Долгое господство консерваторов

Рейган - одна из самых недооцененных политических фигур современности. В течение 1980-х годов он, осмеивае­мый своими оппонентами как забытый актер с амплуа просто­го парня из второсортных кинофильмов и как выразитель чу­жих политических взглядов, объединил консервативные идеи с политикой и создал политическую коалицию в их поддерж­ку, которая существует и по сей день. Возможно, он сильно переоценивал военный арсенал Советского Союза; тем не ме­нее он яснее, чем кто-либо в его кругу, видел стратегическую возможность поставить коммунизм на колени, раскручивая расходы на оборону до такой степени, чтобы СССР не мог бо­лее продолжать соревнование. Если же это в сочетании с ре­зультатом реализации другой стратегической цели — сокраще­нием налогов - приведет к недопустимо высокому бюджетному дефициту и преждевременной рецессии, то и пусть. Рейган вел игру с высокими ставками. Учитывая победу в «холодной вой­не» в 1989 году и господство консерватизма в начале XXI века, есть все основания считать, что он добился своего. В этом смыс­ле его следует оценивать как одну из наиболее значительных фигур второй половины XX столетия.

Правда, несмотря на все свои преимущества, в 1980 году Рейган победил Картера с относительно небольшим отрывом, лишь благодаря 70 процентам голосов белых южан, которые пошли за ним. Высказанное Джонсоном еще в 1964 году мрач­ное предупреждение о крахе демократов получило зловещий резонанс. С самого начала Рейган, подстегиваемый романти­ческой привязанностью к религии и американской идее, ви­дел свою миссию в восстановлении внутри страны того, что он считал главными американскими ценностями, и в сопер­ничестве с коммунизмом за ее пределами. По его мнению, Со­ветский Союз был безбожной «империей зла», тогда как в аме­риканской глубинке, обремененной чрезмерным государствен­ным вмешательством и нуждающейся в духовном возрожде­нии, «живет надежда человечества»¹¹. Он редко говорил о капитализме и рынке, предпочитая вместо этого делать упор на моральные, духовные и религиозные устои, с точки зрения

Глава третья ______________________________________________________________

которых государство являлось злом, а индивидуальная свобо­да - благом. В отличие от многих сотрудников своей админи­страции Рейган, возможно, никогда не читал Страусса, Хайека и Нозика. Президент был их популяризатором.

После депрессии начала 1980-х годов, которая была выз­вана заоблачно высокими процентными ставками, призван­ными компенсировать двойной инфляционный эффект от сни­жения налогов и резкого роста оборонных расходов, админи­страция Рейгана принялась воплощать в дело свою идеологию. В середине и во второй половине 1980-х годов имел место потребительский бум, подстегнутый главным образом быст­рым развитием потребительского кредитования за счет комп­лекса мер по финансовому дерегулированию. Американцы стали меньше сберегать, получив более легкие возможности заимствовать, особенно у сберегательных и ссудных ассоциа­ций, которым была предоставлена значительная свобода по выдаче кредитов при том, что их собственные депозиты га­рантировались государством. Ассоциации злоупотребляли этим правом, и это закончилось тем, что американским нало­гоплательщикам был выставлен к оплате счет на сумму свыше 200 миллиардов долларов (см. четвертую главу). Сокращение налогов и увеличение оборонных расходов вызвали устойчи­во высокий дефицит федерального бюджета, в то же время рост импорта привел к столь же огромному отрицательному сальдо внешней торговли. Так возник знаменитый «двойной дефицит». Тем не менее, солнечный оптимизм Рейгана оста­вался непоколебимым. В Америке снова наступало утро.

В 1988 году его вице-президент Джордж Буш-старший легко избавился от соперника из демократической партии Майкла Дукакиса, изображая последнего как неисправимого либерала, который, в частности, проявлял шатания по вопро­су о смертной казни. Активная рекламная кампания по теле­видению напоминала избирателям, что губернатор Дукакис под честное слово освободил от тюремного заключения осуж­денного за убийство Уилли Хортона, который затем вновь со­вершил убийство. Хортон, конечно же, был чернокожим. Учи­тывая, что около 30 процентов всех преступлений, связанных с насилием, и 60 процентов грабежей совершались черноко-

Бескровная война: крах американского либерализма

жими¹², смысл рекламы был очевиден: либералы и демократи­ческая партия ратуют за «утверждающие» действия, но не го­товы отвечать за то, что реально происходит в США. Именно тот факт, что в распоряжении правых были культурные, расо­вые и религиозные аргументы, позволял им определять пове­стку дня политического дискурса, невзирая на экономические провалы и катаклизмы. Наконец, в том же году было положе­но начало «Операции спасения» - блокаде по всей стране про­изводящих аборты клиник, и 1500 ее активистов подверглись арестам. В течение всего срока своего президентства Рейган продолжал риторику в защиту семьи и права на жизнь; при нем был принят чисто символический закон, запретивший консультации по поводу аборта. Он поощрял предрассудки «Морального большинства» и стрелкового лобби, а в 1986 году легализовал продажу оружия между штатами. Именно в 1980-х годах в американской политике широко распространилось влияние денег и лоббистов, укрепились лоббистские органи­зации, располагающиеся на К-стрит в Вашингтоне. Офици­альные лица и министры переходили из правительства в лоб­бирующие его компании, а порой с аморальной легкостью возвращались назад. В результате, политика все больше стала определяться масштабами финансовых возможностей различ­ных лоббистов; такая ситуация была на руку правым. Консер­ваторы добились полного господства.

Из-за посредственных экономических результатов за 12 лет президентства Рейгана, а затем Буша несбалансирован­ность экономики США еще больше усугубилась. Заработная плата «синих воротничков» стагнировала из-за иностранной конкуренции и растущего давления, оказывавшегося на аме­риканские корпорации с целью максимизации их капитализа­ции. Это была эра корпоративных атак, мании поглощений и засилья Уолл-стрит. Финансовое дерегулирование обрекло большинство американцев на колоссальные долги. Начало резко нарастать неравенство в доходах. Так, за 1980-е годы Удвоились доходы самых богатых семей, составляющих один процент общего числа, тогда как у 20 процентов беднейших семей доходы сократились на 10 процентов¹³. Разваливалась инфраструктура страны. Конкурентоспособность старых ин-

Глава третья

дустриальных центров снизилась из-за недостатка инвестиций; расходы на НИОКР были принесены в жертву краткосроч­ным целям максимизации прибыли. Сталелитейное производ­ство, авто- и судостроение, а также химическая промышлен­ность отступали под натиском иностранной конкуренции; появилась угроза, что японцы захватят господство в области новейших микроэлектронных технологий.

Как пишет Пол Крагман в «Никчемном процветании», сторонникам «экономики предложения», монетаристам и эко­номическим консерваторам следует вынести чисто обвинитель­ный вердикт. Большинство американцев испытали снижение или мизерное повышение уровня жизни, рост производитель­ности оказался незначительным. Инвестиции чахли. Обозна­чилась ошибочность монетаристских предложений Милтона Фридмена. Никакой революции «экономики предложения» не было, наблюдалось лишь немыслимое обогащение самых со­стоятельных. К концу 1980-х годов тематика обсуждавшихся в стране проблем начала меняться. Консервативные экономи­ческие предложения подверглись обстоятельному опроверже­нию в университетах. В средствах массовой информации до­минировало обсуждение того, насколько устойчива экономи­ческая мощь США; проводились аналогии с Великобританией XIX века, испытавшей относительный экономический упадок в результате чрезмерного разрастания своей империи¹⁴. Воз­ник консенсус относительно необходимости проводить актив­ную промышленную политику, исходящую из внешнеторго­вой стратегии страны, а также снижать бюджетный дефицит -если необходимо, то и путем повышения налогов. Это был прямой вызов консервативной ортодоксии. Наконец, в 1987 году США впервые в XX столетии стали международным нетто-должником, а внутренний долг (в основе которого лежал бюджетный дефицит, который явно нечем было покрыть) взле­тел до таких высот, которые раньше случались только во вре­мя войн. Необходимо было что-то предпринимать.

В период президентского срока Буша-старшего под дав­лением социально-экономических реалий, прежде всего из-за разбухания внешнеторгового и бюджетного дефицитов, кон­сервативная коалиция стала распадаться. Фундаменталисты

Бескровная война: крах американского либерализма

хотели довести свое дело до конца. Религиозное крыло поте­ряло влияние из-за отсутствия каких-либо реальных инициа­тив в деле запрещения абортов, возрождения семейных цен­ностей и «реформирования» (то есть постепенной ликвидации) системы социального обеспечения. Поборники «экономики предложения» настаивали на еще большем урезании налогов и противились их увеличению, считая это «противоестествен­ным». В то же время представители прагматического крыла коалиции, особенно те, кто был связан с бизнесом и Уолл-стрит, начали доказывать, что основной задачей является ликвида­ция дефицита бюджета как предпосылка решения всех осталь­ных проблем. И президент Буш, раньше называвший «эконо­мику предложения» не иначе как «магией Буду», уступил прагматикам. Заявив в 1988 году на съезде республиканцев: «Читайте по моим губам: никаких новых налогов», уже в 1990 году он инициировал их повышение.

Сторонники «экономики предложения» и либертариан­цы встревожились: президент-республиканец повернулся спи­ной к священной чаше Грааля консерваторов. Пусть при пре­зиденте Буше развалился Советский Союз и была выиграна война в Персидском заливе - все равно его успехи на между­народной арене меркли перед изменой консервативным иде­алам. Хотя официальные рейтинги Буша оставались высоки­ми, унаследованная им от Рейгана коалиция в его поддержку пребывала в смятении. Было ли будущее за прагматизмом или за идеологическим консерватизмом? Еще одним поводом для раскола во мнениях стала внешнеторговая политика. Бывший спичрайтер президента Рейгана Пэт Бьюкенен выступал за протекционизм во внешней торговле и уменьшение активно­сти США за рубежом в качестве реакции как на внешнеторго­вый дефицит, так и на стагнацию заработной платы «синих воротничков». Во время президентских выборов 1992 года независимый кандидат Росс Перо смог использовать эти раз­ногласия, объединив консервативную экономическую про­грамму, нацеленную прежде всего на сокращение бюджетно­го дефицита, с либертарианским подходом к социальным вопросам, предрассудками религиозного крыла правых сил и стремлением защищать рабочие места в Америке. Коалиция в

Глава третья

поддержку Рейгана утратила единство. Перо собрал в свою пользу 19 процентов голосов избирателей, главным образом из числа разочарованных республиканцев, тем самым открыв дорогу к посту президента демократу Биллу Клинтону. Каза­лось, что консервативная революция сбилась с пути и что те­перь либералы могли, наконец, нанести долгожданный ответ­ный удар.

Дата добавления: 2015-07-16