Хозяйство

К началу средневековья основным видом хозяйственной деятельности у всех славянских племен было земледелие. Но оно, как и другие виды хозяйства, имело региональные особенности.

В течение первой половины I тыс. у большинства западных славян происходил переход от огородничества с большой ролью животноводства к экстенсивному полеводству. Именно преобладание огородничества в так называемое римское время определяло относительную стабильность сети поселений, а начавшийся затем переход к обработке более крупных земельных массивов – полей – дал толчок к известной активизации процесса расселения в раннем средневековье. Сыграл роль в этом и демографический фактор – рост населения, потребности которого перерастали возможности прилегавших к жилищам огородов[227].

VI – IХ вв. проходили под знаком постепенного расширения зоны пашенного земледелия, которое первоначально восприняли придунайские славяне, расселявшиеся в землях, испытавших античное влияние. Но при освоении лесных, менее заселенных пространств сохранялась большая роль подсечно-огневого земледелия. При этом надо различать собственно подсечно-огневое земледелие от применения огня как агроприема при освоении новых земель. Пашенное земледелие существовало, прежде всего, в форме лесного перелога и нерегулярного двухполья. Данный тип предполагал расположение полей отдельными участками в разных местах, частую их смену, что отражалось на стабильности поселений и требовало обширных хозяйственных угодий, то есть вело к незначительной плотности населения. Стабилизация расселения и рост числа жителей способствовали сокращению периода отдыха обрабатываемой земли: участки забрасывались на непродолжительное время. Относительно заметное улучшение продуктивности земледелия наступило к Х в.

В VIII – Х вв. уже было известно двух- и трехполье, но преобладал, по-видимому, нерегулярный севооборот – краткосрочный перелог. Чередование озимых, яровых, пара уже применялось, но регулярным в рамках целой деревни оно еще не было. Ближнее поле могло удобряться и потому ряд лет не отдыхало. Отдаленные же участки забрасывались надолго, вплоть до зарастания, а потом возвращались в оборот с помощью подсеки. Поэтому, скорее всего, существовала свободная комбинация разных систем земледелия.

Переход к регулярному севообороту прослежен уже в Х – ХII вв. но массовым регулярное трехполье и широкое распространение плуга большинство исследователей относит к ХIII – ХIV вв. Ибо именно в этот период осваиваются тяжелые почвы и начинает применяться сплошное унавоживание полей. Началом ХIV вв. датируются первые письменные указания о разделе полей строго на 3 части. Регулярному трехполью способствовала внутренняя колонизация, при которой новые поля сразу делились на 3 части. В областях же старого расселения переход к трехполью требовал изменений в традиционном землепользовании и нередко происходил под нажимом феодалов. В результате распространения трехполья размеры возделываемой земли увеличивались на 1/3, а более качественная вспашка и применение удобрений повысили урожайность примерно на 100% (с САМ 2 до САМ 4).

Детальное исследование полей, проведенное польскими археологами, позволило установить, что глубина вспашки достигала 30 см. В Х-ХII вв. выделяется 2 поля по 2,5 га на каждую усадьбу (при двухполье это давало в сумме 5 га). Одно поле располагалось вблизи жилищ и еще одно – в отдалении. При средней урожайности САМ 3 с такого участка могли собирать до 1500 кг зерна. Если на посев оставляли 1/3 урожая, то 1 т зерна хватало семье из 5-ти человек. Но это был минимум продовольственного обеспечения, дополняемый животноводством (поле, находившееся под паром, могло использоваться для выпаса скота). В целом, по археологическим данным, на одну усадьбу в Польше Х – ХIV вв. прослежено от 1,5 до 5-6 га пашни. Но так как поля редко располагались сплошными массивами, крестьянские хозяйства могли иметь и другие, не выявленные археологами заимки, особенно возможные в период внутренней колонизации. Тем более, как показывают подсчеты, крестьянское хозяйство даже одним ралом было способно в Х – ХII вв. обрабатывать до 11 га, то есть при двухполье общая площадь надела в идеале могла доходить до 22 га[228].

Согласно археологическим и письменным материалам, высевались злаки, масличные и бобовые культуры (прежде всего – горох), овощи. От предшествующего времени большое значение сохранило просо (характерное для подсечного земледелия). Затем его роль уменьшается, и в раннем средневековье распространилась рожь. Широко культивировался овес. С развитием агрокультуры повышался удельный вес пшеницы, требовавшей более качественной обработки земли и удобрений. Поэтому она шире распространилась в хозяйствах феодалов. В них же, а также в церковных владениях большее место, чем у крестьян, занимал овес (корм для лошадей). В крестьянских хозяйствах ведущей была рожь (для хлеба). С ХIII в. появилась гречиха. Продолжали культивироваться бобовые (горох, чечевица) и масличные (лен, конопля) культуры. Основными озимыми были рожь и пшеница, яровыми – овес и ячмень.

Огородничество, садоводство. "Огород" или близкое ему слово есть во всех славянских языках, что свидетельствует о раннем, еще со времен славянсмкого единства, появлении огороженных мест, на которых высаживали горох (с середины I тыс.н.э.) и другие бобовые, а также лен, коноплю, вику, огурцы, укроп, свеклу. С Х в. выращивали лук, чеснок, морковь, редьку, тыкву, репу, капусту, турнепс.

Уже в раннем средневековье (в основном с VIII – IХ вв.) были известны виноград, абрикосы, персики, яблоки, сливы, груши, черешни, вишни, малина, ежевика, черная бузина, грецкие орехи. С IX в. сообщается о виноделии. С ХIII – ХIV вв. на первое место среди садовых культур выходят черешни или вишни, затем – сливы, далее – грецкие орехи. Часто находят персики, распространены яблоки и груши (но наличие в этих плодах большого количества зерен затрудняет определять их место среди других фруктов), известны и смородина, а также хмель. Об огородничестве и садоводстве косвенно свидетельствуют частые находки на поселениях соответствующего инвентаря: мотыг, заступов, деревянных лопат с железными оковками, виноградных ножей.

Основной крестьянской пищей были хлеб и каши. Они, по подсчетам польского медиевиста Х.Ловмяньского, покрывали до 60% потребностей крестьянской семьи. Около 25% продуктов питания составляло мясо, 10% – молочные изделия, остальное – мед, пиво и овощи. Отдельные княжеские и церковные вотчины имели виноградники, но производимое вино было плохого качества и служило главным образом для литургических нужд. Из ячменя варили пиво, из меда – медовуху. В дальнейшем на развитие садоводства повлияли не только возросший крестьянский опыт, но и постепенно возраставший спрос на фрукты феодалов и горожан.

Земледельческие орудия и работы. Инвентаря, использовавшегося в труде земледельцев, на поселениях обычно встречается мало. Деревянные его части не сохранялись, а железные или забирали с собой жители при уходе с поселения, или при поломках переделывали в другие орудия. Археологи обычно находят лишь утерянные вещи. Но уже есть коллекции собранных в исследованных деревнях частей плужных ножей, серпов, вил, кованых лопат, мотыг, фрагментов сбруи для перевозки возов. Реконструируются сельскохозяйственные орудия и по изображениям в средневековых рукописях.

Основным почвообрабатывающим орудием раннего средневековья, доставшимся по наследству из прошлых эпох, было рало, применявшееся и при подсеке, и в начале складывания паровой системы. Усовершенствованное рало с железным наральником, известное еще у кельтов, в славянской среде распространилось с середины I тыс. н.э. и в VIII – IХ вв. уже встречалось повсеместно. Предназначенное для мелкой вспашки, оно применялось почти без конструктивных изменений до конца ХIII в. Встречаются, однако, и следы глубокой вспашки тяжелым ралом, у некоторых (многозубых, асимметричных) рал отмечены и приспособления для переворачивания пласта. Спорадические следы плугов отмечены уже в VIII – Х вв. Это был еще несовершенный, так называемый легкий плуг (скорее – рало с отвалом), сосуществовавший с ралом и позднее. Легкий плуг рала не вытеснил. С ХIII в. распространяется более совершенный, тяжелый плуг с крупным асимметричным лемехом (близкий плугу нового времени). С этого времени плуг уже преобладал над ралом. С распространением тяжелого плуга, повышавшего производительность труда и в целом продуктивность полеводства, окончательно складывается и трехпольная система, что отразилось в совпадении обеих явлений во времени.

В целом, от появления первых плугов до их широкого распространения прошло более 300 лет, что было связано не столько со сложностью его изготовления, сколько с его стоимостью и необходимостью использовать более мощную тягловую силу, чем для рала и легкого плуга. Дело в том, что на изготовление тяжелого плуга, в который входил еще и колесный передок, уходило много железа. А его использование требовало нескольких лошадей или волов. Нередко, поэтому, одним плугом пользовалось несколько крестьянских семей.

Так же с ХIII – ХIV вв. распространились и рамчатые бороны с железными зубьями, неизвестные ранее у славян и пришедшие, вероятно, из римских провинций через Западную Европу. Они имели обычно по 20 зубьев, заменяемых по мере необходимости новыми на тех же рамках. А до того для заделки семян в почву использовали борону-суковатку, изготавливавшуюся из свежесрубленной ели.

Широко применялись серпы, ибо в древности и средневековье не косили, а жали, срезая, в основном, колосья, чтобы не увозить с поля еще и стебли. Даже когда часть соломы стала употребляться в хозяйстве, применение серпов позволяло сводить потери зерна до минимума, ибо не надо было вязать снопы, а колосья забирали сразу. В VIII – начале IX в. серпы усовершенствовали. Они стали более изогнутыми. Показательно, что серпы сопровождали погребения и женщин, и мужчин, как богатые, так и бедные. Это свидетельствует о широком их распространении и значении для всего земледельческого населения.

Увеличение посевных площадей и, соответственно, уменьшение размеров пастбищ в ходе внутренней колонизации увеличивало потребности в удобрениях, удлинило сроки стойлового содержания скота и усиливало внимание к соломе: ее уже не сжигали и не запахивали, а использовали как подстилку или добавляли к навозу. Это приводило к изменению конструкции серпов в ХIII – ХIV вв.: лезвия становились более длинными и узкими, закругления у ручек и острия – более крутыми. Всё это – для срезания не только колосьев, но и стеблей, для захвата большего количества соломы. Но для нового способа жатвы серпы были неудобны – требовали низко наклоняться. Поэтому с начала использования соломы в качестве корма, со второй половины ХIV – ХV в. ее стали убирать с полей косами. Причем, в отличие от старославянских коротких кос-горбуш, известных с VI в., приспособленных только для кошения травы и срезания ее довольно высоко, в указанное время распространились более универсальные косы с длинными рукоятками, пригодные и для уборки урожая.

Грабли чаще, вероятно, делали из дерева, но отмечены и железные. Вилы применяли двух- и трехзубые. Известны и кованые железные цепы для молотьбы. Для помола зерна до ХI – ХII вв. применялись ступы. С I тыс. н.э. использовались и мельницы. Самые ранние из них – ручные, так называемые ротационные мельницы. Сохранились они и позднее, но постепенно вытеснялись более совершенными ветряными и водяными мельницами. Они известны с XII в. и в ХIII – ХIV вв. уже довольно широко распространились. В ХIII в. у словаков, например, одна мельница в среднем приходилась на 7 поселений (примерно на 1500 жителей).

Животноводство. В средневековом сельском хозяйстве рассматриваемых территорий, как и в соседних землях, преобладали крупный рогатый скот и свиньи, причем соотношение их на разных этапах и в разных типах хозяйств менялось в зависимости от многих факторов: характера почв, состояния кормовой базы, климатических колебаний, накопления производственного опыта, вовлечения в оборот новых земель в ходе внутренней колонизации, роста спроса на мясо при увеличении числа феодалов и горожан.

Возможно, рост населения уже во второй половине I тыс. потребовал увеличения производства мяса. Поначалу преобладало разведение свиньей, неприхотливых, месяцами пасшихся в многочисленных дубовых и буковых лесах, лучше коров переносивших холод, не требовавших особых помещений и ухода. Начавшееся с Х в. освоение возвышенностей, а затем и сведение лесов, рост площадей пашен, общее повышение уровня агрикультуры, увеличение потребностей в тягловой силе (волы), навозе для удобрений и коже (для снаряжения рыцарей), успехи в селекции – вероятные причины роста поголовья крупного рогатого скота, дававшего к тому же более разнообразные продукты питания[229]. Есть много частных наблюдений. Например, свиней разводили больше около рыцарских замков и в городах, где было больше пищевых отбросов.

Традиционно третье место в животноводстве занимали овцы и козы. Лошади в VI – VII вв. составляли всего 1,5% от всего домашнего скота. Но с VIII в. их поголовье начало расти и к ХII в. этих животных насчитывалось уже более 8 %, что отразило рост их использования как в перевозке грузов, так и в связи с ростом рыцарского сословия[230]. Среди домашней птицы чаще встречались куры, реже гуси, утки. В монастырях культивировались улитки. Много на поселениях было собак и лишь чуть меньше – кошек.

Продуктивность раннесредневекового скота была невелика, крупный рогатый скот был низкорослым, но более приспособленным к холоду и голоду, чем теперь. Свиней обычно растили до 2-х лет. Улучшение агротехники в ХII – ХIV вв. способствовало не только росту урожайности и тем самым увеличению фуража. Коров стали растить уже до 3-3,5 лет. Сокращение пастбищ в ходе расширения пахотных угодий увеличило роль стойлового содержания скота и потребовало увеличения запасов сена. Это повлекло за собой, как отмечалось, совершенствование серпов и появление в ХIV в. усовершенствованных кос. Распространение стойлового содержания скота, в свою очередь, увеличило возможности регулярного унавоживания полей, что способствовало закреплению трехполья.

Сельское ремесло. Уже с первобытности в деревнях развивались металлургия, кузнечное и ювелирное дело, гончарство, ткачество, обработка рога, кости, дерева, производство дегтя и др. При этом деревенские ремесленники обычно не бросали и сельское хозяйство. В VII – VIII вв. отмечено появление специализированных металлургических мастерских, а позднее и специальных поселков. Технологический прогресс наблюдается со второй половины VIII в. Со второй половины IX в. при производстве железных изделий используются трехслойные сплавы. Значительный рост ассортимента кузнечной продукции отмечен в Х – ХI вв. Со второй половины VIII-первой половины IX в. замечен прогресс в гончарстве, выразившийся в появлении более качественных сосудов, сделанных при помощи гончарного круга. Возможно, в это время возникли и бродячие гончары, а позднее – такие же, так называемые «холодные» кузнецы.

Также со второй половины VIII в. отмечена обработка цветных металлов. Но в деревнях дальше изготовления простых бронзовых и немногочисленных серебряных украшений дело не пошло. Развитие ювелирного дела происходило в городах.

В Х в. на сельских поселениях изготавливались простейшие металлические изделия (оружие, земледельческие орудия). Следы такого производства обнаруживаются на некоторых городищах, около которых можно предположить и наличие специализированных гончарных мастерских. Массовое строительство с этого времени костелов отразило складывание специализированых артелей каменщиков. Одним из первых выделилось кузнечное ремесло. Но кузнецы имели и земельные наделы, ибо не могли, за редким исключением, конкурировать с появившимися городскими профессионалами. Как правило, кузнечные мастерские располагались на окраинах деревень. С ХIII в. на сельских поселениях отмечается увеличение числа и ассортимента железных изделий, больше становится и кузнечных мастерских (с примитивной, по сравнению с городом, технологией), особенно на хозяйских дворах шляхты. Нередко на поселениях и в усадьбах лишь кузнечное производство и было представлено мастерскими. Находят кузнечный инвентарь (щипцы, наковальни, молоты), свидетельствующий о соответствующем производстве почти в каждой обследованной деревне. Стремление феодалов иметь "своих" кузнецов было связано, вероятно, с увеличением потребности в хозяйственном инвентаре и оружии при недостаточной доступности (в том числе из-за дороговизны) городских изделий. Безусловно, эти мастерские обслуживали и окрестные деревни.

Гончарство в XI – ХIII вв. продолжало оставаться, в основном, домашним и долго не испытывало серьезного технического прогресса. Ассортимент посуды длительное время оставался весьма однообразным. Лишь в отдельных местах, обычно у феодальных усадеб, выявлены специализированные гончарные мастерские. Определенный прогресс, как и в кузнечном деле, отмечен в ХIII – ХIV вв.

Среди инвентаря ХIII – ХV вв. много собрано инструментов для резьбы по дереву (пилки, скобели, сверла, долота), меньше его для обработки кожи (скребки, ножи, шилья, иглы). Есть свидетельства обработки кости, рога, камня. Но вся эта деятельность в деревне и в развитом средневековье не выходила за рамки домашнего производства. Покупателей в деревнях было немного, мастера обычно работали на заказ, что не позволяло им отрываться от сельского хозяйства.

Среди промыслов основная роль принадлежит охоте, хотя кости диких животных на поселениях редко превышают 7-10% от общего количества костных останков. Лишь в селищах, расположенных у пущ, охота занимала большее место. Охотились на оленей, кабанов, туров, медведей волков, косуль, зайцев, бобров, птицу (преобладали тетерева, глухари, куропатки, дикие голуби, цапли).

Среди объектов рыболовства характерны, прежде всего, осетры, лососи, щуки, судаки, сомы, карпы, лещи, лини, треска, сельдь. Роль рыбы повысилась с конца Х в., вероятно, с распространением христианства и, соответственно, постов, особенно в высших слоях. С Х в. складывается княжеская монополия на рыбу, а с XI в. шляхта начала ограждать для своей охоты и рыбной ловли леса и реки. С ХII в. бенедиктинцы, а позднее и светские феодалы устраивают специальные пруды для разведения рыбы. Для крестьян же рыба, как и дичь, становится чаще всего средством феодальных платежей, а на пищевой рацион особо не влияла.

Известное с древности лесное бортничество в IХ-Х вв. существовало уже обычно в ульях у домов. Более распространилось оно в ходе активных лесных расчисток. Этому способствовала и церковь, потреблявшая воск. Мед заменял славянам, как и всем средневековым европейцам, жившим вне средиземноморскго региона, сахар. Из него они издревле умели готовить и опьяняющий напиток, которым угощались еще в стане вождя гуннов Аттилы. Об этом напитке упоминает и арабский путешественник Ибрахим ибн Якуб.

На Балканах, как у автохтонного населения, так и среди славян, в условиях гористого рельефа, земледелие сочеталось с пастушеством. При этом, благодаря соседству с Византией, уровень агрокультуры и земледельческой техники в раннем средневековье был более высокий, чем севернее, у западных славян. Уже в раннем средневековье крестьянам здесь было знакомо пашенное земледелие. Особенностью юга было также более широкое распространение волов как тягловой силы, что также было следствием византийского влияния. Лошади использовались, прежде всего, для верховой езды. Более высоким был здесь и уровень деревенского ремесла. Но, как и у западных славян, выделение центров по добыче и обработке железа начинается в VII – VIII вв.

Города и торговля. Вне зоны средиземноморского влияния, как и в Западной Европе, города стали зарождаться с рубежа I – II тыс. вследствие, прежде всего, выделения из сельской среды профессиональных ремесленников. Но для того, чтобы обособленные ремесленные поселки, появлявшиеся, как отмечалось, уже с VII – VIII вв., становились городами, должны были произойти определенные общественные изменения, о которых речь пойдет дальше. Здесь же обратим внимание лишь на экономические, хозяйственные аспекты.

Стабильность ремесленного поселения определялась уровнем спроса на продукцию его жителей. В рассматриваемое время он был незначительным и нестабильным, потому ремесленники не порывали и с сельским хозяйством: держали скот, имели приусадебные участки. Если производство было привязано к месту добычи сырья, как, например, в металлургии, соответствующие поселения могли возникать в весьма отдаленных местностях, где ремесленникам трудно было рассчитывать на продовольственное обеспечение со стороны ближайших крестьян. Поэтому поселения, жители которых были связаны с добычей металлов, надолго оставались полуаграрными, ориентированными на продовольственное самообеспечение.

В других случаях ремесленники были заинтересованы в соседстве с купцами, обеспечивавшими их связи с более отдаленными местностями. У торгово-ремесленных поселений было больше шансов превратиться подлинные города. Такие города довольно рано появились в землях поморских славян, у ободритов и велетов, ибо вдоль балтийского побережья пролегали довольно оживленные торговые пути.

На Южной Балтике распространились и своеобразные поселения с преобладанием торгового населения. Располагаясь в славянских землях, они часто заселялись также купцами из Скандинавии. К таким поселениям принадлежит Ральсвик, располагавшийся на острове Рюген. Он был основан в VIII в., наибольший его расцвет приходится на IX – Х вв. В XI в. жизнь поселения затухает. Застройку образовывала система дворов, каждый из которых включал жилой дом, подсобные постройки, мастерские и хозяйственные амбары. Многие из таких усадеб имели собственный якорный участок или пристань, в некоторых из них были устроены навесы-перекрытия, где содержались и могли ремонтироваться ладьи. Раскопками зафиксировано 15-17 таких пристаней. Исследованы и сами суда, на которых совершались морские перевозки. Это были ладьи длиной около 14 м и шириной 3,4 м. Осадка их – около 1 м, грузоподъемность – примерно 9 тонн. Передвигались они с помощью парусов, весла имели подсобное назначение.

Главная роль на Ральсвикском поселении принадлежала купцам. Они и были владельцами хозяйственных дворов, где работали и жили моряки, ремесленники и подсобники. Ральсвикское поселение было одной из торговых факторий в Балтийском регионе. Подобные памятники известны и в других местностях – собственно в Скандинавии (Хайтхабу на юге Ютландского полуострова, Хельге в Швеции, Каупанг в Норвегии), Ладога в Новгородской земле и другие. Это были прибрежные торговые поселения, осуществлявшие товарообмен путем морских перевозок между отдаленными регионами. Но в подлинные города превращались только те из них, которые стали административными центрами определенных территорий. В иных случая, с изменением направлений торговых путей они приходили в запустение или, в лучшем случае, превращались в рыбацкие поселки.

Среди поселений, удаленных от морского побережья, можно выделить лучше исследованный Тетеров в земле велетского племенного союза. Он был основан около середины IX в. на острове, посреди Тетеровского озера. Ядро его составляло округлое в плане городище, защищенное по периметру валом высотой до 10 м над уровнем озера. Раскопками изучены остатки двух мостов, перекинутых через неглубокий участок озера и болотистое побережье. Один из них имел длину около 750 м, другой – 70 м. Существовал этот своеобразный островной город до начала XII в.

Так на рубеже I – II тыс. в ободритско-велетском регионе начинается градообразовательный процесс. Наряду с городищами – резиденциями князей и знати, здесь известны поселения, в которых наблюдается сосредоточение ремесленников. На ряде поселений фиксируются следы широкой торговой деятельности. Позднее, в условиях немецкого завоевания этих земель, немецкие города образуются зачастую именно на таких протогородских славянских селениях или около них. Одним из таких поселений был Альт-Любек в земле ободритов. Его ядром стало городище с кольцевым валом и жилой площадкой размерами около 100 х 75 м.

С успехами ремесла и торговли было связано возникновение чешских и польских городов. Первоначально они представляли собой укрепленные пункты – грады (гроды), резиденции племенных князей. Но к Х в. отдельные такие поселения, находившиеся в особо благоприятных условиях, становились центрами ремесел и торговли. Арабский путешественник Ибрахим ибн Якуб, посетивший Прагу около середины Х в., писал об этом городе, что он «выстроен из камня и извести, и есть богатейший из городов. Приходят к нему из города Кракова русы и славяне с товарами и приходят к ним (жителям Праги) из стран тюрок мусульмане, евреи и тюрки, также с товарами и с миткалями византийскими и вывозят от них муку, олово и разные меха. Страна их лучшая и богатейшая жизненными припасами... И в городе Праге делаются седла и узды, и щиты, применяемые и употребляемые в их странах...».

Появление городов, как видно, в значительной степени стимулировалось развитием торговли, которая стала оживляться именно к рубежу I-II тыс. в условиях хозяйственной стабилизации и укрепления государственности в землях региона. Играла роль и внешняя торговля между Ближним Востоком и Западной Европой, активизировавшаяся в указанное время. Она способствовала зарождению и развитию денежного обращения.

В Х в. серебро, бывшее до того лишь товаром в меновой торговле, начинает выполнять функцию средства обмена. В качестве денег употреблялись арабские серебряные монеты и просто куски серебра. Важно отметить, что усиленный приток серебра с Востока и из Западной Европы приходится в Поморье на середину Х в., совпадая по времени с подъемом ремесленного производства. Но так могло быть только в передовых, связанных с внешним рынком областях. Платочки из очень тонкого материала, о которых упоминает Ибрахим ибн Якуб как о платежном средстве, заменяющем деньги в Чехии, едва ли могли получить широкое распространение и долго удержаться в обороте. Однако показателен сам факт, что, по его словам, платочки эти являлись в Чехии «богатством и ценой (всех) вещей». Обстоятельство это свидетельствует о том, что внутренняя торговля достигла таких размеров, когда отсутствие денег как средства обмена чувствовалось очень остро. Такое положение, видимо, создалось и в Польше. При Мешко I и Болеславе I там появилась и собственная монета. Внешние торговые связи поддерживались, главным образом, с помощью купцов-посредников из соседних славянских стран, скандинавов и евреев.

Внешняя и транзитная торговля играла заметную роль в жизни многих городов, лежавших на важных торговых путях. Особенно показателен в этом отношении может быть пример Ополе в Польше, бывшего в Х – XI вв. городом среднего масштаба (для того времени). В это время Ополе участвовало в широкой международной транзитной торговле между Европой и Азией. Среди найденных вещей попадаются предметы, происходящие из Фландрии, Пиренейского полуострова, Чехии, Киевской Руси, Ближнего Востока, Малой и Средней Азии, и даже из стран Дальнего Востока – Китая и Индии.

О большом внимании и заинтересованности общества в торговле свидетельствует создание крепостей при переправах через реки, устройство мостов, гатей и т. п. Важно отметить, что предметами внешней торговли были не только дорогие вещи, украшения и оружие, но и товары массового потребления. В Германию, например, вывозились каменные жернова местного польского производства. В Скандинавию шла польская керамика. Из Киевской Руси наряду с украшениями и шлемами с начала XI в. в очень большом количестве ввозили пряслица из розового шифера.

Прочные торговые отношения существовали также между польскими, чешскими землями и Германией. Торговые связи поддерживались, в основном, через купцов-посредников. Ввозились, прежде всего, мечи и монеты. Очень оживленной была торговля со Скандинавией, куда вывозились мед, гончарные и ювелирные изделия и откуда поступало оружие, серебряные изделия и монеты. Наиболее тесные торговые связи, если судить по данным археологических раскопок, существовали между Скандинавией и Поморьем.

С Х в. все более заметную роль в развитии торговли и мореплавания на Балтийском море начинают играть поморские города во главе с Волином. Через Скандинавию польские земли оказывались связанными с обширным арабским рынком, который поглощал огромное количество рабов и мехов, поступавших из северных стран, в том числе и из Польши. Из польских земель в этой торговле участвовали главным образом западные и северо-западные части страны (Поморье и Великая Польша), связанные многочисленными торговыми путями с Балтийским морем. Балтийская торговля способствовала быстрому подъему и расцвету поморских городов – Волина, Колобжега, Гданьска, особенно заметному в первой трети XI в., и отчасти великопольских городов – Гнезно и Познани.

Для юго-восточной части польских земель (Малая Польша) наибольшее значение имели торговые связи с Киевской Русью. Через нее шли торговые пути, связавшие Запад и Восточную Европу с Византией и странами Средней Азии, Ближнего Востока, Китаем.

Когда в причерноморских степях появились воинственные кочевники – печенеги, торговые пути Руси и Византии с Хазарским рынком оказались под угрозой. Главное значение для транзитной европейской торговли приобрела круговая дорога от расположенного в устье Волги Хазарского Итиля на Великие Булгары и Киев. На этом пути в качестве крупного центра транзитной торговли вырос и стал подлинным городом к середине Х в. Краков, откуда шла торговля с одной стороны через Ополе, Вроцлав, Клодзко, Либице и Прагу, с другой – на Киев через Перемышль – Галич. В качестве важного торгового центра выдвигался Перемышль, где скрещивались дороги на Русь, Словакию и Венгрию. Здесь был найден большой клад серебряных монет чеканки среднеазиатских Саманидов (874-998 гг.). Этот торговый путь имел очень важное значение и для Германии, особенно после того, как в начале Х в. под ударами венгров пала Великая Моравия, и торговый путь по Дунаю был на долгое время прерван.

В Чехии до XII в. центрами обмена товаров были поселения под крепостями – подградья, а также торговые села. Наряду с древними поселениями городского типа – Прагой, Оломоуцем, Брно и др. – в XIII в. возникли первые средневековые города. Городские привилегии узаконивали положение городов как центров ремесел и торговли.

Часть чешских городов возникла в XIII в. на старых подградьях (Старое Место Пражское, Жатец, Литомержице и др.) и на месте торговых поселений (Угорске Градиште). Другие были созданы на незаселенной ранее территории (Поличка, Ческе-Будеёвице). В первой половине XIII в. процесс городской колонизации интенсивно проходил в Моравии, где в 20-е гг. возникли города Уничов, Брунтал, Опава, Йемнице и Годонин. В 1258 г. в чешских землях известно всего 20 городов, а за время правления Пржемысла II возникло еще 50. Города основывались и отдельными феодалами. Планы этиx городов имели единую схему: от прямоугольной площади центре расходились улицы в направлении к стенам и дорогам. В моравских городах действовало венское право, в чешских – швабское и саксонское. При Вацлаве II в Чехии было заложено 60 городов – в основном светскими и духовными феодалами.

В чешских городах с конца ХII в. получает распространение сукноделие, затем и производство стекла, которые вскоре приобрели общеевропейскую известность.

Важной причиной основания городов в Чехии была разработка полезных ископаемых, в частности серебра. В Европе быстро росла потребность в драгоценных металлах. В конце первой половины XIII в. с открытием богатых месторождений серебра и районе городов Йиглава и Гавличкув-Брод Моравия стала регионом интенсивной городской колонизации. Во второй половине XIII в. залежи серебряной руды были открыты и в других частях Чехии. К 1280 г. в стране ежегодно добывалось 4-5 т серебра. В конце XIII в. было обнаружено новое богатое месторождение, и в течение десятилетия выросла Кутна-Гора с большим населением. К 1300 г. здесь ежегодно добывалось уже до 30 т серебра, что составило 41% от всей европейской добычи этого металла. В городах, занятых добычей серебра, возникло особое правовое положение. В горняцких регионах Чехии и Моравии интенсивно развивались ремесла и производство сельскохозяйственной продукции для нужд населения. Управление горняцкими городами находилось в руках предпринимателей. Добыча была организована по принципам так называемой «товарной системы». Предприниматели вносили средства в организацию добычи и делили доход в соответствии с взносом. Рудокопы работали сдельно. В 60-е годы ХIII в. в Йиглаве был создан Кодекс горного права, ставший образцом для чешских и моравских горняцких городов. Второй подобный кодекс возник в 1300 г.

Вывоз из Чехии серебра позволил увеличить и ввоз товаров. Однако это подрывало местное ремесло. Для упорядочения вывоза серебра с 1300 г. начал чеканиться пражский грош, содержавший около 4 г серебра и ставший самой устойчивой меновой единицей в Центральной Европе (в Чехии – до 1547 г.).

Чехия и, особенно, Прага, сделались местом обмена между западом и востоком Европы. Здесь соединялись товаропотоки из германских земель, Польши, древнерусских княжеств (прежде всего из Галича, Волыни, Киева), затем из Великого княжества Литовского. Нельзя забывать, что еще и в ХII в. Прага оставалась крупным центром работорговли (рабов везли с востока). Ей способствовала специфика региона: местная знать здесь еще сохраняла привычки времен военной демократии, когда грабеж соседей не только не считался зазорным, но и был составляющей частью складывавшихся богатств знатных родов. Одним из следствий такого положения и стал расцвет работорговли – продажи рабов в обмен на разные товары, привозимые западноевропейскими и восточными купцами. И эта торговля приняла столь широкий размах, что в средневековой латыни термин «Sclavus» (славянин) стал синонимом раба[231].

Развитие европейской торговли способствовало и постепенной урбанизации Сербии, чьи горы были богаты залежами меди, железа, золота, серебра, свинца, олова. Рудники, особенно около Нового Брда, приобретают общеевропейскую известность. Около них вырастают города с развитой металлообработкой. Начинается рост городов и в других землях Сербии. В таких условиях при крале Уроше I в середине ХIII в. началась чеканка собственной монеты.

По-особому развивались далматинские города. В конце VI – первой половине VII в., когда славяне вышли к Адриатическому побережью, позднеантичные города здесь пережили упадок, аграризировались. Однако уже во второй половине VII в. и, особенно, в VIII – IX вв., когда ситуация в Далмации стабилизировалась, начинается подъем городской жизни. С античного времени сохранились дороги, некоторые жилые и сакральные объекты. Хорваты переняли у автохтонного населения элементы домостроения. Хорватские ремесленники использовали наследие римско-византийского мира в ювелирном и косторезном деле.

Хозяйство далматинских городов развивалось своеобразно. Оживление экономики в них началось не с ремесел и торговли, а с промыслов. Среди них выделялись выпаривание соли из морской воды, рыболовство и мореходство. Добыча соли, однако, была возможна лишь в жаркое лето и не везде, а лишь на мелководье (около Задара и Дубровника). Рыболовство в Далмации было еще более распространенным. Мореходство оказалось спасительным средством существования для горожан после захвата Далмации славянами. «Море им помогало жить», – кратко написал об этом Константин Багрянородный. Мореходство было, пожалуй, наименее «городским» промыслом. Им занимались все, лодки строили и держали в любой прибрежной деревне. Это не мешало городам располагать и собственным флотом. Дубровник, например, выставил свои суда во второй половине IX в. для войны с арабами.

Сходную роль в условиях Далмации играло и городское садоводство. Жители городов бережно хранили античные навыки разведения лозы, оливок и других садовых культур. Правда, территория, где они могли бы использовать этот сельскохозяйственный опыт, поначалу (в VII-VIII вв.) сократилась. Но, во-первых, не до самых городских стен, во-вторых, скоро наступило время мирного симбиоза со славянами. Города получили возможность стать центрами интенсивного земледелия еще и потому, что славянское население еще не знало садоводства – оно было преимущественно хлебопашеским или скотоводческим. В этих условиях города становились пунктами обмена вина, масла и смоковницы (инжира) на хлеб и мясо.

Промыслы и интенсивное земледелие превращали города в рыночные центры. О том, что товарообмен возник рано и быстро принял денежный характер, свидетельствует тот же Константин Багрянородный.

Таким образом, даже при том, что в раннесредневековых городах Далмации ремесла не получили достаточного развития, три отрасли их экономики способствовали обособлению от окружающих поселений. Ремесленное же развитие городов здесь запаздывало, исключая лишь строительное дело. В IX-Х вв. городские скульпторы-камнерезы создали «дороманский» (или «старохорватский») стиль. В одном только Задаре найден ряд саркофагов, алтарных шатров и преград, каменных решеток на окнах. С конца XI в. это ремесло переживало подъем, к 1176 г. относится создание в Задаре первой ремесленной корпорации золотых дел мастеров. В целом, однако, в ту эпоху, да и позднее, в большинстве городов, кроме Дубровника, не ремесло определяло городскую экономику.

Роль Дубровника в регионе способствовала его бурному расцвету и накоплению значительных средств, что сделало этот город наиболее благоустроенным на Далматинском побережье. В XV в. там были построены канализация, водопровод, и поныне снабжающий город водой из близлежащих источников. Одними из первых в Европе, еще в 1377 г., жители Дубровника применили у себя карантин, что в некоторой степени оберегало их от периодически вспыхивавших в то время эпидемий, а затем создали больницу и аптеку[232].

К социальному устройству городов и их внутренней жизни вернемся в следующей главе.

Дата добавления: 2015-08-20