат получился, вообще говоря, закономерно. Перед нами — едва ли не первый попав­шийся данному исследователю текст, почти полностью состоящий из лигатур. К сожалению, в Средние века лигатурами писали едва ли не чаще, чем отдельно стоящими знаками. Для их правильного разложе­ния требуется опыт, которого у Г.С. Гриневича, разумеется, не было. Поэтому выделение из первой лигатуры знака ЛА произведено невер-

но, для ЛА слишком коротка левая мачта. Нехарактерна и для знака ТЕ, который Гриневич почему-то читает как Т-, форма почти разогну­того Э. Наконец, он не заметил, что перед ним не одна, а две надписи, наложенные друг на друга, у второй знаки более крупные и начерта­ны поверх знаков первой надписи. Следовательно, читать их надо порознь.

Неудача, постигшая Г.С. Гриневича в этом тексте, отчасти объяс­няется небрежностью при его копировании. Не только контуры череп­ка, но и детали надписи при таком перечерчивании были искажены. Хотя в работе М.И. Артамонова, из которой он был заимствован", он повернут вверх ногами, но в первом знаке все же четко видна одна лишняя палочка, позволяющая прочитать этот слоговой знак как ВИ/ ВЫ. Остальные знаки столь же легко вычленяются из лигатур. В результате читается совершенно другой текст, не имеющий ничего общего с предложенным Г.С. Гриневичем. Кстати, на данной странице работы Артамонова опубликовано как минимум еще три фрагмента керамики со слоговыми надписями, которые Гриневич почему-то не читает.

Представить себе, что «замечательный переводчик» и «родоначаль­ник особого направления исторического исследования» не в состоянии просто скопировать рисунок, — уму непостижимо!

Чтение надписи на шахматной фигурке. Выше я уж^тгоказал, что чтения КОЧЬ и КОНЬ никак не получаются и что надписи перестав­лены местами. Теперь я хочу показать, что помимо этого речь идет опять о неумении Г.С. Гриневича разлагать лигатуры.

Вообще-то в данном разделе я стараюсь избегать своих чтений, поскольку ряд моих знаков отличается от знаков Г.С. Гриневича (они им неверно выделены), но в данном случае таких отличий нет, и я позволю себе показать, как мог бы прочитать этот короткий текст и сам Г.С. Гриневич. Для выяснения причин неудачи опять следует об­ратиться к первоисточнику — отчету Ярославской экспедиции¹². А там можно видеть иную картину. Прежде всего, граффито открывает, а не завершает композицию. Далее, поперечная палочка у граффито повер­нута не в ту сторону, в какую указал Гриневич (это дает разницу в чтении: НЪ вместо НЬ/НЕ). Наконец, у стрелочки верх отделен разделительной линией, чего не было в его прориси. Это позволяет вычленить слоговой знак ЛЕ, что невозможно в его прориси. Конеч­но, это все досадные мелочи. Однако из-за них чтение пошло по неверному руслу. Как видим, фигурка называется ВОИНЪ. В наши дни ее называют ПЕШКОЙ. Следовательно, перед нами пешка. Но она не цилиндр, а лишь слегка округла и стоять не может. Поэтому на ней написано, что она ЛЕЖАКЪ. Обращаю также внимание читателя на то, что обе надписи имеют разное начертание: слово ЛЕЖАКЪ выполнено двойным контуром и нанесено при изготовлении фигурки, тогда как слово ВОИНЪ представляет собой граффито и начертано владельцем уже после приобретения. А Г.С. Гриневич ДВЕ надписи принимает за ОДНУ! Хорош умелец!

Еще хуже то, что из своего чтения КОНЬ он определяет знак НЬ в виде \)" и в несколько искаженном виде помещает под № 44 в свой силлабарий. На самом деле перед ним лигатура со значением ВОИНЪ. Невольно вспоминаются слова В.Г. Родионова: «Созда-

войте СВОИ таблицы, но только обязательно указывайте, чем они, ваши, отличаются от ПРОТОТИПА, а что повторяют в нем». Так вот, знака НЬ в виде ^ не существует, и, следовательно, по крайней мере в отношении этого знака ПРОТОТИП неверен. Заодно можно лишь посожалеть, что в составляющем эпоху труде Г.С. Гри-невича ряд знаков силлабария определен по одному-единственному тексту.

Помимо нашего чтения имеется еще одно, так сказать, абсолют­ное доказательство того, что оба чтения Г.С. Гриневича неверны. Это — определение Б.А. Колчиным семантики шахматных фигу­рок¹³. Как мы видим из этого рисунка, пешки, кони и ладьи сильно отличаются друг от друга, ибо «все они имеют довольно четкие, выразительные признаки... Фигура пешки, как это и должно быть, является наиболее простой по форме. Как правило, она имеет фор­му усеченного конуса с округленным верхом... Фигуры слона и коня имеют очень стабильную форму. К цилиндрическому или конусо­видному телу шахматной фигуры сбоку приделан выступ прямоу­гольного или полукруглого сечения, заканчивающийся в верхней час­ти у слона двумя выступами (как бы рогами), а у коня — прямой плоской гранью... Интересны конфигурации у фигуры ладьи. Осно­вой этой фигуры является призма, а иногда цилиндр с двумя вы­ступами по краям вверху, которые расходятся немного вбок», —

отмечает этот исследователь¹⁴. Легко видеть, что рассмотренная Г.С. Гриневичем шахматная фигурка по всем признакам подпадает под характеристику пешки: она конусовидна, не имеет треугольного выступа (признака коня) или выступов вбок (признаков ладьи) и, кроме того, снабжена полосочками (признаками пешки). Так что се­мантика фигурок, предложенная Б.А. Колчиным, подтверждает наше чтение, но не чтение Гриневича. Тем самым его чтение следует при­знать крайне неудовлетворительным.

Чтение надписи на кистене из Рославля. Следующая надпись была прочитана Г.С. Гриневичем на кистене из Рославля (Ростислав-ля) XIII века. Читает ее эпиграфист так: ВЪСЕВОЛОЖЕВЪ¹⁵. На первый взгляд здесь все благополучно, ибо из шести знаков все про­читаны. Между тем у нас имеются весьма серьезные претензии к дан­ному чтению. Прежде всего, не прочитана лигатура из трех знаков на одной стороне кистеня. На второй стороне также имеется лигатура из трех знаков, где прочитаны только два. Таким образом, из девяти знаков надписи прочитаны пять, но от себя добавлен и прочитан еще один знак. Это заставляет нас считать, что надпись прочитана ровно наполовину. Вообще говоря, эпиграфисты не имеют права дописывать знаки от себя, о чем мы уже упоминали в связи с рассмотрением чтения Н.В. Энговатовым печати Святослава. Здесь мы видим пример такой недопустимой вольности в обращении с текстом памятника. Тем более что дописан знак, который имеет чтение СА (и только у Грине-

вича читается СЕ), и, следовательно, объективно, надпись должна быть прочитана как ВЪСАСЕВОЛОЖЕВЪ. И, поскольку одно слово из двух не прочитано, а второе угадано и дописано по смыслу, можно считать, что и в данном случае чтение Г.С. Гриневича не соответству­ет уровню родоначальника особого направления.

Чтение надписи на иконке из Слободки. Одно слово вычитывает Г.С. Гриневич на обломанной иконке с городища деревни Слободка на

Навле, относящейся к IX-X векам, и это слово — КАВЕДИЕ¹⁶. Ком­ментарий к нему появляется только в монографии, где из словаря Срезневского вытаскивается слово КАВЕДЬ в значении КАМЕННОЕ ИЗВАЯНИЕ. Вряд ли значение каменного монумента подходит для глиняной иконки, ибо глина камнем никогда не считалась, а ее разме­ры крайне скромны, так что данное чтение — ошибочное. Рассматри­вая надпись знак за знаком, можно отметить, что два первых знака прочитаны верно, КА и BE. Однако третий знак никогда не имел значения ДИ, а является знаком МО/МЪ без правой мачты, роль которой играет нимб. Четвертый знак не может быть прочитан как BE, поскольку он округлый; знак Е вообще состоит из одной черты. Тем самым два последних знака определены и прочитаны Г.С. Грине-вичем неверно, что дает основание для утверждения, что эта надпись прочитана им ровно наполовину. Такое чтение тоже нельзя назвать удовлетворительным.

Изображение иконки заимствовано эпиграфистом, видимо, из ра­боты Т.Н. Никольской¹⁷. Эта исследовательница обращалась к чтению надписи на ней и ранее. Первый раз она опубликовала довольно под­робное изображение, снабдив его таким пояснением: «Заслуживает также упоминания глиняная иконка с изображением Иисуса и под­писью ИСИС, изготовленная, очевидно, местным мастером». Как ви­дим, текст ИСИС как искаженное написание имени Иисуса мало под­ходит, ибо первый знак никак не является кирилловской буквой И, а второй — буквой С, хотя все знаки на изображении видны отчетливо. Очевидно, несоответствие надписи кирилловским буквам заставило исследовательницу дать другое изображение и теперь уже отнести иконку

с ее надписью к «предметам импорта». Мы же читаем надпись как КАВЕМЪСЯ, то есть КАЕМСЯ, и считаем, что надпись, как и икон­ка, являются русскими и по месту изготовления, и по смыслу надписи.

Разумеется, Т.Н. Никольская не предполагала, что надпись имеет небуквенный характер, но, осознав неверность своего чтения, переста­ла его предлагать. И это — позиция настоящего ученого. А вот родо­начальник особого направления не только повторил журнальное чте­ние в монографии, но еще и постарался его обосновать ссылкой на древнерусское слово, не имеющее к чтению никакого отношения.

Чтение надписи Эль Недима. Здесь мы вступаем область, уже достаточно обжитую эпиграфистами. Неудовлетворительность чтения Г.С. Гриневича была показана выше, здесь хотелось бы отметить при­чину этого. Она опять состоит в неумении этого эпиграфиста разла­гать лигатуры. С точки зрения правильности чтения сомнение вызы­вает разложение уже первой лигатуры, где эпиграфист не замечает верхнего горба, знака БЕ, но вычленяет угол, знак ВЕ/ВЬ. Поэтому слоговой знак РА/РО выходит у него при чтении на первое место, хотя он должен быть прочитан вторым. Следовательно, первый знак — не РА, а второй — не ВЬ. Далее прочитаны три знака И подряд и знак BE, прочитаны правильно. Но седьмой знак разделен Гриневичем на два, каждый из которых прочитан неверно, один как СЪ (РЪ), другой как ПО. Честно говоря, ни для того, ни для другого чтения этих половинок нет никакого основания. Тем самым из 12 знаков верно прочитано восемь — надпись прочитана на три четверти пра­вильно! Подобный результат можно смело назвать выдающимся, если учесть, как много ошибок делалось в предшествующих чтениях!

Чтение надписи из Алеканова. Этой надписью открывается вся галерея чтений Г.С. Гриневича, так что в каком-то роде она является образцово-показательной. Судя по тому, что этот эпиграфист обнару­жил в надписи фигурки разных зверушек, как-то: зайца, рыси, собаки, а также человека, он вглядывался в эту надпись в течение многих лет. С нее, по сути дела, и пошла вся его дешифровка. В результате, как мы помним, получилось чтение: НАДО БЕ ЗАКРЫТЬ, ВЪ ЧЕЛО ВЪСАДИВЪ. Я уже отметил, что на первый взгляд, результат полу­чен превосходный. «На горшке из Алеканова надпись содержит прак­тический совет хозяйке горшка», полагает эпиграфист¹⁹. Нам, одна­ко, такой совет кажется пригодным только для людей, не знакомых с хозяйством: в огонь горшок обычно не ставят (иначе он закоптится) и крышкой не накрывают (паром ее все равно приподнимет). Если же имеется в виду металлическая плита над огнем, то там достаточно жарко, и совет «закрыть горшок, чтобы не остывала находящаяся в

нем еда»²⁰ большого смысла не имеет, ибо пока в духовке жарко, еда в ней не остынет даже в горшке без крышки. Иными словами, совет закрывать крышку довольно-таки бессмысленный. Ради него не стоит трудиться делать надпись. С эпиграфической точки зрения можно со­гласиться с чтением Г.С. Гриневичем первого знака как НА, хотя он больше напоминает ЗА, но уж никак не второго, который нигде не читался как ДО. Третий знак может читаться и БЕ, и ПЕ, равно как и БИ, и ПИ. Четвертый знак представляет собой СА/СО, но не ЗА, как полагает эпиграфист. Кстати, точно такой же знак, но третий от конца он читает именно как СА. Пятый знак, вероятно, действительно КА с вирамом. Шестой знак отличается от РЫ угловатым начертани­ем. Седьмой знак, возможно, ТЬ, но очень крупный, как и третий; в принципе он может читаться как ШЕ/ШИ. Восьмой, одиннадцатый и последний знаки — это, действительно, ВЪ. Девятый можно принять за ЧЕ/ЦЕ, но и за лежащий на боку ПО/ПЪ, а десятый явно пред­ставляет собой лигатуру, где Л О составляет чтение лишь правой час­ти монограммы. Остальные знаки, действительно, С А и ДИ. Тем са­мым сомнительными оказываются знаки 1,2,4,10, или четыре из 16. И опять этот результат в 3/4 прочитанных знаков можно считать великолепным! Разумеется, не забывая, что на четверть он неверен и смысл надписи потому иной.

Чтение надписи из дома Ипатьева. Последняя надпись была рассмотрена Г.С. Гриневичем отдельно от остальных, и произошло это с моей подачи. Хотя редактору журнала «Русская мысль» я предоставил ряд своих вариантов дешифровок, он предпочел издать только эту, показав остальные Г.С. Гриневичу, с которыми тот не согласился и предпочел свой вариант²¹. Результат гласит: ВЫ — РАБЫ НЕТИ. При этом слово НЕТЬ понимается Г.С. Гриневичем (который распространяет его и на праславянский язык) как ИНОЙ МИР, ЗАГРОБНЫЙ МИР. Следовательно, в доме, где был рас­стрелян последний русский император, кто-то начертал: ВЫ — РАБЫ ЗАГРОБНОГО МИРА. Что ж, эта версия не лишена логики. Хотя, если задуматься, противопоставлять СЕБЯ ИМ это означает проти­вопоставлять палачей жертвам. Но палачами были большевики, ко­торые вряд ли знали тайну слоговой письменности. Жертвы же из дома императора могли знать эту тайну, но они должны были назы­вать себя МЫ, а не ВЫ. Наконец, слово НЕТЬ современньгм_рус-ским неизвестно. Поэтому данный результат чтения кажется нам со­мнительным. С эпиграфической точки зрения сомнение вызывают знаки 2 и 5, и, кроме того, пропущен один знак в конце центральной лигатуры, который Г.С. Гриневич вообще не выделяет. Тем самым

Из шести знаков надписи верно прочитаны 1, 3 и 5 (считая четвер­тый непрочитанным), то есть надпись прочитана наполовину. Это тоже следует признать хорошим для Г.С. Гриневича, но в целом не­удовлетворительным результатом чтения.

Таковы лучшие из дешифровок восточнославянских надписей за­мечательного переводчика и родоначальника особого направления ис­торического исследования! Ни одной верно прочитанной надписи! Две прочитаны наполовину и две — на 3/4 с искажением смысла. Конеч­но, по сравнению с его предшественниками это шаг вперед. Но для составляющего эпоху исследования это никуда не годится.

На этом месте читатель, знакомый с творчеством Г.С. Гриневича, воскликнет: а как же остальные славянские тексты, прочитанные этим эпиграфистом? Например, уже дважды упоминались надписи на грузи­ках с Троицкого городища. Имеются также дешифровки надписей на баклажках. Они что, хуже?

На мой взгляд, они просто никакие. Нельзя читать надписи чужо­го языка по графике родного, равно как и изображать звуки чужого языка в графике родного — разве что ради комического эффекта. Например, как у Маяковского: «Аи, Иван в дверь ревел, а звери обедали». В этом пассаже угадывается пародия на английскую фразу I

even very well, as very badly (мне даже очень хорошо, поскольку очень плохо). Это будет псевдодешифровка.

Я приведу несколько примеров, чтобы показать, что это такое.

Чтение надписи на первом грузике. На территории Волго-Окско-го междуречья, Верхнего Поволжья и области Валдайской возвышен­ности в VIII веке до н.э. — VI веке н.э. обитали племена дьяковской культуры, предки нынешних угрофинских народов мери и веси. На многих предметах их культуры, в особенности на глиняных грузиках, оставлены различные знаки и метки. Ничего славянского в этой куль­туре нет. Да и сами «грузики» представляют собой, скорее всего, пряслица. Тем не менее Г.С. Гриневич попытался прочитать орнамен­тальные узоры, оставленные на них, как славянские надписи. Тем самым речь идет о попытках чтения даже не пиктографии, а просто

орнамента.

Г.С. Гриневич предположил, что грузик, найденный при раскопках Троицкого городища под Можайском экспедицией А.Ф. Дубынина в слое V-VI века н.э., содержат надписи, которые он прочитал²² ВЕСО 4 ЛОТА, то есть ВЕС 4 ЛОТА. На взгляд дешифровщика, имеется связь между надписью и истинным весом грузика. «А.Ф. Дубинину удалось установить зависимость между весом шариков и знаками, на них изображенными, и определить весовую единицу, значения ко­торой составляют: 4,0; 4,51; 3,98; 4,54; 4,0; 5,1; 4,43; 4,33; 4,38 грам­ма. Среднеарифметическое значение весовой единицы — 4,363 грам­ма. По всей видимости, жители Троицкого городища в качестве весовой единицы употребляли «золотник»: Вес «золотника» — 4,266 грамма...»²³. На наш взгляд, Г.С. Гриневич слишком буквально воспринял условное археологическое название «грузики». Вот что пи­шет о них Д.А. Авдусин: «Их назначение дискуссионно, но наиболее вероятно, что это пряслица. Ареал грузиков — от Немана до Бело­го моря, но на дьяковских городищах они встречаются чаще, чем на инокультурных. Установлен ряд орнаментальных мотивов на гру­зиках, типичных для дьяковцев»²⁴. Так что мотив обозначения веса на пряслицах совершенно неясен: с помощью «грузиков» пряли, а не взвешивали предметы. Вероятно, Г.С. Гриневича смутила фраза А.Ф. Дубынина: «Можно полагать, что указанные шарики использо­вались как весовые единицы»²⁵, однако этот взгляд другими археоло­гами не поддержан. Тем самым Г.С. Гриневич демонстрирует незнание археологической литературы и общепризнанной точки зрения. То же самое можно сказать и об «орнаментальном мотиве». А.Ф. Дубынин пишет: «Подобные знаки и начертания встречены на обломках сосу­дов, миниатюрном сосудике, на костяных изделиях. Они имеются на

аналогичных предметах и из других городищ, как то: Старшего Ка­ширского, Дьяковского, Огубского и др., но должного внимания к ним до сих пор не было проявлено»"". Следует ли из этого, что все назван­ные предметы содержали информацию о весе? Не слишком ли много весовых единиц? Что касается рассматриваемого «грузика», то о его изображении А.Ф. Дубынин сообщает: «На одном из них [«грузи­ков». — В.Ч.] мы можем видеть изображение стада. Здесь семь фигур: человека, идущего впереди стада; свиньи; представителя круп­ного рогатого скота; человека; животного из мелкого рогатого ско­та; человека и коня. Две человеческие фигуры в виде вертикально расположенных точек могли изображать людей, охранявших стадо по бокам. Если фигуры людей переданы довольно условно, то с боль­шим реализмом переданы изображения свиньи, крупного рогатого жи­вотного и коня»²⁷. И с такой интерпретацией в принципе можно согла­ситься. Напротив, Г.С. Гриневич, процитировав фразу Дубынина о том, что изображения свиньи, крупного рогатого животного и коня вполне соответствуют остеологическим данным состава стада у насе­ления Троицкого городища, усмотрел здесь «пиктографические знаки письменности». «Зачем на грузиках рисовать состав стада? Ведь не рисуем мы на гирях состав нашего «стада»: трактора, автомашины, самолеты. Мы указываем на гирях их вес, и с нашей стороны было бы несправедливо отказывать в здравом смысле нашим далеким предкам»²⁸, — замечает он. Логика здесь здравая, но исходит из не­верной атрибуции «грузика» как гирьки, а не как пряслица. Если же считать, что «грузик» — это пряслице, то данная логика не срабаты­вает. Мы украшаем свои предметы: чашки, глиняные сосуды, чайные сервизы — изображениями, в том числе автомобилей и самолетов. Почему бы пряхе не украсить свое пряслице? Пока можно установить следующее: НЕСЛАВЯНСКАЯ надпись читается как славянская, и ПРЯСЛИЦЕ принимается за гирьку, на которой написан ее вес. Уже этого вполне достаточно, чтобы посчитать всю интерпретацию крайне сомнительной. Но допустим, Г.С. Гриневич прав, и перед нами не пряслице, а гирька весом в золотник. Тогда этот исследователь совер­шает переворот в метрологии, ибо 1 золотник = 1/96 фунта, 1/3 лота и 96 долям при весе 4, 266 грамма. То есть его вес равен 1/3 лота, а не 4 лотам, как следует из дешифровки Г.С. Гриневича. Ины­ми словами, метрология явно не подтверждает его результата, ибо лот в 3 раза тяжелее, а не в 4 раза легче золотника. Если же гирька весит 51 грамм, значит, в ней содержится чуть более 10 золотников, но вес должен быть выражен в золотниках, а не в лотах. К тому же, как отмечает сам Г.С. Гриневич, слово ЛОТ заимствовано из германских

Дата добавления: 2015-07-24