Глава 36. Лучший подарок - прощение

Нахуй спасение человечества. Нахуй весь этот город. Нахуй вообще все!

Данте спешно уходил от собора Святого Петра, позволяя ночному ветру охладить лицо и шею. Но в душе все горело огнем ненависти: все, все, что он делал, все, ради чего он боролся, оказалось пустышкой. Никому не нужным хламом.

«Людей надо защищать от самих себя», — пронесся в голове голос столь любимого братца.

«Люди сами решают, что им делать», — вторил ему голос Финеаса.

«У людей была свобода, и что они с ней делали? Сражались, убивали, голодали», — голос Мундуса бил по сердцу, словно молот по наковальне.

Данте застонал и схватился за голову. Черт, почему все так сложно? Все те люди и демоны, которые говорили ему о человеческой свободе, были правы — всякий по-своему. Но ему-то как быть? Он считал, что людям необходима свобода от тиранов, ублюдков, решивших жить за чужой счет.

Да ты сам тиран, приятель. Включи мозги — ты начал решать судьбу людей сам, без их ведома. Мир под твоей защитой, ага. Тебя кто-то просил его защищать? Ты сам это решил, для себя, признай это.

Парень не выдержал и пнул ближайший мусорный бак. Хотелось кричать — точнее, орать, круша все на своем пути, впадая в животное забвение, когда нет никого и ничего, кроме тебя и объекта твоей ненависти.

Впереди маячила какая-то машина. Данте не стал сдерживаться — на полной скорости побежал к ней, на ходу вызывая Ребеллион. Тяжелое лезвие рассекло стальную обшивку с такой легкостью, словно это был лист бумаги.

Дальше парень ничего не помнил — он с наслаждением кромсал и рубил ни в чем не повинные машины, смеясь и плача одновременно. К черту то, что его может кто-то увидеть. Он — чудовище, неспособное помочь людям, и пусть все это знают.

Неожиданно Данте ощутил, как кто-то схватил его за загривок. Резко развернувшись, он рубанул мечом, но лезвие оказалось перехвачено крепкой мужской ладонью. Непонимающий взгляд Данте встретился с сощуренными глазами Бруно.

— Развлекаешься, пацан? — спросил мужчина и, прежде чем Данте успел что-то ответить, наградил его мощным хуком справа.

Парня отбросило к стене и впечатало в каменную кладку, а меч со звоном улетел куда-то прочь. Животный экстаз от разрушений улетучился в мгновение ока, оставив непонимание и боль где-то в районе спины.

— Какого?.. — хрипло спросил он, увидев, как с ладони Бруно капает кровь. Лицо мужчины было неожиданно грозным, а в одной из разрушенных машин Данте с трудом узнал трейлер, в котором не так давно путешествовал.

— Такого, — сказал Бруно.

Когда он успел оказаться рядом, Данте так и не понял. Но вкус крови, возникший во рту после очередного удара кулаком в челюсть, дал ему понять, что Бруно все-таки не так прост. Мужчина замахнулся для нового удара, и Данте поспешил вскинуть руку, защищаясь — на то, чтобы нанести ответную атаку, у него не было ни сил, ни времени. В голове мутило, тело не слушалось — поднятая перед лицом рука не смогла защитить Данте от очередного удара.

Бруно не бил в полную силу — парнишка все же такого не заслуживал. Но за трейлер ему придется ответить, как мужчине. Однако Бруно беспокоило состояние Данте на тот момент, когда он только обнаружил его — безудержного, яростного зверя, готового уничтожить все на своем пути.

И этот зверь не спешил успокаиваться — кулак Бруно оказался перехвачен. Мужчина попытался вырвать его, но Данте, наградив противника звериной усмешкой, лишь усилил хватку, отправив в его живот свой кулак. Бруно кашлянул кровью, ощущая, как внутренности разрываются от мощи удара.

— Да ты обнаглел, дружок… — прохрипел он, но Данте не позволил ему сделать ответную атаку — взревев, он попросту отшвырнул Бруно к обломкам трейлера. Мужчина с трудом встал на колени, сплевывая кровь — на бедре зашуршал обрез. Придется воспользоваться крайними мерами.

Данте прыгнул вперед, и его кулак объяло пламенем, превращающимся в каменный панцирь. Но он оказался разбит выстрелом из обреза, совершенным неким странным существом. Парень приземлился, не веря своим глазам, видящим гротескную фигуру в алых доспехах. Этим он допустил ошибку — фигура не стала долго церемониться и очередным апперкотом отправила его в нокаут.

Когда тело Данте пропахало собой снег до самого фонарного столба, фигура превратилась в побитого мужчину, вытирающего кровь с губ тыльной стороной руки. Поморщившись, он вздохнул и подошел к бесчувственному телу парня. С легкостью подняв его, Бруно осторожно опустил Данте на ближайшую скамейку и осмотрел. Пожалуй, он перестарался — лицо парня представляло собой сплошной синяк, губы разбиты в кровь, даже на груди намечаются желтые пятна.

— Да уж, я и сам что-то сорвался, — пробормотал мужчина, доставая из внутреннего кармана небольшую баночку, которую ему успела отдать Кэт. Благодарность за помощь, которую ему на себе уже не получится проверить.

Бруно подцепил пальцами вязкую темно-серую пасту и начал покрывать ею лицо Данте. Тот неожиданно застонал и попытался встать, но рука мужчины грубо сжала его плечо:

— Сиди-ка тихо, а то испачкаешь меня.

— Что… за нафиг? — прохрипел парень, пытаясь открыть глаза. Не получалось — они заплыли настолько, что веки было невозможно поднять. Данте никак не мог вспомнить, кто его так здорово отделал, но постепенно к нему начали возвращаться воспоминания о произошедшем в соборе… и тем, что было после.

— Ты вообще что за зверь? — тихо спросил он, не находя сил даже для того, чтобы отстранить руку Бруно. Тот продолжал наносить на лицо парня вонючую смесь:

— Скажем так — мы одного поля ягоды, приятель. А теперь расскажи-ка, с чего ты вдруг сорвался? Есть проблемы?

Данте молчал, раздумывая о том, что стоит рассказать этому типу. Его мозг начал восстанавливать все события сегодняшнего дня, пытаясь проанализировать произошедшее. И чем больше Данте размышлял обо всем этом, тем тяжелее было чувство вины перед всеми теми людьми, которым пришлось быть свидетелями той идиотской сцены в соборе.

— Можешь рассказывать все, — сказал Бруно, закрывая баночку. — Не переживай — я буду нем, как могила.

Несмотря на не слишком приятный аромат, смесь на лице приятно охлаждала щеки и лоб, прочищая мысли. Кэт была в своем репертуаре — зелья у нее всегда были полезными, но их запах оставлял желать лучшего.

Откинувшись на спинку скамейки, Данте рассказал обо всем, что произошло в соборе. Чем больше он говорил, тем больше хмурился Бруно. Когда парень закончил, мужчина ничего не говорил довольно долго, подняв голову и наблюдая за рассыпавшимися по зимнему небу звездами.

— Дурак ты, Данте, — заявил наконец он. Парень в ответ лишь пожал плечами. — Выходит, ты встал на защиту людей просто из-за того, что хотел как-то выделиться?

— Нет.

— А вот это правильно. Но почему ты не можешь позволить людям сражаться за себя?

— С помощью детей? Не слишком ли жестоко?

— Кто бы говорил о жестокости… Как я понимаю, ты и сам взялся за оружие еще в нежном возрасте, верно? Не думаю, что люди в этом городе настолько глупы, что просто кинут детей на поле боя, не помогая им.

— А я в этом более чем уверен, — Данте попытался усмехнуться, но левая щека буквально горела от боли, и ему удалось лишь скривиться.

— То есть, для тебя люди, которые дали защиту всем тем, кто пострадал от демонов — зло? Странное у тебя мышление, — сказал Бруно.

Парень ничего не сказал — на душе стало еще поганее, чем прежде. Он хотел помочь, но вместо этого лишь делал все только хуже. И это уже не в первый раз.

— Не кисни, приятель, — на плечо Данте легла тяжелая ладонь. — Все совершают ошибки. Только не все их признают. Скажем, демоны этого не умеют и не хотят. А ты признаешь, пусть и себе в ущерб.

Бруно замолчал, увидев, как начавшие заплывать глаза парня смотрят на него — две узкие щелки, которые медленно, но верно раскрывались благодаря исцеляющему зелью. Тяжело ему придется, если он продолжит идти выбранным путем дальше. Но Бруно был уверен — Данте сумеет понять, ради чего стоит бороться. Нужно лишь подсказать ему правильное направление, пока не слишком поздно.

— Я тебе вот что скажу, — начал он. — Бывают хорошие люди, бывают плохие. И тех, и других очень много, и не каждого ты сможешь спасти или покарать. Но я бы хотел, чтобы ты одно запомнил — эта земля создана для всех, кто здесь живет, и каждый из них имеет право выбора. Если только его выбор не несет в жертву чужие жизни, не готовые к этому.

Данте невесело усмехнулся, сплевывая кровь:

— Намекаешь на то, что я тут незваный гость?

— Намекаю на то, чтобы ты не так часто порол горячку, пацан, — пояснил Бруно. — Понятия не имею, что это там за Святой престол, но лучше лишний раз их не трогать. Не знаю, как ты, а мне неохота покидать этот городок. К тому же, после того, что ты сделал с моим трейлером, мне придется искать себе крышу над головой. Не самое приятное занятие на Рождественскую ночь, как ты думаешь?

— Приходи к нам.

— К вам?

Данте понял, что он только что сказал — та квартира, где последние две недели он жил как человек, стала ему практически родным домом. И, несмотря на отвратительное самочувствие, ему очень хотелось вернуться туда.

— Ну тогда показывай, где ваши пенаты, — Бруно встал со скамейки и отряхнулся: — И лучше побыстрее, пока мы не превратились в снеговиков.

* * *

— И все же, эти методы слишком неразумны, брат Джозеф, — епископ Клавдий сложил руки за спиной и нервными шагами ходил из угла в угол. — Я по-прежнему настаиваю на том, что Пастве лучше дать добровольное согласие на участие в операциях.

— Ваше Преосвященство, как вы не можете понять? — всплеснул руками его собеседник — второй мужчина в униформе, сопровождавший Преподобного в соборе. — Может, вы не видите ситуации целиком, но я вижу. Нью-Ватикан скоро погрязнет в бунтах! Люди требуют больше еды и теплых домов, которых на всех и так не хватает, нужно много лекарств… Мы были слишком беспечны, когда начали воссоздавать город, бездумно тратя ресурсы.

— Вы правы. Но сделанного не воротишь.

— Не спорю, Ваше Преосвященство. Так или иначе, нам необходимо пополнить ресурсы страны и расширить территорию, пока не случилось непоправимое. Никто ведь не пойдет на сокращение населения, вы согласны?

— Мы не можем никому позволить покинуть Нью-Ватикан, брат Джозеф. Риск слишком велик.

— Думаю, что нет, — прошепелявили со стороны двери. Епископ и военный обернулись и увидели в дверном проеме брата Грегори. Его скула распухла, затрудняя речь мужчины, но он по-прежнему был подтянут и строг.

— Наши братья были довольно глупы, пытаясь помешать нефилиму защищать Паству, — сказал брат Грегори, нарочито растягивая слова, чтобы остальные его поняли. — Хотя, я не виню их — они не знали, что мы все же сумели отвоевать Старый Ватикан у людей и демонов.

— Как вы считаете, никто ничего не заподозрит? — спросил брат Джозеф.

— Сомневаюсь. Нефилим мог бы нас раскрыть, но его что-то отвлекло. Я предполагаю, что это была одна из наших слуг.

— Женщина, которая сбежала из Лимбо-сити? — уточнил епископ.

— Именно, — кивнул брат Грегори и потер опухшую скулу: — Но я пришел сюда по другому вопросу, братья. Недавно произошло нападение у западной границы Нью-Ватикана. Это были демоны, возглавляемые одним из губернаторов Ада.

— А как же второй нефилим? Где он?

— Неизвестно, Ваше Преосвященство.

— Плохо. Он может быть нашей главной проблемой, так как демоны подчиняются именно ему.

— Мы можем противопоставить ему его брата?

— Думаете, этот ненормальный пойдет на такое? — хмыкнул брат Грегори, морщась от боли. — Он скорее пойдет защищать людей, чем встанет во главе наших братьев! И потом, кто позволит сыну предательницы занять место Создателя, которого мы до сих пор не вернули в этот мир?

Воцарилось молчание, прерываемое лишь треском поленьев в камине. Епископ замер у окна, наблюдая за ночной панорамой Старого Ватикана.

— Мы не можем позволить себя раскрыть, — сказал он. — Если мы начнем открывать Башню прямо сейчас, все может пойти прахом, особенно после сегодняшней мессы. Людей необходимо объединить перед общим врагом, а уже тогда мы можем направить их в Вавилон.

— То есть… — брат Джозеф приподнял бровь.

— Нужно сагитировать людей самим нападать на демонов. Так мы убьем нескольких зайцев — расширим территорию Нью-Ватикана и отвлечем людей от наших планов. Но нужно делать это как можно мягче, чтобы не вышло такого же результата, как сегодня, — епископ повернулся к военным, и его глаза сверкнули голубым огнем: — Вы поняли меня, братья?

Мужчины в ответ лишь кивнули. Епископ вновь обернулся к окну, когда брат Грегори окликнул его:

— Ваше Преосвященство, а как быть с нефилимом?

— Не думаю, что он окажет нам проблемы, если мы не предоставим ему повода. Меня больше беспокоит тот, кто носит имя Эммериха Доусона.

— Вы имеете в виду этого слепого демона?

— Да. Я предполагаю, что он знает больше, чем говорит. К тому же, он является представителем враждебной нам расы.

— Вы предлагаете убить его?

Епископ мягко улыбнулся:

— Думаю, на данный момент это необязательно. Но я бы с ним о многом побеседовал…

Брат Грегори и брат Джозеф молча развернулись и покинули комнату Преподобного.

* * *

Кэт открыла дверь прежде, чем кто-либо из мужчин успел постучаться. Распахнув ее, девушка удивленно моргнула, увидев Бруно и стоявшего поодаль Данте с еле заметными ссадинами на лице.

— Как и обещал, я пришел к вам на чай, — улыбнулся Бруно и отошел в сторону: — И еще я привел вам одного блудного парня.

— Заходи уже, — пробурчал Данте, проталкивая мужчину вперед. Тот аккуратно прошел мимо Кэт и тут же направился на кухню, оставив молодых людей наедине. Воцарилась тишина, которую никто из них двоих не мог нарушить — они не знали, что сказать друг другу.

Наконец, Данте не выдержал. Глубоко вздохнув, он пробормотал:

— Прости.

Кэт молчала, обхватив себя руками и опустив голову. Парню хотелось обнять ее или хотя бы дружески похлопать по плечу, но он опасался лишний раз напугать девушку. Неожиданно приятный запах защекотал ноздри.

— Чувствуешь? — Данте невольно принюхался, пытаясь определить источник запаха. — Пахнет чем-то вкусным.

— Это ужин, — пояснила Кэт. — И печенье. Все-таки сегодня Рождество…

— А я, оказывается, вовремя, — он улыбнулся и шагнул вперед, но девушка преградила ему дорогу:

— Ты куда?

— Вообще-то, я хочу есть. Честно.

— Вообще-то, ты плохо себя вел сегодня, — нахмурилась Кэт. — А непослушным детям Санта вместо подарков приносит только угли.

— Слушай, это ни хрена не смешно, — буркнул Данте, и тут его взгляд заметил плутовские огоньки в глазах Кэт. Она вела себя как обычно, что неожиданно насторожило его. Данте ожидал чего угодно — истерики, пощечины, хотя бы гневной речи в свой адрес. Но то, что происходило сейчас, не поддавалось логике.

Тонкие девичьи руки мягко обняли его, утешая и успокаивая. Данте замер, чувствуя, как спадает напряжение от осторожных прикосновений.

— Я ни в чем тебя не обвиняю, — тихо сказала Кэт. — Никто тебя не обвиняет. Но все же… ты был слишком резок.

— Я знаю.

— После того, как ты ушел, я попыталась поговорить с Финеасом. Знаешь, он рассказал мне кое-что интересное… насчет происхождения нефилимов.

— Извини, но я послушаю все это только после ужина, — Данте осторожно отвел ее руки и улыбнулся: — Так что сегодня на столе, мамочка?

Кэт невольно улыбнулась в ответ. Она понятия не имела, как у него получается приободрить ее одной фразой или жестом. Но теперь, после долгих месяцев совместной жизни, девушка понимала, насколько Данте порой приходится тяжело скрывать свою боль под маской грубости или насмешки. Сейчас был как раз именно такой случай — она видела, что парень чувствует свою вину за произошедшее, и не может найти себе места.

И поэтому Кэт решила помочь ему, как всегда помогала — взяв Данте за руку, она повела его на кухню, где уже расположился Бруно. Сол и Селена с восторженными воплями играли с патронами, которые мужчина извлек из мешка со своего пояса.

— Так, убираем все игрушки со стола! Пора есть! — скомандовала девушка, подталкивая Данте вперед: — Иди, вымой руки.

— Слушаюсь, мэм, — с ухмылкой козырнул он, чувствуя, как на душе становится легче.

* * *

Она так и не осмелилась подойти к ним.

Анна вернулась в свою комнату, с удовлетворением отметив, что ее пьянчуга-сосед отсутствует. Закрывшись на все замки, женщина сжалась в углу комнаты и закрыла голову руками.

После всего того, что она увидела в Соборе, желание подойти и обнять собственных детей рассеялось как дым. Яростное поведение Данте напомнило Анне то жуткое видение, которое она впервые увидела еще на «Ноахе». Оно преследовало ее в отражениях от стекол машин, зеркалах и окнах, пугая своей неестественной бледностью, серыми венами, вздувшимися под кожей, и странным блеском в покрасневших глазах.

— Что же я теперь такое… — бормотала Анна, раскачиваясь. — Чем я стала, Господи…

Вопрос был риторическим — она прекрасно понимала, во что превратилась. Но остатки разума отказывались принимать это как данность, лишь погружая женщину все глубже в пучины отчаяния и нарастающего безумия.

Она — не человек. У нее больше нет семьи. Она стала такой же, как ее муж. Но…

Женщина прекратила раскачиваться.

Если Эйб стал ангелом, и Анна последовала его примеру… можно ли сделать то же самое с детьми? Анна теперь знала рецепт создания ангелов — заветный пузырек с «Шанти» все еще оставался при ней.

Его содержимого как раз должно хватить на обоих детей. И тогда они снова смогут стать семьей.

Улыбнувшись собственным мыслям, Анна встала и покинула комнату, вновь окунувшись в ночной воздух Старого Ватикана. Предстояло самое сложное — как можно быстрее найти Сола и Селену.

А для этого стоит сделать то, чего Анна никогда не делала раньше — воспользоваться своими способностями медиума.

А еще проще — попытаться позвать детей.

* * *

— Ты вроде обещала что-то там рассказать.

— Я помню. Не верти головой, ладно? — Кэт поудобнее перехватила ножницы и принялась за дело: — Помнишь, Финеас говорил о том, что нефилимы научили людей способности к перерождению?

— Ага. И тем самым создали лишние тысячи ангелов и демонов.

— Не в этом дело. Перерождение — это не магия, не то, чему можно так легко обучить кого угодно.

— Хочешь сказать, что люди способны на большее? — Данте попытался повернуться, но ладонь девушки крепко сжала его затылок, не позволяя парню сделать ни одного движения:

— По крайней мере, так утверждает Финеас. Я сама не поверила в это, но он рассказал мне еще кое-что… У него есть теория, что самые древние ангелы и демоны произошли… от людей.

Воцарилось молчание, и Данте удивленно пробормотал:

— Что?..

— Согласна, это звучит очень странно, — кивнула Кэт. — Но это лишь теория, которая не слишком-то обоснована. Мундус захватил власть еще до начала истории человечества, так что люди никак не могут быть предками демонов.

— Про захват тебе Вергилий рассказал? Честно говоря, после всего случившегося, я ему не слишком-то верю.

— Так было написано в книгах. Хотя и книги могут лгать. Но главное не это… — Кэт замолчала, убирая упавшие на лицо волосы за ухо. Ей очень хотелось спать, но девушка твердо решила закончить все дела, чтобы лечь с чистой совестью. Кроме того, ее саму заинтриговал рассказ слепого демона.

— Люди действительно не знают, на что они способны, — сказала она, продолжая работать ножницами. — Если они могут перерождаться в существ, которые могущественнее них самих, то какой силой могли бы обладать люди, раскрыв себя полностью?

— Думаю, что этого лучше не знать. Тогда от мира вообще ни хрена не останется.

— Получается, что люди по своему могуществу могли быть равны демонам. Или нефилимам…

— Притормози! Не слишком ли это круто?

— Зато это многое объясняет! Помнишь ангела, дочь которого мы спасли? Он остался на земле не только потому, что боялся — он любил. Любил человеческую женщину, а для ангелов, как я понимаю, это было табу. Как и для демонов, наверное.

— И?

— Людей боялись. Возможно, когда-то Мундуса могли свергнуть не только нефилимы, но и сами люди, будь у них такая возможность. Или же… — Кэт вновь замолчала, раздумывая.

— Или что? — спросил Данте, хотя в его голове уже мелькнула идея — безумная настолько, что он сам в нее не мог поверить. Не ожидая ответа девушки, он все же высказался:

— А могли люди быть предками нефилимов?

Девушка молчала. Вся эта история с другими расами была для нее слишком запутанной — она понимала, что не может утверждать что-либо наверняка, не будучи уверенной в своих мыслях. Но ведь не просто так демоны решили использовать людей в качестве своей пищи, да и ангелы от них не отставали. Идея, предложенная Данте, могла быть самым подходящим объяснением связи людей и нефилимов, но все же была слишком невероятна, чтобы быть истиной в последней инстанции.

— Может и могли, — неуверенно сказала она. — Но тогда ангелы слишком рискуют, пытаясь использовать их для открытия Вавилонской Башни.

— Они же считают себя чертовски умными, — Данте пожал плечами, и Кэт недовольно шикнула на него, еле успев убрать ножницы подальше. — Для ангелов люди ведь просто мясо, как и для демонов, разве нет?

— Так и есть. Но я думаю, что людям все же необходимо понять, насколько они сильны. Многие до сих пор боятся того, что происходит вокруг, они не уверены в завтрашнем дне. А все потому, что они считают себя очень слабыми после всего того, что они узнали о демонах.

Ножницы продолжали мерно щелкать, что усыпляло внимание Данте. Но последние слова девушки не прошли мимо его ушей — он прекрасно все понял. Но как быть дальше, абсолютно не знал. Не проповедовать же всем подряд, что они могут надрать задницы демонам и ангелам? Хотя, если вспомнить рвение солдат, всучивающим Пастве оружие для борьбы с демонами, люди все же начали осознавать, на что они способны.

— Надо бы мне еще разок поболтать с Финеасом, — пробормотал парень. — Не знаешь, где его можно найти?

— Понятия не имею. После того, как ты ушел, его зачем-то задержал епископ. Они отправились в Римскую Курию.

— Да? Хреново дело тогда…

— Почему? Ты все еще им не доверяешь?

— По-моему, мы оба знаем, насколько чревато бывает лишнее доверие, верно? А если мои подозрения верны, то наш слепой приятель может вляпаться по самый свой супер-глаз.

— Хочешь сказать, что Святой Престол — это?..

— Пока я ничего не хочу сказать, просто проверю. А заодно получше расспрошу Его Мудейшество об их планах.

Кэт лишь вздохнула, понимая, чем все может закончиться. Дипломат из Данте был совсем никакой, и лучше было бы им пойти к епископу вместе. Но парень, словно прочитав ее мысли, быстро сказал:

— Даже не мечтай. Я пойду один.

— Почему это? Ты можешь уби…

— Никого я не убью, Кэт. Пока мне не дадут повода.

— Можно подумать, он тебе нужен, — покачала головой девушка, заканчивая работу. Она отложила ножницы в сторону и потрепала Данте по коротко стриженой макушке:

— Знаешь, тебе так идет гораздо больше.

Кинув косой взгляд в отражение оконного стекла, парень кивнул:

— По крайней мере, я снова похож на человека.

* * *

Старый Ватикан встретил Вергилия пустынными улицами и морозным порывистым ветром. На первый взгляд нельзя было сказать, что это город-убежище, но молодой человек чувствовал умиротворение, исходящее из каждого дома и низенького барака.

Люди были спокойны — возможно, впервые за долгие месяцы после мучений от демонов. Они медленно, но верно начали возвращаться к нормальной жизни, словно забыли о том, какая страшная правда открылась им после свержения Мундуса. Что ж… человечество неисправимо в своей невежественности, чем и воспользовались ангелы.

Их присутствие в городе Вергилий ощущал буквально кожей. Кровь начинала стыть в жилах, где-то в глубине его разума слышались далекие голоса ангелов, готовых нанести удар в любой момент. Они знали о приближении к своему государству демонов, и были готовы нанести по ним свою атаку.

Но сам Вергилий не хотел с ними сражаться. Как и раньше, он предпочитал затаиться, наладить отношения с властями страны мирным путем, чтобы расположить к себе многочисленных жителей Нью-Ватикана. Но для этого требовалось время… и, судя по тому, что произошло на границе страны, Саган предпочел не ждать, а действовать. Как глупо и самонадеянно с его стороны.

Впрочем, подобное поведение было вполне в духе демонов. Они редко думали о последствиях своих действий, считая, что грубая сила может решить все проблемы. Лишь Мундус понял, что умом можно добиться гораздо большего, что, впрочем, не помогло ему избежать своей участи.

Вергилий понимал, что даже если бы ему удалось встать во главе человечества, то и его время когда-нибудь подошло бы к концу. Но он надеялся успеть к тому моменту укрепить человеческий дух, расширить возможности людей, чтобы из безвольного мяса они превратились бы пусть не в самых могущественных, но способных постоять за себя существ. Если бы только брат смог его понять…

Ни к чему сожалеть о прошлом.

Втянув носом холодный воздух, Вергилий остановился, раздумывая, откуда ангелы могут нанести первый удар. И где они могут скрываться? Логика подсказывала ему, что они наверняка прикрываются представителями властей — иначе как бы им удалось собрать целую страну, свободную от демонов? Люди просто не могли такого сотворить.

«Сол… Селена…»

Тихий женский шепот, еле слышимый, заставил Вергилия слегка вздрогнуть. Он резко обернулся, держа наготове Ямато:

— Кто здесь?

Улицы по-прежнему были пусты. Но шепот продолжал звучать — словно он был в голове молодого человека:

«Идите ко мне… Мама ждет…»

Мама?

Он понял, что это — зов. Ангелы частенько использовали его, чтобы приманить к себе необходимых людей и захватить их сознание. Но Вергилий не помнил ни одного члена Паствы, в котором бы скрывался ангел. Он бы сразу почувствовал его, стоило ему только оказаться в городе. Сейчас это ощущение холода было совсем слабым — словно ангел был на грани жизни и смерти. Или же… был не совсем ангелом.

— Я нашел тебя… — прошептал Вергилий, вспомнив о женщине-марионетке, которая и привела ангелов в Нью-Ватикан. Но, судя по всему, ее услуги были вовсе не нужны… или же он что-то упустил?

Шепот затих.

* * *

— Эй, малой, куда собрался? — сонно спросил Бруно, увидев в дверном проеме кухни детскую фигурку. Сол скрючился — мама сказала ему уйти из дома незамеченным. Как теперь быть?

Позади него, сонно протирая глаза, замерла Селена. Она только что покинула кровать, воспользовавшись тем, что Кэт осталась в другой комнате вместе с Данте. Девочка также слышала голос мамы, и спешно последовала за братом, но голос Бруно заставил ее остановиться.

— Я в туалет, — тихо сказал мальчик, зажмурившись. Если Бруно задержит их тут, то они не смогут найти маму! А Сол очень по ней скучал, как и его сестра — по ночам она часто плакала, прижимая к груди тряпочную куклу, которую ей совсем недавно подарила мама.

— А… Ну аккуратней там, приятель. Не споткнись, — ответил Бруно и откинулся на спинку стула, положив ноги на стол. Тихий храп раздался из его груди, и Сол понял, что им с сестрой представился шанс.

— Идем, — шепотом сказал он Селене, и дети покинули квартиру. Однако легкий стук двери заставил Кэт проснуться.

Данте спал — отвернувшись к стене и положив руку под подушку, где притаились его пистолеты. Стараясь не разбудить парня, Кэт встала с кровати, бесшумно оделась и вышла в коридор — дверь в комнату детей была приоткрыта. Неприятное предчувствие заставило сердце замереть.

— Сол! — тихо позвала Кэт. — Селена! Вы тут?

Она толкнула дверь только для того, чтобы обнаружить пустую кровать. В следующую минуту Кэт уже бежала по лестнице вниз, моля всех известных ей богов и духов, чтобы с детьми все было в порядке.

Данте никак не отреагировал на топот ног за дверью — лишь перевернулся на другой бок, что-то пробормотав во сне. Бруно же вздрогнул, открыл глаза и, увидев входную дверь нараспашку, выскочил из дома, забыв надеть свое пальто.

* * *

— Я здесь… — тихо прошептала Анна, грея руки своим теплым дыханием. Она чувствовала приближение детей, знала, что они услышали ее зов. Улыбка не сходила с ее лица, в кармане поджидали своего часа «Шанти».

Дети придут к ней — они скучают без мамы и папы, хотят быть вместе с ними. Так почему бы не помочь им в этом?

Анна села на какую-то коробку. Она ждала детей в узком проулке неподалеку от собора Святого Петра, где она в последний раз видела их. После мессы ей не хватило духу последовать за ними, чтобы узнать, где теперь обретаются Сол и Селена, но они сами могли найти ее. Семейные узы крепки, а в случае Анны они были отличным подспорьем для зова.

«Шанти» негромко погремели в пузырьке, и женщина подумала, что неплохо бы в ожидании проглотить пару-другую таблеток. Теперь она могла не экономить их, зная, что для детей найдется доза, способная воссоединить их с родителями. Так что ни к чему больше испытывать себя на прочность.

Небесно-голубые пилюли выпали на ладонь. Анна залпом проглотила три таблетки, когда в глубине проулка раздался шорох. Она обернулась в сторону звука и увидела старого знакомого. Ее сосед-пьянчуга стоял у стены, внимательно наблюдая за Анной полуприкрытыми глазами.

— Что это у нас, ммм? — спросил он, кивая на пузырек в ее руке. — Поедаешь наших братьев, человечишка?..

* * *

Поежившись от резкого дуновения холодного ветра, Данте открыл глаза. Интересно, какой ебанутый придурок решил распахнуть окно ночью?

Мысли в считанные секунды сместились в другом направлении, стоило парню заметить, что в кровати он находился один. Кэт куда-то пропала вместе со своей одеждой, которую, как он помнил, она всегда аккуратно складывала возле постели.

И вообще, в их квартире было подозрительно тихо.

Ощущение холода вновь окатило спину — но на сей раз Данте, как наяву, увидел перед собой какие-то улицы. Вдалеке маячил гигантский купол собора, и парень понял — перед ним улицы Старого Ватикана. Точнее, не совсем перед ним.

Данте быстро оделся и выскочил из пустой квартиры. Вергилий был где-то в городе, и парень не собирался упускать шанс встретиться с ним.

Дата добавления: 2015-07-15