В Российской Федерации 1 страница

§ 2.1. Место и роль конституционно-судебного правотворчества

в системе правотворческой деятельности Российского

государства: нормативные и доктринальные аспекты

В отечественной теории государства и права под правотворчеством понимают форму осуществления функций государства, состоящую в установлении, изменении или отмене правовых норм <273>. "Классическое" правотворчество предполагает возможность реализации всех трех указанных способов воздействия на правовую систему. В научной среде распространена точка зрения, согласно которой под правотворчеством понимается "деятельность по любому изменению в системе действующих правовых норм государства" <274>.

--------------------------------

<273> Тихомирова Л.В., Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия / Под ред. М.Ю. Тихомирова. М., 2000. С. 347.

<274> Терюкова Е.Ю. Способы участия органов конституционного правосудия в правотворчестве // Вестник Московского гос. университета. Сер. 11. Право. 1999. N 5. С. 98 - 105.

Для Конституционного Суда Российской Федерации характерно, что, проводя исследование правовых норм, Суд в случае обнаружения противоречия рассматриваемых норм положениям Конституции Российской Федерации может способствовать лишению их силы. Решениями конституционных (уставных) судов из правового пространства устраняются не соответствующие Конституции или уставу субъекта Российской Федерации положения региональных законов и других нормативных актов. Такие положения не подлежат применению судами и другими органами и лицами, а дела, вынесенные на их основе, должны быть пересмотрены в установленном законом порядке. Органы конституционного правосудия при осуществлении деятельности по отмене норм права выступают в качестве "правотворцев". Более того, необходимо отметить, что Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал на свое намерение оценивать конституционность только нормативных актов <275>.

--------------------------------

<275> См., напр., Определение от 27.09.1995, в котором Конституционный Суд РФ отказал в принятии к рассмотрению запроса, поскольку оспариваемое Постановление Совета Федерации носило правоприменительный характер.

Конституционный Суд Российской Федерации является высшим органом судебной власти страны, он занимает особое, самостоятельное место в судебной системе России, обеспечивает конституционность на территории всего государства и удерживает органы исполнительной власти, местного самоуправления, других субъектов права в рамках Конституции Российской Федерации. Конституции (уставы) субъектов, в свою очередь, становятся правовым основанием для принятия решений органами конституционной юстиции субъектов Российской Федерации.

Решения Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации могут иметь и зачастую имеют нормативную природу. Наиболее часто рассматриваемые Конституционным Судом Российской Федерации дела - это дела о проверке конституционности нормативных правовых актов. Итогом рассмотрения таких дел может явиться признание нормативного акта или отдельных его положений неконституционными, что согласно ч. 3 ст. 79 ФКЗ о Конституционном Суде Российской Федерации влечет утрату ими юридической силы. Аналогичными функциями обладают и конституционные (уставные) суды в отношении актов субъектов Российской Федерации, признанных ими не соответствующими конституции (уставу).

Как было указано, решение органов конституционного правосудия о признании правового положения неконституционным влечет отмену данного положения, т.е. правовой нормы. Таким образом, эта деятельность вполне подпадает даже под формальное определение правотворчества.

Решения конституционных судов, признающие положения нормативных актов утратившими юридическую силу, не всегда означают буквальное исключение этих положений из нормативного правового акта - для них могут быть определены пределы действия.

Характерным примером этого является Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 17 мая 1995 года по делу о проверке конституционности статьи 12 Закона СССР от 9 октября 1989 года "О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов)", в п. 1 резолютивной части которого было определено, что установленный частью первой ст. 12 данного Закона запрет забастовок на предприятиях и в организациях гражданской авиации соответствует Конституции Российской Федерации в той мере, в какой право на забастовку отдельных категорий работников может быть ограничено согласно ст. 55 (ч. 3) Конституции Российской Федерации в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства <276>.

--------------------------------

<276> Постановление Конституционного Суда РФ от 17 мая 1995 г. N 5-П // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1995. N 2 - 3.

В Постановлении от 16 мая 1996 года по делу о проверке конституционности пункта "г" статьи 18 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации" Конституционный Суд Российской Федерации не просто признал конкретное положение неконституционным, не указав при этом пределы его действия, а, по существу, установил новое правило приобретения гражданства для определенной категории лиц <277>.

--------------------------------

<277> Постановление Конституционного Суда РФ от 16 мая 1996 г. N 12-П "По делу о проверке конституционности пункта "г" статьи 18 Закона Российской Федерации "О гражданстве Российской Федерации" в связи с жалобой А.Б. Смирнова" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 21. Ст. 2579.

Это, по существу, своеобразное толкование оспариваемого положения, фактически порождающее правовые нормы. Результатом такого толкования становится установление Конституционным Судом пределов действия правовой нормы: четко обозначенное конкретными положениями Конституции, как в первом примере, и фактически означающее создание новой нормы, как во втором.

Этой форме правотворчества, однако, присущ большой недостаток - решения Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации о проверке конституционности нормативных правовых актов имеют конкретный характер, т.е. отменяют определенный нормативный акт или устанавливают пределы действия. Правда, согласно Закону о Конституционном Суде Российской Федерации признание нормативного акта или договора либо отдельных его положений не соответствующими Конституции Российской Федерации является основанием отмены в установленном порядке положений других нормативных актов, содержащих такие же положения, какие были предметом обращения. Подобные формулировки имеются и в законах субъектов.

Выявляемое и закрепляемое Конституционным Судом Российской Федерации и конституционными (уставными) судами правовое качество конституционности, как уже отмечалось, основывается на принципиальном соответствии составляющих правовую систему Российской Федерации актов Конституции Российской Федерации. Решения и правовые позиции конституционных (уставных) судов позволяют формировать непротиворечивую правоприменительную практику, устойчивое отношение к конституционным идеалам и ценностям, гармонизируют общероссийское конституционно-правовое пространство, правовую систему Российской Федерации <278>.

--------------------------------

<278> Витрук Н.В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс. М., 2011. С. 540.

Осуществляя высший судебный контроль конституционности законодательства с учетом практики его применения, Конституционный Суд Российской Федерации на основе обратных связей формулирует абстрактные и казуальные интерпретации конституционных положений исходя из того, что они проявляют свое регулятивное воздействие как непосредственно, так и через конкретизирующие их законы в определенной правовой системе и притом в развивающемся социально-историческом контексте. В результате обеспечивается трансформация смыслового и, соответственно, нормативного содержания конституционных положений без формального вторжения в конституционный текст, нетекстуальное изменение Конституции, ее преобразование <279>. Однако достижение этой цели становится возможным при условии, что указанная деятельность органов конституционного правосудия будет надлежащим образом увязана и скоординирована с другими органами власти.

--------------------------------

<279> Джагарян А.А. Конституционное правосудие как фактор преобразования российской модели местного самоуправления // Журнал конституционного правосудия. 2011. N 4. С. 14.

Все это предопределяет необходимость анализа места актов конституционно-судебного правотворчества в системе правового регулирования и требует рассмотрения решений Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации с позиции возможности признания их источниками права. Некоторые авторы утверждают, что признавать такие решения источниками права недопустимо. Чаще всего в обоснование этой позиции приводятся следующие доводы:

- во-первых, государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе ее разделения на законодательную, исполнительную и судебную, причем конституционные (уставные) суды являются органами судебной власти;

- во-вторых, предоставление органам конституционного правосудия права создавать новые правовые нормы будет означать подмену законодательного порядка выработки и принятия новых законов;

- в-третьих, несмотря на то, что Конституционный Суд обладает правом законодательной инициативы, эта инициатива отнюдь не обязательна для законодательных органов и может быть ими отвергнута;

- в-четвертых, предоставление Конституционному Суду Российской Федерации, конституционным уставным судам субъектов права создания правовых норм может вызвать у судей желание попытаться внедрить в российскую практику положения, заимствованные из иностранного права <280>.

--------------------------------

<280> См.: Лукашевич В.З., Комарова Н.А. Конституционный Суд Российской Федерации не должен подменять законодателя // Изв. высших учеб. заведений. Правоведение. 2001. N 2. С. 53 - 56.

По нашему мнению, конституционные (уставные) суды занимают важное место среди органов судебной ветви власти, а их решения, обладающие соответствующими юридическими свойствами, играют особую роль по сравнению с иными судебными решениями. Ранее нами уже была обоснована справедливость признания судебного правотворчества самостоятельной разновидностью правотворчества, а следовательно, мы исходим из позиции, согласно которой Конституционный Суд Российской Федерации и конституционные (уставные) суды субъектов вправе осуществлять правотворчество в особых, свойственных им формах. Это ни в коем случае не означает, что конституционные (уставные) суды подменяют законодателя, ведь правотворчество может быть реализовано не только в виде принятия закона и даже не только в форме нормативного акта. Правотворчество - гораздо более объемное явление, чем законотворчество.

Анализируя тезис о праве законодательной инициативы конституционного (уставного) суда, приходим к выводу, что таким правом данные суды субъектов не наделены; если же рассматривать правотворчество Конституционного Суда Российской Федерации как форму участия в различных стадиях законодательного процесса, осуществляемого в пределах ведения Федерального Собрания Российской Федерации, то можно признать его весьма слабую роль. По справедливому замечанию Е.Ю. Терюковой, "с правотворчеством непосредственно связано право законодательной инициативы, которым наделен, в частности, российский Конституционный Суд. Однако реализация данного права не обязательно приводит к изменению сложившейся совокупности правовых норм; субъекту законодательной инициативы требуется посредник, обладающий правом прямого влияния на такую систему. Именно поэтому реализация права законодательной инициативы не отнесена к числу способов участия в правотворчестве" <281>. Н.В. Витрук отмечает, что существует мнение о том, что Конституционный Суд Российской Федерации вообще не может иметь такого права. В оправдание такого подхода есть веские аргументы. Нет гарантий, что законопроект, предложенный Конституционным Судом Российской Федерации, может быть принят, либо может быть принят с существенными коррективами, не отвечающими концепции Конституционного Суда Российской Федерации (такое в практике Государственной Думы, в частности, имеет место). Законопроект, предложенный Конституционным Судом Российской Федерации, может впоследствии, уже в качестве закона, стать предметом его рассмотрения, что может поставить под сомнение объективность Конституционного Суда. Далее, Конституционный Суд Российской Федерации придерживается принципа самоограничения и не должен подменять другие органы, призванные в силу своих полномочий и обязанностей вносить законопроекты для восполнения образовавшихся пробелов в законодательстве <282>.

--------------------------------

<281> Терюкова Е.Ю. Указ. соч. С. 98.

<282> Витрук Н.В. Конституционное правосудие... С. 228.

Вместе с тем и Конституционный Суд Российской Федерации, и конституционные (уставные) суды субъектов РФ, не внося законопроекты, не изменяя текст федеральной Конституции, фактически совершенствуют смысл конституционных (уставных) положений путем официального толкования. В одном случае устраняется неопределенность термина или нормы, в другом сглаживаются противоречия и несогласованности отдельных конституционных положений, в третьем в конституционную дефиницию вкладывается содержание, основанное на теоретических, научных разработках <283>.

--------------------------------

<283> См.: Невинский В.В. Конституционный Суд Российской Федерации и правотворчество в России // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1997. N 3. С. 69 - 72.

Л.В. Лазарев считает, что Суд не использует право законодательной инициативы потому, что "свое воздействие на развитие законодательства Конституционный Суд призван оказывать прежде всего посредством толкования норм Конституции, обязательного для законодателя, всех субъектов права, ведущего к принятию новых или изменению прежних законодательных решений; путем признания актов, их отдельных положений неконституционными, в связи с чем они утрачивают силу, что придает одновременно импульс выработке соответствующих Конституции законодательных решений, восполнению могущих возникнуть пробелов в правовом регулировании. Разрешая споры о компетенции, Конституционный Суд определяет пределы конституционной компетенции спорящих сторон.

Реально все эти решения - о толковании Конституции, конституционности актов, по спорам о компетенции - содержат правоположения, имеющие нормативное значение, и в своей совокупности очерчивают конституционно-правовое пространство, в котором должны действовать субъекты права" <284>. М.А. Митюков полагает, что "по своей юридической природе решения Конституционного Суда являются по существу законодательным предположением, реальность которого обеспечивается непосредственным применением Конституции в ситуации правового пробела" <285>.

--------------------------------

<284> Лазарев Л.В. Некоторые спорные вопросы теории и практики конституционного правосудия // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1997. N 3. С. 21.

<285> Митюков М.А. Парламентское право в решениях Конституционного Суда Российской Федерации // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 1996. N 3 - 4. С. 39 - 41.

Именно в этом следует видеть главный канал воздействия судебных органов конституционного контроля на развитие законодательства, а не в разработке ими законопроектов.

Указание же на недопустимость внедрения в российское право положений, заимствованных из иностранного права, по нашему мнению, является несостоятельным, особенно в свете происходящей на данном этапе правовой глобализации.

Важным аспектом, характеризующим конституционное судебное правотворчество, является то, что в федеративном государстве существует единое конституционное пространство, но это пространство не есть нечто единообразное и одномерное. В субъектах Федерации оно имеет свои качественные проявления. Единство же всего конституционного пространства в Российской Федерации может обеспечиваться лишь его непротиворечивостью, согласованностью, построением на единых основах конституционного строя, единых конституционных принципах.

Конституционный (уставный) суд субъекта Российской Федерации создается этим субъектом для рассмотрения вопросов соответствия законов субъекта Российской Федерации, его нормативных правовых актов органов государственной власти субъекта РФ, его нормативных правовых актов органов государственной власти субъекта РФ, органов местного самоуправления субъекта РФ конституции (уставу) субъекта Российской Федерации, а также для толкования конституции (устава) субъекта Российской Федерации. Отнесенные к его компетенции вопросы конституционный (уставный) суд субъекта РФ рассматривает в порядке, установленном законом субъекта Российской Федерации. Конечно, основное назначение конституционных (уставных) судов Российской Федерации сводится к тому, чтобы быть хранителями своих конституций (уставов) <286>.

--------------------------------

<286> См.: Органы конституционного контроля субъектов РФ. Проблемы организации и деятельности (научно-практический семинар) // Государство и право. 1995. N 9. С. 130.

Но это может быть осуществлено только в той мере, в какой конституции (уставы) субъектов Федерации соответствуют Конституции Российской Федерации. В случае установления фактов расхождения конституции (устава) субъекта с федеральной Конституцией конституционный (уставный) суд вправе выносить решения, руководствуясь Конституцией Российской Федерации. Данная особенность предопределяет место и особенность правотворчества конституционных (уставных) судов.

Совершенно очевидно, что решения ни одного другого судебного органа в Российской Федерации не обладают свойствами, которые имеют решения Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов. При всем многообразии рычагов обеспечения верховенства Конституции Российской Федерации и федерального законодательства решения Конституционного Суда Российской Федерации занимают в этом механизме особое место. Их нормативный характер, непосредственное действие, общеобязательность и юридическая сила, позволяющая интерпретировать конституционные нормы и дисквалифицировать акты федерального и регионального законодательства, а также косвенным образом давать оценку правоприменительной практике, придают этим решениям высокий авторитет. Фактически решения Конституционного Суда - это конституционные нормы в их динамике.

Между тем полагаем, что данный судебный орган осуществляет и негативные, и позитивные правотворческие полномочия.

Негативное правотворчество, как уже говорилось выше, проявляется в решениях о неконституционности нормативных актов либо их отдельных положений. Такие решения Конституционного Суда Российской Федерации могут непосредственно воздействовать на правовую систему только одним способом: путем лишения силы неконституционных норм. Причем здесь необходимо определить существующее различие между понятиями "отмена нормы" и "лишение нормы силы". В рассматриваемом случае такое разграничение приобретает принципиальный характер. Главным в этой связи, как представляется, должно выступать признание роли в целом данного вида решений как источника права, а не оценка конкретных постановлений, принятых Конституционным Судом. Смысл таких решений Конституционного Суда Российской Федерации не в том, что он осуществляет правоохранительную деятельность, но иногда занимается правотворчеством, а в том, что посредством принятия указанного вида решений суд целенаправленно и неизбежно по определению создает новые источники права, причем в порядке, установленном действующим законодательством, а не по собственной воле.

Лишенная силы правовая норма формально продолжает "числиться" в ряду существующих, но она не имеет действия, не может исполняться, применяться, реализовываться другим способом, служить основанием для принятия иных актов. Для права, целью существования которого является именно его применение, казалось бы, поиск различия между указанными понятиями не имеет практического смысла. Однако их разграничение приобретает большое значение при оценке места Конституционного Суда Российской Федерации в системе разделения властей. Именно благодаря существующей законодательной конструкции обеспечивается защита от претензий, часто направляемых в адрес Суда, по поводу его возможных посягательств на исключительные полномочия законодателя.

В соответствии с Постановлением от 16 июня 1998 года N 19-П по делу о толковании отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конституции Российской Федерации решения Конституционного Суда Российской Федерации, в результате которых неконституционные нормативные акты утрачивают юридическую силу, имеют такую же сферу действия во времени, пространстве и по кругу лиц, как решения нормотворческого органа, и, следовательно, такое же, как нормативные акты, общее значение. Суд, отменяя действие актов либо их отдельных положений, фактически осуществляет нормотворческую деятельность в рамках своих "негативных законодательных полномочий", установленных Конституцией. В силу положений ст. ст. 6 и 79 ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" решения Суда обязательны для всех представительных, исполнительных и судебных органов государственной власти, органов местного самоуправления, предприятий, учреждений, организаций, должностных лиц, граждан и их объединений на всей территории страны. В соответствии со ст. 78 названного Закона постановления и заключения Конституционного Суда, как и нормативные акты, принимаемые органами государственной власти, подлежат незамедлительному опубликованию в официальных изданиях. Данное положение аналогично требованию, предъявляемому ч. 3 ст. 15 Конституции Российской Федерации к нормативным актам. Таким образом, заявления отдельных ученых о том, что постановления Конституционного Суда Российской Федерации являются исключительно интерпретационными актами (актами толкования) и, следовательно, не содержат норм права, представляются не вполне убедительными. Отменяя норму права, Конституционный Суд Российской Федерации осуществляет, по сути, правовое регулирование, создает новую норму.

По общему правилу, не могут быть проверены на соответствие Конституции пробелы в законе, т.к. их восполнение - обязанность законодателя. Конституционный Суд Российской Федерации по этому поводу высказывал такую позицию: "Проверке подлежат содержащиеся, а не отсутствующие в законе нормы". В то же время Судом признавались неконституционным нечеткость, неопределенность норм закона, т.е. нормы существующие, но юридически ущербные, создающие условия для произвольного применения <287>.

--------------------------------

<287> См: Постановление Конституционного Суда РФ от 25 апреля 1995 г. N 3-П "По делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 54 Жилищного кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданки Л.Н. Ситаловой" // Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 18. Ст. 1708.

Граница между позитивным и негативным правотворчеством подвижна, таит в себе элемент усмотрения и зависит от осознания судьями своей роли в социальном развитии и политико-правовом процессе. В одних случаях Суд занимает позицию судебной сдержанности, отказываясь углубляться в естественно-правовую и социально-политическую основу закона и привносить новизну в систему правового регулирования, а в других случаях проявляет судебную активность, выводя из Конституции неочевидные предписания и формулируя правовые позиции, имеющие обязательный характер.

Позитивное конституционно-судебное нормотворчество проявляется путем герменевтического выведения из Конституции конкретных юридических предписаний, связывающих всех субъектов права; конституционного истолкования текущего законодательства, через которое выявляется его конституционно-правовой смысл; конституционной корректировки правоприменительной практики; дачи предписаний законодателю <288>. В связи с должным отсутствием в рассматриваемых решениях Суда регулятивных "положительных" норм в целях устранения возможных последующих споров следует, видимо, пойти по пути признания теоретической возможности наличия в них особых норм права. Некоторые исследователи выражают мнение о том, что в таких постановлениях содержатся "специальные нормы". Как представляется, такие "нормы о нормах" не носят абсолютно производного характера. Их появление является результатом аналитической деятельности Суда по сопоставлению подлинного "выявленного" содержания Конституции и содержания оспоренного нормативного акта или договора. Кроме того, следует отметить, что, как представляется, нормативность не предполагает обязательного наличия в акте положительных норм права регулятивного значения <289>.

--------------------------------

<288> Джагарян А.А. Указ. соч. С. 16.

<289> Хаткова З.М. Судебное решение как источник конституционного права Российской Федерации: Дис.... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2006.

Как отмечает В.Д. Зорькин, Конституционный Суд, разрешая дела о проверке конституционности законов и иных нормативных актов, посредством присущих ему полномочий исправляет дефекты действующего законодательства <290>.

--------------------------------

<290> Зорькин В.Д. Обеспечение социальной справедливости и защита социальных прав граждан в конституционном правосудии // Журнал конституционного правосудия. 2009. N 3. С. 2.

Решения Конституционного Суда Российской Федерации, конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации:

- являются актами органа государственной власти;

- в большинстве своем носят нормативный характер;

- принимаются в строго установленном порядке;

- по формулированию правовых положений приближаются к законодательным текстам, хотя и имеют особенности в плане законодательной техники;

- содержат целый набор внешних атрибутов;

- публикуются официально;

- всегда обязательны для своих адресатов;

- действуют непосредственно;

- они окончательны;

- влекут утрату юридической силы правовых норм;

- адресатами их является в большинстве случаев относительно неопределенный круг лиц (физических, должностных, юридических);

- участники правовых отношений всегда вынуждены руководствоваться решениями Конституционного Суда Российской Федерации, конституционных (уставных) судов, когда возникает соответствующая правовая ситуация;

- государство обеспечивает обязательность решений конституционных (уставных) судов не только соответствующими нормативными актами, но и соответствующими организационно-принудительными мерами <291>.

--------------------------------

<291> См.: Лазарев В.В. Учет решений Конституционного Суда Российской Федерации в законодательной деятельности // Проблемы исполнения федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов Российской Федерации решений Конституционного Суда Российской Федерации и конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации: Материалы Всероссийского совещания, Москва, 22 марта 2001 г. / Под ред. М.А. Митюкова, С.В. Кабышева, В.К. Бобровой, С.Е. Андреева. М.: Формула права, 2001. С. 91 - 92.

Такие свойства указанных решений, как обязательность, окончательность, и непосредственность действия, были рассмотрены нами ранее. Вместе с тем важнейшее качество источника права - нормативность: "институционное выражение нормативности представляет собой норму права" <292>. Значит, чтобы утверждать, что решения конституционных (уставных) судов обладают качеством нормативности, необходимо доказать, что они содержат нормы права - исходящие от государства и охраняемые им общеобязательные правила поведения, которые предоставляют участникам общественного отношения данного вида юридические права и возлагают на них юридические обязанности" <293>. Тезис о том, что решения Конституционного Суда Российской Федерации, конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации содержат в себе правовые нормы, выдвигался в научной среде неоднократно. Так, Б.А. Страшун писал, что "признание тех или иных оспариваемых актов или норм соответствующими или не соответствующими Конституции РФ имеет выраженное нормативное значение и даже по форме может рассматриваться как правовая норма" <294>.

--------------------------------

<292> Алексеев С.С. Общая теория права... С. 31.

<293> Там же. С. 31 - 32.

<294> Страшун Б.А. Решения Конституционного Суда Российской Федерации как источник права: Материалы международной конференции, посвященной 10-летию Конституционного Суда Российской Федерации (1 - 2 ноября 2001 г., г. Москва) // Конституционное правосудие на рубеже веков. М.: Норма, 2002. С. 113.

Дата добавления: 2015-07-11