Ларри Досси, доктор медицины 19 страница

Бом как-то выдвинул свою теорию, согласно которой настоящее, разворачиваясь, становится частью прошлого, однако прошлое все еще продолжает существовать: «Прошлое действует в настоящем». Объясним этот принцип на примере Стефана Оссовецкого, русского ясновидца, учившегося в варшавском университете. Человек этот обладал удивительной способностью узнавать по древним и нередко ничем не примечательным изделиям ремесленников их точное географическое происхождение. Оссовецкий утверждал, что, взяв предмет в руки, он видел перед собой сцены, подобные эпизодам кино, как если бы они происходили у него на глазах. Глаза его двигались в разные стороны, словно реагируя на реальное физическое присутствие. Он видел не только пейзажи и здания, но и жизнь отдельных индивидуумов, которую он, по его словам, мог просмотреть в ускоренном режиме или при желании замедленно¹⁷.

Том Браун-младший, широко известный современный «охотник за дикой жизнью», описывает случай, когда шаман из племени апа- чей, названный им Дедушкой, обучил его знанию «завесы». Наряду с реальным миром, по словам шамана, существует иной мир, в который можно попасть, если сделать пустотой наше предвзятое и бесчувственное аналитическое мышление. Объясняя положение, по которому за завесой нет времени, Дедушка заявлял, что события древней старины могут быть пережиты человеком в настоящем, если ему известны определенные техники. После долгих лет ученичества Браун сумел достичь такого переживания. Однажды он увидел, как группа индейцев в старинной одежде пробиралась по равнине, поросшей сосняком. Он заметил, как один из них, проходя по тропе, выронил каменную давилку для фруктов. Позднее Браун вернулся на это место и разыскал этот предмет под корнями сосны. Как выяснилось, он был изготовлен из речного камня, характерного для мест, расположенных за сотни миль — вдоль реки Делавэр.

Знающий о трех временах

Порой кажется, что лишь племенные культуры сохранили знание по перемещению назад и вперед в этом мире времени. Антрополог Джеффри Горер так написал в своей книге Танцы Африки, вышедшей в свет в 1935 году: «Сама концепция времени является крайне специфической. Настоящее, прошедшее и будущее до невероятного смешаны друг с другом... Как правило, переживание во сне кажется реальным физическим опытом... По моему мнению, туземцы, не сдерживаемые понятиями времени и временности вселенной, постоянно видят во сне свое прошлое и будущее. По тому, насколько ярко они его представляюг, можно судить о том, что идеи прошлого, настоящего и будущего не несут для них такого смысла, какой они несут для нас»¹⁹.

Таким образом, существует концепция времени, разительно отличающаяся от нашего повседневного опыта. Она схожа, пожалуй, с Временем Сновидений у австралийских аборигенов, в котором древнее время периода Сотворения рассматривается как часть настоящего. По поводу этой загадочной концепции было написано немало трудов. Одна из книг определяет Время Сновидений как «творческую активность первородных существ, оставляющих свои знания и панораму при пробуждении». Однако Боб Рэндел, член австралийского племени питьянтджаджура, сказал мне следующее: «Время Сновидений — словоаиз мира белых людей. Им кажется, что они их понимают, но это не так». На языке аборигенов слово тьюкуррпа обозначает тотальность прошлого, настоящего и будущего. «Оно не подразумевает возврат ко времени сотворения, — объяснял он. — Оно означает настоящее и прошедшее и будущее — всё вместе!» При этом Рэндел сделал рукой широкий круговой жест. (Схожая идея заключена в почтительном обращении буддистов к великому тибетскому ламе — Знающий о Трех Временах.)

В духовно-фантастической геометрической притче давайте представим себя жителем двумерной вселенной, Плоскоземья. Когда шар касается этого плоского мира, его житель видит точку, которая становится расширяющимся кругом по мере прохождения по нему сферического пространства; затем круг уменьшается в диаметре, возвращается к точке и исчезает. Никто не сумеет убедить жителя Плоскоземья в том, что целая череда таинственных и сверхъестественных событий, которым он стал свидетелем, на самом деле — следствие простого, единого явления под названием трехмерный объект.

Возможно, мы — существа с тремя измерениями — обладаем подобным неправильным восприятием четвертого измерения, под которым, как правило, имеют в виду время. Исцеляющие сновидения могут представлять собой проблеск некой большей нелокальной реальности, проходящей через нашу обычную плоскость обитания — некой гиперсферой с четырьмя измерениями, где прошлое, настоящее и будущее существуют одновременно (подобно тому, как измерения длины, ширины и высоты одновременно свойственны одному твердому предмету). Причем могут существовать не только четыре измерения. Физики А. С. Эддингтон, Джон Уиллер и Ричард Фэйн- ман высказали предположение о наличии не одного, а двух отдельных временных измерений, одно из которых — разновидность про- шлого-настоящего-будущего (направленное время), а другое — на квантовом уровне — является всенаправленным временем, перемещающимся как вперед, так и назад. Последние математические исследования того, что физики называют гиперпространством, заставили сделать вывод о том, что мы живем во вселенной, созданной из еще не менее десяти измерений.

Фрэд Алан Вульф, с которым я однажды совершил длительную поездку на автомобиле через леса Британской Колумбии, считает, что постквантовая физика поднимает вопрос о характерной изменчивости времени как такового. «Если будущее сообщается с настоящим, — говорил он с волнением, переходящим в возбуждение, — следовательно, настоящее должно быть связано с прошлым. А значит, само время не настолько неподвижно». Разговор навел меня на воспоминания о моей беседе с одним американским евреем, посвященным в духовный сан предводителя суфистского ордена Халве- ти-Джеррахи, которому уже восемьсот лет. «Согласно нашей традиции, — объяснял он, — судьба не может быть неизменной. Однако если человек поступает со своими снами неверно — или, что еще хуже, не извлекает из их урока никакой пользы, его судьба не поддается изменениям. Если человек остается рабом привычек, сон может сбыться. Однако шейх может, истолковав сон, действительно изменить давление его последствий».

Как это свойственно суфи, он продолжил следующей поучительной историей.

Мужнина, недавно ставший дервишем, увидел яркий сон, в котором большая, устрашающего вида черная змея выползла из его живота. Человек жил за городом, и у него не было времени на то, чтобы съездить и навестить учителя; по этой причине он отправил к нему слугу, чтобы тот рассказал про странный сон его учителю и вернулся с разъяснениями. Но когда слуга отправился в город, он неожиданно встретился со своим другом, донимавшим его до тех пор, пока слуга не раскрыл сон своего господина. Его друг расхохотался: «Подумать только: у господина вылезут кишки и он умрет».

Наконец слуга добрался до учителя и передал ему сон. «Стой! — сказал ему шейх. — Этот сон кто-то уже растолковал. А теперь ступай назад, и ты увидишь, что случилось». Слуга вернулся домой, где узнал о том, что хозяин неожиданно умер.

Согласно суфистской доктрине, разъяснение сна обладает силой изменить его смысл и даже приостановить его исполнение. Сам по себе момент растолкования является актом творчества. «Если письмо уже прочли, — сказал священник, — оно не может снова оказаться непрочтенным. Только если письмо нераспечатанное, у толкователя появляется выбор».

Одна мысль не давала мне покоя. Я понял, почему эта концепция представляется мне такой знакомой: я вспомнил о парадоксе с котом Шрёдингера, используемым в головоломках в качестве объяснения природы квантовой реальности. Знаменитый эксперимент Шрёдингера предлагал представить следующую ситуацию: кота помещали в плотно запечатанную коробку, внутри которой находилось устройство, в пятидесяти процентах случаев выделявшее ядовитый газ и убивавшее животное. Кот реально продолжал существовать в обоих возможных состояниях — как живой и как мертвый — до тех пор, пока коробку не открывали и состояние животного не фиксировалось наблюдателем. Смысл метафоры состоял в том, что квантовая волна (по сути неопределимая) — сокращалась до определимого состояния, могущего быть подтвержденным лишь после того, как был произведен акт оценки. Это и есть называемый эффект наблюдателя в квантовой механике, когда сам по себе акт наблюдения делает потенциальное явление явлением актуальным. Что же касается снов, их толкование может быть тем самым актом оценки, разрушающим волновые функции, разворачивающим сон в реальности, выбирающим его из облака миллионов (и порой противоположных) возможных смыслов. Если нерастолкованный сон (как утверждает Талмуд) подобен нераскрытому письму, можно ли его также сравнить с нераспечатанной коробкой Шрёдингера?

Сам Шрёдингер проявлял огромный интерес к природе времени (как-то раз он заявил, что теория относительности Эйнштейна — не что иное, как развенчание времени как неуступчивого тирана). В 1928 году Эйнштейн высказал резкое несогласие: «Нельзя отправлять телеграммы в прошлое». Эйнштейн оставался твердым противником концепции предвидения, по которой частицы (не говоря уже о мыслях) могут проноситься в разных направлениях по мировым линиям искривленного пространства-времени. Его современные продолжатели, однако, утверждают, что как раз это и является точным следствием его теории, а также измеримым итогом последних экспериментов. (Так измерения запаздывающего выбора физика Джона Уил- лера предполагают, что выбор, сделанный в настоящем, определяет и то, что должно было быть в прошлом²⁰.)

Человеческий ум отчаянно пытается примирить себя с подобными парадоксами. Наилучшей аналогией, взятой из квантовой физики, по утверждению Вульфа, является пример, в котором «река времени состоит из двух противоположно текущих потоков. Информация, поступающая из будущего, как и из прошлого, воздействует на настоящее». Он предлагает нам представить, что река времени несет бутылки с посланиями, одни из которых плывут вверх по течению, поднимаясь от огромного океана прошлого; другие же плывут по течению с гор, неся информацию из будущего. Когда мы подходим к реке, чтобы вытащить одну из них, мы сродни наблюдателю, распечатывающему коробку Шрёдингера. Но лишь в тот момент, когда мы достаем ее, бутылка из прошлого и бутылка из будущего объединяются в одну бутылку. Лишь тогда послание, заключенное в бутылке и извлеченное наружу, объясняет нам ситуацию в настоящий момент — послание это берет в расчет потенциальные возможности настоящего и будущего²¹. Согласно этой теории, момент нашего настоящего не отделен от нашего прошлого и будущего — он представляет собой их взаимное влияние. (Данн предвидел подобную модель, выдвигая предположения: «А что, если возможно... что сны — сны вообще, все сны, сны каждого человека, состоящие из образов переживаний прошлого и переживаний будущего — смешаны вместе приблизительно в равных пропорциях?»²²)

Некоторые из разъяснений квантовой теории Вульфом странным образом объясняют логику отвращающих обрядов, применяемых в племенных сообществах (вспомним пример с индейцами племени сенека, сделавшими миниатюрную копию каноэ, дабы избежать исполнения сна, в котором девушка оказалась в лодке без весел). По предположению Вульфа, квантовые волны, двигаясь от настоящего к будущему, встречаются и сталкиваются с волнами, исходящими из будущего. Если волны соответствуют друг другу и производят общую волну определенной длины, то «реальное будущее создается из нашего настоящего видения мира, а в будущем — создается реальная память о последовательности (событий)». Возможно ли, что такой ритуал — или даже сам сон — посылает в будущее волну настолько комплементарную по своему паттерну, что она способна успокоить девятый вал, несущийся к настоящему? (В стране сновидений символ является реальностью — возможно, он обладает той же «формой волны», что и настоящее событие.) Вульф теоретически допускает, что настоящее «ведет вещание» во многие возможные области будущего, в то время как эти возможные области будущего в ответ снабжают нас своей информацией²³. В зависимости от факторов, которые он назвал резонансными или выразительными, и определяется коммуникативная связь, создающая реальность.

Исцеляющее время

Но каково значение этого странного феномена? Сама концепция того, что настоящее находится в живой связи с прошлым и будущим, что время — это круг, а не линия, характерна для древних культур, где время Творения и пророческое будущее сплетены вместе в акте творчества, в неком ритуале и даже в самой перцепции. Для того чтобы почувствовать время таким, как открывает его сон, необходимо избавиться от эгоцентрического представления, свойственного живым существам; именно наше Эго, втиснутое во временные рамки, напугано тем, что может произойти в невозвратимом прошлом и настороженном настоящем, убегающим из ладони, как песок. Его раздражает эта вечная неуверенность в будущем. В тибетской церемонии Калачакры (Колеса Времени) говорится о двух видах времени — одно из них белое, а другое — черное. Черное время, движущееся почасовой стрелке, представляет собой время повседневное, окаймленное сожалениями прошлого, надеждами на будущее, беспокойством и схематизмом настоящего. Однако белое время движется против часовой стрелки, раскручивая ограниченную логику нашего эго. Таким образом, в одном отдельном моменте соединены целых три времени. На рану, нанесенную стрелой времени, наложен бальзам, и она исцелена.

Само выражение «исцеляющее время» может показаться странным. Время, кажется, неумолимо несется вперед, подобно приливной волне. Однако, как свидетельствуют исцеляющие сновидения, проблема современного мира — это не столько состояние общего смятения, сколько общее непонимание природы времени. Одна моя знакомая, удостоенная многих наград, загруженная многочисленными заказами и сотнями будущих проектов, сценарист из Лос-Анджелеса, призналась мне, что видит один и тот же повторяющийся сон с двенадцати лет.

Я несусь сломя голову на машине и на самолете. Пытаюсь успеть к назначенной встрече, но всегда опаздываю. Затем слышу объявление: «Вы находитесь в самом удаленном месте от любой точки земли. Чтобы добраться сюда, у вас ушло четыре с половиной часа, но вы вернетесь назад всего за четверть часа.

Моя знакомая с иронией относится к своей раздражительности: «Во сне все говорит о времени, но оно лишено всякого смысла». Сон, однако, пытается не только излечить ее от тенденции делать уйму дел в сжатые сроки, но, по-видимому, делает разумные замечания о природе времени. В своем обществе мы привыкли считать себя некими жителями пригорода, постоянно отправляющими на работу в город по временному отрезку, изящной монорельсовой дороге настоящего; мы оставляем за спиной обременяющее прошлое и свободны от предопределенного будущего. Общество, таким образом, обусловливает наше восприятие времени. Феноменолог К. Дж. Дюкасс утверждает, что в свете последних достижений физики прошлое, настоящее и будущее могут рассматриваться лишь как психологические состояния и не имеют такого значения в физическом смысле. Опыты моих сновидений нередко наводили меня на мысль, что отчасти я уже живу в будущем, принимающем реальные очертания, и одной ногой еще стою в прошлом, которое еще не умерло и даже — неким странным образом

— поддается влиянию. Иногда ощущение это меня крайне тревожило, но порой приносило неожиданное облегчение. Я чувствовал себя в меньшей степени отделенным от своего прошлого, настоящего и будущего; подобно единому сросшемуся существу, они находились вместе со мной, а я — с ними.

Мои сны о будущем казались мне в меньшей степени неотвратимыми, чем предопределенность траектории предмета при отсутствии коррекции его направления. Я часто размышлял над вопросом, задаваемым Скруджем Духу Христианского Рождества: «Зачем показывать мне это, если я все равно не изменюсь?» Каждый миг —точка опоры для перемен; каждый поступок, каждая мысль имеет результат в будущем и даже в прошлом. Наблюдая за семенем, я не мог не почувствовать, как попадаю под шелестящую тень будущего дерева и, кроме того, тень дерева, от которого оно отпало. Возможно, через такое видение мира — когда все три времени присутствуют одновременно — можно понять ощущение связанности племенных народов с прошлыми поколениями, равно как и их обязательство перед грядущим седьмым поколением.

До поры до времени

На языке хопи нет прошедших, настоящих и будущих времен, а есть только две временные формы — уже проявленное и еще не проявленное (или проявляющееся). Уже проявленное —то, что относится к нашему объективному миру. Однако то, что проявляется, по утверждению этой народности, относится к субъективной реальности. Как удаленное прошлое, так и будущее выражены субъективным словоформами. Вероятно, в данном случае культура использует благовидный предлог, чтобы напомнить, что в действительности существует лишь настоящее; тогда как прошлое воссоздается нами в воображении, а будущее основано на догадках. В то же время существует указание на то, что мы связаны со всеми тремя временами, что все мы являемся полноправными творческими участниками. На языке хопи глагол туньята для еще не проявленного времени переводится как «думать, желать, быть причиной».

«Наши умы — настоящие машины времени, — провозгласил физик Вульф, — они способны ощущать поток возможных волн как из прошлого, так и из будущего». Однако способен ли четко зафиксированный ум в той же мере воспринимать эти временные волны? Или, возможно, в исцеляющих сновидениях мы становимся сторонними наблюдателями времени, подобно тому, как посетители музея, разглядывая голограмму, могут одновременно видеть ее прошлое, настоящее и будущее?

Неустрашимый Дж. В. Данн высказал предположение, что освобожденный от пут самосознательного существования человек становится созерцателем бесконечности. Возможно, исцеляющие сновидения дают нам правильное представление о том, что он называл Абсолютным Временем. Юнг так же писал о существовании вне времени, проходящем параллельно существованию во времени. Юнг говорил о том, что «мы сами способны одновременно жить в обоих мирах, и время от времени мы действительно получаем намеки на это двойное бытие. Однако то, что находится вне времени, по нашим представлениям, не поддается изменению. Им владеет относительная вечность»²⁴.

Исцеляющие сновидения настойчиво внушают нам ощущение того, что мы — нечто большее, чем привыкли себя считать; они позволяют нам, ограниченным созданиям, на короткое время совершить побег в бесконечность вселенной. Быть может, врата сновидений ведут к тому, что мистики называли безвременьем. Или, возможно, мы переживаем на своем опыте то, как представляют себе вещи квантовые физики — волны над океаном, благодаря которым появляются предметы, движущиеся в пространстве-времени и в реальности являющиеся лишь волнообразным движением в пространственно-временном континууме.

Однако, когда мы говорим о Вечном, наука не может ответить на наши вопросы. Мы находимся на территории, куда открыт вход только поэзии. Т. С. Эллиот в своих Четырех строфах загадывает нам загадку и сулит надежду.

Исследования наши непрестанны.

Время настоящее и время прошлое —

Оба видимо присутствуют в будущем времени,

А будущее время содержится в прошлом...

Что может случиться и что произошло уже,

Ведет к одной точке, всегда в настоящем...

А в конце наших изысканий

Мы придем к тому, с чего начинали,

Словно впервые оказались на этом месте.

Глава 9

ДРУГОЙ МИР: связь небес и земли

Мы поместили в тебя некое содержание, поиск, устремление, мы следим за ним и не дадим растратить его напрасно, но приведем его в назначенное место.

Руми

Что происходит, если человек всматривается в Вечность, а она глядит на него в ответ?

Несколько лет тому назад наши газеты вовсю писали об одном молодом президенте интернет-компании с многомиллиардным оборотом, вышедшим в отставку после того, как он увидел во сне удивительное существо, облаченное в одеяние из яркого белого света. Человек этот утверждал, что существо, подобное Христу, держало в руках светящуюся голубую сферу и передало ему тайные знания о месте человечества в космосе. Один из бывших коллег этого мужчины, ранее отзывавшийся о нем как о гении предпринимательства, сказал, что у босса «поехала крыша». И все же мистическое видение бизнесмена нашло отражение в реальном мире: он вложил миллионы в развитие фирмы, специализирующейся на электронной торговле, и направлял полученные деньги в осуществление экологически чистых проектов.

Случай этот — живой пример мощи видений из иного мира, напоминающих о себе даже в наш цивилизованный век. Сны о божествах и райских кущах были стимулом зарождения религий, они озаряли воображение поэтов и безумцев, вселяли смелость в святых и камикадзе. Именно сновидящие рассказали мне о посещениях фантастических мест, где они могли созерцать тот незабываемый вечный закон, лежащий в основе и являющийся трансцендентным для нашей повседневной реальности. Такие случаи заставили их пересмотреть многие из своих предыдущих воззрений, подчас изменив жизненное кредо и карьеру, согласно их духовным видениям. Что бы мы ни думали о таких феноменах, следует всерьез относиться к силе и таинству сна, оставляющего неизгладимую печать в душе человека. И все же мы не знаем, как нам относиться к сообщениям таких путешественников и их новостям о далекой стране.

Я сам, возможно, обошел бы вниманием подобный тип людей, если бы не увидел странный сон о близком мне человеке, Нэнси Уиль- сон Росс была своего рода опекуном каждому молодому искателю на пути, где удача улыбается не всем. Она училась вместе с Карлом Юнгом в Куснахте. Она путешествовала по Азии, работала военным корреспондентом (стояла на расстоянии локтя от Гитлера, когда он закрывал Баухауз). Нэнси — автор бестселлера (он называется По левую руку — спящий, и теперь не так знаменит), и, наконец, она неофициальная аббатиса дзенского центра в Сан-Франциско. Внимательная и умная, эта женщина осыпала подарками и дарами всякого, кого брала под свое крыло. Она разгадывала уникальность человека, а затем со всей безжалостностью заставляла его принять ответственность за свой дар. Она была живым доказательством того, что человек способен жить духовной жизнью, будучи погруженным в решение самых земных и повседневных проблем.

Я познакомился с ней, когда ей было около семидесяти пяти, и при этом Нэнси излучала такую жизненную энергию, что ей можно было дать вдвое меньше лет. Она пригласила меня в дом, который снимала на большом участке земли, и мы допоздна болтали и смеялись, осушая большими глотками стаканы «арбузного эликсира» — частным образом разлитого виски, коим щедро снабжала ее семья известного филантропа.

Нэнси была безупречным журналистом: она точно знала, когда следует заказать или написать периодические обзоры, «легкие закуски» или одобрительные статьи; именно через нее можно было выйти на нужного человека. «Я родилась, — сказала она с уверенностью, — с перепонкой на глазах». По этому признаку в ирландском фольклоре определяли ребенка-провидца. Моя профессиональная деятельность отнимала много времени, и мы потеряли контакт. Последнее ее письмо молчаливым упреком пролежало полгода на углу моего стола. Но однажды ночью во время пробела в наших взаимоотношениях мне приснился яркий сон.

Нэнси собираются посвятить в члены Собрания Бессмертных и я — ее сопровождающий. Однако я поздно вышел из дома. Когда мы наконец прибываем к месту назначения — великолепному греческому амфитеатру из блестящего белого мрамора, на каменных скамьях, расположенных концентрическими кругами, нет ни одного свободного места. Вместо того чтобы занять места, мы стоим в боковом приделе и Чтец-Декламатор в белой робе разворачивает манускрипт из человеческой кожи и произносит блистательный панегирик в честь Нэнси.

Сон этот выбил меня из колеи и озадачил. Вначале я хотел тотчас ей позвонить, но затем заколебался. Я должен был ответить ей письмом, а не бросаться к телефону из-за какой-то нелепой фантазии. Однако видение не сдавалось. Обеспокоенный, я позвонил ей домой и оставил сообщение. Наш общий друг позвонил мне на другой день: Нэнси отвезли в больницу с инфарктом миокарда в ту самую ночь, когда мне приснился этот сон. Несколько дней она оставалась на волосок от смерти, но затем дело пошло на поправку и она полностью поправилась.

Когда Нэнси набралась сил, я рассказал ей о своем сне. В ответ она рассмеялась: «Ты тоже родился с перепонками, мальчик мой. Привыкай, здесь ничего не поделаешь». Вскоре она встала на ноги, отмахнувшись от вечности и вернувшись к тленным чудесам этой жизни. Я же продолжал размышлять над своим сном. Что могло обозначать то место? Оно представлялась мне райским — там после смерти собирались олимпийцы, облаченные в тоги. По крайней мере создатель снов одолжил мне свои крылья и золоченые сандалии. Представление о рае как неком сообществе за жемчужными вратами, берущем начало со времен античности, широко распространено в западной культуре. Однако этот эпизод из сновидений был единственным и неповторимым для моего опыта. Подобные вещи мне приходилось слышать из других источников; например, от моей знакомой индианки Сильвии, которой приснилось следующее: Я нахожусь в огромном, украшенном здании, сделанном из мрамора, где, по-видимому, передают знания. Все здесь — и пол, и потолок, и даже лестница — круглой формы.

«Я — человек, близкий к природе, — говорила она, — никак не могла сообразить, почему действие сна происходит внутри дома, а не снаружи». Другая женщина, выросшая в Западной Вирджинии, в глубинке, посреди сельских холмов, рассказывала о том, что ее семья не читала ни книг, ни газет, а свой собственный телевизор появился у нее только в семнадцать лет. В детстве ей приснился сон, перенесший ее в другое измерение и время. Она вспоминала о том, как «увидела огромную мраморную площадь с большими колоннами, женщинами и мужчинами в белых рубахах, подвязанных веревочными кушаками, и с длинными развивающимися волосами. Никогда еще я не видела ничего подобного. Там были невероятные цветы, блестя246

щих, никогда ранее не виданных мною оттенков. Я знала, что место это существует и там живут настоящие люди».

Писатель Олдос Хаксли, визионер новых, еще не виданных миров, был поражен безупречной последовательностью изложения, присутствующей во всех сообщениях об иных мирах. В своей книге Рай и ад он отмечал, что Сократ, описывая иные миры, говорил о горах, реках и зданиях, построенных из материала, по своей чистоте, блеску и насыщенности оттенков превосходящего большинство драгоценных камней. Хаксли задается вопросом о сходстве переживаний людей под воздействием препаратов, изменяющих сознание, таких, как мескалин или ЛСД. Эти люди видят...

... огромные здания сложной конструкции, возведенные посреди ярких и постоянно меняющихся пейзажей, интенсивность красок которых меняется и делается еще более насыщенной, переходит от красочного великолепия к еще более глубоким оттенкам. Героические персонажи, названные Блейком серафимами, появляются здесь как одни, так и во множественном числе... И почти никогда визионер не увидит во время своего переживания ничего, что указывало бы на его прошлое. Здесь он не вспоминает эпизоды, людей или предметы; он не изобретает их, а разглядывает новое творение.

Возможно, Хаксли было бы небезынтересно узнать, что образы сновидений, которые видит спящий, вызываются в теле при воздействии таких препаратов, как бета-карболины (они также были найдены в растительных лекарствах-психоделиках). Сам он пришел к выводу, что независимо от своего источника все визионерские переживания принадлежат к одной разновидности, что их диковинный эстетизм происходит от ума нашего — это своего рода антиподы. Хаксли не давала покоя универсальность подобных явлений. «Почему это так, — писал он, — мы понятия не имеем. Таков наш фактический опыт и, нравится нам это или нет, мы должны его принять — так же, как мы соглашаемся с существованием кенгуру».

Однако, если такой непостижимый эстетизм является основой мистического сна, его образы у разных сновидящих бывают разными. Футурист и визионер Давид Спанглер как-то описал мне свое исцеляющее сновидение, где Высшее Существо присутствовало в образе язычника.

Я смотрел на дом, где жил ребенком. Крупная, но не толстая женщина вышла из него; ее рост достигал высоты самого дом, а на ней

было широкое платье. Я прошел по дороге к дому, и тут до меня дошло, что сама дорога, дворовая лужайка, все вокруг — и есть ее платье... все, что окружало дом, брало начало от ее платья, представлявшегося теперь множеством ярких живых растений. Само тело женщины было сгустком растительной жизни. Я приблизился с трепетом, осознавая, что в любую минуту могу быть поглощен ею и что хожу по земле благодаря ее на то соизволению. Чем ближе я подходил, тем с большей вероятностью мог быть поглощен ею. Ужас переполнял мое сердце. И все же я сказал ей: «Вот, я пришел и хочу быть поглощенным». Так произносят: «Я твой, Господи». Она улыбнулась, словно говоря: «Нет, еще рано».

Психоаналитик, возможно, сразу же ухватится за этот образ гигантской, всепоглощающей матроны, ассоциирующейся у мальчика с родительским домом. Однако сон, как утверждает Спанглер, стал поворотной точкой в духовных исканиях, прямым контактом с Великой Богиней всех живых существ: «Я прошел стадии посвящения. Я сдался некому высшему бессилию. Перестал тратить энергию, которую все мы испускаем, чтобы оградиться от внешнего мира. Я понял, что приближаться к сакральному означает рисковать всем. В своем сне я сделал этот бесповоротный шаг».

Дата добавления: 2015-10-02