Глава 26. ЭТОТ НОВЫЙ МИР

— Ты слышишь меня?

Голос. Опять этот голос, который словно просверливает огромную дыру в его голове своими беспокойными интонациями. Женский голос, не визгливый — мягкий, принадлежащий девушке, почти ставшей женщиной — но для него он был словно орудие пыток.

— Что бы ты ни задумал, Вергилий… остановись.

Теперь он узнавал этот голос. Кэт. Она была рядом с ним, вернула ему его амулет, который он не так давно передал Сагану. Но воспоминаний о разговоре с девушкой у него не было. Никаких.

Только холод амулета в руке. И воспоминания о ее взгляде, полном испуга, сочувствия и… прощения.

Почему она простила его? После всего того, что они сказали друг другу?

— Вот ты где!

Вергилий вздрогнул и очнулся. Он задремал на заброшенной террасе одного из заснеженных домов. Городок, где он остановился, был давно покинут людьми, и представлял собой скорее кладбище из покинутых зданий.

Саган стоял прямо перед домом, как обычно, убрав руки в карманы. На его лице была расслабленная улыбка.

— Не спи, замерзнешь, — сказал демон. — А у нас еще много дел.

— Знаю, — отозвался Вергилий и встал со скрипучего стула. Буря утихла, но с неба продолжали падать редкие крупные снежинки. — Пора идти.

— Не терпится как следует отодрать ангелов, Верджи?

Молодой человек на секунду замер, и Саган заметил в его глазах яростный блеск.

— Ты знаешь, почему я хочу расправиться с ними.

— Конечно-конечно, — поднял руки демон. — Но без Вавилонской Башни у тебя нет ни единого шанса.

— Мы откроем ее, Саган. Так или иначе. А теперь… — нефилим молниеносным движением схватил катану и спустился к собеседнику: — Я бы хотел знать, каковы твои планы. Зачем тебе открывать Башню?

— Вендетта, — лаконично отозвался Саган. — Не у тебя одного есть зуб на этих ребят.

Вергилий недоверчиво приподнял бровь:

— Насколько я знаю, ангелы не подставляли твоих родных на расправу.

— Это другая история, парень. Может, пойдем? — демон поежился. — Хоть мы и не люди, но тут становится холодновато.

В ту же секунду Саган словно растворился в морозном ночном воздухе. Вергилий задумчиво посмотрел на небо, машинально потирая пальцами амулет. Последние несколько месяцев для него были подобны ныряниям в темноту забвения — некоторые куски его жизни просто пропадали в неизвестности, путая молодого человека в попытках обосновать свои поступки. Вот сейчас он совсем не помнил, чем закончилась их очередная встреча с Данте. Но слегка ноющая рана в груди подсказывала ему, что перемирия у них так и не получилось.

Тогда к черту попытки наладить с ним контакт. И к черту братские чувства.

Камень амулета нагрелся в его пальцах — тепло ощущалось даже сквозь ткань перчаток. Это непроизвольно напомнило Вергилию о том, как он долгое время пытался выяснить причину того, как демоны разыскали их семью. Молодой человек был шокирован тем фактом, что Мундус нашел их благодаря ангелам, не вытерпевшим предательства своей сестры, и решившим избавиться от нее и ее потомства. В этом плане он как нельзя лучше понимал Данте, жаждущего убить Мундуса за разрушенную жизнь и убитых им родителей. Но не только Мундус был виноват в их искалеченных жизнях.

Несмотря на жажду мести, Вергилием руководило еще и чувство любопытства насчет так называемой Вавилонской Башней — порталом, созданным по аналогии с Вратами ада, но способным наделять бесконечным могуществом любого представителя расы ангелов. Башня была закрыта, но Вергилий уже знал способ, как заставить портал работать и высвободить его силу.

Сила. Он обладал возможностью контролировать демонов, но не всех — Саган не поддавался ему, так как являлся одним из губернаторов Ада. А сколько таких губернаторов и прочих высших демонов еще бродит по земле, после слияния мира людей и мира демонов? Явно не так уж мало. И Вергилий, несмотря на уже полученное могущество, не сможет справиться со всеми теми созданиями, которые покусятся на какую-либо часть этого мира. Поэтому открытие Башни было для него более чем необходимо. Как бы там ни было, но он являлся ангелом, пусть и наполовину, а значит, вполне мог бы обуздать силу Башни и урезонить демонов, жаждущих захватить мир людей.

Разумеется, Сагану об этом не стоит знать. Пусть считает его лишь рьяным мстителем, готовым ради возмездия пожертвовать слугами, близкими и собственным сердцем.

Быстро открыв портал, Вергилий последовал за Саганом, который, как оказалось, направился в какой-то захолустный ресторанчик за чашкой не слишком хорошего, но горячего кофе.

* * *

— Как делишки, братишки? Над землей встало солнце, но, как обычно бывает зимой, мы хрен его увидим! Но это не значит, что нам стоит оставаться в кроватках и прижиматься к нашим парням… э, девушкам, братишки, девушкам. Хотя, как говорится, у каждого свои вкусы…

Голос с легким акцентом трещал словно пулемет, вырывая Данте из сна не хуже утренних выступлений Боба Барбаса. Правда, в отличие от последнего, этого говоруна не хотелось при первой возможности как следует оглушить чем-нибудь тяжелым — его голос не въедался в сознание со своим Единственно Правильным Сраным Мнением.

Парень некоторое время удивленно рассматривал светло-коричневое полотно прямо перед собой, пока не осознал, что вновь проснулся в палатке. Но, в отличие от предыдущего пробуждения, с улицы не раздавались выстрелы — только трескотня неизвестного типа из динамиков старенькой магнитолы в углу палатки.

Прислушиваясь к бодрым речам, Данте быстро вообразил себе облик диджея — типичный худощавый афроамериканец, с проколотой бровью и в яркой рубашке, старающийся не то чтобы привлекать к себе внимание, а делиться своей яркостью и жизненной энергией с остальными людьми.

Он огляделся. Ничего особенного — обычная армейская палатка, помимо магнитолы и койки, на которой лежал парень, оборудованная еще какими-то мерно пикающими приборами. Рядом с койкой располагалась раскладушка, на которой свернулась в клубок Кэт, завернутая в пестрое покрывало.

— Сейчас ваш любимый диджей Пигги подберет вам бодрую музычку, чтобы вы встали с постели, сияя как новенький доллар, и пошли постигать красоты нашего нового мира!..

Из динамиков полилась бодрая мелодия кантри. Данте наклонился было к девушке, чтобы разбудить ее, но тут его взгляд упал на еле заметную полоску шрама, видневшуюся на его груди. Боли не было.

Интересно, сколько времени он провалялся после той резни?

Кэт заворочалась рядом и что-то пробормотала. Парень успокаивающе положил ей на плечо руку, но достиг абсолютно противоположного результата — глаза Кэт распахнулись, и пару секунд она недоуменно таращилась на нефилима.

— С добрым утром, — усмехнулся он. — Как насчет кофе в постель… Эй!

В ту же секунду Кэт повисла у него на шее, обняв так крепко, что Данте даже послышался хруст своих костей.

— Тише-тише! — он вырвался из хватки девушки. — Мне еще пожрать надо!

— Прости, — Кэт медленно отпустила его, и парень потер шею. — Как ты себя чувствуешь?

— Как обычно. Музыка, правда… — Данте осекся, пытаясь подобрать подходящее определение. Его пальцы невольно отщелкивали ритм звучащей из магнитолы мелодии.

— Непривычная? — подсказала Кэт.

— Ага. Никогда раньше такую не слушал.

— Только не вздумай отплясывать прямо сейчас… Ай! — девушка даже не успела ничего добавить — Данте подхватил ее, словно пушинку, и попытался двигаться в такт незнакомой дерзкой мелодии. Вышло немного не то, что он задумывал — пару раз прокружившись по палатке, молодые люди чуть не споткнулись, и им пришлось остановиться.

— Это была плохая идея… — пробормотал Данте, нависнув над Кэт, прижатой к какому-то ящику.

— Тебе нельзя так резко двигаться! — строго сказала она. — Шов может разойтись!

— Какой шов? Этот? — парень ткнул пальцем в шрам на груди. — Смеешься?

Кэт отвела взгляд. Да, сейчас она ляпнула глупость — совершенно забыла о том, насколько быстро Данте умеет регенерировать. Но ведь пару дней назад он чуть не умер буквально у нее на глазах, а о регенерации и речи не шло.

Можно было, конечно, забыть случившееся, как страшный сон, но девушка не могла этого сделать. Последние сутки она провела с нефилимом, опасаясь, что он так и не проснется. Она боялась не потому, что могла остаться в одиночестве — ей было страшно за самого Данте.

— Кэт? — Он все еще стоял над ней, зажав руками с обеих сторон. Мелодия уже заканчивалась и затихала. Девушка подняла взгляд на Данте, и тот заметил, как она прикусила губу.

— Я в полном порядке, правда, — сказал он и слегка улыбнулся.

— А я не очень, — пробормотала Кэт. — Ты не мог бы меня выпустить?

— Зачем? Тебе разве не нравится?

— Не нравится этот ящик, — пояснила она, для достоверности постучав по деревянной стенке.

— А, — Данте в ту же секунду отошел от стены, позволив девушке облегченно вздохнуть.

Тут за пологом палатки раздался хруст снега, и внутрь зашла Анна, державшая в руке небольшой походный рюкзак.

— О, ты уже на ногах, — удовлетворенно сказала она, встретившись взглядом с Данте. Тот прищурился, не веря тому, что видит:

— Вы?

— Да-да, давно не виделись, — вздохнула женщина, водрузив рюкзак на опустевшую койку. — Тут еда и одежда, приведи себя в порядок. Потом поговоришь с Пигги и Эммерихом.

— С кем? — не понял парень, но Анна уже вышла из палатки.

— Она очень хорошая, — пробормотала Кэт.

— Ты ее знаешь?

— Анна рассказала о себе немного, — пояснила девушка. — Как вы познакомились.

— Не переживай, она не в моем вкусе, — со смешком отозвался Данте, подходя к рюкзаку. Внутри были плотный свитер и куртка, заботливо укрывавшие банку с ветчиной и несколько упаковок молочного коктейля. Одну из них Данте вытащил из торбы и рассмотрел:

— Она что, издевается?

— В Пастве не так хорошо с едой, как хотелось бы, — пожала плечами Кэт и взяла вторую упаковку.

— То есть, тут даже пиццы нет? Заебись, — мрачно буркнул он и залпом опустошил небольшую коробочку.

Молодые люди покинули палатку через пять минут. Но магнитола продолжала вещать голосом диджея Пигги:

— Кстати, братишки и сестренки, сегодня у нас великий день — мы услышим рассказ того крутого парня, который в одиночку расправился с толпой каких-то синих говнюков и… а, что? Нет, у нас же независимая радиостанция, так что кого волнует это дерьмо? Я говорю о том, что вижу вокруг, так что… отвали, поборник цензуры! Можешь покрутить мои соски, если тебя что-то не устраивает!..

* * *

— Весело у вас тут, — сказал Бруно, принимая из рук полной пожилой женщины алюминиевую плошку с кашей. Старушка пожала плечами:

— Я бы так не сказала. Многие до сих пор боятся, что на них могут напасть. Неважно, кто — демоны, люди или бог знает кто еще…

— Страх сближает, — возразил мужчина.

— Не всегда, сынок. Порой от страха люди сходят с ума и предпочитают жить сами по себе. Но Пастырь помогает нам научиться доверять друг другу. Вот почему мы здесь.

— И только? — недоверчиво прищурился Бруно. Старушка вместо ответа чуть заметно кивнула:

— Идите. Другим тоже надо поесть.

Бруно отошел в сторону, позволяя стоявшему за ним человеку получить свою порцию каши. Усевшись на небольшой ящик, на котором было выцарапано «ТЕПЛАЯ ОДЕЖДА», мужчина задумчиво оглядел небольшую очередь.

Нечто вроде столовой располагалось в просторной армейской палатке. Старушка, выдавшая Бруно его порцию, стояла возле портативной газовой плиты, на которой бурлила большая кастрюля. Рядом с ней стояла еще одна женщина, которая также выдавала еду, но в другой, соседней очереди. Людей было не так уж много, но их лица были осунувшимися, напуганными и потерянными.

Они до сих пор не могут прийти в себя, понял Бруно, отправляя в рот первую ложку каши. Она была солоноватой, отчего мужчина поморщился.

Рядом с ним что-то стукнуло. Бруно обернулся — на ящике появилась банка клубничного джема. Анна, стоявшая рядом, усмехнулась:

— Похоже, миссис Мэйсон опять пересолила.

— Значит, она очень любит всех вокруг, — хмыкнул Бруно, кивком поблагодарив женщину. Та села рядом и вытащила «Бонд»:

— Если тебя что-то тут не устраивает, можешь спокойно уйти.

— С чего ты взяла, что мне тут не нравится? Как раз таки здесь вполне нормальное общество. Относительно, — пробормотал он, вспоминая безумные взгляды дикарей, напавших на Кроуз Нест.

Анна меланхолично повертела сигареты в руке:

— Эммерих все хочет найти безопасный город, где можно остаться более чем на неделю. Все устали и не могут постоянно передвигаться с места на место. А в Паству приходит все больше людей.

— Сколько вас тут сейчас? Тысяча?

— Если бы. Человек двести. Люди слишком боязливы и недоверчивы, так что не каждый приходит к нам, надеясь на спасение. Если бы мы смогли найти нормальный город и осесть там, то можно было бы начать все заново.

— Все?

— Все, — кивнула Анна. — Может, мы и не вернем себе прежние беззаботные деньки, но хотя бы сможем жить полной жизнью. Обеспечим ее сами себе, а не примем из рук неведомых тварей, притворяющихся людьми.

— Ты ненавидишь демонов?

Женщина замолчала, глядя перед собой в пустоту. Бруно увидел ее сутулые плечи, плотно сжатые губы, которые были искривлены из-за ожога, и сказал:

— Похоже, я прав.

— Более чем. Я не уверена, но полагаю, что именно из-за них вся моя жизнь скатилась к чертям, — Анна сжала пачку сигарет в руке. — Но если они тут ни при чем, то мне остается винить во всем только себя.

— То есть?

Она посмотрела на него. Светло-карие глаза женщины были тусклыми, и от их уголков пробегали глубокие морщины.

— Я была наркоманкой, — пояснила она. — Вернее, и сейчас ею осталась. Но, как видишь, сейчас практически негде достать то, что нужно. У тебя нет, случайно, знакомых толкачей? — Анна хрипло хохотнула и закашлялась. Бруно молчал, позволив женщине продолжать:

— Из-за этой чертовой дури, я потеряла детей и мужа. Эйба убил один из этих монстров. Чуть ли не у меня на глазах.

— И дети?..

— Они живы. Видишь? — Анна указала на одну из очередей, где стояли лохматый веснушчатый мальчик и бледная как снег девочка, державшая его за руку. Оба были тепло одеты, но их взгляд метался из стороны в сторону, словно дети выискивали кого-то. Анна поспешно накинула парку и опустила голову.

— Не могу заставить себя подойти к ним, — глухо сказала она. — После того, как я нашла их, мне стало чертовски стыдно за все то, что им пришлось пережить… За то, какая у них началась жизнь.

Дети, подгоняемые сутулой женщиной, одетой в драповое пальто и плотную вязаную шапку, подошли к старушке и получили свои порции каши.

— Она стала им матерью, — пояснила Анна. — Правда, меня она терпеть не может… оно и понятно. Не за что любить такую старую сволочь, как я.

Бруно не ответил. Он понимал, что женщине необходимо выговориться, выместить свою боль. Не пойдет же она плакаться Данте или Кэт — они слишком молоды, чтобы понять это. Кстати…

— А где молодежь? — спросил он. Анна быстро обернулась к выходу из палатки:

— Если они правильно все поняли, то скоро подойдут сюда. Если не побрезгуют есть вместе с остальными.

— Не думаю, — хмыкнул мужчина, но тут в уголке палатки зашипела магнитола.

— О, — пробормотала Анна. — Сейчас Пиггз снова начнет трепать языком.

— Пиггз? — недоуменно переспросил Бруно, услышав бодрый тараторящий голос из динамика.

— Наш местный шут Пигги, хотя многие зовут его просто Пиггз. Он диджей. Решил организовать нашу личную радиостанцию, чтобы вернуть в Паству хоть какое-то подобие нормальной жизни, — пояснила женщина, доставая из помятой пачки одну сигарету. — Не знаю, что думают остальные, но меня порой раздражает его жизнерадостность.

— Он надеется. Хочет, чтобы никто не падал духом. Разве это так плохо?

— Не знаю… — пробормотала женщина. — Лично мне он напоминает Барбаса — куча слов, но все они — вранье.

— Если не ошибаюсь, Барбас ловко врал всем в глаза. А этот парень не врет, — заметил Бруно, прислушиваясь к словам диджея. Последний что-то говорил о нескольких людях, которые замерзли этой ночью до смерти, и выразил соболезнования их близким.

— Может быть. Но спустя пару секунд после такого он обычно ставит какую-то веселую музыку и начинает балагурить. Это кажется мне странным, неуместным.

— Если посмотреть на все это взглядом со стороны, — сказал Бруно, — то каждый второй в этой вашей Пастве — псих. Каждый знал, на что идет, когда согласился прийти сюда. Каждый понимал, что придется делить еду и кров с теми, кого ты совсем не знаешь, разговаривать с ними, делиться с ними своими проблемами. Я помню, какие люди были до появления демонов — они были замкнуты в себе и своих делах, их ничто другое не интересовало, кроме собственного благополучия. Они были не более чем животными, безмозглым скотом. Но здесь они учатся быть людьми, учатся ЖИЗНИ. Может, это и выглядит бредово со стороны, но я предпочту поднять голову и идти дальше, чем стоять на месте и жалеть об утраченном. И думаю, не я один поступлю так.

Женщина молчала, глядя на Бруно. Тот активно жестикулировал ложкой, не замечая, что каша разлетается по всей палатке. На его пламенную речь обратили внимание и остальные, а миссис Мэйсон строго сказала:

— Мистер! Будьте добры, ешьте кашу, а не разбрасывайте ее!

— О… Мои извинения, мэм, — галантно улыбнулся Бруно и вернулся к еде. Тем временем диджей Пигги все не унимался:

— А теперь, мальчики и девочки, кошки и собаки, старые и молодые… Наш сегодняшний герой! Тот, который спас ваши шкуры двое суток назад и чуть не пожертвовал при этом собой! Давай-ка, парень, садись сюда… О, девочка! Как жизнь, девочка? Не стесняйся, присаживайся, тут всем места хватит…

— Ну вот, началось, — вздохнула Анна и закурила.

* * *

Диджей Пигги оказался практически полностью соответствовавшим тому портрету, который создал у себя в голове Данте — молодой афроамериканец с взлохмаченными дредами гордо красовался двумя кольцами в левой брови и здоровыми наушниками, болтавшимися на его тощей шее. Пестрая гавайская рубашка, однако, стыдливо пряталась под шерстяным темным свитером и кожаной курткой с нашивкой ВВС.

— Еще раз всем ооогромнейшее здрасте от вашего любимого диджея Пигги! — с широкой улыбкой сказал он, жестом приглашая молодых людей присесть. В небольшой палатке, куда их провел один из членов Паствы, располагался небольшой складной стол, на котором стоял массивный радиоприемник, увенчанный рогатой антенной. Сам Пигги расслабленно сидел на стуле, держа на коленях микрофон.

— Итак, братишки, сейчас наш новый гость без прикрас и присказок поведает нам о том, как офигенно он разделался с теми летающими хреновинами! Давай, друг, не стесняйся… — Пигги протянул руку, чтобы подтянуть Данте за рукав, но тот резко отвел ее в сторону:

— На хрена мне об этом рассказывать?

Пигги на секунду замолчал, но затем взял себя в руки и бодро зачастил:

— Это же было просто очешуительно, бро! Я сам видел — как ты сначала порубил кого-то мечом – раз-два, кругом белая кровь, отрубленные конечности и вообще обалденно, как в самой крутой видеоигре!..

Кулаки Данте начали медленно сжиматься.

— …А потом ты раздвоился и разнес остальных еще круче, чем было… Да ты герой, чувак! Пастырь не ошибался в тебе, когда сказал, что ты спасешь всех людей…

— ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ! — рявкнул Данте, отчего Пигги подскочил на стуле. Стул не выдержал — как только диджей опустил на него свою пятую точку, сиденье с грохотом рухнуло на землю. Кэт отпрянула, заметив, что глаза нефилима вновь полыхнули алым огнем.

— Воу-воу, парень, полегче! — Пигги поднял подрагивающие ладони. — Я же только…

— Дай-ка я сам, — не обращая внимания на испуганного диджея, Данте взял микрофон. Кэт осторожно взяла его за руку:

— Ты что задумал?

— Я просто скажу им правду. Все, как есть.

— Уверен?

— Да, — отозвался парень и негромко начал говорить в микрофон:

— Прежде всего я… хотел бы сказать вам спасибо за то, что помогли нам. Помогли мне выжить. Не знаю, что бы мы делали, если бы один из ваших людей не нашел нас. Но… — тут Данте ненадолго замолчал, прислушиваясь к звукам извне. Была тишина — как будто люди во всех палатках затаили дыхание, слушая через приемники его голос.

Давай же, подгонял он себя. Скажи им, кто ты на самом деле. Скажи им, что все их скитания начались из-за тебя.

— Я хочу сказать вам одно — мне очень жаль, что вам приходится проходить через все это. Мне жаль, что вам приходится смириться с правдой…

Соберись, мужик! Скажи им!..

— …Но если вам действительно больно видеть все это, то я могу сказать вам причину всего этого бедлама…

— Данте, — пробормотала Кэт. — Не нужно…

— Это я виноват.

— Какого хрена?.. — пробормотал Пигги, до сих пор сидевший на остатках стула. Кэт вздрогнула — до ее ушей раздался еле слышный гул удивленной толпы.

— Да, это все сделал я! — с нажимом повторил Данте. — Мы с моим братом хотели убить короля демонов, Мундуса. Этот засранец много лет правил вами, считал вас своими домашними животными, едой. Когда мы убили его, нам пришлось закрыть Врата ада, что привело к слиянию вашего мира и мира демонов. А теперь, если у вас есть ко мне претензии — вы знаете, где меня найти. Я признаю свою вину, и пойму, если вы захотите отомстить мне за вашу разрушенную жизнь. Больше мне нечего сказать.

Он протянул микрофон ошарашеному Пигги, который беззвучно открывал рот, словно выброшенная на берег рыба. Молча кивнув Кэт, парень вышел из палатки на улицу. Девушка бросилась за ним:

— Ты в своем уме?!

— О чем ты?

— То, что демоны оказались тут — не твоя вина.

— Не моя? — Данте развернулся к ней так резко, что девушка чуть не врезалась ему в спину: — Слушай, посмотри вокруг. Это не спасение человечества, о котором так любил говорить Вергилий. Это — сраный апокалипсис! Ты что, думаешь, что все так и должно было быть?

— Нет, черт возьми! — крикнула она. От неожиданности парень даже отступил на шаг, преследуемый злым взглядом Кэт:

— Я знаю, что после победы над Мундусом не стоило ждать радуги во все небо и прочих сахарных соплей! Я знаю это потому, что сама не сразу приняла мир таким, какой он есть. И этим людям тоже понадобится время, чтобы принять правду. Но это не значит, что во всем случившемся ты можешь обвинять себя!

— Да ну? Им это скажи, — Данте кивнул в сторону приближающихся к ним людей. Члены Паствы молча выходили из своих палаток и приближались к ним. Кэт почувствовала, как по позвоночнику пробегает холод, ее кулаки невольно сжались.

— Иди, — сказал ей парень. — Они хотят линчевать только меня.

— Нет, — отозвалась она и взяла его за руку. — Ты этого не заслужил.

Данте невольно вздрогнул — еще никто ни разу не поддерживал его. Любой здравомыслящий человек в такой ситуации бросился бы прочь, сверкая пятками. Но не она. На памяти парня только Кэт не оставляла его в беде. Ну, еще и этот говнюк Вергилий…

Толпа замерла на расстоянии всего нескольких футов от них. Мужчина в драной шапке, украшенной рыболовными крючками, кивнул Данте:

— Это ты, да? Тот парень, что говорил сейчас по радио?

Нефилим молча кивнул и почувствовал, что пальцы Кэт сильнее сжимают его руку. Лицо девушки оставалось спокойным.

Люди молчали. Напряжение нарастало, и казалось, что вот-вот атмосфера взорвется, и толпа попросту затопчет их. Но мужчина в шапке с крючками лишь пробормотал:

— Спасибо… что спас нас тогда.

— Спас? — каркнул кто-то из толпы. — Да он же сам только что сказал, что все это — его рук дело! Если бы не он, нам бы не пришлось столько таскаться по стране!..

— Точно! Действительно, это он виноват! — раздавались крики. — И что дальше? Убить его?

— Сдурели? Чем это поможет?

— А если он еще и других тварей приведет? Те летающие хрени явно приходили за ним!

Реакция толпы оказалась совсем не такой, на какую рассчитывал Данте. Он полагал, что его вполне справедливо накормят зуботычинами и ударами, и был готов все это стерпеть. Но он не учел, что в Пастве все же были иные люди — не те, к которым он привык.

Раздался мерный стук дерева. Он нарастал, заставляя людей замолчать. Звук шел откуда-то из-за толпы, которая постепенно расходилась, освобождая дорогу человеку. Он был слеп на оба глаза, короткие седые волосы торчали на его голове словно пушинки одуванчика. Кончик длинного носа опускался к морщинистому рту, сам слепой был одет в спортивный комбинезон и серый кардиган, который был ему велик на два размера. Его деревянная палочка расчищала перед ним дорогу, иногда натыкаясь на ноги людей. В конце концов, палочка уткнулась в носок ботинка Данте, и слепой остановился.

— Так это ты, — сказал он и протянул руку: — Рад познакомиться. Меня зовут Эммерих Доусон.

— Пастырь? — удивленно сказала Кэт. До сего момента она слышала о Пастыре только по радио, и понятия не имела, как он выглядит.

— Можно и так, — кивнул Эммерих. — Мне многое с вами нужно обсудить… — он слегка повел ладонью в воздухе, словно искал ладонь Данте. Тот неуверенно протянул руку. Как только их ладони пожали друг друга, парня словно пронзил легкий удар тока. Ему на секунду показалось, что до ноздрей доходит легкий запах влажной земли и мокрого от дождя металла, скрывающего за собой слабые крики узников тюрьмы Барбаса.

— Что-то не так? — спросил Эммерих. Данте, чуть прищурившись, посмотрел на слепого. Слабая догадка забилась в глубине его сознания.

— Все в порядке, — пробормотал он. — И что ты хотел обсудить?..

Дата добавления: 2015-07-15