Вниманию оптовых покупателей! 12 страница

Как видим, история повторяется. Подобно тому, как святой Кирилл не был изобретателем кириллицы, но предложил ее устро­ение, так и святой Иероним имел дело с уже готовой глаголицей,

которую, очевидно, тоже отредактировал, чтобы приспособить ее для передачи славянских звуков при переводе христианских книг. Разница между святыми Иеронимом и Кириллом состояла не столько в том, что один жил примерно на 400 лет раньше другого, а в том, что глаголица поначалу обслуживала западных славян (моравы) и запад­ную часть южных славян (словенцы, иллирийцы, хорваты), тогда как кириллица — восточных славян (русы) и восточную часть южных славян (болгары), а также в том, что святой Иероним ориентировался на Рим и латинское письмо, а Кирилл — больше на Константинополь и на греческое письмо. Разница состояла и в том, что в IV веке н.э. еще не было принято называть письменность по имени ее редактора, тогда как в IX веке такое уже было возможно. Наконец, латинская письмен­ность не имела численного значения большинства букв и потому не имела такого характера сакральности, как греческое письмо, — тако­вой после редактирования стала и глаголица.

Конечно же, Гануш решил далеко не все проблемы, связанные с глаголицей. Но он далеко продвинул изучение и глаголической гра­фики, и названий ее букв, показав, что в качестве протоглаголицы выступают нордические руны. Тем самым получается как в русских народных сказках: чтобы понять, как возникла кириллица, надо было исследовать глаголицу, а чтобы понять глаголицу, надо за­няться нордическими рунами. К их исследованию мы сейчас и обра­тимся.

Говоря о возникновении протоглаголицы, мы переносимся во времена поздней античности, когда мир делился на Древний Рим и варварские области, населенные многими народами, в том числе и славянами. К сожалению, чем дальше от нас, тем более сложным становится вопрос об этнической принадлежности того или иного племени, так что многие из тех, кого мы считаем германцами или кельтами, а также венетами, ретами, иллирийцами, фригийцами, фракийцами, карпами, в результате тщательнейшего рассмотрения окажутся принадлежащими к иной языковой группе и входящими не в ту языковую семью, к которой их причисляют сейчас. Скажем, кто такие вандалы? Чистые германцы? Или ославяненные? Или это онемеченные венеты? Или народ иного происхождения, принявший в свою культуру понемногу и от славян, и от германцев?

Чтобы не говорить загадками, хочу сразу сказать, что в XVIII веке в Германии, в земле Мекленбург, вблизи Стрелица, на земле быв­ших славян были найдены фигурки древних славянских божков с надписями. Надписи были выгравированы германскими рунами и передавали имена божков, а также название храма — Ретра. Храм был разрушен еще в XI веке. Правда, немцы в связи с названием храма звали обитавших в этой местности славян «редариями», а по имени реки Одер — «ободритами» (в немецком оглушенном произ­ношении — «оботритами»). Сразу трудно себе представить, о ком идет речь, но если понять, что название храма образовано от назва­ния народа, то станет ясно, что речь идет о ретах. Название этого этноса сохранилось до сих пор, поскольку еще жив сам народ. К со­жалению, его язык не сохранился, ибо в поздней античности он был романизован, то есть подвергся мощному натиску римской культу­ры и перешел на латынь, из которой к нашему времени сформиро­вался так называемый ретороманский язык, один из четырех офи­циальных языков Швейцарии. Так что какая-то часть ретов и прежде

жила на территории нынешней Швейцарии, тогда как другая продви­нулась к северу, заняв земли нынешнего Мекленбурга.

На сегодня языком и письменностью ретов и родственных им венетов занимается очень небольшое число специалистов. Большин­ство из них считают эти два народа индоевропейцами, не имеющи­ми никакого отношения к славянам. Правда, некоторые словенцы полагают, что венеты были их предками; в таком случае реты ока­зываются в некотором родстве с древними словенцами.

Надписи двух народов тщательно собираются и изучаются; у них были собственные алфавиты, но иногда надписи были сделаны греческими буквами. Такого рода примеры собрал, в частности, живущий в Канаде словенец Антонин Амброзич, эти надписи были сделаны в первые два века нашей эры на территории нынешней Франции. Вот, например, надпись на колонне из местечка Коваль-он департамента Воклюз.

Исследователь разбивает надпись на слова так: VALAJ DO JI / MAKKAR JO JI, что переводит на английский: Roll over to her, whether she likes it or not (КАТИСЬ К НЕЙ, НРАВИТСЯ ЕЙ ЭТО ИЛИ НЕТ)¹. Разумеется, сказать точно, выглядит ли это по-сла­вянски, довольно трудно. Гораздо проще передать надпись русски­ми буквами (это называется транслитерацией) и попытаться понять ее смысл. Надпись гласит: ВАЛЯЙ ДО ЙИЙ. МАККАР Ё ЙИЙ. Первая часть понятна без перевода: ВАЛЯЙ ДО НЕЁ. Это как раз и означает КАТИСЬ К НЕЙ! Так что тут славянская первооснова впол­не очевидна. Затем как МАККАР (с удвоенным звуком К) передано слово, очень частое в речи южных славян (болгар, сербов, словен-

цев), слово МАКАР, что означает «даже, даже если, ли, несмотря на». Тогда вторую часть можно передать как некий фразеологизм ДО НЕЁ ЛИ ЕЙ. Получается осмысленный текст: ВАЛЯЙ ДО НЕЁ, ДАЖЕ ЕСЛИ ЕЙ НЕ ДО НЕЁ. Как видим, весь текст славянский, причем первая часть понятна современному русскому без перевода.

Разумеется, есть надписи и посложнее, и попроще. Я приведу еще один пример, который крайне любопытен тем, что в нем записана молитва, а также тем, что там встречаются не только греческие и латинские буквы. Есть и еще один мотив: обычно деятельность эпиг­рафистов не освещается, и до сведения научной общественности дово­дится лишь результат долгих усилий, все промежуточные выкладки оказываются известными лишь узкому кругу специалистов. Я хочу нарушить эту традицию, чтобы показать, что эпиграфические разыска­ния бывают не менее интересными, чем деятельность криминалиста. Только завершаются они не выдвижением обвинений против преступ­ника, а получением интереснейших сведений из области древней куль­туры. Вот и сейчас — текст древнейшей славянской молитвы будет медленно выявляться из небытия, как изображение на фотобумаге, помещенной в проявитель.

Предлагаемый образец античного текста был обнаружен в рим­ской крепости Дура-Европас на берегу реки Евфрат в Месопота­мии, в том месте, где проходила римская оборонительная линии. Внутри крепости находился храм Митры; как известно, римляне заимствовали митраизм из Персии, а здесь, на территории Вавило­нии (нынешней Сирии и Ирака), влияние митраизма было особен­но сильным, ибо Персия (нынешний Иран) оказывалась соседней страной. Одним из посвятителей (ктиторов), заказавшим изображе­ние Митры, был командир римских лучников по имени Яриболь. Уже это имя можно считать вполне славянским, поскольку состоит из двух славянских корней, ЯР и БОЛЬ, оба они входят в такие широко известные славянские имена, как Ярослав и Болеслав. Со­единительная гласная тоже славянская. Правда, до сих пор такое имя нам не встречалось; тем интереснее было с ним познакомиться. То, что среди римских легионеров находились и славяне, — факт, достаточно широко известный историкам.

Крепость, окруженная сирийскими песками, была захвачена рим­лянами в 165 году н.э., а в 256 году отвоевана персами. Следова­тельно, надпись была сделана в промежутке между этими датами, скорее всего, в начале третьего века. Текст нанесен на рельеф Мит­ры, видимо, процарапан; такое могло быть либо с одобрения заказ­чика, либо, что более вероятно, по его прямому поручению или даже им самим. Поскольку имя посвятите ля известно, мы имеем все

основания назвать рассматриваемый текст «надписью Яриболя», хотя степень его участия в ней пока остается дискуссионной. Исследова­тель Амброзич, словенец, проживающий в Канаде и собирающий и комментирующий венетские надписи, посчитал ее венетской, ибо провинция Венеция входила в состав Римской империи. Сам текст таков (см. рисунок)².

Для того чтобы судить об этнической принадлежности автора этих строк, необходимо их прочитать и проанализировать получен­ный результат; вполне возможно, что Яриболь (которого мы пока считаем автором) действительно был венетом. Эпиграфический ос­мотр показывает, что в надписи содержатся буквы греческого и латинского алфавита, а также некоторые загадочные знаки. Анализи­руемый отрывок, исполненный смешанным греко-латино-славянским письмом, для нас очень ценен: он позволяет воспроизвести славянс­кую речь III в. н.э.

Эпиграфисты уже пытались прочитать этот текст. В качестве при­мера привожу чтение и перевод Антонина Амброзича: «34....DI Ml HRANET TO JESENZENO H JO ZDRAJE JA JE, I RASJA RIBOLEUJC /.. AT JE (?) GOSTOJEDOT ON JE TOJI DE I ТЕ ROJ (VAR) J!» «... Можешь спасти мне жену в случае, если она здорова и маленький рыболов растет... AT ЙЕ — (пища гостей) твоя. Могут небеса также защитить тебя!»³. Текст скорее всего является молитвой, но в таком случае он выглядит очень несуразным. Прежде всего бросает­ся в глаза то, что молящий не просит бога, а позволяет ему спасти жену, как если бы молящий был выше бога и имел право что-то разрешать и что-то запрещать богу. К тому же идея спасения является чисто христианской, в славянском тексте употреблено слоьо хранить, что подразумевает сохранение тела, но не спасение души. Далее, неяс­но, зачем нужно сохранить жену, «если она здорова». Это если непо­нятно. Выходит, что если жена нездорова, то ее и сохранять не нуж­но? Кто такой «маленький рыболов»! Ребенок Яриболя? Но почему «рыболов»! Детей могут называть по их увлечениям в частной беседе, но вряд ли будут упоминать таким образом в молитвах. Совсем неясен и пассаж относительно пищи: неужели Яриболь осмелился предложить

богу пищу, оставшуюся после гостей или даже не тронутую ими, но специально для них приготовленную? Угощать бога по остаточному принципу? Такого себе истинно верующий позволить не мог. Ь[у _и совсем непонятно выражение: «Могут небеса также защитить тебя». Тут уже видно разрешение со стороны Яриболя, адресованное Небе­сам, чтобы они защитили бога. Вряд ли бог нуждается в защите, и вряд ли Яриболь в состоянии разрешить небесам что-то предприни­мать. Просто перед нами — не законченный перевод, а, так сказать, полуфабрикат эпиграфиста. Амброзич смог найти венетский текст, что в данном случае было весьма сложным по затратам времени делом, и уже за это мы должны быть ему благодарны. Затем он попытался его разложить на слова и протранскрибировать (транскрипция, буквально переписывание, — запись текста, чаще всего буквами того же алфави­та, с целью разбивки его на слова и отдельные понятные звуки) _{( что} считается первичной обработкой текста, — и это тоже достойно нашей признательности. Наконец, он дал перевод получившегося полуфабри­ката, который позволил нам определить его жанр и примерный ацысл. Вероятно, большего при первом чтении сделать было нельзя.

Я нахожусь в более выгодном положении: передо мной лежи-!- у_Же сделанная заготовка, а я сам имею некоторый опыт эпиграфической работы и, в частности, читаю «загадочные» добуквенные зна^и (о существовании которых в данном тексте Амброзич даже не подозрева­ет), тот самый «алфавит икс», о котором говорилось выше и который ниже будет исследован. Кроме того, у меня есть некоторые сведения из славянской мифологии, которые, как увидим позже, весьма Приго­дятся. Поэтому, нисколько не умаляя сделанного моим предшествен­ником, я понимаю, что должен пройти еще значительный путь, Чтобы прояснить смысл этого ценнейшего памятника. Хотя, разумеется, не могу гарантировать, что пройду этот путь до конца, ибо всегда оказы­вается затем, что путь к истине не завершается никогда, что >аджно добавить всегда что-то еще и тем самым еще лучше понять текст.

Сначала надо устранить очевидные недостатки, к которым отно­сятся непрочитанные места. Прежде всего к ним относится начало нижней строки, где явно видно начертание ТНА, хотя исследова­тель читает AT и не может перевести, просто воспроизводя ^м же придуманное слово вместе со следующим слогом как AT ЙЕ в пере­воде. Что такое AT ЙЕ, остается только гадать. На мой взгляд, если приглядеться к верхней строке, можно заметить, что первый слог ДЕ начертан несколько ниже соседнего, как бы в последней мо­мент, чем нарушается почти идеальная вертикальная линия начал _а двух строк. Тем самым, можно считать этот слог начертанным между строк, а это означает вставку в нижнюю строку. Тогда можно прочитать

слово, состоящее из вставки ДЕ и непонятного слога TEA (греческая буква эта, Н, означает Е), что вместе дает ДЕТЕА — в первом при­ближении детей. Однако, как мы увидим позже, эту вставку уместнее сделать в первую строку. Так мы устранили первую неясность.

Но за TEA следует слог ЙЕ, который можно соединить с последу­ющим слогом ГО, что образует слово ЙЕГО, то есть его. Это тоже славянское слово, исчерпывающее неясное чтение AT ЙЕ. Тем самым устранена и эта неясность. Правда, тогда исчезает прочитанное Амбро-зичем слово ГОСТОЕТОТ, пища гостей. Но существует ли такое слово в тексте, или его изобрел эпиграфист? Я склоняюсь ко второму предположению. Вместо первой части, слова ГОСТО, я читаю слово СТО, но подозреваю, что оно означает не числительное сто, а аббре­виатуру слова святой, а именно С(ВЯ)ТО(Й). В таком случае это предположение надо подтвердить, и прежде всего согласованием со следующим словом. За словом СТО следует очень интересный знак, отдаленно напоминающий восьмерку, но с разрывами и угловатую. Поэтому принять его за знак 8 со звуковым значением X нельзя. На мой взгляд, тут мы имеем лигатуру двух знаков: «загадочного» ЖИ (F, но развернутого зеркально), и «загадочного» ВО/ВА (в виде V). Обычно знаками FV обозначается у славян богиня Жива. В данном случае за ними следуют латинские буквы ОТ, что образует прекрасное славянское слово ЖИВОТ со значением жизнь. Таким образом, таин­ственный ГОСТОЕТОТ как поручик Киже исчезает, превращаясь в ЙЕГО С(ВЯ)ТО(Й) ЖИВОТ - его святую жизнь. Слово святой как нельзя лучше согласуется со словом живот — и грамматически, и по смыслу. Тем самым Яриболь вовсе не предлагает богу пищу гостей, ГОСТОЕТОТ, в качестве жертвы, а молится за чью-то святую жизнь. Так устраняется еще одна трудность в понимании.

Следующая проблема связана с предпоследним и последним сло­вом, где Амброзич читает (VAR) J. Помещение слова в скобки озна­чает, что оно добавлено эпиграфистом; и действительно, на этом месте мы находим лишь две вертикальные палочки. Вроде бы сле­довало бы их прочитать вместе с последней буквой как IIY, но эпиграфист этого не делает. Почему? Да потому, что получается сущая бессмыслица. Вот он и придумывает свое слово ВАР, которое переводит как защитит, а Й — как итак (в перевод не включено, но дано в примечании)⁴. На самом деле и тут мы имеем дело с загадочным знаком, который мы примем, как и во втором слове пер­вой строки, за буквы ДЫ, так что все слово прочтем как ДЫЙ, название славянского бога, которому и адресовано послание. Кста­ти, с имени этого бога молитва и начинается (если отбросить вставку). Правда, написано ДЫ, а не ДЫЙ, однако допустим, что окончание Й

не пишется. Имя ДЫЙ не имеет ничего общего с придуманным Амб-розичем словечком ДИ в смысле так что или может. Тем самым снимается наше возражение насчет того, что якобы Яриболь что-то разрешает богу. На самом деле речь идет об обращении к ДЫЮ во время молитвы. Второй раз слово могут употреблено в последнем предложении; в славянском тексте ему соответствует уже не ДИ, а ДЕ. На мой взгляд, полным словом, выделенным пробелами, являет­ся слово ДЕЙТЕ, что можно понять как дети. Тем самым никакого разрешения богу Яриболь не дает, это лишь неточная интерпретация эпиграфиста.

Есть еще две неточности. Вместо ХРАНЕТ ТО я читаю ХРАНЕ ПО, а вместо И РАСИА я читаю ИВАСИА, как и написано в тексте. Наконец, знаки, написанные в конце текста ниже двух строк я прини­маю за «загадочные», чтение которых я отчасти знаю, и читаю БЕДЬ-НОЙ. В результате получается достаточно отличающееся от Амбрози-ча чтение, где отличия я выделил жирным шрифтом.

Полный текст получился таким: ДЕТЕА, ДЫЙ, МИ ХРАНЕ, ПО ЕСЕНЬ, ЖЕНО, ХЬЁ ЗДРАЕЯЕ, И ВАСЬ ЯРИБОЛЕУЦ, И ЙЕГО С(ВЯ)ТО(Й) ЖИВОТ, ОНЕ ТОЙИ ДЕЙТЕ, РО(ДО)Й ДЫЙ! БЕДЬНОЙ. На мой взгляд, надпись весьма прозрачна для русского глаза, и ее можно понять так: ДЕТЕЙ, ДЫЙ, МНЕ ХРАНИ ПО ОСЕНЬ, ЖЕНУ И ЕЕ ЗДРАВИЕ, И ВАСЮ ЯРИБОЛЬЦА, И ЕГО СВЯТУЮ ЖИЗНЬ! ОНИ ТВОИ ДЕТИ, РОДНОЙ ДЫЙ! - БЕД­НЫЙ.

По сравнению с современным русским, да и со старославянским языком тут заметен ряд отличий. Так, у слова ДЕТИ более древняя форма оказывается ДЕЙТЕ с окончанием Е (как в случае ПОЛЯНЕ, КИЕВЛЯНЕ, СЛАВЯНЕ), она же является именительным падежом множественного числа. Винительный падеж должен быть ДЕЙТЕА, однако Й в середине слова в этом косвенном падеже уже выпал, поэтому мы видим написание ДЕТЕА. Далее, в слове ДЫЙ, зватель­ный падеж (видимо, форма ДЫЮ) не употреблен. Слово МИ в смыс­ле МЕНЯ известно в старославянском. Слово ХРАНЕ должно быть написано через И, так что здесь видна описка Яриболя. В выражении ПО ЕСЕНЬ после буквы Н поставлен небольшой вертикальный штрих вверху, что указывает на мягкое произношение Н как НЬ. Слово ЖЕНО является винительным падежом от слова ЖЕНА; в старосла­вянском на этом месте стоял ЮС БОЛЬШОЙ, который являлся зву­ком О с носовым оттенком. Начертание ХЬЁ могло означать ЙЕЙО с очень большим придыханием после первого звука Й. Слово ЗДРАЕЯЕ правильно написано через С, но имеет лишнюю букву Е, начертанную по ошибке; должно быть СДРАЙАЙЕ, что означает здравие. В форме ВАСЬ ЯРИБОЛЕУЦ сделана попытка показать мягкий звук С в сло­ве Вас, поместив за ним ЯРИ. В слове со значением сын Яриболя указана другая форма, ЯРИБОЛЕЦили, точнее, ЯРЫБОЛЕЕЦ, где сочетание ЕЕ стало звучать как ЕУ или, вероятнее, как ЕУ. Слово ОНЕ вместо ОНИ обычно у славян применялось для лиц женского или обоего пола, тогда как ОНИ только для мужчин. Начертание ТОЙ вместо ТВОИ показывает более древнюю форму этого слова. Наконец, начертание БЕДЬНОЙ вместо БЕДНЫЙ тоже архаичнее и предполагает ударение на последнем слоге. Тем самым, мы имеем фра­зу на славянском языке, который примерно на 700 лет старше «старо­славянского». Слова в нем длиннее и ближе к русскому языку, чем на других представленных Амброзичем образцах венетского, что дает мне основание сомневаться в его венетском происхождении, больше напоминая южнославянские.

По содержанию данный текст представляет собой молитву славян­скому богу Дыю, начертанному на лике Митры. Очевидно, что в это время Дый в славянском пантеоне занимал такое же важное место, как Митра в своем. Правда, митраизм монотеистичен, то есть в его основе находится один бог. Сопоставление Дыя с Митрой показыва­ет, что, возможно, Дый в качестве главного бога по своему значению далеко опережал других богов, даже Перуна и Велеса. Многие иссле­дователи подозревали, что при внешней политеистичности славянской мифологии она в своей основе монотеистична. Однако все их утвер-

ждения были голословны, поскольку прямых доказательств не было. Теперь они появились.

Кто такой Дый? В наши дни исследователи считают, что Дый, или Див, — это одно из воплощений верховного бога Сварога, но бог-демон. Он напоминает вихрь, который внезапно появляется на пути войска, идущего в поход, и выкрикивает пророчества. Так, в «Слове о полку Игоревен «Див кличет вверху дерева...». Трусливые полага­ли, будто это ревет ветер или грохочет буря. В разгар боя он веял своими крыльями над теми, кто был обречен на поражение, и клики его чудились погребальным плачем. Тем самым, Дый мыслился как бог воздуха, причем к его антропоморфному облику добавлялись зоо­морфные крылья. По многим религиям боги воздуха были «старше» богов Солнца; так что Дый должен был существовать и почитаться у славян много раньше, чем Сварог. И лишь тогда, когда культ Дыя стал забываться, этого бога стали считать либо одним из воплощений Сварога, либо демоном.

На анализируемом тексте слово ЖИВОТ содержит слоговые зна­ки, обозначающие богиню Живу. Жива, богиня юности и красоты всей природы и человека, богиня весны, почиталась славянами весьма широко. Но Жива — наиболее позднее из имен этой богини. В более раннее время она известна как Дзиева, а еще раньше — как Дева. По сути дела, это одно имя, но изменившееся фонетически, где Д сначала переходит в ДЗ, а затем в Ж, а Е — в И. Но в таком случае ДЕВА и ДИВ — это одно имя, только ДЕВА (ДИВА) — это женский вариант, а ДИВ (ДЫЙ) — мужской. Для славян это не новость, ибо многие другие боги тоже вначале мыслились в женской ипостаси, а затем — в мужской: Лада-Лад, Леля-Лель, Кубела-Купала. Так произошла и транс­формация Дива-Див. В определенный период именно этот бог, сначала в женской, потом в мужской ипостаси, и был главным богом славян.

Слово Дев или Дэв широко распространилось среди индоевропей­цев. В Индии под дэвами понимаются белые боги, ведущие борьбу с асурами. В Персии, напротив, дэвы стали демонами, ведущими борьбу со светлыми богами, ашурами. В латинском языке слово deus означает бог. С другой стороны, в слове дьявол проступает корень ДЬЯВ, в котором можно узнать ту же исходную основу ДЕВ. Так что дослов­ное понимание слова ДИВ (ДЫЙ) или ДЕВА (ДИВА) и есть бог; неудивительно, что такая вера очень близка к монотеизму, ибо «нет бога кроме Бога». Так что перед нами текст, документально фиксиру­ющий славянское поклонение Дыю как белому богу.

Кто такой Вася Яриболец? Судя по тому, что его жизнь свята, это очень почитаемый Яриболем человек. У славян военачальники

имели греческое название ВАСИЛЕВС. Для славянина это слово ка­жется длинным, и вполне могло быть сокращено до несколько фамиль­ярного Вася. Что же касается слова ЯРИБОЛЕЦ, то это, скорее всего, сын Яриболя. Таким образом, Яриболь молится особо о сыне Васе Ярибольце. Суффикс — ец в слове Яриболец вполне славян­ский. И употребление винительного падежа, совпадающего по форме с именительным, храни Вася Яриболец — тоже древнее славянское.

И еще несколько слов о подписи. Яриболь подписался не соб­ственным именем, но словом БЕДЬНОЙ, то есть бедный. Чередова­ния окончаний типа дикий-дикой, худый-худой, толстый-толстой, свя­занные с перемещением ударения на корень, в русском языке известны. Слово бедный означало первоначально бедствующий, человек в беде. У меня возникает впечатление, что такое уничижающее молящегося слово вполне аналогично христианскому выражению раб божий. Од­нако поскольку в язычестве верующие не считали себя божьими раба­ми, они должны были использовать какое-то близкое по смыслу, но иное выражение; вот оно-то, а именно бедный, тут и использовано. Иными словами, перед нами не просто произвольное слово, но молит­венная формула, имевшая очень широкое распространение. Недаром Яриболь пишет ее «загадочными» знаками — наиболее привычным способом.

Можно сделать также несколько наблюдений относительно лично­сти Яриболя. Наиболее привычные слова, связанные со славянским культом, он пишет славянскими знаками, слова ДЫЙ, ЖИВА, БЕДЬ­НОЙ. Стало быть, первым типом письма, с которым он был знаком еще с детства, было славянское письмо «алфавитом икс». Но когда он первый раз обращается к богу, он пишет его имя латинскими буквами; следовательно, в качестве римского легионера он освоил и этот вид алфавита. В остальных случаях он прибегает к греческим буквам как к более древнему европейскому письму. Его он освоил позже всего, но оно представлено полнее всего.

Удивляет написание бедьНОЙ вместо бедЕН, иными словами, на­личие полного прилагательного вместо краткого. Это характерно только для русского языка. Правда, мы видели написание СДРАЙАЙЕ (ЗДРА­ВИЕ) вместо ЗДОРОВИЕ, то есть славянское неполногласие вместо русского полногласия. Однако полногласие как фонетическое явление развивается на русской почве позже. В данной надписи мы встречаем­ся также с очень архаическим звучанием многих слов. Я не буду производить их лингвистический комментарий, хотя сразу скажу, что данная молитва позволяет проверить реконструкцию многих древних слов, произведенную лингвистами, так что для них этот текст — боль-

шая удача. Пока еще ни один прарусский текст III века н.э. в их руки не попадал.

Тем самым, перед нами не венетская и даже не просто славян­ская надпись, а надпись предков русских, на 700 лет более древняя, чем все известные буквенные, то есть древнейшая. И вполне есте-ствено, что она представляет собой языческую молитву «бедного» Яриболя могущественному божеству Дыю.

Данный текст интересен не только в плане истории духовной культуры славян, выделения главных богов до Перуна, Сварога и Велеса или языческой молитвенной формулы и не только в плане реконструкции русского языка периода поздней античности. Он крайне любопытен и с точки зрения интересующей нас проблемы, истории славянской письменности. Подтверждается тезис, бытую­щий у современных ученых и впервые провозглашенный чернориз­цем Храбром, что до определенного момента славяне не имели бук­венной письменности и в связи этим терпели большие неудобства. «Первоначально это были тексты, исполненные чужим письмом и на чужом языке. Такой характер имели, например, греческие надпи­си болгарских правителей конца VIII — первой половины IX в. *⁵, — отмечает Б.Н. Флоря. «Записи славянских текстов, сделанные при помощи одних только греческих букв, до настоящего времени не сохранились*, — отмечала Е.В. Уханова⁶. И вот мы впервые имеем текст, который отчасти опровергает ее мнение. Когда выше была процитирована подборка названий славянских слов из греческого кодекса, это невозможно было назвать связным текстом, скорее это были густые вкрапления отдельных славянских слов, даже их сплош­ной поток, но в греческом тексте. Теперь мы тоже не имеем одних греческих букв, поскольку среди них попадаются редкие латинские и славянские, но все же перед нами текст преимущественно из греческих букв на славянском языке, что прежде в руки ученых не попадало. Тем самым, мы имеем подтверждение того, что славяне и даже предположительно предки русских писали греческими буква­ми молитвы. Уже один этот факт меняет многие сложившиеся пред­ставления.

Однако, как выясняется, славяне прибегали к греческим письмен­ным знакам вовсе не только в VIII-IX веках и не только в Болга­рии, — и хронология, и география этого явления значительно шире. В Болгарии раннего Средневековья образованные люди говорили и писали по-гречески, точно так же, как в XVIII-XIX веках в России образованные классы говорили и писали по-французски. Потребности писать по-славянски для себя у них не возникало, и лишь желание распространить Библию по-славянски для широких народных масс

привело к необходимости выработать из стихийно сложившейся про-токириллицы подлинно сакральный славянский шрифт, кириллицу, что и было завершено святым Кириллом в конце IX века. Что же касается Словении, Моравии, Паннонии, Далмации и ряда других юго-запад­ных славянских княжеств поздней античности, можно отметить, что образованные люди этих стран говорили и писали по-латыни, и лишь горячее желание распространить Библию по-славянски для широких народных масс привело к необходимости выработать из стихийно сло­жившейся протоглаголицы сакральный славянский шрифт, глаголицу, что и было завершено святым Иеронимом в конце IV века.

Дата добавления: 2015-07-24