Глава 32. БЫТЬ ЧЕЛОВЕКОМ

— Эй, пацан, проснись и пой.

— Пошел ты… — это были первые слова, которые пришли на ум и язык. Тело обволакивало тепло, и Данте сейчас меньше всего хотелось шевелиться и открывать глаза. Блаженный покой и отдых. Как давно он этого хотел.

Однако плеск жидкости над самым ухом пробудил его любопытство. Лениво приоткрыв глаз, Данте скосил его на звук — перед ним маячила какая-то красно-синяя этикетка.

— И что это? — лениво спросил он, даже не думая открывать второй глаз. Бруно усмехнулся:

— Небольшой сувенирчик от капитана. В благодарность за спасение его задницы, а заодно и всего корабля, он позволил мне взять из местного бара несколько подарков. Но как я мог лишить столь щедрого угощения нашего главного героя, мм? — Этикетка отдалилась, и Данте увидел Бруно. Борода у него стала еще гуще, совсем скрывая лицо, но очки пропали, позволяя видеть прищуренный и оценивающий взгляд Бруно.

— Это очень мило… — лениво пробормотал Данте, — но я пас. Лучше еще посплю, пока не приедем…

И он немедленно закрыл глаз, стараясь провалиться обратно в темноту приятного небытия. Но голос Бруно не позволил Данте задремать:

— Не самое умное решение, малыш.

Вот тут Данте вскочил — резко, словно черт из табакерки. Сощурившись, посмотрел на Бруно:

— Следи за языком, папаша. Может, ты и спасал мою шкуру, но малышом меня лучше не зови — тебе же хуже будет.

Внезапно виски словно прострелила жгучая боль. Данте замычал, схватившись за голову — ко всему прочему, глаза жгло от очередного переизбытка сил. Руки тряслись от невыносимого желания хоть что-нибудь разрушить. Или сломать шею сидящего рядом ублюдка.

Бруно нахмурился, наблюдая за Данте. Он видел, как по рукам парня пробегают алые нити вен, как обстановка вокруг словно замирает, готовясь окунуться в очередной коллапс ураганной силы и яркого света.

Бруно понял, что это была не самая лучшая идея — разбудить Данте с предложением выпить, пока лайнер петляет по океану. Благодаря путаному маршруту Кэт, Финеаса и еще парочки медиумов из Паствы, «Ноах» был лишен очередного знакомства с морскими демонами, но долго задерживаться в океане все же не стоило — бензин в двигателях лайнера был не вечен.

Прохладный «Кёльш» в бутылке Бруно плеснул по стеклу, которое обзавелось тонкой трещиной. Мужчина понял, что сейчас вот-вот произойдет взрыв ярости, жестокости и невероятной силы, скрытой в парне.

Надо это прекратить, пока есть время.

— Извиняй, пацан, — сказал Бруно и встал: — Не хочешь пивка — тебе же хуже. А прогреваться надо не только снаружи, но и изнутри после купания в ледяной воде.

Чуть пошатываясь, словно при качке, Бруно медленно вышел из медпункта. Данте молча смотрел ему вслед, чувствуя, как боль в глазах постепенно исчезает, а руки покидает дрожь.

— Что за хрень?.. — наконец пробормотал он и скинул теплые одеяла, укутавшие ноги. Далось это с большим трудом — Данте был закутан в кокон из одеял как какая-нибудь сраная мумия. Да и ноги затекли после… после скольких часов? Долго ли он продрых после того, как вернулся на корабль?

Придется расспрашивать Бруно. Этот тип настораживал Данте с тех самых пор, как они встретились. Парень ощущал, что его новый знакомый — не совсем тот, кем кажется, но поймать его, уличить во лжи было столь же трудно, как и разговорить. Кот в мешке… Пока что он не намеревался нанести удар в спину, и, судя по всему, не планировал этого и впредь.

Но все-таки, какого хрена ему нужно?

Свесив ноги с кровати, Данте с неким удовольствием ощутил пятками холодок пола. Это придало сил и разогнало сон. Встал Данте легко, даже не пошатнулся. Отметив, что на нем какие-то мешковатые штаны и плотный балахон, он вышел в коридор, сделав в уме заметку потребовать у капитана свои вещи. Спасибо, что девочек оставили ­— Данте подхватил их с тумбочки возле выхода.

Знакомый плеск раздался в конце коридора, откуда играла тихая музыка. Однако стоило Данте выйти из медпункта, как радио умолкло, и песня сменилась на чей-то быстрый говор. Опять Пигги, подумалось ему. И как только этому парню удалось вломиться в радиорубку корабля, чтобы врубить свой дурацкий канал?

Дверь в конце коридора была открыта. Чуть толкнув ее, Данте зашел внутрь и оказался в небольшом помещении, по обстановке напомнившем ему бар «Дионис» в Лимбо-Сити. Те же кривые зеркальные плиты на стенах, вентилятор, вращавшийся над одинокими столиками… и Анна, сидевшая у барной стойки, спиной к двери. На секунду Данте почудился какой-то странный запах, словно где-то что-то сгнило уже давным-давно, но вонь только сейчас вырвалась наружу.

— Смотрите, кто пришел! — Бруно, как оказалось, находился в углу возле двери, потроша винный холодильник. — Присаживайся, парень. Сейчас будем познавать искусство пития.

— На хуя? — вопрос сам собой слетел с губ. Анна развернулась, и только сейчас Данте заметил, что она без привычного шарфа, покрывавшего ее голову и шею. Несмотря на то, что Анна выглядела молодо, ее волосы мерцали серебром и были закручены на затылке. Увидев недоуменный взгляд Данте, женщина улыбнулась:

— В жизни всякое бывает. Ты не исключение, — она сделала приглашающий жест в сторону соседней барной табуретки: — Присядешь?

— Чтобы ты попыталась меня подцепить, как три года назад? — усмехнулся Данте. — Нет уж спасибо. Я говорил, что не люблю старух.

— По-твоему, я выгляжу как баба, которой сию секунду требуется трах? — Взгляд Анны наполнился сочувствием. — Какой же ты наивный.

— Кто бы говорил, — отозвался Бруно, закрывая холодильник и подходя к барной стойке с парой бутылок в руках. — Леди, вы сами как дитя — в плане распознавания тех же напитков, скажем.

— Не начинай, — простонала Анна. — Откуда мне было знать, что та хрень, которую ты мне споил — ненастоящий «Кёльш»?

— О, так вы даже в пиве не разбираетесь, леди? Какая печаль.

— Заткнись и давай сюда бутылки!

— Да вы прямо как семейная пара, — заметил Данте, устраиваясь на табурете. Бруно с усмешкой протянул ему виски:

— Тогда добро пожаловать в наш скромный дом, сынок.

* * *

— Мисс, вам стоит пойти отдохнуть. Дальше мы справимся сами.

— А? — Кэт отвела взгляд от чашки кофе и посмотрела на капитана Рида. В его взгляде читалось сочувствие:

— У вас и так выдался на самый легкий денек.

— Я знаю. Вы уверены, что справитесь? — спросила она, кивнув в сторону карты, на которой с помощью Кэт был проложен новый маршрут до Гибралтарского пролива. По словам майора Горски, сразу за проливом начиналась безопасная для плавания зона, где лайнер мог без труда добраться до Италии. Сама майор, во время атаки демонов следившая за пассажирами, была неподалеку — передавала сообщение в порт о скором прибытии «Ноаха».

Рид проследил за взглядом Кэт и утвердительно кивнул:

— Если ничего больше не произойдет, то мы окажемся в порту на следующие сутки. А вы точно уверены, что это безопасный маршрут?

— Да, — ответ был мгновенным. Рид замолчал, понимая, что Кэт стоит поверить на слово. Они выверяли маршрут в течение пары часов, и всю следующую ночь после нападения демонов следовали направлению, указанному Кэт и Эммерихом. Никакие твари больше их не беспокоили — но Рида интересовали также те странные летающие фигуры, которые напали на морских чудовищ. Почему-то и они не спешили атаковать людей дальше.

Кэт отставила свою кружку с недопитым холодным кофе. Голова отяжелела, руки словно не принадлежали ей. Невероятно хотелось добраться до постели, закрыть глаза и забыться, оставив все эти проблемы с демонами и Паствой на других людей.

Но воспоминание о дрожащем от холода Данте заставило Кэт вздрогнуть. Сколько прошло времени с тех пор, как ей пришлось оставить его на попечение медиков? Полдня или день? И почему ей никто не говорит, как он себя чувствует?

— Вам все же нужно идти, мисс, — повторил Рид, увидев, как Кэт нервно перебирает пальцами. Она молча кивнула, медленно поднялась со стула и вышла из кабины.

Нетвердым шагом Кэт направилась в медпункт. Всего лишь проверить, как там этот придурок, и идти спать.

Странно, что она так за него переживает. Ведь он выживал и в более жестких битвах — казалось бы, к чему волноваться? Но слова той женщины, Анны, все еще звучали в голове:

«Любишь его, да?»

Кэт зашагала быстрее. Но по прибытии в медпункт ее ждал неприятный сюрприз — абсолютно пустое помещение.

* * *

Матросам и пассажирам хватило ума не заходить в небольшой бар на «Ноахе», откуда то и дело раздавался громкий смех. Время от времени грудной хрипловатый женский голос пытался петь, но внезапный приступ кашля заставлял обладательницу голоса отказываться от этой идеи.

— Кстати, ты выглядишь дерьмово, — отметил Данте, когда Анна в очередной раз сплюнула кровавые комочки в урну. Бруно, казалось, дремал — расположился за одним из столов, закинув на него ноги, и прикрыл глаза, убаюкивая в руках бутылку пива.

— Спасибо, я в курсе, — угрюмо отозвалась женщина, выпрямившись.

Блаженный хмель, который она так старалась удержать в организме, все же покинул тело, и сейчас Анна чувствовала себя премерзко. Из-за «Шанти» ее тело словно само собой дезинфецировало внутренние органы и залечивало пустяковые раны, но рак легких все же брал свое. Как говорится, если человек хочет сдохнуть — он обязательно этого добьется. Но перед этим будет долго и здорово мучиться. Поганая перспектива.

Обозлившись на свои мысли, Анна потянулась к бутылке виски, которая стояла на барной стойке. Но движения были слишком резкими, и пальцы, неудачно толкнув желанную бутылку, опрокинули ее на пол. Бруно аж подскочил от грохота разбившегося стекла.

— Ну а виски-то тут причем? — хохотнул Данте, с удовольствием наблюдая за исказившимся в немом крике лицом Анны.

В голове не было практически никаких мыслей, только блаженный покой и тепло, разгоняемое по всему телу местной выпивкой. Жажда разрушения и крови отступила, и Данте надеялся на то, что еще долго не будет испытывать этого чувства.

— Знаешь, а я ведь не отблагодарил тебя за помощь, — сказал он, когда Анна, чертыхаясь, встала с табурета и начала собирать осколки бутылки в урну.

Осторожно подбирая куски стекла, женщина пробурчала:

— Можно подумать, что ты прямо-таки горишь желанием это сделать.

— Ты не поверишь, но это правда. Но мне вот что еще интересно… — Данте также встал со своего табурета и сел рядом с Анной, помогая ей подбирать стекло. Их взгляды встретились, и Данте спросил: — Зачем ты вообще решила мне помочь?

— Кстати, да! — Бруно спустил ноги со стола и, открыв зубами бутылку, метким плевком отправил жестяную крышечку в урну. — При нашей первой встрече вы, леди, были не слишком любезны. Вы решили помочь нам, только увидев парнишку, и даже не спросили, кто его так потрепал. Хотелось бы понять, почему? На нимфоманку вы как-то не тянете.

— Заткнись, — простонала Анна, подобрав с пола последний осколок. Они с Данте синхронно поднялись с колен, и парень обнаружил, что бывшая полицейская ниже него всего на полголовы. Несмотря на это, ее тусклый взгляд смотрел на него словно сверху вниз.

— Если я скажу, что хотела поблагодарить тебя за то, что ты спрятал детей… — тихо сказала Анна. — Ты мне поверишь?

— А если я скажу, что не верю, как ты поступишь?

Встречный вопрос загнал ее в тупик. Анна и сама забыла, зачем, собственно, хотела найти Данте. Может, чувствовала, что он все же знает обо всей этой кутерьме с демонами больше, чем говорит? Так ее подозрения подтвердились, когда Данте пришел в себя и рассказал обо всем в радиоэфире Пигги. Вопрос в другом — что Анне давало это знание? Мстить-то за убитого мужа некому.

Месть. Да, вот ради чего она хотела найти этого парня. Хотела узнать, по какой причине и кем был убит ее муж. Но Эйб ожил и стал таким занудой, что Анна начала жалеть о том, что вообще когда-то с ним познакомилась.

— Я не знаю… — пробормотала она, отведя глаза от проницательного взгляда Данте. Но при этом Анна столкнулась с насмешливым лицом Бруно:

— Леди, если вы так затрудняетесь сказать молодому человеку «спасибо», просто предложите ему выпить вместе с вами. Уверен, что он не откажется.

— Я пас, — отозвался Данте. — Хватит с меня.

Хватит? Да ты, дружище, совсем спятил. Всего-то пара бутылок пивка — и ты в завязке? Не верю.

Как бы это ни было странно, пить больше не хотелось. Почему-то забытье, в котором он находился последние пару часов, начало сходить на нет, снова возвращая Данте к опостылевшим проблемам. Например, что в отражении он чаще видел брата, а не себя. И это происходило во всех смыслах — словно Вергилий по-прежнему пытался смотреть на мир его глазами, стараясь выловить Данте для каких-то своих планов. А быть марионеткой не очень-то хочется. Особенно в руках горячо любимого брата.

Кроме того, этот белый пиздец на голове был лишним доказательством его истинной сущности. Данте и так знал, что человек из него никудышный, но ему все же не хотелось привлекать лишнее внимание. Он инстинктивно поднял руки, пытаясь нахлобучить на голову капюшон, и вспомнил, что плащ куда-то пропал. Как и другие вещи, кроме пистолетов, покоившихся, как обычно, за поясом.

— А, кстати! — Бруно неожиданно закопошился и сунул руку в карман. Остальные недоуменно обернулись к нему. Мужчина вытащил руку из кармана и небрежно швырнул Данте какой-то продолговатый предмет:

— Держи, парень!

Тот ловко подхватил подарок. Это оказался тюбик с краской для волос.

— Ты что, шутишь?

— Люди чужаков не любят, сам знаешь, — отозвался Бруно, потягивая пиво. — Да и ты сам не прочь был бы избавиться от такого, верно же?

— И откуда ты только ее взял… — пробормотал Данте, убирая тюбик в карман брюк.

— Считай, что это еще один подарок от местных ребят, — усмехнулся Бруно. Тут Анна в очередной раз закашлялась и кинулась к урне.

— Слушай, может тебе стоит пойти к медикам? — спросил Данте, пока женщина вновь сплевывала кровь.

В ответ Анна лишь одарила его грустным взглядом:

— Мальчик, медики мне уже никак не помогут. Да и как им вывести этот запах?

— Запах? — Данте невольно принюхался, но ничего не почувствовал. Может быть, лишь легкий такой запах пота, но и тот был еле чувствуемым. Но Анна, судя по выражению ее лица, имела в виду совсем другое… наверняка то, что он почувствовал, едва вошел в бар.

— Ох… Забудь. Видимо, с меня хватит выпивки, — криво усмехнулась Анна. — Надо бы детей пойти проведать…

— А почему ты сразу к ним не пошла? — спросил Данте. Женщина ничего не ответила, и он продолжил: — Ты боишься?..

И тут Данте заметил, что в Анне на мгновение показалось что-то. Что-то еле заметное глазу, но неприятно знакомое. На мгновение Данте показалось, что тело вновь прошиб холод, но это чувство быстро пропало. Однако Анна ощутила настороженность, с которой Данте смотрел на нее, и поспешила молча выйти из бара.

— Зря ты ее прогнал, — сказал Бруно. — Так хорошо сидели…

— Я тут при чем? Это с ней что-то не так, — Данте пожал плечами и сел обратно на табурет, где медленно согревалась его бутылка пива, которую Данте намеревался опустошить. И отправиться спать.

— Женщины вообще странные. Эта особенно, — заявил он, делая глоток. — Настырная, сумасшедшая, старая баба, которую не волнует ничего, кроме собственных детей. Настоящая мать.

— Да ну?

— Я уверен. И она боится вновь вернуться к ним. Не знаю, почему, но мне кажется, что с ней что-то не так. Словно… — Данте будто не замечал Бруно и говорил сам с собой: — Мне показалось, что она стала другой.

— Она просто перепугалась за ребятишек во время той потасовки. Что тут странного?

Данте хотел было возразить, но промолчал. Что-то ему подсказывало, что Бруно ему не удастся переубедить. Но интуиция уверяла — с Анной надо держать ухо востро, поскольку в ней становилось все меньше человеческого. Как и в нем самом.

Бруно словно прочитал его мысли — одним глотком осушив бутылку, он со стуком поставил ее на стол и сказал:

— А ты ведь тоже стал каким-то другим, парень, разве не так?

— О чем ты?

— О том, как ты обо всех печешься. Вроде когда мы только познакомились, ты был готов выбить мне мозги, — хмыкнул Бруно. — Хорошо, ты хочешь помогать людям — но зачем? Что они тебе дадут в ответ?

— Ничего. Мне от них ничего не надо.

Данте и сам не понял, насколько легко ему дались эти слова. Он просто делал свое дело. Не ради кого-то, не ради своей личной выгоды — просто брал и делал, пусть не всегда удачно, но он защищал людей. Защищал их право свободы. А что он получит взамен?

Он невольно улыбнулся собственным мыслям. Делать что-то ради других, и при этом надеяться на какую-то благодарность. Как это… человечно.

— Не надо? — переспросил Бруно. — Я бы так не сказал. Может, тебе что-то нужно, но ты сам не можешь понять, что именно?

— Тебе-то что с того?

Бруно покрутил в руках пустую бутылку, не сводя взгляда с Данте.

— Напоминаешь ты мне кое-кого, — сказал он. — Встретил я как-то парнишку примерно твоего возраста — ну может, чуть помладше. Так он тоже кидался грудью на амбразуру во имя великой цели. Только вот цель была поставлена не им, а его воспитателями. А ему пришлось в итоге брать всю ответственность на себя за их грешки. Тяжелая жизнь у него началась. Но парень был не одинок — его поддерживали люди, которым он помогал, его семья, друзья… Понимаешь, к чему я клоню?

— Друзья, ага… Слушай, хватит этого детского сада, Бруно. Чего ты хочешь?

— Всего лишь дать совет подрастающему поколению. Как я понимаю, ты хочешь быть человеком? Так веди себя по-человечески, дружище! — Бруно хлопнул Данте по плечу с такой силой, что тот даже охнул. — Юная леди еще возится с картами маршрута нашей скорлупки, так что не валяй дурака и иди к ней. Как я понимаю, благодаря ее помощи ты начал думать о том, что значит быть человеком, верно?

Вместо ответа Данте покосился на недопитую бутылку. Взвесил ее в руке, размышляя, стоит ее осушить или нет. В конце концов, он отставил «Кёльш» на стол и, кивнув Бруно, вышел из бара.

— Получается, мне достался небольшой бонус, — пробормотал Бруно, откинувшись на спинку кресла. Улыбнулся собственным мыслям, медленно проплывающим в голове. Нечеловеческое существо, готовое защитить людей ценой своей жизни… Как это знакомо.

А причина все та же — любовь.

Сложив руки на груди, Бруно все же задремал. Он не знал, как добраться до своей каюты, да и номер ее забыл начисто.

* * *

— Сэр, вам точно не нужна помощь? — щуплый матрос с некоторым сомнением покосился на Данте, придирчиво изучавшего план лайнера.

Кэт в кабине не оказалось, и никто не мог сказать, где она. Оставалось два варианта — медпункт или выделенная им обоим каюта, номер которой Данте выискивал на плане.

— Ага, вот ты где, — пробормотал он, ткнув пальцем в цифру «384», и обернулся к матросу: — Слушай, приятель, далеко отсюда вот до этой каюты?

— Я могу вас проводить сэр, если позволите.

— Ну проводи, — пожал плечами Данте и поспешно добавил: — Только не называй меня «сэр». Раздражает до усрачки.

— Конечно, сэр, — отозвался матрос и пошел вперед по коридору: — Прошу за мной.

Убрав руки в карманы, Данте последовал за ним. Как оказалось, путь к заветной каюте оказался не таким уж длинным — за пару минут они добрались до цели.

— Прошу, — матрос открыл дверь, и Данте вошел внутрь, кивнув:

— Я твой должник, парень.

— Нет, что вы, сэр! Это вам спасибо за все.

— Не понял… — Данте обернулся к двери, но та уже захлопнулась, приглушив своим грохотом удаляющиеся шаги матроса.

«Интересно, он это сказал искренне или нет?»

Решив долго не размышлять над этим вопросом, Данте оглядел полупустую каюту. Стол, кровать, в углу — дверь в душевую. Простенько и со вкусом. Кажется, подобные каюты назывались «третьим классом» в том, прежнем мире. Как бы там ни было, тут была кровать — большего и не надо. Ну, разве что узнать, куда запропастилась Кэт…

Судя по тишине, в каюте девушки не было. Либо бегает где-то по лайнеру, либо снова сидит с детишками. Паники вроде нигде нет, так что можно спокойно заняться своими делами. К примеру…

Данте сунул руку в карман — тюбик с краской приятно охладил ладонь. Парню было не впервой совершать этот процесс перекрашивания — вначале ему помогала Кэт, потом он и сам приноровился маскироваться под нормальных людей. Только вот истинная сущность все равно лезла наружу, особенно после самых жарких баталий и стычек с тварями.

Но Данте был упрям в своем желании хоть внешне оставаться человеком. Даже сейчас, после слов Бруно, ему хотелось вновь ощутить себя таким как все.

Вновь? Слушай, не еби себе мозг. Ты прекрасно знаешь, что НИКОГДА тебе не стать таким как все. Ты с самого рождения другой, и это не изменить. Смысл вообще тратить время на эту хуету? Все и так знают, кто ты на самом деле.

— Пошел ты, — глухо сказал Данте и направился в душевую. Двойник где-то в уголке его разума лишь презрительно хмыкнул и растворился в потоке ленивых бессвязных мыслей.

* * *

Господи, да что же это такое?!!

Эта мысль была единственной, что билась в голове Анны, пока она отмывалась в душе, пытаясь избавиться от этого проклятого запаха. Анна не могла понять, почему никто, кроме нее, не может ощутить этого струпного запаха. Только Данте смог учуять… и то вряд ли. Хотя его взгляд был очень подозрительным.

Женщина остервенело терла свое тело жесткой мочалкой так, что кожа уже покраснела. Но запах не уходил — казалось, он стал еще сильнее, от него мутилось в голове. Анна прислонилась спиной к стене, чтобы не упасть, и в тот же момент ее рука с мочалкой резко полоснула по другой руке.

Раздался легкий хлопок, и на грудь капнуло что-то теплое. Не вода из душевой лейки. Что-то вязкое.

Анна открыла глаза и посмотрела на руки. В ее горле застрял крик ужаса.

С левой руки, от локтя до запястья, свисал огромный пласт кожи. Мышцы покрывала студенистая серебристо-белая жидкость, от которой исходил голубоватый дымок. Запах мяты и гнили буквально шибанул в ноздри.

Больше Анна ничего не помнила — она бессильно сползла по стене в обморок. Последней мыслью, успевшей пронестись в ее голове, было: «Что за ебаная хрень?!»

* * *

Кэт открыла дверь каюты практически наугад — она сомневалась, что там кто-то есть, да и ей уже было все равно. По словам матросов, в баре окопалось несколько опьяневших пассажиров, и девушка рассудила, что Данте наверняка отдыхает именно там. На душе стало легче, и Кэт позволила дикой усталости завладеть телом.

Спать. Чем больше, тем лучше.

Она захлопнула дверь каюты и по привычке закрыла ее на замок. Огляделась, выискивая кровать — и замерла, прислушавшись.

В душевой текла вода.

Кэт осторожно сделала шаг вперед — вода прекратила шуметь. Пара шагов — и в дверном проеме показался Данте. Балахон он снял, оставшись в одних штанах, выданных ему медиками. С волос стекала вода, вычерчивая на плечах и груди сероватые дорожки.

Увидев Кэт, он недоуменно моргнул. Та лишь вздохнула:

— Ты плохо краску смыл.

— Разве? — Данте посмотрел на влажную руку, усеянную темными каплями. — Черт.

— Давай помогу.

— Забей, я сам, — он повернулся обратно в сторону душевой, но тут тонкие руки девушки обхватили его талию.

— Какого?..

— Ты совсем идиот? — тихо спросила Кэт, уткнувшись лицом в его влажную спину. — Сколько можно лезть на рожон? А если бы ты умер там, в море?

— А с чего бы я умер? — невпопад спросил Данте, но замолчал, услышав странные звуки. Руки на его талии задрожали.

— Кэт?..

Она не выдержала — разревелась как маленькая, прижавшись щекой к его спине.

Данте не в новинку было слушать женский плач. Но, в основном, он раньше касался истерик по поводу неудовлетворенности в постели или отказа продолжать какие-то там отношения после одной ночи.

А тут — другое. Потому что сейчас плакала Кэт, которая искренне переживала за него, и до этого вообще не показывала своих слез. Вернее, старалась не показывать — очень часто Данте просыпался среди ночи от ее тихих всхлипываний во сне. Реакция на такое поведение девушки у него была всегда одна и та же — он осторожно обнимал Кэт, надеясь, что она успокоится. А сейчас-то как быть, если она уже прижалась к нему, как маленький ребенок?

— Эй… — Данте медленно развернулся к ней, осторожно отведя руки девушки в стороны. — Кэт, не разводи сопли, ладно? Я этого не заслужил.

Она подняла голову, и Данте увидел ее лицо — заплаканное, с кругами под глазами, и бледными щеками, только-только начавшими покрываться румянцем от свежих слез. Сколько же она не спала нормально? Сутки, двое? В груди вновь кольнуло чувство жалости, но одновременно с этим душу согревала нежность. Какого черта?..

Не осознавая того, что делает, Данте взял лицо Кэт в ладони. Приблизил к нему свое, ощущая легкий ветерок от затаившегося дыхания. Накрыл губы Кэт своими — и замер, ощущая, как от ее тепла в сердце что-то окончательно рушится.

Поначалу Кэт растерялась. Она поняла, что таким незамысловатым образом Данте решил прекратить ее истерику, унять ту боль, что таилась в ней еще с приезда в Паству, когда он чуть не сыграл в ящик. Она искренне переживала за него — неразумного мальчишку, когда-то обозлившегося на весь мир, а теперь учившегося заново любить его. Но что-то подсказывало Кэт, что дело было не просто в ее переживаниях — иначе бы она не приняла этот поцелуй как должное, крепко обняв Данте.

Ну вот, успокоилась. Данте хотел сначала отпустить Кэт, но было уже поздно — ее тело прижалось к нему, передавая свое тепло и мягкость. Данте вдруг осознал, что за полгода ни разу ни с кем не трахался — с Кэт по понятной причине он не мог этого позволить, а девочки из клубов остались в той, прежней жизни. Стало понятно остервенение, с которым он убивал демонов в первые месяцы после закрытия врат Ада. А потом уже просто стало не до секса — слишком уж серьезные проблемы свалились на их с Кэт головы.

Но он не мог себе позволить просто взять и наброситься на ту, которая ему доверяла всем сердцем. Это было бы слишком жестоко — кроме того, Данте еще помнил историю детства Кэт, и не хотел, чтобы ей пришлось повторить тот печальный опыт.

Однако она и сама не спешила его отпускать — прервав поцелуй, Кэт прижалась лицом где-то между плечом и шеей. Теплые губы коснулись его кожи вместе с кончиком носа, и Данте ощутил, как тело прошибает знакомая дрожь, собираясь приятным комком в животе.

— Ведьмочка, — пробормотал он, скользя ладонями по спине Кэт. — Признавайся, что за зелье ты использовала перед тем, как прийти сюда?

Она невольно улыбнулась — уж что-что, а грубоватые шуточки у Данте не отнять. Это была одна из многих черт, делавших его человеком — настоящим, живым человеком, любившим жизнь, насколько бы погана она ни была. Стал бы он так бороться за место под солнцем, если бы не хотел жить? Вряд ли.

Ничего не ответив, Кэт подняла голову, чтобы посмотреть в глаза Данте. Но вышло не совсем так, как она хотела — губы скользнули по его теплой, влажной коже, ощутили мягкие удары пульса под ней и остановились на чуть колючей, едва заметной щетине. Приятное ощущение. Теплое, нежное и такое… родное.

— М? — он не понял, почему Кэт вдруг замерла. Все-таки странная она — то плачет в три ручья, то в себя уходит каждые пять секунд. Данте себя не считал слишком-то здоровым психически, но Кэт, несмотря на свои способности медиума, порой удивляла его своим поведением. И порой это начинало нервировать — как и сейчас.

Поначалу он хотел вновь поцеловать ее, чтобы немного привести в себя, но Кэт внезапно сама потянулась к нему, скользя щекой по его щетине. Он хотел побриться после того, как разберется со своей башкой, но, судя по всему, все ближайшие планы можно было выкидывать к чертям собачьим.

И пусть.

Кэт вздрогнула — Данте, как всегда, приступал к делу быстро и неожиданно. Поцелуй был жестким, глубоким и чувственным — Кэт ощущала, как его язык дразнит ее, вызывает навстречу, в то время как руки блуждают по ее телу, пытаясь нырнуть под свитер, ближе к теплой, желанной спине. Поначалу Кэт испугалась — все было слишком резко, грубо… и чертовски приятно, аж до мурашек. В конце концов, это же Данте — парень, который никогда не был таким уж нежным и внимательным к другим.

Кэт всегда чувствовала, что в ее отношении он не так жесток и груб, каким он был по отношению к окружающим. Она понимала это, но опасалась Данте — боялась оказаться для него брошенной, ненужной вещью. Но чем больше они проводили времени вместе, тем яснее Кэт понимала, что для Данте она совсем не вещь. Для него она была другом, близким человеком. Любимым человеком.

Любимым настолько, что Данте не мог даже выразить это. Ни в ласках, ни тем более в словах. Он обычно смеялся над рассуждениями о настоящей, крышесносной любви, считая это выдумками глупых и наивных подростков. Но сейчас Данте оказался как раз в такой ситуации, когда для любимого человека мог бы отдать все — даже свое сердце. Хотя нет, это будет лишним. В любом случае, ради Кэт он был готов на многое — собственно, ради нее Данте и решил встать на путь защитника человечества. Ради таких же сильных людей, как она.

Холодные капли воды падали с волос на плечи, заставляя Данте вздрагивать. Руки Кэт нежно касались лопаток, плеч, осторожно водили по контурам его шрама на спине — было чертовски приятно. Но мало.

Обняв девушку, Данте прервал поцелуй. Оба тяжело дышали, и он заметил, как расширились зрачки Кэт — из-за этого ее глаза казались больше и притягательнее. Действительно как у кошки.

— Что ты?.. — тихо спросила она, когда Данте аккуратно перенес ее в душевую. Включил теплую воду и шагнул под струи вместе с Кэт. Та фыркнула — капли воды попали в нос. Лицо при этом у нее выглядело забавно, и Данте не смог сдержать улыбки.

Руки все же проскользнули под ее свитер, успевший намокнуть под душем. От прикосновения к теплой, чуть ли не горячей коже сносило крышу — и Данте одним резким движением задрал свитер вверх, обнажив бледный и плоский живот. Кэт невольно вскинула руки, избавляясь от одежды. Майка улетела в угол вместе со свитером, и девушка осталась в одних джинсах – маленькая, стройная и хрупкая.

Она ощущала взгляд Данте, изучающий ее тело. Посмотрела ему в глаза — они казались задумчивыми, словно он был в каком-то трансе. Где-то в животе у Кэт начал скручиваться тугой комок, и ей захотелось избавиться от остальной одежды, прижаться к Данте всем телом, ощутить его тепло.

Тяжелые ладони накрыли плечи Кэт. Она не успела сообразить, что происходит — жесткие, теплые губы начали покрывать поцелуями ее шею. По спине побежали мурашки, ноги подкосились, и Кэт обняла Данте, чтобы не упасть. Вздох удивления сорвался с ее губ, и поцелуи стали еще более требовательными, жадными.

Данте показалось, что он вновь чувствует слабый аромат каких-то цветов, исходящий от кожи Кэт. Он продолжал целовать ее, приближаясь к ключицам — Кэт тяжело дышала, нежно лаская его спину одной рукой, а другой ерошила его волосы.

Обычно Данте бы не стал так затягивать с прелюдиями, но сейчас ему самому хотелось растянуть это удовольствие от прикосновений, необычных ощущений — в конце концов, от чувства безмятежности, с головой накрывшего его. Кроме того, ему было чертовски приятно то, что Кэт нравятся его ласки. Впервые в плане секса он хотел удовлетворить чужое желание, а не свое. Впервые он делал такое не ради того, чтобы забыть о мрачной реальности.

Кэт вздрогнула, когда его дыхание защекотало грудь. Она поняла, что будет дальше, и поначалу испугалась — но поцелуи были осторожными, порой еле чувствуемыми, отчего стали еще более приятными. Жар в животе стал нестерпимым, и Кэт подалась вперед. Данте все понял правильно — слегка усмехнувшись, он накрыл губами ее сосок.

Кэт подхватил мощный поток из новых ощущений. Жар в животе спустился ниже, отдаваясь каким-то тянущим, но приятным чувством, заставляющим тело выгибаться навстречу ласкам. Данте то осторожно облизывал ее сосок, то чуть прихватывал его зубами, раздразнивая, его руки обглаживали спину и ягодицы девушки, вызывая приятные мурашки. Кэт всхлипнула, уткнувшись лицом в его взлохмаченную макушку, тело подалось еще ближе, желая слиться с ним в одно целое.

— Не спеши… — пробормотал Данте, и от его теплого дыхания, щекотавшего твердый сосок, стало жарко. Джинсы намокли от струй теплой воды, молодых людей окутывал пар.

Она уже готова. Уже хочет его. Черт, да он сам не прочь прямо сейчас ворваться в нее, но это будет слишком подло и быстро для них обоих. А Данте не хотелось прерывать знакомство со столь привлекательным телом Кэт — и он оставил ее грудь в покое, начав покрывать поцелуями влажный живот.

Руки Кэт, в неистовом безумии блуждавшие по его телу, только раззадоривали — он провел языком по ее животу, совершив петлю вокруг пупка, и ощутил, как ее начинает сотрясать дрожь. Черт, да Кэт уже не просто теплая — она горячая, податливая, сходящая с ума. Хотелось одновременно плакать и смеяться, наслаждаясь ее стонами, полными восторга.

Данте завозился с застежкой ее джинсов, и тут ощутил прикосновение влажных ладоней. Поднял голову и понял, что в следующие несколько минут точно может спятить — зрачки Кэт расширились настолько, что глаза казались черными, полные губы были приоткрыты, намокшие темные волосы прилипли к ее щекам. Во взгляде Кэт читалась мольба, желание продлить этот странный и приятный момент нежности.

Данте ощутил, как ее пальцы скользят по лицу, касаясь давнего шрама на правой брови и соскальзывая со скулы к губам. Он поймал губами ее руку, нежно лаская языком кончики пальцев — Кэт прикрыла глаза от удовольствия и вздохнула. Ее свободная рука ласково гладила его по голове.

Никогда еще Данте не испытывал подобного. Ни грубости, ни скорости не было, но это почему-то не раздражало — наоборот, сейчас он чувствовал себя гораздо лучше. Быть может, потому, что раньше он трахался лишь для того, чтобы хоть ненадолго забыть обо всем «великолепии» окружающего мира, а сейчас ему просто хотелось близости, покоя и настоящей любви.

Руки все же расстегнули непослушную молнию — Кэт невольно повела бедрами, пытаясь избавиться от ненужной одежды. Она жаждала продолжения, хотела ощущать прикосновения всем телом. Кэт и подумать не могла, насколько такие ласки могут быть приятны.

— Данте… — вырвалось у нее, но его можно было и не звать — он вновь прижался щекой к ее животу, ощущая знакомый пряный запах. Те немногие здравые мысли, что оставались в голове, мгновенно улетучились, оставив место одному лишь желанию. Разведя ей ноги и коснувшись мягкой плоти, он почувствовал влажное тепло и, осторожно подхватив Кэт за бедра, поцеловал.

Она не смогла сдержать крика восторга — подалась навстречу губам Данте, забыв о том, что в любой момент может упасть. Но Данте крепко держал ее, в то время, как его теплые губы и влажный язык касались кожи, дразнили, выискивали источник того жара, что опалял все тело. Кэт ощущала желание обхватить плечи Данте ногами, лишь бы он был еще ближе — тело непроизвольно выгибалось навстречу его ласкам. Данте не заставил себя ждать — крепче сжав ее бедра, он нащупал языком вход в нее и проник внутрь.

Перед глазами вспыхнул яркий свет, и Кэт словно потерялась во времени. Она не осознавала, что делает — накрывший с головой восторг ослеплял, лишал рассудка, превращая ее в один сплошной чувствительный нерв. Каждое прикосновение Данте, каждый его поцелуй словно взрывали что-то внутри тела, распространяя под кожей безумную, чистую радость. Тело уже не слушалось – выгибалось и вздрагивало от каждой ласки. Кэт запрокинула голову, ловя губами воздух, задыхаясь от удовольствия, и струи воды отскакивали от ее шеи, ударяясь о грудь и плечи.

Данте невольно зарычал — тепло ее плоти снесло крышу окончательно и бесповоротно. Он был подобен зверю, припавшему к источнику посреди пустыни — жадно, грубо, ненасытно он ласкал ее, ощущая, как тело наполняет пьянящий восторг и нарастающее желание. Он был безумно рад, что Кэт испытывает то же самое, до боли сжав его плечи, вскрикивая от удовольствия, вскидывая бедра ему навстречу. Хотелось радовать ее и дальше, чтобы самому наслаждаться ее счастьем, и Данте осторожно обхватил губами небольшой влажный бугорок, пройдясь по нему языком. До его ушей донесся восторженный крик, и Данте продолжил ласкать, делая это как можно нежнее. Никаких мыслей не было — он словно растворился в небытии вместе с Кэт. Только приятная боль в паху заставила его вернуться в реальность, и он сменил язык на пальцы, поглаживая ее плоть.

— А-а-а!.. - в этот момент Кэт словно провалилась куда-то в темноту. Слепящий восторг сменился ярким взрывом, разнесшим по всему телу опьяняющее умиротворение. Тело сотрясла сладостная дрожь, легким не хватало воздуха. Руки хватались за пустоту, но, найдя знакомые теплые плечи Данте, сжали их, не желая отпускать. Дыхание сбилось, в горле пересохло. Душ продолжал барабанить по их телам, но Кэт уже не обращала на это внимания. Она уже ни о чем не думала.

Данте провел пальцами между ее ног и ощутил теплую влагу. Улыбнулся и прижался щекой к животу Кэт, продолжая наслаждаться ее теплым телом. Пусть немного отдохнет — скоро начнется второй раунд. Он рассеянно оглаживал ее поясницу, в то время как руки Кэт касались его плеч и лица. Данте чуть надавил на ее бедра, вынуждая Кэт встать рядом с ним на колени — она подчинилась, практически сразу бросившись целовать его — жадно, исступленно. Пальцы Кэт соскользнули с его плеч на спину, осторожно спускаясь к пояснице — Данте понял, что она хочет сделать. Обняв Кэт одной рукой, он спешно начал избавляться от мокрых брюк, облепивших ноги.

— Ты точно хочешь этого? — хрипло спросил он, когда ее губы скользнули по шее, задержавшись прямо над пульсирующей с бешеной скоростью веной. Вместо ответа Кэт скользнула рукой по его животу, остановившись у паха. Данте коротко вздохнул и подался вперед, мельком успев подумать «Что-то будет…»

Это «что-то» наступило практически мгновенно — он вздрогнул, ощутив неуверенные теплые пальцы у самого основания члена. Они поглаживали, ощупывали, изучали, пока Кэт скользила щекой по его груди. Данте запоздало понял, что она зеркально повторяет все его ласки и довольно рыкнул, ощутив, как ее губы целуют его соски.

— Я же не ты, — прошептал он, гладя Кэт по голове. — Делай то, что хочешь делать, а не бери пример с меня.

Она вопросительно взглянула на него, и Данте показалось, что глаза Кэт блеснули неестественным огнем. Ну точно ведьма. Так и есть — понимающе улыбнувшись, девушка спустилась к его животу, повторяя губами тот же путь, который только что прошли ее пальцы. Данте запрокинул голову и судорожно вздохнул — ему адски захотелось ощутить ее влажный, теплый язычок, ласкающий его член, захотелось войти в ее рот — маленький, тесный. Черт…

По головке прошлось что-то влажное — быстро, практически незаметно. Затем еще раз, словно Кэт пробовала его на вкус, неуверенная в правильности своих действий. Ничего такого страшного она не ощутила — та же теплая, чувствительная плоть, вызывавшая не отвращение, а нежность и желание. Да, желание. Кэт осознала, насколько сильно она жаждет Данте, и почему-то эта мысль не пугала ее. Все было нормально. И то, что она сейчас будет делать, тоже нормально.

Она осторожно коснулась губами головки — в голове вдруг пронеслась мысль, что Данте не выдержит и рванется вперед, заставляя Кэт задыхаться. Но ему стоило отдать должное — Данте лишь зажмурился от удовольствия и обхватил ее голову ладонями, ожидая. Кэт продолжила — осторожно обняв его бедра, она обхватила губами головку члена так же нежно, как недавно Данте ласкал ее грудь. Пальцы Кэт ощутили дрожь, пробежавшую по его телу.

— Черт… — донесся до ушей срывающийся голос Данте, и его пальцы сильнее сжали ее волосы. Ему нравилось, что она делает, и это радовало Кэт. Более того — ей и самой хотелось подарить ему все те ощущения, что так недавно испытала она сама.

Данте сходил с ума. Вроде бы не впервой ему было ощущать, как женский язык изучает его член, облизывает его, а губы, обхватив головку, сжимаются все сильнее, заставляя вскидывать бедра, передавая приятное ощущение тесноты. Но сейчас было что-то другое — более невероятное, чем просто ласки. Грудь разрывало от обуревающих его чувств, мысли метались, словно вспугнутые птицы, пальцы судорожно сжимали мокрые волосы Кэт, продолжавшей буквально пытать его своими неумелыми, но искренними ласками. Нет, нет, нельзя так. Нельзя вот так, черт…

— Нет… — прохрипел Данте, чем заставил Кэт остановиться. Мягко отстранив ее, он вновь посмотрел в глаза девушки и выдохнул:

— Ты хоть понимаешь, насколько ты классная?

Кэт не смогла ответить — этот вопрос был слишком неожиданным после всего произошедшего. Впрочем, в случае Данте это было неудивительно — он частенько сбивал ее с толку. Но почему он вдруг остановил ее, если ему так нравилось то, что делала Кэт?

Данте молча обнял ее, прижался на несколько секунд щекой к ее щеке — и поднял, словно пушинку. Душ он так и не выключил — просто захлопнул дверь, выйдя в каюту и уложив Кэт на кровать. Сам же улегся сверху, и девушка не протестовала — наоборот, была готова принять тяжесть его тела.

Какой же он теплый… Нет, даже горячий. Кэт не разжимала объятий, продолжая касаться спины, плеч, груди, ощущая, как его жар передается ей и эхом отдается во вновь скрутившемся комке в животе. Данте в долгу не оставался — его ладонь скользила по ее телу, чуть касаясь грудей, лона и бедер. Его губы коснулись ее уха, и по телу Кэт вновь пробежала дрожь, когда Данте чуть прикусил мочку и тут же нежно поцеловал ее. Кэт выгнула спину, прижимаясь к нему всем телом, чувствуя, как сбивается дыхание.

— Ну же… — прошептала она, раздвигая ноги, приглашая. Данте поднял на нее взгляд, и она покрылась мурашками — все же глаза у него были очень красивые. И смотрели с невероятной нежностью. Никогда еще Кэт не видела подобного. Никто до этого так на нее не смотрел.

Такая хрупкая — и в то же время сильная. Чудесная девушка — его спасительница. Его любимая.

Больше Данте не мог сдерживаться — вновь накрыв ее губы поцелуем, он медленно вошел и глухо застонал, ощутив долгожданное тепло тела Кэт. Та вздрогнула — боль была резкой, но практически мгновенно прекратившейся. Она не ожидала, что это может быть так… хорошо.

Восторженно вздохнув, Кэт обхватила ногами бедра Данте, прижимаясь к нему еще теснее. Он некоторое время не двигался, позволяя ей привыкнуть — а заодно и сам наслаждался ее внутренним жаром, прошивающим все тело вспышками удовольствия.

В конце концов, Кэт сама подалась вперед, выгибая спину. Оба взяли медленный ритм, познавая друг друга, впитывая приятные ощущения от близости. Словно на этот момент они стали единым организмом, понимая друг друга с одного жеста, касания, взгляда. Тело Кэт содрогалось от и поцелуев, которыми Данте покрывал ее шею и плечи. Он и сам вздрагивал от прикосновений ее пальцев, ласкающих спину, повторяя узор его татуировки. Руки Кэт, скользнули по лопаткам и спустились на поясницу, оглаживая бедра — по телу пробежала дрожь, заставив Данте судорожно вздохнуть и ускорить ритм. Кэт крепче обхватила его ногами и закусила губу, чтобы не закричать от удовольствия.

Ее податливое тело двигалось вместе с его телом, и Данте сам не понял, когда умудрился перекатиться на спину. Кэт оказалась сверху — ее подсохшие волосы закрывали лицо, но глаза девушки горели каким-то мистическим огнем.

— Ведьма… — прохрипел Данте, скользя ладонями по ее бокам. Кэт что-то пробормотала и подалась вперед — Данте ощутил приятную боль в паху. Девушка медленно отступила, чтобы вновь двинуться ближе — это сводило с ума, опьяняло не хуже виски. Данте прикрыл глаза, вовлекаясь в ее ритм, двигая бедрами в такт. Комок в животе скручивался все сильнее, отдаваясь приятной болью, но Данте был готов терпеть ее сколько угодно. Хоть вечность.

Бедра Кэт стали двигаться быстрее. Она прикрыла глаза, и по ее щеке пробежала вниз струйка пота. Скользнув по подбородку, она капнула на грудь девушки и, скатившись к соску, замерла. Данте, наклонив к себе Кэт, подобрал каплю языком, облизав сосок по спирали. Кэт застонала, прижавшись к нему и задрожав. Ощущая, как влажное тепло обволакивает его, Данте опрокинул Кэт на спину и, толкнувшись еще несколько раз, кончил сам — вздрагивая, шепча что-то невразумительное, зарывшись лицом в ее волосы. Взрыв удовольствия, на мгновение ослепивший его, в одно мгновение уничтожил какие-либо мысли, оставив после себя удовлетворение и безмятежность.

Кэт ощущала что-то теплое, заполняющее ее изнутри, но восторг был слишком силен, чтобы заострять на этом внимание. Ее больше волновал Данте, отчаянно прижавшийся к ней, говоривший что-то непонятное, опаляя своим теплым дыханием щеку. Она погладила его по голове — дрожь прекратилась, но Данте продолжал что-то бормотать. Кэт попыталась прислушаться к его словам — в следующую секунду внутри что-то сорвалось и рухнуло куда-то в бездну, оставив Кэт в полной растерянности.

— Что ты сказал?..

Данте отреагировал не сразу — замолчал на некоторое время, оглаживая ее тело. Затем поднял голову и хрипло спросил:

— А?

— Ты говорил сейчас. Можешь повторить?

— Говорил? — На его лице возникла растерянность, и Кэт еле сдержала смешок — Данте сейчас выглядел необычайно забавно.

Он не помнил, что сейчас бормотал — слишком сильно было то ощущение счастья и блаженства, которое накрыло его с головой какие-то пару минут назад. Но признаваться в этом было бы глупо - да и зачем? Они рядом друг с другом, они счастливы, и в кои-то веки могут расслабиться и забыть обо всем.

Но Данте не мог промолчать, видя взгляд Кэт, полный надежды, восторга и неги. Видимо, придется сознаться в том, что он думал, что чувствовал за эти полгода, метаясь по всей стране вместе с ней. Хотя неужели это так неочевидно?

«А, к дьяволу все это».

Данте протянул руку к лицу Кэт, убирая с глаз непослушные пряди. В очередной раз отметил, насколько она красива — особенно глаза. Большие, притягательные, ведьмины глаза.

— Я люблю тебя, — вырвалось у него.

Кэт вновь ощутила, как внутри что-то срывается в бездну. Но это было приятно. Она верила ему, знала, что Данте не врет. Он никогда не врал — за это, и не только за это она любила его. Любила так сильно, что не могла даже выразить этого словами.

Впрочем, этого и не требовалось — Данте осторожно прижал ее к себе и поцеловал в макушку, словно ребенка. Кэт с готовностью уткнулась лицом в его плечо, позволив себе забыть обо всем остальном. Кроме них двоих, больше не существовало никого.

Засыпая, Кэт ощутила теплые капли, скользнувшие по ее щеке. Слезы.

Его слезы.

Слезы радости.

* * *

Хелен проснулась от легкого стука. Быстро огляделась — Сол и Селена спали в соседней кровати, прижавшись друг к другу. Явно шумели не они.

Может, в соседней каюте?

Стук повторился, и бывшая медсестра поняла, что кто-то стучит в дверь. Быстро накинув пуловер, она неслышно прошлепала к двери и открыла ее. В коридоре никого не было — только сквозняк гулял по стенам. Хелен поежилась — и тут чей-то приглушенный голос позвал ее из конца коридора.

— Кто здесь? — негромко спросила она, делая неуверенный шаг вперед. И тут сознание словно застыло, ощущая, как внутренние органы словно заливает льдом.

Больше Хелен ничего не чувствовала. Ее тело двигалось само по себе, словно чья-то марионетка. Медсестра прошлепала к лестнице, ведущей на верхнюю палубу.

Близился рассвет. Вдалеке виднелись очертания суши — «Ноах» приближался к Гибралтарскому проливу. Но Хелен не было до этого никакого дела — она неуверенным шагом приближалась к бортику палубы. Пересохшие губы раскрылись, и она прохрипела изменившимся грудным голосом:

— Спасибо… за детей.

И спрыгнула с лайнера. Воды океана поглотили тело Хелен, но не выпустили его обратно. Еле заметный голубоватый дымок клубился на том месте, где она погрузилась в воду. Скрутившись в спираль, дым молниеносно скользнул прямо сквозь борт «Ноаха», возвращаясь к своей новой хозяйке, по-прежнему сидевшей в душевой, без сознания.

Когда Анна пришла в себя, запах исчез. Но кожа сползала теперь не только с ее руки, но и со всего тела. Мощной струи душа оказалось достаточно, чтобы смыть все лоскуты плоти. Боли Анна не чувствовала — лишь страх перед осознанием того, ЧЕМ она стала.

Зеркало, показавшее бледное, без каких-либо шрамов лицо с расширившимися черными глазами, подтвердило ее опасения. Вопль ужаса сорвался с губ, разнесясь по всей палубе.

Дата добавления: 2015-07-15