Вниманию оптовых покупателей! 18 страница

Асов полагает, что «надпись эта выполнена той же руникой, что и текст Боянова гимна»³². Нам, однако, кажется, что при об­щей основе этих двух графических документов между ними есть определенное различие, например, появился знак g, который тут читается как М, несмотря на присутствие еще по меньшей мере двух совершенно не похожих на него и между собой знаков «Боянова гимна», читаемых как М. Общий вид надписи и нашу попытку транс­литерации по Сулукадзеву (значения знаков из «Боянова гимна») можно видеть на рисунке.

Асов сопровождает статью только переводом (рядом мы даем свой перевод):

Простейшее сравнение показывает, что при общем совпадении смысла у Асова пропал ряд строк. Прежде всего само название па­мятника ВОТ БУЙНЫЙ БУС. Затем очень важный фрагмент о трех живых богах из Руси, а остальных погибших и о том, что хотя Бус лучше Бояна, но он Боянный бог, бог от Бояна. Далее, Асов

вставляет непонятную строку насчет того, что Бус был лучшим Бу-сом — разве их было несколько? Наконец, добавлена строка о том, что Боян говорил о Бусе, хотя из текста ясно, что Боян это бог. Словом, вольности в переводе весьма велики. Но самое большое недоумение вызывает, разумеется, дата. Вообще в археологии дати­рованных источников весьма немного, так что любая датировка при­ковывает пристальное внимание исследователей, и эта сторона де­шифровки должна быть выполнена наиболее тщательно. Здесь же эпиграфист спокойно, как фокусник, достает дату из рукава, не просветив озадаченного читателя, как ему удалось проделать этот фокус. Ведь ничего похожего ни на слова-числительные (кроме слова «трое»), ни на буквы, цифры или иные счетные знаки в тексте нет! Да и датирование скульптурного памятника с точностью до дня — вещь даже в наши дни неизвестная! Словом, на наш взгляд, нор­мальный процент фантазирования, присущий любым чтениям, здесь явно завышен.

Но нельзя удержаться от указания и на явную нелепицу: на полученную «дату» в виде 31 лютеня 367 года³². Сам же Асов в другой статье, где он выступает под своей подлинной фамилией, Барашков, пишет: *30 лютеня (добавляется в високосном году). День Кащея. В русском православии — день святого Касьяна»³³. Так что 31 лютеня — это примерно то же самое, что 30 февраля, это какой-то «сверхвисокосный» год, каких, разумеется, не бывает. Тут уже веет чем-то инфернальным, неким «мартобрем», как в «Запис­ках сумасшедшего» Гоголя. Но и при переводе этой даты в христи­анскую, для чего надо прибавить только 21 день, Асов получает уже не 367-й, а 368-й год. Воистину: чудны дела твои, Господи!

Что же касается графики, то буква П здесь того же вида, что и на другом памятнике, «Бояновом гимне», тогда как следукиций знак может быть понят как перевернутый слоговой знак ВО, у которого теперь значок вирам стоит справа (а если его перевернуть в нор­мальное положение, он окажется слева), так что надо читать со­гласный звук. Если бы знак ВО стоял в нормальном положении, он бы читался ВО, но он перевернут, и, следовательно, должен читать­ся БО, а с вирамом как Б. Буква Е, видимо, греческая. Буквы Й и Н соединены в лигатуру, на конце стоит Е, что дает чтение БЕЙ-НЕ; конечный звук Й на письме не обозначен, как это характерно для слоговых надписей. Вместо БУС написано 0С. Итак, мы видим смесь греческих букв с какими-то иными знаками, что можно ха­рактеризовать лишь как некоторую промежуточную систему письма между греческой и славянской, но не как особую «пеласго-фракий-скую рунику». Как видим, здесь мы встречаемся с крайне небреж-

ным выполнением чтения оригинального текста, с домыслами от себя, приводящими к явным нелепицам.

Но оставим в стороне чтения Асова и поблагодарим его за то, что он обратил внимание на данный памятник и на его надписи. Важно и другое — в употреблении у славян были знаки и такого типа.

Поморские руны. В XX веке в той же Архангельской области, где были обнаружены «юридические знаки», исследователь Е.С. Ла­зарев, редактор журнала «Наука и религия», обнаружил знаки иного вида. В 1996 году он опубликовал статью о существовании «помор­ской» письменной графики, принадлежащей местным жителям³⁴. Здесь, в частности, были помещены прориси некоторых знаков, об­наруженных историками из Архангельска и Нарьян-Мара на водо­разделе рек Пеза и Цильма, на затесах старых деревьев³⁴, то есть в лесу, а не на морском побережье. Знаки выглядят очень похожими на славянские из «алфавита икс». Во всяком случае, никаких пояс­нений к данным знакам Е.С. Лазарев не приводит. А статья его посвящена его собственным исследованиям на Терском берегу Бело­го моря. О них он пишет так: «Мысль, что на Терском берегу мож­но найти какие-то новые памятники поморской культуры, понача­лу казалась мне невероятной... И все же здесь остались творения духовной культуры. Это надписи; чаще всего — инициалы поморов, аккуратно вырезашиеся на бревнах жилых помещений еще полвека назад. Очарованный уверенным изяществом этих начертаний, хра­нящих навыки старообрядческой письменной культуры Севера, я стал их перерисовывать. И вдруг среди изысканных лигатур поис­тине древнерусской вязи стали попадаться некириллические зна­ки. Это была и не глаголица; более всего они напоминали руны, причем не только германо-скандинавские, но и знаки так называе­мых рунических письменностей евразийских степей... Речь идет не о полустертых царапинах, каких много на старых предметах: в них можно прочитать все, что угодно. Нет — эти руны были вырезаны на бревнах так же аккуратно, как поморские инициа­лы... На полусотне километров побережья, между селами Кашка-ранцы и Чаваньга, было обнаружено свыше десяти таких знаков. Все они представлены в таблице; руны, обозначенные римскими цифрами, спорны: читающиеся и как кириллица (или латиница), они тем не менее комбинировались со знаками явно не кирилличес­кими»³⁴.

Разумеется, этим не исчерпывается все многообразие знаков и символов, бытовавших в средневековой Руси. Так, А.И. Асов (Ба­рашков) обратил внимание на знаки узелкового типа³⁵, широко встре­чавшиеся на русских ювелирных изделиях Средних веков.

Но и помимо него ряд исследова­телей отмечал на­личие каких-то зна­ков на Руси в Сред­ние века, которые можно отнести к «загадочным».

Иными слова­ми, считать, что славянское или рус­ское письмо ограни­чивалось в более древние времена только азбуками, ки­риллицей и глаголи­цей, неверно. На самом деле даже на территории средне­вековой Руси сосу­ществовало не ме­нее 5-6 систем пись­ма, применявшихся для определенного назначения и не имевших причин быть вытесненны­ми другими типа­ми. В частности, было среди них и интересующее нас письмо типа «ал­фавита икс». К не­ му принадлежали и

многие из узелковых знаков. Правда, для более подробного их иссле­дования места недостаточно — это будет сделано в следующей книге.

Пока мы рассмотрели ситуацию такой, как она представляется на сегодня ученому миру, за исключением, пожалуй, нашего вари­анта протоглаголицы. Позиция, надо сказать, довольно сильная: Кирилл создал глаголицу, кириллица возникла позже и постепен­но, а до них ни на Руси, ни в других славянских странах никакого своего письма не было. А если кто-то иногда и опубликует очеред­ную статью о том, что, мол, было нечто, что славяне использовали как свою систему письменности, — так на нее и обращать внимание нечего: со временем ее забудут, и проблема отпадет сама собой.

Об одном таком «возмутителе спокойствия» можно поговорить особо, ибо он был не просто филологом и профессором, но и акаде­миком Петербургской академии наук. Фамилия его была Френ, и занимался он переводом литературы с арабского языка.

Первая публикация образца древней славянской письменнос­ти. На существование у славян, а конкретно у древних руссов, весь­ма своеобразной графики под названием «русское письмо» совер­шенно определенно указал арабский путешественник X века Ибн Абу Якуб Эль Недим. Слависты, привыкшие к поискам известий о славянах в латинских сочинениях средневековых авторов из Запад­ной Европы или в греческих работах византийских ученых, не сра­зу обратили внимание на арабские источники; руки дошли до них только в XIX веке. Переведя отрывки книги путешественника, посе­тившего Кавказ, с арабского на немецкий, петербургский академик Х.М. Френ в 1836 году сообщил следующее: «Русское письмо. Некто, чьим словам я могу верить, рассказал мне, что один из ца­рей горы Кабк (т.е. Кавказа) послал его к королю Руссов и он обратил внимание на пропуск, который содержал письмена, выре­занные на дереве. При этом он вытащил кусочек белого дерева, который передал мне. На нем были вырезаны знаки, которые, не знаю, представляли слова или изолированные буквы. Вот их обра­зец». И далее следовал рисунок¹. Это было самое первое изображе­ние неизвестного русского текста.

Публикация Френа вызвала большой резонанс у русской обще­ственности из-за достоверного свидетельства бытования докирил-ловской письменности славян в X веке, ибо Эль Недим не просто описывал ее существование на словах, но и прилагал образец на­чертания русских знаков. Тем самым вместо многочисленных пред­положений был предъявлен подлинный документ, современный са­мой письменной системе. Однако эта вновь обнаруженная древняя система славянского письма тут же ставила множество новых воп­росов, и прежде всего по сути своего происхождения.

Гипотезы заимствования. В XIX веке предполагалось, что лю­бой алфавит заимствован. Первое собственно алфавитное письмо появилось у греков, тогда как его предшественником было консо­нантное семитское письмо, стало быть, наличие письменности у сла­вян до Кирилла и Мефодия предполагает заимствование этого ал­фавита (об ином типе письма тогда не могло быть и речи) у какого-то народа, живущего между греками и руссами. У кого же славяне могли заимствовать свои письмена? Решений можно предложить всего три: прототипом послужили либо классические начертания европейского Юга (греческое или латинское), либо менее известные виды письма германского Северо-Запада (руны), либо, наконец, совсем плохо известные виды графики Востока (уже не обязательно буквенные). Как ни странно, но первое предположение было связа­но именно с самой экзотической третьей возможностью: самый пер­вый исследователь слогового славянского письма петербургский академик Х.М. Френ попытался найти его сходство с одним из только что открытых видов восточного письма, а именно с синайским. При­веденный им отрывок из сочинений арабского путешественника X ве­ка Эль Недима с образцом «русского» письма показывал явное не­сходство этих графем с известными в те времена латинским, греческим и руническим алфавитами и демонстрировал восточный колорит на­чертаний; на взгляд непосвященного эта графика напоминала араб­скую вязь, однако араб Эль Недим такого сходства не обнаружил. В противном случае он сам бы смог дешифровать скопированную надпись. Между тем ничего подобного не произошло; мысль о род­стве русской графики с арабской не пришла в голову и Х.М. Фре-ну, опубликовавшему это извлечение из сочинения арабского путе­шественника; да и сам русский фрагмент в арабском окружении

выглядит совсем не по-европейски. Не выглядит он тем более и по-еврейски. Так что все классические типы восточного письма, с кото­рыми привыкли иметь дело лингвисты, здесь не подходили. Скорее для «очистки совести», чем имея серьезные основания, Х.М. Френ дал образец русского письма своему коллеге А.Й. фон Шёгрену, специалисту по рунам, и получил ожидаемый отрицательный ответ: исследуемое письмо не относится к руническому! Следовательно, отпадает и западное направление.

Преддешифровка Х.М. Френа. Остается только единственная возможность: предположим, перед нами какое-то иное, неклассичес­кое восточное письмо. Эту гипотезу Х.М. Френ и разрабатывает, найдя недавно обнаруженное, но еще не прочитанное синайское на­чертание. Неважно, что отдельные знаки имеют слабое родство с русскими символами: на этом этапе исследования решается другая задача, задача генезиса русского шрифта, и она решается логически как будто безупречно — русское письмо пришло с востока! Итак, проблема решена, но, увы, неверно. Почему? Да потому, что вместо трех ответов (Юг, Запад, Восток) перед Х.М.Френом их имелось несколько: Юг, Запад, Восток или... сама Россия! Исключив из рас­смотрения эту последнюю возможность (а тогда, да во многом и те­перь, она казалась крайне сомнительной), исследователь отрезал себе единственный верный путь. Но то, что он верен, стало понятным только теперь, после ряда эпиграфических открытий, но не в первой половине XIX века, когда письмо любого европейского этноса мыс­лилось только буквенным, и притом вышедшим из одного восточного источника, арамейско-финикийского. Так что Х.М. Френ и в наших глазах остается выдающимся исследователем своего времени, несмот­ря на очевидный неуспех его гипотезы. Позже его путь прошли мно­гие филологи, пытавшиеся усмотреть графическое сходство русской системы знаков с одной из восточных письменностей, однако дальше догадок они не продвинулись и ни одной дешифровки они не пред­приняли. Правда, академик М.П. Погодин полагал, что того же типа письмо бытовало и гдето еще на территории Российской империи. Поскольку ему в журнал «Московский наблюдатель» часто присыла­ли различного рода заметки, именно он опубликовал один из видов надписей, обнаруженных в Карпатах, как о том его уведомили его корреспонденты². Таким образом, и он внес свою лепту в изучение раннего славянского письма. К сожалению, его публикация читате­лей не заинтересовала. Причиной этого, в чем я уверен, было то, что эта письменность никакого отношения к славянской не имела.

Но вернемся к публикации Х.М. Френа: неужели же это и есть то самое древнее русское письмо, которое так давно предполагали,

но никак нигде не могли обнаружить? Конечно, выглядит оно как-то странно, но за неимением другого образца был неплох и этот.

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно было сделать один не­большой шаг вперед: всего-навсего его прочитать. Прочитать пред­ложенный Эль Недимом крохотный текст в несколько знаков.

И все!

Если вы думаете, что это просто, приступайте к решению этого кроссворда. Но скорее всего,вы беспомощно разведете руками: а как это сделать? И вообще, что это — буквы, слоговые знаки, иеро­глифы? Да и сколько их? Во второй части виден вообще один боль­шой сплошной знак — это тоже буква? Словом, прежде чем читать, нужно иметь хотя бы малейшее представление о тексте.

Теперь вам понятно, с какими трудностями столкнулся акаде­мик Френ? Текст желательно было прочитать, но ему, как и вам, было совершенно непонятно, как это можно сделать. И он читать не стал. Он, нашедший этот русский текст в сочинениях арабского путешественника, вооруженный весьма обширными знаниями пер­вой трети XIX века, вынужден был спасовать: он не знал, как мож­но прочитать этот фрагмент по-русски. Скажу даже больше: он не знал, как этот фрагмент можно прочитать вообще, на любом язы­ке. Ибо он не читался]

Тогда академик Френ решил найти некий вид письменности, на который оно было похоже, и, как уже было сказано, предположил, что перед нами вариант синайского письма. Благо, в то время вооб­ще было неизвестно, что означает каждый его знак, так что можно было остановиться на чисто графическом сходстве.

Возможно, его коллег это устроило. К сожалению, меня — нет. Я не поленился и скопировал его сопоставление двух шрифтов. Вот что получилось.

«Сходство бросается в глаза», — полагает Х.М. Френ³. Одна­ко я этого не нахожу. С моей точки зрения, сходства нет вообще. Да и потом, дело не в сходстве: любого читателя интересует дешифров­ка, а ее-то в статье Френа и не было. Не было ее и позже, ибо Френу прочитать этот фрагмент не удалось. Жаль!

Мнение о данном письме других исследователей. К сожале­нию, кроме Финна Магнусена реальных попыток прочитать это письмо по свежим следам никто не сделал. Правда, Тадеуш Волан-ский в 1845 году, узнав о существовании данного образца надписи древних руссов, заявил адресату своего письма: «Я нахожу в нем значительное сходство с письмом африканских сарацинов, алфа­вит которого, взятый из Анастазия Кирхера <<Prodromo coptico», с. 199, Вам прилагаю»⁴. Как известно, сарацинами называли до про­шлого века арабов, так что речь идет об одной из разновидностей арабской графики. Тем самым опять, как и у Х.М. Френа речь шла о моделировании русского письма семитскими знаками. И при этом, как мы уже обсудили, это письмо не арабское.

Из других исследователей лишь гораздо позже Д.И. Прозоров­ский вообще счел письмо пиктографическим или символическим⁵, и то же самое, но несколько по-другому утверждал В.И. Таланкин⁶. Всех этих исследователей можно было бы отнести к категории авто­ров гипотез о характере новой письменности, но не собственно к дешифровщикам. Кроме того сейчас, по прошествии некоторого времени, совершенно ясно, что они ошибались: перед нами была именно письменность, а не система условных знаков; эта письмен­ность не имела отношения к карпатским начертаниям; она не при­шла к нам ни с Карпат, ни из Синая. Тем не менее все они как-то отреагировали на сообщение Френа; они как раз и явились тем «общественным мнением», которое способствовало появлению де-шифровщиков.

Впрочем, какое-то время было неплохо и без дешифровок; иско­мое письмо найдено; оно отличается от кириллицы, глаголицы и «славянских рун» и имеет некоторые черты сходства с синайским или сарацинским, то есть с восточным, семитским; чего же больше-

го можно еще желать? Более всего обнаруженная Френом надпись Эль Недима походила на скандинавские руны.

Дата добавления: 2015-07-24