ГОСУДАРСТВО 4 страница

Ситуация начала динамично изменяться в ходе массового формирования шляхты, т.е. оседания на землю низшего военно-служилого слоя, что, как отмечалось, началось в ХIII в. и наиболее интенсивно происходило в ХIV в. Все большее число крестьян, попадая под контроль мелкопоместных дворян, стало испытывать возраставший экономический нажим, обусловленный ростом потребностей шляхтичей в обстановке развития товарно-денежных отношений и ограниченности хозяйственных ресурсов в их небольших имениях.

В Западной Европе рыцари при подобных же затруднениях прибегали к коммутации повинностей и, главное, стали освобождать своих крестьян от личной зависимости за деньги[280]. В Центральной Европе такой путь был невозможен, ибо из-за более позднего начала феодализации, о чем писалось выше, в условиях общего хозяйственного развития и роста численности населения крестьяне, в большинстве своем, еще оставались лично свободными со строго фиксированными традицией повинностями. В итоге, с ХIV в. под нажимом шляхты, для облегчения усиления эксплуатации, власти стали предпринимать меры по ограничению крестьянских свобод.

С ХIV в, а местами и несколько ранее, в условиях массовой феодализации и под влиянием немецкой крестьянской колонизации в западных землях Чехии и Польши в деревнях распространяется т.наз. эмфитевческое или немецкое право с четкой фиксацией прав и обязанностей крестьян перед землевладельцами, что фактически означало ликвидацию прежних общинных порядков. Крестьянин становился наследственным держателем земли и мог продавать свое держание. За это крестьянин платил феодалу «урок», иначе утрачивал право на землю. Обычно платежи вносились 2 раза в год – весной и осенью. Основой крестьянского мира становились индивидуальные хозяйства с минимальными размерами около 1 лана (примерно 17 га). Помимо полнонадельных крестьян (чешск. дедичей), чье хозяйство позволяло им обеспечивать собственные потребности и выполнять повинности, были и крестьянские семьи, не имевшие полного надела – загродники (польск.), подсоседки, загородники (чешск.). Имея лишь приусадебные огороды, они не могли содержать семьи и нанимались к землевладельцам-феодалам, а так же к деревенской верхушке – старостам и зажиточным крестьянам. Появляются и крестьяне, вообще лишившиеся средств производства (польск. лазенки). Они получали наделы и инвентарь на определенный срок у землевладельцев и также, как те же загродники, уже не считались свободными. В поместьях знати работали и сервы – зависимые из рабов, посаженных на землю.

Ситуацию обострял и рост крестьянского населения, которое после проведенных в ХII – ХIII вв. расчисток уже не могло расширять земельный фонд. В результате началось дробление крестьянских наделов. В этом была и экономическая хитрость. Ведь все повинности обычно налагались на домохозяйство – крестьянскую усадьбу. Если молодая семья не отделялась и продолжала вести неразделенное хозяйство с родителями, повинности не росли. Но такая практика постепенно приводила к критическому сокращению угодий, приходящихся на одного человека. Все больше становилось хозяйств, владевших лишь частью надела (лана). Реально в таких условиях крестьяне оказывались экономически несостоятельными и вынуждены были обращаться к землевладельцам за помощью, расплачиваясь своими правами и свободами.

В итоге число полноправных свободных (кметей, дедичей, седляков) сокращалось и росло количество лично зависимых, обремененных более суровыми повинностями (халупники, подсоседки, загродники). Они жили на мелких и карликовых участках и были обязаны денежным оброком, натуральными поборами и отработками (не столько полевыми работами, сколько строительными, ремонтными, обслуживанием охоты и т.п.). К тому же такие крестьяне уже были не собственниками, а лишь держателями земли. В правовом отношении они подчинялись феодалу и его суду. Затруднялось право крестьян на выбор земли и господина. С такими крестьянами не церемонились: подвергали телесным наказаниям, пытали и даже выносили им смертные приговоры. К ХV в. значительные массы крестьян в центральноевропейских странах оказались на положении крепостных.

Описываемые процессы происходили медленно. На них оказывали влияние и общеполитические обстоятельства, и борьба крестьян против роста угнетения. В ХIII в. часть попавших в зависимость крестьян, уже обязанных нести отработочную повинность и потерявших право покидать поместье, тем не менее еще привлекалась на военную службу (седляки в Чехии). Это возвышало их над остальными зависимыми. Но уже в ХIV в. они потеряли эту обязанность, хотя и обременительную, но являвшуюся символом свободы. Это стало результатом как ухудшения их материального положения, так и социального статуса, на чем особо настаивали их господа – шляхтичи.

В ХIV – ХV в., в условиях усиления гнета происходит общее ухудшение положения крестьян, устойчивости их хозяйств. Многие из них разоряются. Так, в Венгрии за XV в. доля пустующих наделов выросла с 10-30% до 50-60% от общего количества крестьянских держаний. Сокращался и размер обрабатываемых земледельцами наделов[281].

Рассмотренные изменения отражались и в законодательных актах. В Венгрии декретами 1314 – 1315 гг. все крестьяне страны признавались зависимыми от землевладельцев. Но полностью они еще не были закрепощены, ибо при согласии господина и уплате земельной ренты был возможен их переход к другому феодалу. Однако к первой половине ХV в. это правило уже было отменено и переход крестьян мог состояться лишь при наличии договоренности двух заинтересованных феодалов. Во второй половине ХV в. в стране были введены т. наз. «заповедные годы», в течение которых приостанавливалось право крестьян на смену господина. За вторую половину ХV в. такие годы в Венгрии объявлялись 6 раз. А в 1486 г. были введены «урочные годы» – сроки сыска и возвращения крестьян, незаконно покинувших своих хозяев. Первоначально этот срок был равен одному году, в 1508 г. Уласло II увеличил его для Трансильвании до пяти лет, а в 1514 г. установил в три года. Законы 1495 и 1504 гг. ухудшали условия крестьянского выхода, а в 1514 г. (после подавления крестьянского восстания «куруцев») выход вообще был прекращен. Было также упрочено право высшей юрисдикции феодалов над своими крепостными. В конце XV – начале XVI в. в Венгрии повсеместно распространилось право феодала казнить крестьян за побег из имения.

В 1402 г. земский суд Чехии ограничил право крестьянского ухода получением особой грамоты от землевладельца и запретил зависимым людям жаловаться на своего господина. Результатом гуситского движения стало временное улучшение положения чешских крестьян. Изменилась организация управления поместьем: крестьяне получили право переходить в подданство к другому феодалу, которого считали более справедливым. Произвол феодалов, ставший обычным явлением в догуситский период, ограничивался новыми юридическими нормами. Следующий этап усиления нажима на крестьян начался в ХVI в.

В Польше наступление на права крестьян отмечается в ХV в. Петрковский статут 1496 г. ограничил число самовольно уходивших крестьян от господина одним человеком. Но он же грозил штрафом феодалу, нежелавшему отпустить одного крестьянина. Однако в течение первой половины ХVI в. права крестьян были ограничены настолько, что можно констатировать их закрепощение[282].

На Балканах, в соответствии с рассмотренными выше особенностями феодализации, процесс превращения ранее свободных крестьян в феодальнозависимых имел некоторые отличия от того, что происходило в Центральной Европе. Здесь, особенно в горных областях, дольше сохранялась общинная организация. Она вообще пережила средневековье и наблюдалась этнографами в ХIХ в.

Прочность общины обуславливалась сохранением общинной собственность на неподеленные земли (угодья). Условия хозяйствования, в том числе значительная роль скотоводства, способствовали сохранению больших семей, в которых вместе с родителями жили и вели совместное хозяйство их взрослые дети – братья[283]. Такие семьи сосуществовали, как и в раннем средневековье у всех славян, с малыми семьями. Но этот симбиоз способствовал сохранению коллективистских традиций в хозяйственной и социальной жизни крестьян региона. Вместе с тем, наличие дославянских аграрных порядков на Балканах способствовало раннему проникновению в славянскую общину традиций подворного хозяйствования[284].

В Болгарии, испытывавшей наибольшее влияние со стороны Византии, раньше других славянских соседей, в ХI в. появились крепостные крестьяне, названные по-гречески парики. В других балканских государствах подобные крестьяне отмечены значительно позднее и в ограниченных количествах.

Крестьяне, называвшиеся в Сербии себры, в Боснии кметы, в Хорватии вилланы [285], жили, в основном, на землях, принадлежавших либо монархам, либо знати, либо духовенству, и несли традиционные повинности в отношении государства и своих господ. Подати и оброки, первоначально имевшие натуральную форму, к концу ХIII в. превратились в денежные. Отработочные повинности не превышали 26 дней в году (по хорватскому «Винодольскому закону» конца ХIII в.), причем и их можно было заменять деньгами, что наглядно отразило рост товарно-денежных отношений. Введение проний (феодальных прав на землю по византийскому образцу: наследственных владений, но без финансового иммунитета) усугубляло барщину, поскольку два дня в неделю крестьянам приходилось работать на прониара.

Но в Хорватии уровень развития феодальных форм собственности на землю во многом определялся природными условиями – гористым рельефом, каменистой поверхностью и пр. Сельское население более чем на половине земельного фонда страны было вынуждено заниматься скотоводством или вести смешанное, с преобладанием скотоводства, хозяйство. Немногочисленные участки земли, пригодные для обработки, были настолько разбросанными и раздробленными, что создание здесь крупных феодальных хозяйств было невозможным. Поэтому феодальных владений типа сеньорий здесь почти не сложилось, и основной формой эксплуатации оставались подати с населения, проживавшего на подвластной землевладельцу территории. При этом в документах нет четкого различия между крестьянскими платежами землевладельцам и данями всего населения государю. Тем не менее, такие владения, собственники которых пользовались правом сбора дани с населения, можно рассматривать как своеобразные формы феодов. Их владельцы не были еще собственниками земли, но обладали определенными правами по отношению к проживавшим на ней крестьянам. Тем самым непосредственные производители, еще сохраняя личную свободу, уже втягивались в феодальную зависимость, оставаясь, однако, людьми короля[286].

Специфичной была ситуация в Далматинской Хорватии, где, в условиях высокого уровня урбанизации, существования поликультурного сельского хозяйства, рыболовства и морской торговли сохранился довольно значительный слой не просто свободных, но и весьма состоятельных и привилегированных крестьян.

Как и Центральной Европе, с усилением феодалов начались ограничения прав крестьян на смену места жительства. В Сербии к середине ХIV в., что зафиксировал Законник Стефана Душана, были введены тяжелые наказания тем, кто предоставлял убежище беглым без письменного разрешения короля. На землях знати и монастырей, как отмечено в том же Законнике, жили многочисленные отроки, статус которых был близок к рабскому. Но, рабов – сервов уже было мало; существовала тенденция повышения их статуса – наделения определенной хозяйственной самостоятельностью. В хорватских источниках самые ранние данные об отпуске сервов на свободу датируются еще Х – ХI вв.[287]

В словенских землях, рано вошедших в Германскую империю, основная масса крестьян в XII – XV вв. считалась пожизненными владельцами земельных наделов с правом передачи по наследству, но с уплатой большого налога, достигавшего 15% стоимости хозяйства. Иногда надел предоставлялся в пользование крестьянам на время жизни двух-трех поколений. Кроме того, часть крестьян держала землю на условиях так называемой свободной аренды, при которой феодал мог в любое время расторгнуть договор.

С ростом крупного землевладения, организацией рыцарского войска число свободных крестьян сокращалось, и они утрачивали свой статус. К XVI в. уже сформировалось единое в социальном отношении сословие феодальнозависимого крестьянства, которое обозначается в источниках общим термином – подданные. Но в экономическом положении крестьян постепенно нарастали имущественные различия, особенно заметно проявившиеся в XV в.

Таким образом, общим в положении крестьян Центральной и Юго-Восточной Европы в рассматриваемую эпоху было постепенное, но устойчивое ухудшение их хозяйственного положения и социального статуса, обусловленное ростом прав и численности дворянского сословия. Это была общая тенденция для цивилизаций феодальной эпохи. Но, поскольку, в отличие от западных соседей, феодализация в регионе началась позднее, с Х – ХI вв., процессы закрепощения крестьян растянулись и на эпоху, когда на Западе начались буржуазные преобразования, на ХVI – ХVII вв. То есть, по сути, когда в западноевропейских государствах началось Новое время, ассоциируемое с капитализмом, здесь сохранялось феодальное Средневековье. Такой сглаженный ритм аграрного развития способствовал отставанию региона в сравнении западом континента, хотя и опережал темпы развития Восточной Европы.

ГОРОЖАНЕ. Замедленное, в сравнении с Западной Европой, социальное развитие, сдерживало урбанизацию и, соответственно, формирование городского, бюргерского сословия. Средневековые города, как известно, стали интенсивно возникать вследствие массового отделения ремесла от сельского хозяйства, что по всей Европе отмечено в Х-ХI вв. Этот процесс не случайно совпал по времени с массовым созданием в Западной Европе дворянского землевладения с закабалением основной массы крестьян. Выделившиеся в деревнях ремесленники, не связанные, в отличие от крестьян, с повседневной земледельческой деятельностью и не желавшие терпеть зависимость, покидали деревни и уходили туда, где не было сеньориального гнета – в ранние города, усиливая в них производственный элемент – слой профессиональных ремесленников. Бурный рост западноевропейских городов в определенной степени был связан с притоком активного трудового элемента из зависимой деревни, ведь «воздух города делал человека свободным».

В Центральной же Европе в условиях замедленного складывания сеньорий основная масса сельского населения до ХIV в. оставалась в достаточной мере лично свободной и это существенным образом отразилось на развитии городов. Ибо сельским ремесленникам, остававшимся и в деревнях свободными, не было резона бросать родные места и переселяться в города. К тому же феодалы, проявляя заинтересованность в хозяйственной самостоятельности, нередко способствовали развитию сельского ремесла, предоставляя «своим» ремесленникам определенные льготы. Особенно это было заметно в Венгрии.

В итоге, городское население здесь долго оставалось малочисленным, а сами города – небольшими. В таком качестве они не способствовали развитию хозяйственных связей, созданию местных рынков и вообще, товарно-денежных отношений. Заинтересованность в росте городов проявляли лишь некоторые короли и крупные аристократы, понявшие, благодаря контактам с западноевропейскими монархами, роль городов в пополнении финансовых ресурсов. Показательно, что в Чехии и Венгрии в поощрении городского развития были замечены, прежде всего, прибывшие с запада короли Люксембургской и Анжуйской династий. Но в условиях указанной пассивности местных сельских ремесленников, эти короли способствовали «импорту» ремесленников из насыщенных ими соседних городов, прежде всего, немецких, что, как наглядно продемонстрировала история Чехии, стало одной из основных причин гуситского движения.

Медленный рост городов стал основной причиной и замедленного, в сравнении с западом континента, экономического развития стран Центральной Европы. Хотя города здесь появились, как и на западе с Х – ХI вв. и в ХII в. в Польше и Чехии уже насчитывались десятками, они были небольшими, подчинялись местной (земской) администрации. У горожан обычно не было особого, городского статуса. Немногочисленные городские ремесленники испытывали существенную конкуренцию со стороны их деревенских коллег, а торговлей, помимо купцов, занимались и дружинники.

Лишь в отдельных районах, в силу местных условий, зрелые формы городской организации и городское сословие с особыми правами возникают в ХI – ХII вв. К таким районам можно отнести Поморье, города которого, благодаря участию в балтийской торговле, активно развивались уже с ХI в., о чем писалось во втором разделе. Относительно развитыми были в ХII в. и города Силезии, чему способствовало их расположение в густонаселенных местностях, близость торговых путей, связывавших их с немецкими землями и Чехией.

Надо заметить, что в литературе, особенно популярной, часто нечетко определяется время возникновения того или иного города. Обычно за время основания города принимается дата его первого упоминания в источниках или же выявление на месте будущего города укрепленного поселения. Такими поселениями обычно были административные резиденции (замки) князей, каштелянов, других административных должностных лиц и княжеских вассалов. Обычно вокруг таких резиденций располагались упоминавшиеся выше «служебные деревни», заселенные зависимыми воинами, земледельцами, ремесленниками и слугами. Но чтобы такие резиденции стали городами, они должны были «обрасти» кварталами свободных ремесленников и купцов, которые не столько обслуживали нужды жителей замков, сколько работали на свободную продажу. Эти горожане должны были иметь особый юридический статус, гарантировавший им права свободных людей (свободу передвижения, право полного распоряжения своим имуществом вплоть до его продажи и передачи по наследству, право отстаивать свои интересы в суде) – статус горожанина (бюргера). Такой статус обычно оформлялся особым соглашением горожан с хозяином земли данного города.

Специфической чертой городов были постоянные рынки и самоуправляющиеся ремесленные и купеческие организации (цехи, гильдии). Археологи отмечают, что города от замков с прилегавшими деревнями отличала утварь (наличие многочисленных привозных изделий), элементы благоустройства, более высокая плотность населения (не было приусадебных огородов и садов). Наконец, специфическим элементом любого европейского средневекового города была крепостная стена, защищавшая все поселение, а не только центр. Именно необходимость селиться внутри этой стены и вызывала скученность городской застройки и дороговизну земли, которая вынуждала повышать этажность, что также стало особенностью городской застройки. Высокая плотность населения и построек порождала проблемы с санитарным состоянием, что усугублялось нарушением естественного стока воды. Улицы превращались в зловонные канавы и горожанам приходилось сооружать настилы, делать водоотводы, т.е. минимальное благоустройство.

Лишь сочетание всех или большинства указанных признаков позволяет то или иное поселение относить к городу. Поэтому от времени первого упоминания укрепленного поселения до его превращения в город требовались даже не десятилетия, а столетия. Даже такие знаменитые средневековые города – резиденции правителей, как Прага и Краков, таковыми стали лишь с ХIII в. а до того времени были лишь замками местных князей.

Ядром Праги стало поселение, возникшее в конце IХ в. на месте позднейшего Пражского града. Древнейшие укрепления, которые можно считать началом города, относятся ко второй половине XII в. Это была укрепленная княжеская усадьба, в окрестностях которой разрастались торгово-ремесленные поселения. Городом Прага стала в первой половине XIII в., когда появились торговые площади и костелы, вокруг которых формировалась городская застройка[288].

Рост таких городов в центральноевропейских странах начался лишь с ХIII в., параллельно с укреплением сеньорий, а их активное развитие становится заметным в ХIV в., когда усилился нажим на сельское население, в том числе и на деревенских ремесленников.

Развитие городского ремесла способствовало и усилению роли городских рынков, а, следовательно, купечества, которое становилось посредником в товарообмене города с деревней. Перемещение центра тяжести ремесленного производства в города стимулировало товарооборот. Города становились центрами рыночных отношений. В них устремились и дворяне, покупали там недвижимость, тем самым укрепляя финансовое положение городов. Нередко и шляхтичи, особенно из младших детей, которые не могли рассчитывать на приличное наследство, также включались в городскую жизнь, особенно в торговлю и административную деятельность. Таким образом, становление бюргерства как особого социального слоя в странах Центральной Европы можно констатировать с ХIII – ХIV вв. В тогдашних источниках этот слой обычно назывался мещанским.

Наиболее динамично урбанизация проходила в Чехии, что объясняется ее расположением на речных торговых путях, плотное население на компактной территории и более тесными, чем у соседей, связями с германскими землями. Чешские города, в основном, возникали по инициативе королевской власти. Короли поддерживали их привилегиями, и использовали их экономические возможности. Это распространялось, прежде всего, на королевские города. Но, позднее, и при учреждении городов отдельными феодалами требовалось согласие государя. Внутреннее самоуправление королевских городов находилось под контролем монарха, а самоуправление панских городов контролировалось феодалами-учредителями. Городское самоуправление ведало хозяйством, сбором налогов и другими финансовыми делами, а также осуществляло судебные и полицейские функции. Представитель короля председательствовал в суде, участвовал в выработке решений, но их утверждение зависело от присяжных, предложенных городом и одобренных королем.

Чешское мещанство, таким образом, было юридически свободным, но подчинялось государю. Королевские города первоначально возглавлял королевский наместник – рихтарж, отвечавший за административные и судебные функции. Со второй половины XIII в. растет значение городского совета, который мещане выбирали из своих рядов.

Органом самоуправления был городской совет. Его члены назывались коншелами (от лат. сonsul). Совет имел широкие полномочия в управлении, финансах, в вопросах ремесленных, торговых, полицейских и общественных отношений, разбирал частные тяжбы горожан и выносил по ним судебные постановления. Постепенно совет приобрел ведущую роль в управлении и оттеснил на второй план королевского представителя (рихтаржа). Городской совет сходился на заседания, его решения вписывались в городскую книгу. В Праге старейшая городская книга датируется 1310 г. Состав совета и его численность зависели от величины города. В Праге было от 18 до 24 коншелов, в большинстве прочих городов Чехии – по 12, в малых – по 3-4. Совет избирался ежегодно, и при новых выборах оставалась только часть прежнего состава. Членом совета мог быть горожанин, владевший в городе недвижимостью, проживавший в нем не менее трех лет и плативший городские налоги. Жители предместья не могли состоять членами городского совета. В частновладельческих (панских) городах высшей инстанцией управления был их владелец.

Население городов делилось на полноправных горожан и всех остальных. Полноправными были владельцы ремесленных мастерских и купцы, выполнявшие городские повинности: защиту города с оружием в руках, сторожевую службу в мирное время Они же выплачивали налоги государю и городу. Процесс социальной дифференциации в чешских городах проходил медленно. Плебейские слои – подмастерья, слуги, мелкие торговцы – были многочисленны лишь в нескольких крупных городах. В социальной структуре города выделялся также узкий слой патрициата, который своим богатством, экономическим и общественным положением отличался от остального населения, стремясь приблизиться к шляхте. К патрициям относились богатые купцы, имевшие международные связи и наиболее состоятельные ремесленники. Уже в конце XIII – начале XIV в. между патрициатом и остальными мещанами возникают глубокие противоречия, проявившиеся затем и в гуситском движении первой половины ХV в.

Близкие формы городского самоуправления с ХIII в. развиваются и в польских городах. Но, в отличие от Чехии, польские монархи (с ХIV в. – короли), занятые укреплением собственной власти, борьбой со знатью, старались опираться на социально близкую им шляхту, а города вниманием не баловали. В итоге, лишенные поддержки, польские города отставали в своем развитии от чешских.

В то время, как польские горожане были ограничены в правах, шляхтичи добились для себя таких привилегий, которые в значительно мере подрывали городское производство и торговлю. Согласно принятому в 1496 г. Петрковскому статуту, шляхта получила право беспошлинной торговли с заграницей (купцы же платили все ввозные и вывозные пошлины) а также исключительное право производства и продажи спиртных напитков (т. наз. право пропинации); горожанам также было запрещено приобретать земли.

Положение польских городов еще больше осложняло развитие сельского домашнего ремесла, которое с ХIV в. поощряли феодалы. Это серьезно ограничивало рынок сбыта для городских товаров, ибо более качественная городская продукция была дороже сельской и потому труднодоступной для крестьян, обремененных различными повинностями в пользу землевладельцев.

Во второй половине ХIV в. началось обострение экономического положения Чехии, тесно связанное отмеченным уровнем развития городов. Недостаточное развитие городского ремесла вело к преобладанию в стране импортных товаров. Местные ремесленники не могли конкурировать с западноевропейскими. Политика Карла IV по включению страны в систему общеевропейских торговых связей пополняла казну за счет пошлин, но способствовала лишь преобладанию иностранных купцов в чешских городах. Особую роль, благодаря тесным связям с германскими землями, играли немецкие негоцианты, в чьих руках оказалась не только внешняя и оптовая торговля, но и власть в большинстве городов. Немецкому торговому патрициату становилось невыгодным развивать производство в чешских городах, и они всячески этому препятствовали, особенно ограничивая рост числа ремесленников из среды чехов. В итоге преобладание торговли над производством стало хроническим, и началась девальвация чешского гроша.

Даже рост спроса в Европе на серебро не улучшал ситуацию. Скорее наоборот: богатые этим металлом чешские рудники оказались в руках более состоятельных немецких владельцев. Экспорт серебра обогащал не только их, но и казну, что избавляло власти от необходимости поддерживать собственные города. В результате к 50-м годам ХIV в. в хозяйстве Чехии начался застой. Попытка Карла IV включить Чехию в систему западноевропейских торговых связей не удалась. В условиях быстрого роста шляхетского землевладения города оказывались не в состоянии удовлетворять спрос увеличивающего дворянского сословия.

Более того, численный рост шляхты вел, как отмечалось, к усилению нажима на крестьян, часть из которых нищала и теряла землю. Но недостаточно развитые города не могли поглотить устремившихся в них обезземеленных крестьян. До 40-50% населения городов составляла беднота. Это обостряло ситуацию как в деревне, так и в городе, что также приближало бурные события гуситской эпохи.

Смерть Карла IV и последующее падение авторитета королевской власти при Вацлаве IV ускорили развитие кризиса. Цены на продукты земледелия были стабильными или даже снижались, ибо численность городского населения, и, следовательно, спрос на продукты питания, оставались постоянными. Цены же на ремесленные изделия, среди которых преобладали импортные, росли. Крестьянин не мог заплатить оброк феодалу, и тот переходил к более тяжелым формам эксплуатации. Но обеднение крестьян, как отмечалось, ограничивало доходы феодалов, которые, соответственно, меньше могли покупать на городских рынках. Падение спроса, естественно, вело и к понижению уровня внешней торговли, что особенно ощущалось в Праге. От сокращения поступления импортных пошлин страдала и королевская казна. Экономический застой, вызванный как победой феодального землевладения, так и медленным, односторонним развитием городов, перерастал в социальный кризис, охвативший к концу ХIV в. все слои чешского общества. Наслоившись на национальные противоречия, он и привел к гуситскому движению.

Результаты бурных событий первой половины ХV в. способствовали развитию городов и росту их влияния в чешском обществе. Королевские города усилились экономически, политически и в военном отношении. Городские общины, особенно патрициат, стали феодальными землевладельцами, эксплуататорами подданных и вполне независимыми политически. У них появились собственные вооруженные силы. Городские советы получили статус высшего органа власти в самом городе и принадлежащих ему поместьях. Складывался разветвленный аппарат чиновников, решение важных вопросов зависело не только от патрициата, но также от ремесленников и их цеховых организаций. По сравнению с догуситским периодом внутренняя жизнь городов значительно демократизировалась. Мещане панских городов получили почти такое же самоуправление, как и жители городов королевских[289].

Горожане также добились участия в земском сейме и в решении всех обсуждаемых в нем вопросов. Хотя, естественно, в условиях сохранения политической власти в руках феодалов голос горожан в государственном аппарате, высших земских учреждениях и судах продолжал играть второстепенную роль.

Хозяйство королевских городов в Чехии вплоть до 30-х гг. XVI в. развивалось в прежнем направлении. Основой ремесленной деятельности оставалось производство пищевых продуктов, текстиля и одежды, кузнечное и кожевенное дело. Эти ремесла охватывали 80% всех участников ремесленного производства. Большинство ремесленников работало только на местный рынок, лишь в некоторых городах сукно производилось и на экспорт. Наиболее крупные панские города не отличались по своей производственной структуре от королевских. Большинство ремесел имело цеховую организацию, а в сукноделии и пивоварении намечалось и разделение труда, что было шагом к созданию раннекапиталистических мануфактур. В конце XV – начале XVI в. оживились торговые связи Чехии с католическими центрами, что с началом гуситского движения запрещалось церковью.

Дата добавления: 2015-08-20