Розга как дисциплинарная мера, назначенная Богом

Родители не обретут четкого подхода к воспитанию детей, пока не воспримут розгу как дисциплинарную меру, назначенную Богом. Он установил эту меру в Своей мудрости и в Своей отцовской любви. Когда отец или мать чувствуют, что уклоняются в этом пункте от ответственности, возложенной на них Богом, по причине собственных чувств и соображений, пусть поставят Божье Слово выше их: "Не оставляй юноши без наказания; если накажешь его розгою, он не умрет. Ты накажешь его розгою и спасешь душу его от преисподней" (Пр. 23,13-14).

Подумайте. Однажды мы должны предстать перед судилище Христово (2 Кор. 5,10) и ответить за то, каким образом воспитывали своих детей. "Что ты сделал с детьми, которых Я доверил твоему попечению? Воспитал ли ты их согласно Моему Слову?"

Бог предопределил связь между наказанием розгой и делом величайшего значения - спасением ребенка в вечности.

"Не бойтесь пользоваться своей властью, - пишет одна мать. - Слушая, как некоторые родители рассказывают о своих взаимоотношениях с детьми, можно подумать, что они ни на йоту не имеют права распоряжаться ими (между тем, как это право дано им Богом). Все, на что они осмеливаются, это - увещевать, убеждать, улещивать. Они не приказывают, не выносят решений, не демонстрируют твердости, не заявляют о своем авторитете, и ребенок инстинктивно, подобно животному, знает это наперед. Принадлежащих им лошадей люди обучают и обуздывают с большей мудростью, чем своих сыновей; не удивительно, что первые сплошь и рядом служат им лучше, чем последние".

К родительской ответственности следует относиться с благоговением. Вот почему Бог, желая помочь нам в исполнении Им поставленных целей, дал такие ясные инструкции на этот счет. Только неумные покинут этот спасительный "ковчег", заготовленный для нас самим Богом, и последуют предписаниям нашего больного, погибающего мира. Но именно так и поступают два последние поколения родителей. Они отказались от светлой, испытанной временем библейской мудрости и положились на чьи-то безответственные выдумки, поставив в зависимость от них судьбы своих детей. Их привлек показной блеск интеллектуальной софистики, нашедшей выражение в так называемом "современном подходе к воспитанию детей" (знали этот "современный подход" и в библейские времена, но отвергли за очевидной его глупостью); родители-то попали в эту ловушку, но дети - нет. Однако, они поняли, что могут с "выгодой" для себя использовать заблуждение старших и не преминули сделать это.

"Взаимоотношения в семье были поставлены с ног на голову, - пишет популярная журналистка Энн Лэндерс. - Теперь не родители руководят детьми, а дети - родителями. Те из нас, которым за 40, сделались свидетелями по-трясяющей эволюции в семье, протекавшей в три приема. Когда мы были подростками, отец являлся неоспоримым главой дома. Во вторую мировую войну мать заменила отца. А сегодня на руководящее положение в слишком многих семьях претендуют дети. Они явно берут дела под свой контроль".

Один пример. Комитет общественных дел, организация, занимающаяся проблемами воспитания и образования и основанная с целью "развивать новые методы ознакомления американского народа с жизненно важными экономическими и социальными проблемами, а также для публикации кратких и интересных брошюр на соответствующие темы", выпустила в числе прочих брошюру Дороти Барух под названием "Как приучать детей к дисциплине". В основе ее лежит все та же старая догма: "Человек по природе своей, в основном, хорош". В зарифмованных строчках утверждается: "Дайте злым чувствам выйти вон, под ними прорастают добрые!"

"Помогите ребенку избавиться от злых чувств, - читаем мы. - Одна из главных мер помощи - в том, чтобы дать ему излить их вам. Иногда это само по себе действует как некое колдовство".

"Я ненавижу тебя, старая ведьма!" - выкрикивает десятилетняя Шейла.

Что вам ответить? В прежние времена в таких случаях возмущались и говорили: "Ты - скверная девочка. Так с матерью не разговаривают. Иди в свою комнату". Но не пробудят ли подобные меры еще больше ненависти в Шейле?

И мама девочки попробовала поступить иначе. Она постаралась понять чувства Шейлы. "Да, порой ты меня ненавидишь. Я знаю, как это бывает".

"Ты тоже когда-нибудь ненавидела бабушку?" - спрашивает удивленная Шейла.

"Конечно, - рискует быть честной мать. - Но потом мне бывало так стыдно, что даже теперь тяжело вспоминать".

У Шейлы делаются большие от изумления глаза.

"И тебе тоже хотелось убежать из дому, когда она отсылала тебя в твою комнату? Приходила ли тебе мысль: "Вот тогда она пожалеет?"

"Если начистоту, что-то в этом роде".

"Надо же, мама. Именно это я и подумала. Можно молчать, а мысли-то все равно лезут. Верно?"

"Верно, дорогая", - вздохнув, говорит мать.

"О, мама! Ты все-все понимаешь..."

Не правда ли, это восклицание далеко от первоначального выражения ненависти?

Прежде не признавали путей, по которым могли бы излиться недобрые чувства. Для блага ребенка и для нашего собственного блага. Между тем, их имеется несколько - безопасных для излияния подобных чувств, тогда как на других путях должен быть поставлен знак запрета.

"А все-таки как же остановить их?" - спрашивает отец Мартина, поднимая брови. Мартин, к примеру, пихает меня и мать, и просто слова: "Нельзя этого делать" не действуют на него. Уж сколько мы ему ни запрещали - как об стенку горох".

"Это потому, что вы не сочетали запрещений с предоставлением ему тех действенных путей, на которых он мог бы излить свой гнев".

Дело как раз в этом. Секрет успеха - в такой комбинации. Запрещения в чистом виде не действуют. Но предоставьте ребенку "безопасный путь", и он, по всей вероятности, проявит желание воспользоваться им, отказавшись от пути неприемлемого.

"Тебе не следует выкидывать свой салат на ковер от того, что папа не остался поиграть с тобой. Но ты можешь рассказать мне все-все про то, как тебе это не нравится".

"Я не могу позволить тебе щипать "беби". Но ты можешь показать мне, как недоволен тем, что малыш отнимает у меня столько времени. Знаешь, возьми его подушечку и ущипни ее, вместо него".

"Нет, дорогой мой, я не могу тебе разрешить бить меня. Но я прекрасно понимаю, что ты думаешь про меня: "У, какая противная старуха..." Давай-ка возьмем подушку - эту старую зеленую уродливую подушку - и назовем ее "мама". И ты можешь на ней, а не на мне, показать, что ты чувствуешь к этой "маме".

Короче, вы можете "говоря" или "играя" изливать свои недобрые чувства к тому, что раздражает вас, кажется противным. Говорите о них все, что вам угодно. От слов физического вреда нет никому. Вы можете взять тряпичную куклу и щипать, бить ее, выкручивать ей руки и ноги, пока не выместите на ней свой гнев. Вы можете выплеснуть краску на бумагу. Вам можно бить и колотить фигурки из пластилина - и даже оторвать им головы - вообразив, что это ваши мама и папа, сестры и братья. Но причинять настоящую физическую боль или вред нельзя никому".

Автор статьи упускает из виду или не хочет признать, что маленький Мартин искушается низменными чувствами, которых в нем неисчерпаемый запас - и чем больше ему позволят изливать их, тем больше власти обретут они над ним и всей его жизнью. Действуя в согласии с какой-то идеей, верованием или чувством, вы усиливаете их воздействие на вас. Это несомненно относится и к самым негативным чувствам. Дитя, которое побуждают лупцевать подушку под названием "мама", освободится от переполняющего его чувства враждебности лишь ненадолго. Очень скоро оно возрастет с новой силой. Следуя этим сомнительным путем, он, между тем, утратит то бесценное чувство, обрести которое вновь будет нелегко; имя ему - уважение к матери.

Образ мышления, предлагаемый нам автором, исходит из неправомерных альтернатив. Когда маленькая Шейла выкрикивает: "Я ненавижу тебя, старая ведьма" - родители вовсе не ограничены выбором между следующими двумя возможностями:

а) возмутиться, начать бранить девочку, отослать ее в ее комнату;

б) обнять ее и помочь ей излить ее "скверные чувства".

Ни одна из этих альтернатив не соответствует библейскому образу действий. А вот как надо было бы поступить в согласии с Библией:

Отцу следовало бы отложить вечернюю газету и обратиться к дочери:

"Шейла, у нас в семье никто с мамой так не разговаривает. И ты это знаешь. Ступай-ка в папину спальню".

Последовав за ней в спальню, отец мог бы сказать примерно следующее: "Шейла, я никому из детей не разрешаю говорить неуважительно с вашей мамой. Ты знаешь. Что бы ты ни чувствовала в душе, говорить таким образом ты не имеешь права". Затем девочку следует хорошенько высечь - рукой ли или ремнем - зависит как от возраста ребенка, так и от того, чем можно причинить ему достаточно боли, чтобы пробудить в нем спасительный страх.

Наступает важный момент, который мы, однако, пропустим теперь, чтобы вскоре к нему вернуться. А пока отец снова направляет дочку в гостиную, наказав ей извиниться перед матерью и помириться с ней.

Все это требует несколько больше времени и усилий. Поначалу это кажется менее приятным, чем сладкоречивые дискуссии по поводу чьих-то "недобрых чувств". Но прожить с этим жизнь - гораздо легче. Поскольку только так вселяется в ребенка уважение к власти - одно из главных достояний, необходимых ему для того, чтобы прожить полезную и содержательную жизнь. Только так поддерживается в доме атмосфера стабильности и взаимного уважения, которая для эмоционального становления ребенка куда как важнее, чем разрешение свободно выражать себя.

Ребенок, воспитанный таким образом, едва ли пополнит собой к 19 годам ряды тех вечно недовольных, что расклеивают афиши и лозунги и выкрикивают непристойности в адрес президента колледжа. Выражать себя он научился более приемлемо и эффективно.

Следует заметить, что в нормальных условиях порка применяется как средство против непослушания, открытого неповиновения и упрямства (последнее обычно соответствует тому же открытому неповиновению, менее тонко выраженному). "Берегитесь проявлений упрямства со стороны ребенка", - говорит Дэвид Вилкерсон, который проявил больше любви и сострадания к мятежно настроенным подросткам, чем большинство из нас. "Упрямство - одно из самых опасных свойств, присущих человеку, - продолжает он. - Это единственная черта, которую я обнаруживал в каждом наркомане и каждом члене банды, с которыми мне пришлось работать. По лености или по равнодушию, но современные родители чересчур мягки. Подобно библейскому священнику Илию, они не применяют к своим детям строгих дисциплинарных мер... Между тем, Бог благословит тех родителей, которые обуздывают своих детей, и осудит тех, которые оставляют их без надзора, пренебрегая своими обязанностями". Попустительствовать открытым непослушанию и неповиновению в ребенке, оставлять их безнаказанными - значит ставить собственные волю и мудрость выше Божеских.

Это, однако, не относится к добросовестным ошибкам и заблуждениям, даже серьезным. Здесь достаточно предупреждения. Ведь наша первая задача состоит в том, чтобы формировать характер наших детей; личные неприятности, которые они причинили, или случайный материальный ущерб, нанесенный ими, должны занимать нас во вторую очередь. Конечно, если ребенок раз за разом повторяет "ошибку" или "случайность", нам следует рассматривать их как проявление непослушания. Ребенку, который нечаянно разлил стакан молока, надо сказать, чтобы был осторожнее, ставил стакан подальше от края стола и т. п. Но того, который разливает молоко три-четыре дня подряд, следует высечь, раз он не обращает внимания на предупреждения. Другими словами, телесное наказание должно быть направлено против своеволия ребенка, который явно или скрыто противопоставляет родительской власти. За ошибки, естественные в процессе нормальных роста и учебы, его наказывать не надо.

Несколькими параграфами выше мы пропустили одно из звеньев дисциплинарного процесса, которое сейчас хотим упомянуть. Речь идет о прощении, и это важно для понимания главной цели воспитания и его результата.

После того, как ребенок подвергся телесному наказанию, отец должен вместе с ним опуститься на колени, побуждая его попросить у Бога прощения за этот совершенный им грех. ("Дорогой Господь, прости меня за то, что я нагрубил маме."). Затем и отцу хорошо помолиться, благодаря Бога за прощение, которое Он дарует нам через кровь Христа. Если мы серьезно относимся к священнической роли отца в семье, то нам не покажется неуместным, чтобы он потом объявил ребенку о Божьем прощении через Иисуса Христа. Затем должно последовать родительское прощение - самое искреннее, через объятие, поцелуй, потому что в этом состоит цель всякого дисциплинарного процесса: в прощении и примирении.

Душа ребенка, который только что был высечен, не будет потрясена немедленным раскаянием. Да это не так и важно в данный момент. Важно, чтобы дитя ясно осознало, что грех должен быть прощен Богом. И что не количеством полученных ударов определяется освобождение от него, а кровью Иисуса Христа: ею одной удаляется грех. Дитя, которое усвоит это, усвоит глубокую духовную истину.

Один из наших сыновей, ослушавшись, был послан в спальню. Когда я тоже вошел туда, он уже стоял на коленях, в смятении вознося молитву. Увидев меня, мальчик стал спорить, доказывая, что он уже попросил у Бога прощения и поэтому не нуждается в наказании! Я объяснил ему, что это две разные вещи: наказание и прощение. Последнее, действительно, является чем-то, что мы должны просить у Бога, так как только Он волен простить грех. От наказания же виновного нельзя освобождать, потому что тот самый Бог, который прощает грех, требует, чтобы непослушание наказывалось. Без этого "просьбы о прощении" могут быстро выродиться в пустой ритуал, в некий корыстный способ уклониться от боли, в какой и пытался их превратить наш сын. Но, будучи звеньями одной цепи, наказание и прощение - если их правильно понять и применять - могут стать одним из самых значительных аспектов всего дисциплинарного процесса.

Важнее даже самого наказания следующие за ним четверть часа, в которые совершается переход к прощению. Когда волнение уляжется, почва окажется подготовленной для принятия семени. Теперь наступает время для мягкого внушения и исцеления, которое оно несет с собой; это подобно тому, как мед смягчает впечатление от укуса пчелы, а масло - боль от раны. В этот час мы можем многое сказать, если голос наш будет предельно ласков, и ребенок будет видеть, что мы разделяем его боль. Но продление ненужного теперь гнева - вредно. Особенно легко поддаются этому искушению матери. Это продление гнева, это нарочитое продолжение наказания, когда всячески воздерживаются от проявлений любви, может иметь одно из трех последствий: либо ребенок не поймет смысла наказания, упустит его эффект; либо он привыкнет обходиться без проявлений любви; либо продолжение наказания за грех, который для него уже отошел в прошлое, озлобит его. Не желая отказаться от суровости, мы теряем возможность прекрасного и трогательного перехода к прощению, которое не будет уже иметь той силы, если замедлит с приходом.

Это различие между прощением и наказанием нам необходимо понять потому, что оно касается основного аспекта дисциплины: телесное наказание направлено на контролирование внешнего поведения. Оно не изменяет само по себе внутреннего состояния ребенка, а лишь создает более благоприятную атмосферу для развития этого внутреннего состояния, внутренней жизни. Прощение, с другой стороны, имеет к внутренней жизни непосредственное отношение. И дело здесь вот в чем: только Бог в состоянии как-то изменять ее. Я высек ребенка, и это заставит его действовать иначе, чем прежде; но лишь Святой Дух может внести изменения в состояние его сердца.

Если родители поймут эту основную цель - и рамки - дисциплинарного процесса, то избегнут многих проблем. Ибо, осознав, что дисциплина несет ограниченную функцию, а именно - контролирование внешнего поведения, они не станут вводить в нее суровую, резкую ноту, пытаясь силой изменить внутреннее состояние сына или дочери. Отец может сказать ребенку, чтобы тот спокойно сидел за столом и ел. Он не может ему приказать наслаждаться едой. Он может велеть ему тихо сидеть рядом с ним в церкви. Но не может потребовать, чтобы происходящее в церкви "нравилось ему". Он вправе требовать от ребенка уважительного поведения, но о том. чтобы он в душе любил и уважал то, ради чего люди приходят в церковь, отец может только молиться.

Важно довести это различие и до сознания ребенка. Ему надо знать, что на священные границы его внутренней жизни никто не посягает. Конечно, мы можем дать ему понять, как мы чувствуем или веруем сами, но ни в коем случае не можем давить на него, чтобы заставить его верить точно так же; это попросту невозможно. Существует поговорка: "Человек, убежденный против воли, держится прежнего мнения". Но когда ребенок осознает, что родители не собираются силой внушать ему собственное отношение и веру, тогда он останется один на один с Богом.

Обычно дети лишь потому восстают против родительских правил веры и жизни, что им никогда не позволяли выразить собственные ощущения и мнения на этот счет, либо ни разу не удосужились выслушать их всерьез и доброжелательно. Если ребенок серьезно придерживается какой-то точки зрения и уважительно ведет себя, ему надо предоставить свободу самовыражения. Неповиновение из простого чувства противоречия - вот что следует запрещать, как и любую форму мятежных проявлений. А искреннее сомнение или несогласие с чем-то надо серьезно выслушать.

Это не значит, что ребенку следует разрешать доминировать в семейных спорах или определять характер атмосферы, царящей в семье; как не означает и того, что на пути дальнейшего выражения им его идей - даже если они полностью противоречат нормам и установкам, принятым в доме - не следует ставить преград. Речь идет о том, что он имеет право держаться своих идей или представлений, зная, что родители не станут пытаться насильно изменять его внутреннее состояние, его верования. Вот как выражает эту мысль клинический психолог Гарри Гольдсмит: "Вам следует ожидать послушания от своих детей, но вам нельзя заставлять их соглашаться с вами".

Конечно, родители многое могут сделать, чтобы повлиять на склад мыслей и верований своих ребят. Но влияние это скорее опосредствованное (передать через посредника), чем непосредственное. И зависит оно от молитвы. От силы личного примера. И в конечном счете - от работы Святого Духа.

Я надеюсь и молюсь, я верю (и эта моя вера опять-таки основывается на надежде), что мои дети вырастут верующими христианами. Но никакими дисциплинарными мерами я не могу привить им эту веру против их воли. Я могу лишь быть им и для них таким отцом, каким Иисус хочет, чтобы я был; я только могу в ежедневных молитвах приносить их к трону Его милости; я могу лишь делиться с ними моими знаниями об этой вере, уча их, а также в процессе совместных семейных молитв и дискуссий. Но в конечном счете каждый должен вынести свое личное решение относительно того, станет ли он или нет истинным последователем Христа.

Любовь

Иногда дети вынуждены быть капризными и непослушными, чтобы привлечь к себе внимание. Слишком многих родителей скорее "пробудишь" плохим поведением, чем хорошим. Между тем, дети хотят поддерживать с родителями товарищеские отношения, просто быть вместе с ними. Вместе играть, шумно озорничать с папой, печь пироги вместе с мамой, просто сидеть близко друг к другу у камина, вместе читать книжку или смотреть хорошую телевизионную передачу... А вы, родители, послушайте, просто послушайте, когда ребенок что-нибудь рассказывает вам. Мало ли существует способов дать ему понять, что вы любите его! Это просто занимает немного времени, вот и все. Вы откладываете газету или звоните, куда вам надо, после того, как уложите ребят. Дети не должны быть всегда превыше всего, но их потребности не должны занимать последнее место.

Уют и счастье так же необходимы ребенку, как боль, причиняемая отцовским ремнем. Ребенок, который не получает от пребывания дома никакого удовольствия, никогда не проникнется истинно семейными чувствами, если дома преобладает нездоровая, гнетушая обстановка, он станет на стороне искать развлечений, столь необходимых юной душе. Он переступит защитный семейный барьер и будет во внешнем мире искать приятных для себя людей, друзей, учителей и образцы для подражения; они и сделаются для него всем тем, чем должны бы были быть отец, мать, братья, сестры. И этим с легкостью будет уничтожено все то, что с таким трудом создавалось в семье. Вот почему родителям всеми силами надо стремиться к тому, чтобы ни в каком другом месте ребенок не был так счастлив, как дома, чтобы всю остальную жизнь тепло вспоминал он о детских годах, проведенных в кругу семьи. При этом, если ребенок воспитан должным образом, вовсе немного требуется, чтобы сделать его счастливым. Иногда у родителей не получается это по причине их бедности, но чаще - в силу их раздражительного, вздорного характера и мирского духа, владеющего ими.

Любовь так же, как наказание, требует физического выражения. Ничто так убедительно не сообщит о ней, как нежное прикосновение. Посредством его мы впервые выражаем нашу любовь к рожденным нами младенцам, когда они еще лежат в колыбели; прижимая ребенка к себе, мы говорим ему больше, чем можем сказать словами. Отцовские и материнские колени должны стать родным местечком для каждого малыша. Наша любовь должна сделаться "любовью, которая не стесняется объятий", как выразил эту мысль один из детей. Парадоксально, но именно твердая, даже суровая дисциплина идет рука об руку с нежной любовью, не стесняющейся объятий. А причина в том, что и в той, и в другой ребенок ощущает тревогу родителей о себе и их любовь.

Субботнее утро - время ласки в нашей семье, потому что это единственное утро в неделе, когда мы подольше можем оставаться в постели. Наш самый маленький поднимается раньше других и, как только осмелится, на цыпочках приближается к нашей кровати, чтобы посмотреть, не проснулись ли мы. Обнаружив, что один из нас приоткрыл глаз, он ныряет к нам со словами: "Время ласкаться!" Слишком быстро проходят эти моменты. И мы должны максимально воспользоваться ими. В послании по случаю дня отца Джон Дреш мудро замечает:

"Сегодня - время любить. Завтра младенец не будет нуждаться в том, чтобы его укачивали, а ребенок, едва научившийся ходить, перестанет обращаться к вам с бесконечным "почему?"; школьнику не надо будет помогать учить уроки, и он не станет больше приводить в дом своих друзей, чтобы вместе повеселиться. Завтра подросток окажется перед необходимостью самостоятельно выносить серьезные решения".

О знаменитой Сьюзен Весли, матери 19 детей, говорят, что с каждым из них она еженедельно проводила по часу один на один. Время. Оно, возможно, и является главным фактором выражения нами любви по отношению к нашим детям. Мы можем любить их, не тратя на них много денег, без особой к этому подготовки и разного рода принадлежностей. Но выразить любовь, не затратив на это время, - невозможно. Мы должны выражать ее не спорадически, по настроению или наскоро, глядя одним глазом на часы, а регулярно и естественно. Сегодняшние родители чрезмерно расположены, не считая, выдавать своим детям деньги на карманные расходы, но время они уделяют им неохотно. Особенно часто - делая карьеру, в погоне за успехом и положением - впадают в эту ошибку отцы.

Что можно сказать об отце, который уклоняется от своей обязанности нравственного и духовного воспитания детей - ради того, чтобы сколотить состояние и занять почетное положение, хотя ни к чему этому он не побуждается долгом? Кто повелел ему предпочесть в жизни такие условия, в которых он не может заботиться о духовном благополучии своих детей? Кто может оправдать его в том, что, гоняясь за мирскими успехами, он не находит свободного времени для своей семьи? Он ничего не знает о своем отцовском долге и отцовской чести; он не готов пожертвовать любыми деньгами и временем, чтобы исполнить свою ответственность главы семьи.

Вспомним, что христианин выделяет Господний день из недели, чтобы сделать его днем отдыха от всякой мирской деятельности; он знает, что за это Бог благословит его труд в остальные шесть дней недели. Так и отец должен - каждый день - уделять время от своей работы, чтобы послужить Богу в своих детях. За то и плоды такого служения явятся для него самой сладкой наградой изо всех возможных, потому что в этом случае он с большей уверенностью может положиться на помощь и защиту свыше.

Посвящать время детям не означает, что вы должны предоставлять себя в их распоряжение и включаться в их занятия, хотя и такое время от времени возможно. Не меньшего успеха вы добьетесь - а ребенку это обычно доставляет еще больше радостного волнения - если предложить ему принять участие в тех или иных своих делах. Мой отец, к примеру, любил охотиться и удить рыбу, и мы вместе проводили часы, продираясь сквозь заросли или сидя в лодке. И не было у нас чувства, что вот сейчас он включится в утомительный процесс "проведения времени с детьми". Он просто делал то, что ему нравилось, и мы принимали в этом участие.

"Послушай, сынок, а не проехать ли тебе со мной в город?" (Пусть это всего лишь поездка за садовыми граблями). Вам так или иначе ехать надо. Почему заодно не уделить этого времени ребенку? Эти минутки - естественно и непринужденно проведенные друг подле друга - они ведь связывают отца (мать) и ребенка узами любви. После ужина мы часто отправляемся за мороженым. Мы могли бы сразу взять целую коробку и потом раздавать мороженое за столом. Но мы торжественно подъезжаем к магазину, весело болтая по дороге, и каждый выбирает себе лакомство по вкусу... Это делается временем нашего семейного отдыха. Не "временем, уделяемым детям во исполнение долга", а чем-то, что доставляет удовольствие каждому из нас.

Большинство родителей не откажут своим детям в удовлетворении их материальных потребностей - в хороших еде и одежде, в соответствующем медицинском обслуживании и в образовании. Но сегодня наблюдается тенденция идти дальше удовлетворения действительных потребностей. Сегодня родители склонны совершать ошибку, уделяя детям слишком много из собственного материального достояния, из того, что принадлежит им, - зачастую они таким образом как бы откупаются от них, отдавая "свое", вместо того, чтобы отдавать "себя". Между тем, естественное в ребенке чувство жадности должно подчиняться дисциплине, сдерживаться ею. До него следует довести мысль, что материальное процветание дается Богом, и за это надо благодарить Его и помогать тем, кто не столь удачлив; оно - не для того, чтобы похваляться им и удовлетворять каждую свою прихоть. Если, однако, ребенок видит, что сами родители выставляют свое процветание напоказ, то сколько бы его ни учили упомянутому выше, пользы не будет. Но родителям, ведущим простой и скромный образ жизни, нетрудно сказать "нет", коль скоро запросы их детей нуждаются в обуздании.

Детям в христианской семье надо усвоить следующее: можем мы или нет что-то позволить себе, - не является соображением последнего порядка. Важнее понять, одобряет ли Бог трату, которую мы собираемся совершить, потому что Он ведь Господин и наших семейных финансов. Даже если отец преуспевает в финансовом отношении, ему не следует предоставлять детям чрезмерно много материальных благ. Это легко становится дешевой подменой личных отношений с ними, и тогда приходится ли удивляться, что дети большей привязанностью проникаются к вещам, чем к близким? Полчаса наедине с ребенком, когда вы слушаете то, что занимает и заботит его, либо обед вне дома всей семьей больше будут способствовать выражению вашей истинной любви, чем растущая гора игрушек в детской сына или дочери.

Чувства юмора - непременное условие успешной семейной жизни. Природа этого чувства такова, что позволяет нам видеть вещи, как бы со стороны, и поскольку порой мы слишком уж увязаем в мелких заботах и несообразностях нашей жизни, нам просто необходимо немного юмора, чтобы взглянуть на себя и свою ситуацию с иной точки зрения.

Однажды вечером мать прервала игру младшего из наших сыновей, позвав его мыться и готовиться ко сну. Он стал ворчать, что другие дети играют, а ему почему нельзя поиграть еще немножко? В свою комнату он отправился в неважном настроении. Но затем мы услышали, как он забрался у себя на стул и стал выкрикивать подобно цирковому зазывале:

"Эй, эй, все сюда! Дается большое представление под названием: "Наша мама - великий погубитель забав и развлечений!" С началом такого "представления" мрачная атмосфера в доме не могла не рассеяться!

С ребенком следует обращаться вежливо: в "пожалуйста" и "спасибо" он нуждается не меньше, чем наши друзья. Искренние похвалы для растущего ребенка - что летний дождь для растений. Родителям, когда они говорят с детьми, надо прислушиваться к собственному голосу. Там, где ворчание и командирские окрики не помогают, к лучшим результатам приведет вежливый, но твердый тон.

Все вышеизложенные предложения не являются ни нормативными, ни исчерпывающими; они просто иллюстрируют тот факт, что любовь слагается из множества небольших составных. Это - и минута, уделенная ребенку, и мимолетное объятие, и поездка с ним на лоно природы, и послеобеденный час на берегу океана; это и песня, спетая вместе за вечерним столом, и похвала в адрес его нового приятеля, и молитва о том, чтобы завтра в школе все было в порядке; это значит отложить журнал, чтобы выслушать ребенка, невзначай взъерошить ему волосы, утереть слезу, помолиться на ночь.

Ваша родительская ответственность должна внушать вам благоговение, потому Бог и снабдил вас такими четкими инструкциями на этот счет, что хочет помочь вам в вашем родительском труде, который высоко ценит.

Родители! Учите своих детей. Приучайте их к дисциплине. Любите их. И вы благословите тех, кого произвели на свет. И они вырастут, чтобы стать благословением для других и воздать честь своему Господу!

Дата добавления: 2015-07-15