Ларри Досси, доктор медицины 20 страница

Сны о всеобъемлющем мировом порядке укрепляют или делают трансцендентными наши обычные религиозные представления. В них сновидящий словно напрямую соединяется с Источником. В то же время наполнение этих снов может противоречить общепринятым теологическим догматам. Один психотерапевт по имени Роджер рассказал мне о сне, ставшем пробным камнем всех его убеждений. Во сне Сила Вселенной поэтапно знакомила его с Творением.

Сила эта увела меня в те сферы жизни, где цвета ярки, запахи еще более удивительны, а тонкие чувства представлены во всей их полноте. В какой-то момент я проснулся и увидел, что наша повседневная реальность на самом деле существует с ней одновременно. Затем я тихо произнес: «Давай вернемся». И тотчас возвратился к прежнему удивительному переживанию. После этого Сила Вселенной показала мне карту с обозначенной четвертью круга, где правил Бог, — небольшим ограниченным миром. Он, как утверждала Сила, не являлся настоящей Безграничностью. Наконец, ощущая себя во всей полноте, я решил вернуться к настоящей жизни.

По словам Роджера, ощущение большей, одновременно существующей реальности преследовало его в течение двадцати лет: «Она —■ прямо рядом со мной, как будто я сел в машину и вышел из нее, чтобы купить продукты в магазине. Я до сих пор пытаюсь ответить на вопросы, поставленные сном. Вопросы эти не философские, а вполне жизненные: что же в действительности происходит в нашем плотском мире?» Сновидение Роджера, наверное, сопоставимо с переживаниями религиозных мистиков: Божественное есть широта, выходящая за рамки любых концепций, и в то же время оно — сияющее блаженство, находящееся не дальше кончика нашего носа.

Актриса Марта дель Гранд рассказывала мне о своих встречах с божественным. Долгие годы она почивала на лаврах, однако затем жизнь повернулась к ней спиной. Марте было чуть больше тридцати, когда муж оставил ее и уехал в Калифорнию. Она купила ветхие меблированные комнаты в Торонто, которые планировала отремонтировать, но вскоре погрязла в долгах. Кроме того, на руках у нее были двое малолетних детей и немощный свекор. Она вложила остаток денег в разваливающийся дом, потолок и трубы которого несмотря ни на что остались в аварийном состоянии.

«Довольно скоро, — вспоминала Марта со свойственной ей са- моиронией, — я почувствовала, что больше не выдержу Вечером, когда мой свекор принимал ванну, он нечаянно сорвал со стены мыльницу. Событие это переполнило мою чашу терпения: я стала кричать и устроила истерику. Схватив на руки малолетнюю дочь, я побежала в церковь и сказала священнику, что желаю исповедаться. Он выслушал меня и заявил, что я нахожусь на грани нервного срыва. «Я помолюсь за вас, — добавил он, — но вам нужно обратиться к врачу». Ночью Марте приснился «сильный» сон.

. Все мое тело покрыто большими кровоточащими ссадинами, волосы грязные и спутанные. На мне запачканная одежда, я курю сигареты и, выпуская голубую полоску дыма, огрызаюсь:«Проклятое отродье!» И тут я слышу смех и вижу свет. Появляется лицо, а затем тело существа, похожего на ангела. Я говорю:

—Твою мать... ты любишь меня, не так ли?

И он отвечает:

— Я люблю каждую клеточку твоего тела.

Ия спрашиваю его:

— Да кто ты такой, черт возьми? Иисус?

— Да, — отвечает он. — Я перенес тебя в рай, чтобы показать, как сильно тебя люблю. — Затем, словно рентген, просвечивающий насквозь, он показывает мне все мои грехи, светящиеся на табло неоновыми буквами.

—Тебе известны все мои грехи? — спрашиваю его я.

— Конечно, — говорит он, —но я все равно тебя люблю. Люблю как

никого больше.

—Что ж, — говорю ему я, — раз уж я попала в рай, то хочу видеть

всех, кто здесь находится!

— Здесь только мы с тобой, — отвечает он, — так здесь заведено: я

смотрю на тебя, а ты на меня.

— Но як этому не готова! — заявляю ему я.

Он соглашается со мной.

— Вот почему, — говорит он мне, — я посылаю тебя назад.

Затем Марта проснулась, наполненная экстатической, непостижимой любовью. Конечно, она стала посещать психотерапевта, но воспоминания об этой любви помогли ей преодолеть многочисленные проблемы. «Невозможно передать это ощущение, — признавалась она, — ведь здесь, на земле, трудно сохранить такое яркое ощущение. И все же я знаю, что оно — та самая единственно существующая реальность, одна-единственная вещь, которая существует во вселенной. И это знание дает мне силы».

Рай как множественность

Ни Роджер, ни Марта не чувствовали себя комфортно в лоне традиционной религии. Учитывая тот факт, что мистические переживания могут испытывать самые разные люди, проживающие в различных частях света, среди которых лишь малая часть является постоянными членами религиозных конфессий, кто может судить, какие из них подлинные, а какие нет? Основателю японской религии Сюкио Махикари приснилось, как некий убеленный сединами старец, стоя на белом облаке, стирает одежды в золотой лохани. Сновидящий увидел во сне знак того, что Сю-Бог (Бог-Отец) призывает его осуществить очистительную миссию. Мусульманскому религиозному реформатору XVIII столетия шейху Ахмату в молодости приснился сон, в котором его взяли в рай, где он увидел фигуры и цвета, ослепляющие разум, и был принят двенадцатью имамами. С мужем одной моей знакомой индианки случился сердечный приступ во время охоты неподалеку от Пендлетона в штате Орегон. С ее слов, ему снилось, будто он шел к месту на другой стороне, находящейся в тени от остального мира. Там были деревья, реки, животные и люди. Место это называлось Земля Счастливой Охоты. Это было прекрасно или прекрасно с точки зрения индейцев. Но почему эти разные модели священной земли кажутся непостижимыми для нашего восприятия? Возможно, мы окружены много** численными другими мирами, каждый со своей назначенной частотой вещания, на которую нужно лишь настроить приемник наших снов. Сновидящим кажется, что они сталкиваются с чем-то, постоянно предвосхищающим нашу реальность — все эти существа и миры питаются не только нашим воображением, но и тем, что находится за границей всех представлений. Подобные опыты проявляют нашу сущность в полной мере, выражая ее настолько ярко, что у нас не остается сомнений в реальности происходившего, единственный вопрос: где именно оно происходило?

По утверждению суфи, существует особое измерение, созданное из тонкой основы самой мысли — стам альмиталь, иногда называемое как Страна Тайного Имама. (Сохраварди, персидский мистик XII столетия, говорил, что наилучшее для нее название — На-Коджа- Абад, или Неизвестная Земля.) Согласно некоторым мусульманским традициям она представляется как некая плоскость существования, рожденная коллективным воображением множества людей за определенное время⁴. Ученый-исламист Генри Корбин употребил термин имагинальное (в отличие от воображаемого или мнимого), подчеркивая тем самым подлинность переживаемой и в то же время нефизической реальности; реальности, целиком проявленной по своим собственным законам.

[Это] переходный мир, мир идей-образов, фигур-архетипов, тонких сущностей, нематериальных предметов. Мир этот настолько же реален и объективен, согласован и живуч, как и миры, доступные для понимания и ощущения; он является переходной вселенной, «дух вселяется в тело, а тело становится одушевленным. <... > Мир этот представляет из себя некую сцену, где воображаемые события и символические истории проявляют свою подлинную сущность. Органом (вариант — голосом (the organ). — Прим. пер.) же этой вселенной является активное Воображение⁵.

Корбин с осторожностью указывает на то, что даже самые яркие потусторонние сны также являются символичными, даже несмотря нато что непосредственное воздействие переживания способно вскружить голову даже самому искушенному и подкованному сновидящему. Как-то раз перед самым рассветом тибетскому буддисту Гампопе приснился изумительный сон: он увидел себя одетым в шелковые одежды, украшенные святыми образами, вышитые жемчугом и серебром. Он пил золотой нектар из черепа и созерцал бодхисатву на лотосовом троне посреди цветочного поля, испускающего ауру из множества цветов.

Сон, как разъясняют комментарии, не имел никакого отношения к прежним привычкам и мышлению монаха. Проснувшись, Гампора был настолько смущен, что забыл надеть рубаху и побежал голышом к своему гуру Миларепе. Он умолял его растолковать странный сон.

Миларепа сперва сообщил монаху, что сон его интересен разве что отчасти: «Сны нереальны и обманчивы, как учил Будда. Их собирание и изучение принесет мало пользы». Озвучив надлежащее предостережение, Миларепа, однако, сменил тему: «И все же сны твои великолепны. Дивные предзнаменования говорят о том, что должно произойти!» Затем он перешел к разъяснению символического значения каждого из украшений: «Белая шапка на твоей голове указывает на то, что твое Видение будет за гранью высокого и низкого... Великолепный череп Ваджры, который ты держал, раскроет тебе сущность Пустоты... Бодхисатва в позе лотоса означает, что ты — юный бодхисатва — не будешь пребывать в Нирване, но из великого сострадания превратишь свое тело во множество иных форм, с тем чтобы помогать другим разумным существам, как опекает мать своих детей» ^б.

Видение иных миров нередко представляет собой сильнодействующую смесь, состоящую из самого переживания с элементами символизма, понятного для восприятия сновидящего. Исследователь сновидения Фарида Богзарян (Bogzaran) занималась с группой, видевшей сны при ясном сознании. Цель работы состояла в сравнении сознательного понимания божественного с опытами, полученными в сновидениях. Примерно одна треть испытуемых подтвердили существование личного божества, в то время как остальные две трети верили в Энергию Всеобщего Сострадания или в другие безличные силы. Обрабатывая данные, Богзарян не без удивления обнаружила, что большинство из тех, кто верил в существование личного божества, сталкивался во сне с образами, наделенными божественными качествами. Те же, кто предполагал существование объективных сил, имели переживания, соответствующие их убеждениям. Один из испытуемых, веривший в личное божество, увидел следующий сон.

Я парю в воздухе и вижу заднюю часть трона. Ручка кресла — массивная и твердая — вырезана из куска мрамора. В трепете я перемещаюсь к боковой части трона и замечаю на мраморной ручке руку существа. Это рука немолодого, но крепкого и сильного существа; она напоминает руку плотника. Я вижу длинный и белый рукав. Пальцы, загнутые книзу, кажутся расслабленными, но полными жизни. С того места, где я нахожусь, л не могу рассмотреть ничего выше локтя; тем не менее я уверен в том, что передо мной сам Бог⁷.

В противоположность этому опыту Богзарян в своем исследовании приводит рассказ человека, убежденного в существовании им- персональных сил.

Передо мной развернулась движущаяся картина с множеством сотканных кругов — аналогично идущим часам. Картина эта также напоминала рисунки, где пульсировали свет и тени. Мне не удалось разглядеть ни одного завершенного цикла.

Каждый образ выражал разными терминами Нечто, что редко можно пережить в нашей повседневной жизни. Это Нечто представлялось непомерно большим, непостижимым для обычного человеческого восприятия; человек, таким образом, мог лишь украдкой взглянуть на краешек этого бесконечного, необозримого процесса.

География и демография иного мира является настолько противоречивой, что испытуемые, в попытке дать разумные ответы, нередко выходили за границы личных представлений о рациональном. Бернадетт, в прошлом инструктор по анатомии, воспитанная в строгой и набожной семье, возможно, так бы и осталась, по ее выражению, «закоренелой католичкой», если бы не исцеляющее сновидение, заставившее ее предположить, что «или церковь что-то намеренно не договаривает, или я сама знаю больше, чем известно священникам».

Вплоть до реформ Ватикана, когда Церковь все еще имела право на цензуру и решала, какие из книг полезно читать, а какие нет, Бернадетт испытывала «острое желание узнать о других религиях, через которые прошли гении других культур; узнать их собственный опыт познания Бога». Однако оставление лона Святой Матери Церкви могло обернуться катастрофой. «Я боялась оказаться изгоем, — вспоминала Бернадетт, — остаться совершенно одной и, возможно, никогда больше не найти дороги к Богу или в рай». Предаваясь мучительным раздумьям, она увидела необычный сон:

Действие происходило в джунглях. Я увидела человека, усердно прокладывающего себе путь через заросли. Затем переместилась назад и смогла рассмотреть весь участок земли. С высоты птичьего полета я увидела, что человек хочет попасть в Страну Света, которая, согласно сну, находилась на Северном полюсе. С приятным удивлением я заметила, что в страну эту ведут множество путей. Некоторые казались тропинками-спутниками, идущими на большом расстоянии друг от друга. На других были выбоины, оставленные большими повозками. Я также увидела широкие улицы, усаженные деревьями, и скоростные магистрали, но все эти дороги вели в одно место. Кроме того, я поняла, что многие из путников так и не достигают цели своего путешествия. Они останавливаются, чтобы приукрасить путь, построить у дороги величественные здания, у которых затем останавливаются и которые начинают почитать.

Сон приснился Бернадетт двадцать пять лет назад, но до сих пор сохранил свою яркость, словно это случилось вчера. Сон стал для нее своеобразным утешением и поддержкой: «Сон говорил мне, что поиск другого пути не является проступком или грехом. Я наконец смогла начать поиски своего единственного пути». Зная теперь, что религиозные институты в лучшем случае могут быть станциями, а в худшем — дорожными блокпостами, но никак не конечным пунктом, Бернадетт стала изучать другие духовные традиции и со временем была посвящена в сан священника, отвечающего за связи с представителями других конфессий.

Пациент Юнга однажды описал сон об ином мире, который представлялся ему гигантской строительной площадкой, где люди всех национальностей возводили комплекс зданий, достигавших самого неба. Юнг с уверенностью ответил ему, что они создавали новую религию, ту, что придет на смену сектантскому понимаю Бога, доминирующему в истории человечества. Юнг объяснил озадаченному пациенту, что сам был на этом месте, и добавил, что на эту великую работу уйдет еще не меньше пятисот лет.

В каждой религии есть люди, стремящиеся разбить скорлупу иконографии и догм, чтобы пройти к зерну некой всеобщей правды. Суфи заняты поиском фаны, растворения внешней религиозности и культурного тождества, после которого возможно появление баки, нового человека. Траппист-иконоборец Томас Мертон, проводящий разграничение между сентиментальным мистицизмом и подлинной трансцендентностью, отмечал, что Святой Иоанн Креститель был противником видений, экстазов и всякого рода особых опытов. Мертон предположил, что понимание Бога в христианстве и озарения в дзен схожи в своей физической безграничности⁸. Он апеллирует к известной дзенской мудрости, предостерегающей монахов, способных принять альтернативные образы божественного за его реальное проявление: «Если встретишь Будду — убей его!» Даже в тибетской тантрической традиции, где обширный пантеон божеств считается проявлениями дхармадхату, бесформенное и всепроникающее абсолютное свободно от любых преконцепций.

Такой взгляд кажется близким видению неизвестного христианского автора XIV столетия, скептически отзывающегося в своей книге Облако Неизвестного об искателях, полагающихся на свои видения.

В умственных своих фантазиях они проникают на другие планеты, проделывают дырку в тверди небесной и смотрят сквозь нее! Они делают Бога по своему подобию, одевают его в богатые одежды, усаживают на трон, и все это кажется куда более диковинным, нем на любой из картин! Они придают ангелам человеческие формы, каждому из них дают в руки по музыкальному инструменту... Работа нашей души не может подняться вверх или сойти вниз, уйти в сторону, вперед или назад. Она — не плотская вещь⁹.

В этом случае нас убеждают не только не смотреть, но и не смотреть сквозь. За мириадами личин божественного в исцеляющем сновидении присутствует Источник, требующий, чтобы его замечали в предметах этого мира. Вождь тетонских сиу Одинокий Мужчина рассказывал, как Существо-Гром обучало его во сне: «Земля эта находится под защитой Нечто, что время от времени становится видимым глазу. Одним кажется, что оно должно находиться в центре земли, но его представители появляются повсюду — в больших и малых формах».

Темная ночь

Святой Иоанн Креститель считал райские видения временем, проведенным в пеленках у кроткой груди Бога перед достижением духовной зрелости. «Когда люди полагают, что солнце божественной милости светит над ними в полную силу, — пишет он с долей иронии, — Господь обращает весь свой свет на их темные места». Это является не наказанием, объясняет он, а любящей педагогикой, жертвоприношением темному огню Бога с тем чтобы раздеть душу от тщеславных помыслов. И только после множества таких темных ночей душа будет достаточно пуста, и можно будет наполнить ее божественным светом.

Эллен (псевдоним) никогда не читала Иоанна Крестителя и ничего не знала о времени, проведенном им в паломничестве посреди

пустыни. Она называла свою темную ночь души Вакуумом или Черным годом. Эллен никак не могла избавиться от глубочайшей депрессии — отчаяния особого рода, когда сама темнота обвивается вокруг сердца и подтачивает жизнь, как только наступают сумерки.

Подобно солдату побежденной армии, слишком упрямому, чтобы признать поражение, она слегка ослабляла ее кольца, гуляя по парку рядом с домом, вышагивая каждый день расстояния от десяти до пятнадцати миль. Проходя мимо очередного бродяги, Эллен словно напоминала себе о том, что она наравне с другими людьми еще существует в этом мире. Однажды, когда ее суицидальный настрой был на редкость сильным, она встретила у дорожки маленького старика с тростью. Когда она проходила мимо, незнакомец оборонил безобидную фразу, «какие-то смешные слова насчет того, какой напряженной я выгляжу и какая я утомленная». Только когда она прошла мимо, вспоминает Эллен, «эти старые ощущения абсолютной свободы, своего рода физическая эйфория, вновь охватили меня. Я оглянулась назад, но никого не заметила».

Эллен не уверена в том, была ли тому причиной эта странная встреча, но ночью ей приснился самый удивительный сон.

Я нахожусь в вакууме, я парю и вращаюсь. Я ужасно напугана, потому чувствую, как все из меня высасывается. Затем я вижу более широкую картину, словно камера в кино откатывается назад, чтобы показать панорамное изображение. Теперь все перед моими глазами представляется как образ двух рук. Эти большие руки напоминают руки самого Бога. Вакуум теперь был собран и даже взят под охрану, заключен в капсулу чем-то Божественным.

Такой яркий сон открыл Эллен совершенно новое видение мира. Он способствовал ее почти мгновенному выздоровлению. Темный груз стал исчезать на следующий же день, и она стала думать о будущем. Эллен поняла, что Черный год обладал своей тайной, своей высшей целью: «Получается, что я просто должна была все отдать, должна была пережить свое одиночество, чтобы углубить свою духовность». Солнце продолжало разгонять туман. Не прошло и недели, как Эллен устроилась на работу в ближайший женский приют. Используя свои почти забытые знания по психологии (у Эллен была ученая степень), она стала консультантом для больных раком. «Я знала, что внутри меня есть сила исцеления и что такой силой обладает каждый, — вспоминала она. — Я начала использовать подарок Черного года, помогать людям найти в себе силы во время кризиса. До этого сна я замечала лишь мертвые деревья, приход зимы. И вдруг неожиданно — я знаю, что это звучит нелепо, — пришла весна».

Другие сновидящие также рассказывают о кульминации своих темных ночей в исцеляющих сновидениях, действие которых происходит в иных мирах. Чак, тридцать лет успешно проработавший уче- ным-компьютерщиком, неожиданно столкнулся с синдромом хронической усталости. Жизнь, утратив свои краски, стала для него пустой и серой; люди, дома и вещи казались нарисованными мелом. Однажды ночью, когда страдания его достигли наивысшей точки, ему приснилось следующее:

Я нахожусь в комнате некоего дома и пытаюсь извлечь мертвое тело из стены, чтобы поместить его в ящик. Ящик этот, как я понимаю, является гробом. В то же время он представляет собой прямоугольный, отделанный прекрасной древесиной ящик с искусно изготовленным верхом, в центре которого я, к своему удивлению, замечаю замочную скважину.

Чак с ужасом осознал, что гроб был изготовлен для него самого. Позже, однако, выполняя упражнение по активному воображению, он заглянул через скважину и, к удивлению, увидел, что внутри он залит блестящим белым светом.

Все еще пребывая в болезненном и подавленном состоянии, Чак был потрясен следующим ярким сном.

Я нахожусь в Сан-Франциско. Вода хлещет из больших трещин на улицах и дорогах, напор ее настолько велик, что ломает асфальт. Это устрашающее зрелище. Я взбираюсь по холму к большому собору, расположенному в центре города. Внутри него устроили невиданное веселье — настоящий праздник. Идет боговдохновенная служба, заряженная высокой энергией; люди в буквальном смысле раскачиваются на люстрах, они выставили длинные столы и устроили грандиозный пир. Было на редкость весело, даже несмотря на то, что я никого не зная в лицо.

В этом сне воды исцеления в буквальном смысле сломали старые личностные структуры, их очевидная мощь не могла не напугать. Силы из глубин души поднялись наверх. После этого Чак уже не мог оставаться прежним. Стоя высоко на холме, наблюдая разрушающийся город своего «Я», он обнаружил в самом центре его настоящую святую церковь — место возвышенного веселья, чьи стропила звенели от радости, а столы ломились от духовной пищи. Религия этого храма была подлинным духом. Пересказывая мне свой сон, Чак улыбнулся: «Славное это было время».

Вскоре после этого Чак стал посещать психологический семинар; сперва он довольно скептически отнесся к упражнению, во время которого люди разделялись на пары и спрашивали друг друга: «Чего ты хочешь». Руководитель семинара выбрал его в качестве инструмента для выявления бессознательных целей, желаний, побуждений и надежд. «Однако, если пройти за внешнюю оболочку представлений о наших желаниях, можно раскопать основные движущие человеком мотивы. Сон, — признался Чак, — направил меня в нужное русло, потому что ответ мой звучал так: «Я хочу заниматься тем, что я делаю в настоящую минуту». После этого меня переполнило чувство радости, которое я испытал, оказавшись в соборе. Само пространство вокруг меня стало меняться. Я визуально чувствовал бесконечно высокие окна, свет менялся от карминового до золотого и яркобелого. Я потерял чувство себя, утратил ощущение пространства и времени. Моя душа заявляла о своем существовании, я пережил ощущение своего настоящего «Я». Некий внутренний голос сказал мне: «С миром все в порядке». Переживание, длившиеся не более двух секунд, буквально изумило меня, захватило настолько, что на несколько дней я утратил интерес к своей повседневной деятельности».

Сон Чака заставил его сменить специальность. Теперь он чувствовал сильное желание работать с умирающими. После того как исчезли симптомы хронической усталости, он стал работать помощником санитара, а затем был приглашен на должность помощника больничного капеллана. Сначала он отказался, объясняя это отсутствием опыта, но затем, под мягким нажимом священника, согласился и стал работать с ним в качестве ученика. Сейчас Чак работает с группой больных, находящихся при смерти. Он по сути дела создал свою церковь внутри Церкви, обладая опытом человека, пережившего смерть, но возвращенного к жизни. Для Чака видение разрушающегося тротуара неожиданно сменилось созерцанием сияющего Города на Холме.

Дорога в гору

Написав научный труд по Библии, Рейнольд Прайс тем не менее всегда называл свою духовность нецерковной. В то же время он признает, что «сильное влияние имперсональных сил с самого детства формировало мои мысли». Поэт, эссеист, романист, драматург и почетный лауреат премии по искусству и литературе, он, оказавшись \ на вершине своей карьеры, неожиданно был низвергнут в пропасть.

Медицинское обследование обнаружило наличие опухоли размером; в десять дюймов в спинном мозге — крайне опасного заболевания: центральной нервной системы. Хотя операция по ее удалению прошла успешно, последствия хирургического вмешательства привели к j постепенному параличу организма.

На протяжении всего периода упадка Рейнольда преследовали «неотвязные продолжительные кошмары... на редкость последовательно выстроенные и ужасающие». В одном из них он оказался в f Карибском отеле, битком набитом «настоящими вампирами, выжившими при жарком тропическом солнце. Сперва они казались учтивыми, располагали к себе безупречным обхождением, но в действительности только выжидали, хотели усыпить мою бдительность, что- у бы высосать меня до капли». Дурные сны следовали один за другим и были особенно безжалостны.

Затем однажды ночью перед пятинедельным курсом ионной радиации Рейнольд испытал самое диковинное переживание за всю жизнь. По его воспоминаниям, он проснулся на рассвете, «но не в своей собственной кровати и даже не у себя дома». Вместо этого он лежал, облаченный в современный городской костюм, на откосе рядом с Галилейским морем времен Иисуса Христа. Рейнольд заметил дюжину людей, одетых в туники и накидки, дремлющих на илистом берегу. «Я и вправду здесь оказался», — удивился он. Рейнольд видел в подробных деталях простые одежды этих людей, ощущал, как с лучами рассвета испарялась ночная прохлада и как новый день окрашивал землю в рыже-коричневые и розовые тона. Он ощущал, как от каменных хижин распространялся запах костров, на которых готовили завтрак рыбаки из Капернаума и Бефезды с севера.

Затем проснулся один из спящих, и это был Иисус, очень похожий на Иисуса с полотен фламандцев — высокий, с темными волосами, чистой кожей и самообладанием, — естественным и впечатляющим; на нем были одежды из белой ткани, перевязанные у пояса. Вместе с Иисусом Рейнольд вошел в прохладные воды и удалился от берега на двадцать шагов. После этого Иисус зачерпнул пригоршню воды, вылил ее на голову Прайсу, так что струйка ее смочила послеоперационную рану на его спине. Затем сказал: «Грехи твои прощены», — и пошел Kj6epery.

«Я шел у него за спиной, честолюбиво размышляя: «При нем здесь грехи? Ведь меня волнует совсем другое». Иисус удалялся, а я имел наглость задать ему вопрос: «Я также излечился?» Он обернулся ко мне лицом, в котором не было и тени улыбки, и наконец произнес два слова: «И это тоже». Затем без всякого видимого разрыва пространственно-временной ткани я снова оказался дома на своей широкой постели».

Рейнольд был поражен этой конкретной визуальной и ощутимой реальностью, не сравнимой ни с одним из известных состояний грезы или сна. Она была несопоставима ни с логикой сюрреалистов, ни с прерывистой фабулой обычного сна. За пятьдесят лет, полных фантазий и страстей он не сталкивался ни с чем подобным.

Последующие годы Рейнольда были мучительными, что не раз заставляло его усомниться в своем опыте (как-то раз ему приснился кошмар, где видение его представлялось дьявольским умыслом нацистской пропаганды, подброшенным самим Йозефом Геббельсом, фабрикатором лжи); и все же этот сон продолжал оставаться с ним как некое утешение. При желании он мог вспомнить исцеляющую руку, омывшую его¹⁰. И хотя Прайсу так и не удалось восстановить свое физическое здоровье, размышляя о тайне прощения, он продолжал ощущать приливы благостного состояния.

Падение: материализация сновидения

Исцеляющие сновидения, о которых мы говорим, подпадают под схему, общую дпя шаманов и мистиков всех времен и народов. К примеру, страшная и зловещая неудача — в виде болезни, утраты или депрессии — могла стать катализатором мистического переживания. Только когда библейский Иов превратился в больного и одинокого нищего, посыпающего свои волосы пеплом, Бог открыл перед ним всю бездонность космоса. Широко известно, что именно падение является необходимой прелюдией преображения, а немощь — основой для будущей цельности.

Луису Вуксинику, психиатру из Сан-Франциско, подобные траектории духа известны не понаслышке. Сдержанный рыжеволосый мужчина в возрасте под шестьдесят, неравнодушный к синим оксфордским рубашкам и строгим галстукам, он кажется на первый взгляд далеким от мистических увлечений. Однако, подобно Рейнольду Прайсу, переживая трудные времена, также увидел необычный сон. После катастрофы Вуксиник был госпитализирован с переломом таза и ног; его состояние было критическим, и он провел шесть месяцев в больнице, где ему приснился сон. Меня ведут к отверстию в земле. Лестница, спускающаяся под землю, покрыта расчлененными частями тел. На самом глубоком подземном уровне я вхожу в лабиринт, где меня проводят в камеру, — здесь находится громадное чудовище с блестящими красными глазами. Оно удерживает своих пленников, многие из которых дети.

Подобный сон о подземном мире можно найти в большинстве духовных инициаций. Тем не менее ни Прайс, ни его психоаналитик- фрейдист не были к нему готовы. «Никогда не думал, что сон способен так изменить жизнь или стать причиной духовного роста, — заявляет он, — работа аналитика — расчленение сновидения, поиск скрытых конфликтов и эмоциональных травм. Лично я понятия не имел, что с этим делать». Чуть позже он увидел следующий титанический сон, повторяющийся три ночи подряд:

Дата добавления: 2015-10-02