Панихида на площади

— Примерно так мне рассказывал отец о подви­
ге владыки Иоанна, — закончил свое повествование
Алексей Иванович. — И если он мог тайфуны останав­
ливать, то что говорить о болезнях или других пробле­
мах. Но все же не могу умолчать о его поездке в Ва­
шингтон. Ведь ему предстояло получить разрешение
властей США на въезд наших «шанхайцев». Вы только
представьте: лететь через полмира, добиваться встречи
с самыми высокими государственными деятелями! Кто
примет его, какого-то никому не известного русского
священника, да еще из Китая! И вот является этот ху­
денький человек в старой, потрепанной рясе в Вашинг­
тон, никого там не знает. Сидит на ступеньках Капи­
толия сутки, вторые... Его были вынуждены принять.
И разрешить въезд всем русским скитальцам. А их на­
считывалось более четырех тысяч.

Алексей Иванович полез за платком.

— Вы все замечательно описали, дорогой Алексей
Иванович, — сказал отец Александр. — Не хотите ли
прохладненькои минерал очки, как говорит моя млад­
шая? Я тут бутылочку припас на всякий пожарный.

— Пожалуй.

— Значит, вы сначала побывали в Штатах? А уж
потом был Париж? — спросила Людмила Михайлов­
на. — Маме удалось оформить визу в Сидней. А вам?

— Моего отца владыка взял с собой сразу, когда ми­
трополит Анастасий* определил его служить в Европе.

Кафедра была в Брюсселе, потом в Париже. Там отец по­лучил образование, женился. Там я и появился на свет.

— Ваш отец долго служил с владыкой? — вступил
в разговор Милош. — Не был ли он с ним в Марселе?

— Понимаю, куда вы клоните. Нет, в Марселе вла­
дыка служил один. Никого с собой не брал во избежа­
ние неприятностей.

— Неприятностей? — удивился Иван, внимательно
слушавший все разговоры о владыке. — Каких?

— Больших. — Отец Александр вздохнул. — Дело
в том, что владыка ни на одного архиерея не был по­
хож. В Марселе он отслужил панихиду по убиенному
королю сербскому Александру Первому. Прямо на пло­
щади, на том месте, где короля убили.

— Я слышала, что он ходил босой, — сказала Люд­
мила Михайловна.

— Это правда, — подтвердил Милош. — В знак осо­
бого покаяния и верности Богу еще с древности был
обычай ходить босым. Григорий Богослов так посту­
пал, например. А ведь это учитель Церкви. Но многие
подобное поведение владыки резко осуждали.

— Скажите, Милош, в чем, собственно, причина
убийства короля? И почему это произошло в Марселе?
Можете пояснить?

— Охотно. Все произошло в октябре тридцать чет­
вертого, когда над Европой уже нависла угроза гит­
леризма. Фашизму надо было противостоять, и наш
король Александр намеревался заключить договор
с Францией. Вот он и отправился на военном эсминце

в Марсель. Потому что там установлен памятник фран­цузским добровольцам, которые сражались вместе с сербами против немцев в Салониках. Визит короля должен был начаться с возложения венка в память о франко-сербском союзе в Первую мировую.

— Понятно. А немцы, разумеется, этого не хотели.

— Фашисты, — уточнил Милош. — Они действо­
вали через своих агентов и в Италии, и в Хорватии.
Король Александр упразднил сербско-хорватский пар­
ламент, куда входили еще и представители словенцев.
Создалось королевство Югославия, что ни в коей мере
не устраивало хорватов. Вот тогда и появились голово­
резы по имени «усташи» — «повстанцы». Они хотели
создать самостоятельное государство. И не брезговали
ради этой цели ничем.

— Убийца — из усташей?

— Нет, черногорец. Но тоже фашист, причем особо
жесткий, по кличке Владо-шофер. Вот его-то и подго­
товили — то ли итальянские, то ли немецкие фашисты.
И короля хладнокровно расстреляли. Убили и Жана-
Луи Барту, министра иностранных дел Франции. По­
сле этого ни о каком антифашистском союзе речи быть
не могло, и Гитлер подчинил себе всю Европу — пока
не напал на русских.

Федор читал про убийство сербского короля. Знал, что его особо почитал Блаженнейший. За то, что ко­роль принял русских изгнанников. За глубокую скорбь по убиенным государю императору Николаю Второму и его семье, прославленным во святых Зарубежной Церковью.

И еще по многим причинам.

...Федор слушал рассказ Милоша и увиделся ему солнечный осенний день, гладь голубого моря, эсми-

нец в сопровождении французских военных кораблей, идущий к причалу марсельского порта...

Вот король Сербии Александр Первый Карагеоргие-вич в адмиральской форме сходит по трапу на набереж­ную. Навстречу ему в черном сюртуке, в белоснежной манишке с галстуком-бабочкой, в безукоризненно от­глаженных узких брюках и лакированных башмаках идет седовласый Жан-Луи Барту, стройный и элегантный, не­смотря на свои семьдесят два года. Рядом с ним генерал Жорж, начальник штаба Салоникского фронта, где геро­ически сражались сербы и французы в Первую мировую. Они садятся в лимузин с открытым откидным верхом. Ступенька у лимузина длинная, от переднего колеса до заднего. Сопровождения мотоциклистов нет. Лишь впе­реди лимузина гарцуют на лошадях два офицера.

Короля охватывает беспокойство. Он видит, что по­лицейские стоят спиной к людям, которые выстроились на тротуарах вдоль улиц. Им неизвестно, что происхо­дит позади них. Короля предупреждали о готовящемся покушении, почему же французы так легкомысленно отнеслись к его безопасности?

Лимузин ползет со скоростью четыре километра в час, а по протоколу должен ехать в пять раз быстрее.

Вот он выезжает на главную улицу Марселя Ла-Канибьер. Вот и площадь Биржи, где над входом в зда­ние муниципалитета вывешены французский и серб­ский флаги...

Внезапно из толпы выскакивает человек в сером костюме, бежит к машине. Запрыгивает на удобную широкую подножку и оказывается прямо против ко­роля. Выхватывает из кармана наган и стреляет.

Король падает на дно лимузина.

Убийца стреляет в Жана-Луи Барту и генерала Жоржа.

Конный офицер обнажает саблю и разворачивает лошадь к убийце. Лошадь встает на дыбы, но офицеру все же удается ее осадить, и он саблей бьет фашиста по голове.

Кровь заливает лицо Владо-шофера. Но он не сда­ется.

Из другого кармана выхватывает второй наган и выстрелом валит бегущего к лимузину полицейского.

Офицер снова бьет убийцу саблей, но тот успевает еще несколько раз выстрелить по толпе.

Беспорядочно стреляют и полицейские. Попадают не в убийцу, а в людей, бегущих к убийце и в разные стороны.

Давка, крики, стоны...

Люди уже колошматят убийцу. Полицейские успе­вают оттащить Владо-шофера — он едва жив.

Убит король.

Умирает от пулевой раны Жан-Луи Барту.

Умирают несколько марсельцев, пришедших на торжественную встречу короля Югославии.

Умирает и Владо-шофер, не успев признаться, кто вдохновитель убийства.

Умирает и надежда создать коалицию против фа­шизма...

Прошло почти двадцать лет, и редко кто из сербов приезжает сюда, в Марсель, на улицу Ла-Канибьер, ко­торая выходит на площадь Биржи. Тут нет ни памят­ного знака, ни даже таблички, что 9 октября 1934 года в 16 часов 20 минут здесь был убит последний король королевства Югославия Александр Первый Карагеор-гиевич.

Но в этот самый день, в этот самый час подъезжает на машине на площадь Биржи русский священник.

Вот он берет метлу, подметает место убийства ко­роля. Кладет на асфальт коврики, на которых изобра­жены орлы. Ставит столик, застилает его белой ска­тертью. Выкладывает на столик напрестольный крест, икону Спасителя, Евангелие.

Возжигает лампаду и свечу, начинает службу.

Никто не мешает ему, хотя площадь Биржи и ули­ца Ла-Канибьер расположены в самом центре шумно­го и многолюдного Марселя, одного из самых крупных портов Средиземноморья. Это современный Вавилон, здесь смешались десятки языков и народов.

Полицейские воспрещают проезд транспорта че­рез площадь, не подпускают любопытствующих к свя­щеннику.

А он уже зажег кадило, машет им, и колокольцы на цепях кадила позванивают.

— «Упокой, Господи, душу убиенного раба Божия короля Александра, с ним же невинно убиенных здесь от руки нечестивого, и прости им грехи вольные и не­вольные...»

Смотрят французы и англичане, африканцы и ази­аты, белые, черные, желтые, как невысокого роста священник на непонятном им языке что-то распева­ет теноровым голосом, машет кадилом, опускается на колени. Священник бос, худ, но его молитва высо­ка и крепка, и люди понимают, что на их глазах про­исходит таинственное, не поддающееся обыденному пониманию действие, нужное и живым, и мертвым.

«Со святыми упокой, Христе, души раб Твоих, иде-же несть* болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная...»

Глава двенадцатая

Дата добавления: 2015-07-18