Господство клерикально-помещичьей реакции

Мексика конца XIX — начала XX в. — типичная для Латинской Аме­рики аграрная страна. По официальным данным переписи населения 1910 г., из общего числа ее жителей в 15 млн. человек 77% приходилось на сельское население. Это была страна помещичьих латифундий и значи­тельного по своей численности безземельного крестьянства. Буржуазная революция середины XIX в. не ликвидировала крупное землевладение. 11ационализированные на основании «законов о реформе» церковные земли были пущены в продажу не мелкими участками, а целиком, вслед­ствие чего большая часть их попала в руки светских помещиков. Секу­ляризация по существу привела лишь к перераспределению земли меж­ду различными категориями латифундистов. Она содействовала росту крупного светского землевладения за счет церковного.

Процессу концентрации земельной собственности в значительной ме­рс способствовал также захват крестьянских земель, принявший во вто­рой половине XIX в. массовый характер. Он начался еще в эпоху испан­ского завоевания и происходил в течение всего колониального периода. 11осле издания в середине 50-х годов «закона Лердо» процесс экспропри­ации общинных земель («эхидо») принял значительные масштабы. Но в наибольшей степени их захват, как и усиленное проникновение в Овльское хозяйство страны иностранного капитала и монополизация им

Ч(|280

рЙДЙ важнейших отраслей, был обусловлен аграрной политикой прави­тельства Диаса.

В первые годы диктатуры правительство издало ряд законов, пре­следовавших цель увеличения земельных владений крупных помещиков. и иностранных компаний за счет экспроприации мелких землевладельцев. и общинных земель. Эти законы были направлены против индейского» крестьянства, которое составляло основную массу сельского населения. Мексики. Фактически эти мероприятия привели к еще большей концент­рации земли, усилению спекуляции, обогащению дельцов и чиновников.

Наиболее важным законодательным актом, положившим начало' этой аграрной политике, был «декрет о колонизации и компаниях по землеустройству», изданный в 1883 г. Согласно этому декрету, частные-лица и компании могли получать «пустующие» земли. Предусматрива­лось создание компаний по измерению и размежеванию земель, причем в качестве вознаграждения эти компании безвозмездно получали трет размежеванной ими земли, а остальные две трети могли купить по очен низкой цене и в рассрочку на длительный срок. Компаниям предоставля­лись и некоторые другие привилегии. Они были освобождены от всех налогов, за исключением гербового сбора, от пошлин на импортируемы ими сельскохозяйственные машины, строительные материалы, племенно

скот и т. д.

На основании закона 1883 г. началось размежевание земель, положив шее начало небывалым злоупотреблениям и земельной спекуляции. Кон цессии на обмер и размежевание земель попадали, как правило, в рук' приближенных Диаса, за спиной которых часто стояли иностранцы, глав ным образом американцы. Не ограничиваясь захватом пустошей, комп4 нии но размежеванию стали прибирать к рукам наиболее плодородии' из уже освоенных земель, принадлежавших мелким собственникам «Пустующими» объявлялись все земли, владельцы которых не распола гали документами, подтверждавшими их права. Крупные помещики веча да могли оградить свои действительно пустующие земли от размежеиа ния, так как их поддерживали местные, а часто и центральные власти, они легко могли прийти к соглашению с компаниями, которые нередко даже помогали помещикам приобретать новые земли. В ином положении находились мелкие землевладельцы. Многие из них, из поколения в ш коление владевшие землей, не имели соответствующих документов и

право владения.

«Размежевание» привело к тому, что все свободные земли и знв| тельная часть земель, принадлежавших мелким собственникам, переШЛ к окружению Диаса и иностранным капиталистам. Общее количес земель, разграбленных землеустроительными компаниями в период i зидентства Диаса, составило 63,5 млн. акров. В 1890 г. правительство дало циркуляр, направленный против издавна сложившегося в Мексике

....... иного землевладения. Этим циркуляром предписывались раздел об­
щинных земель и раздача их членам общин. Вскоре после раздела и эти
uMJiii цопали в руки помещиков или иностранных компаний, которые
при помощи местных властей использовали все средства насилия и об-
M.iii.'i для того, чтобы захватить их. Неграмотный индеец-крестьянин,
получив документ на право пользования землей и не зная, его
ценности, часто уступал этот документ за несколько мер зерна или уго­
нимте агенту какой-либо компании, лишаясь, таким образом, своего
участка. Так были захвачены самые плодородные земли, еще остававши-
еся у крестьянства.

Захват крестьянских земель сопровождался злоупотреблениями цен-фпльных и местных властей, насилиями и зверствами со стороны поли­ции. Обиженному негде было искать защиты и справедливости, потому Ч го судебные органы поддерживали захватчиков.

Правительство широко практиковало раздачу земельных концессий ПОД каучуковые, сахарные, хлопковые, рисовые, банановые и другие плантации. Разведение этих культур требовало очищения больших про­странств, вследствие чего часто стирались с лица земли целые селения, п их жители превращались в нищих. Приближенные Диаса, получавшие такие концессии, были, как правило, подставными лицами иностран­ных компаний.

Аграрная политика правительства Диаса привела к гигантскому пере­мещению земельной собственности, вследствие чего индейские общины и масса мелких собственников лишились земли, а в руках небольшой кучки крупных землевладельцев и нескольких компаний сконцентриро-валисъ громадные земельные пространства. К 1910 г. 96,6% мексиканских семей не имели земли. Большая часть ее оказалась в руках крупных по­мещиков, которых, по данным переписи 1910 г., в Мексике насчитывалось всего лишь 834. Латифундии достигли огромных размеров. В целом в пе­риод правления Диаса в руки немногих лиц и компаний перешло различ­ными путями 134,5 млн. акров, что составляло примерно 27% всей терри­тории Мексики. Если к этому количеству земли прибавить то, которым уже владели крупные помещики и компании до 80-х годов XIX в., то факт небывалой концентрации земельных фондов станет вполне очевидным. В итоге аграрной политики правительства Диаса значительная часть территории страны стала добычей иностранных трестов и компаний. (/гремление американских и английских монополий к захвату земель бы­ло продиктовано не только желанием разводить экспортные культуры, по и перспективами выгодных земельных спекуляций, а также расчетами Кб наличие полезных ископаемых. Капиталисты США имели огромные пространства неиспользуемой земли почти в каждом штате Мексики, осо­бенно на севере страны.

К началу второго десятилетия XX в. закончился по существу процес экспроприации земли у мексиканского крестьянства. К 1910 г. свыш 90% индейских деревень центрального плато, наиболее густо на­селенного района страны, было лишено своих общинных земель. Из. 11 672 тыс. человек сельского населения лишь около полумиллиона вла­дели землей, подавляющая же масса его оказалась безземельной. В Мек­сике к этому времени насчитывалось (вместе с членами семей) боле 9,5 млн. пеонов-батраков, эксплуатировавшихся теми помещиками, кото рые в свое время отобрали у них землю.

К началу XX в. в Мексике сложились крупные латифундии, к кото рым следует отнести прежде всего асьенду. Система хозяйства на боль­шинстве асьенд была весьма отсталой. Помещики использовали лишь, часть своих земель и, пользуясь агротехническими методами вековой! давности, не применяли удобрений, ничего не делали для развития ирри­гации и т. д. Исключение составляли лишь некоторые из новых собствен­ников: крупные скотоводы Севера, владельцы кофейных и каучуковых плантаций Чиапаса, производители хенекена на Юкатане, которые вели* свое хозяйство уже по-капиталистически.

На асьенде существовали своеобразные докапиталистические формы' эксплуатации. Основной рабочей силой были пеоны — формально наем­ные рабочие, а по существу долговые рабы. Их заработная плата была! крайне низкой. Но и ее пеон не получал на руки: ему платили особыми бонами, его заставляли брать в счет зарплаты зачастую ненужные ему товары по высоким ценам в имевшихся при каждой асьенде долговых лавках, обманывали при расчетах и множеством нитей привязывали к асьенде, обрекая на вечную кабальную зависимость от помещика.

Пеоны жили в страшной нищете. Их жилище состояло обычно из отапливаемой по-черному однокомнатной хижины, мебелью которой яв­лялись самодельный стол, несколько грубо сколоченных стульев и дере­вянный сундук, в котором хранилось все имущество семьи. Кровати, как правило, отсутствовали; их заменяли соломенные циновки, расстилавши­еся прямо на земле. Нищенский уровень и антисанитарные условия жиз­ни мексиканского пеона обусловливали чрезвычайное распространение-брюшного тифа, воспаления легких, венерических и других болезней.

Бесправие пеона усугублялось существованием телесных наказаний,. а в ряде районов и таких феодальных обычаев, как «право первой но­чи». Еще хуже было положение индейцев восставших племен, которых местные власти обычно продавали на плантации, где с ними обращались,,

как с рабами.

Мексиканские помещики и иностранные землевладельцы бережно сохраняли феодальные пережитки в деревне. Искусственное-консервирование докапиталистических отношений не могло не тор­мозить развития капитализма в сельском хозяйстве. К тому же огромные-

■

283-

пространства оставались невозделанными, а на используемых землях КО 1ЯЙство велось самыми примитивными методами.

В Мексике получили развитие главным образом те отрасли сельско­го хозяйства, которые производили продукцию на экспорт. К 1910 г. она Стала крупнейшим производителем и поставщиком хенекена на мировой рынок.

В некоторых районах Мексики сельское хозяйство приобрело моно­культурный характер. Вместе с другими странами Карибского бассейна она поставляла в США сахарный тростник, бананы, табак, каучук — культуры, разводившиеся главным образом на плантациях, принадлежав­ших иностранному капиталу. В ущерб интересам национальной экономи­ки Мексика становилась поставщиком продовольствия и сырья для США. В период диктатуры Диаса производство основных зерновых культур, необходимых для питания мексиканцев, отставало от роста потребностей.

В Мексике не использовались сельскохозяйственные машины и, как упоминалось, почти полностью отсутствовали агротехника и ирригация. Отсталым формам ведения сельского хозяйства соответствовала и чрез­вычайно низкая его производительность.

Для промышленного развития страны характерным являлось преоб­ладание горнодобывающего производства, причем на рубеже XIX—XX вв. с особой отчетливостью проявилась тенденция к росту именно этой от­расли экономики. В 1872—1873 гг. добыча золота в Мексике оценивалась •в 976 тыс. долл., серебра — в 21 441 тыс. долл., а в 1900—1901 гг. стоимость добычи золота достигла 8 843 тыс. долл. и добычи серебра — 72 368 тыс. долл. За последнее десятилетие XIX в. добыча меди и свинца увеличи­лась в 4 раза. Стоимость всей продукции горнодобывающей промышлен­ности превысила в 1900 г. 90 млн. песо, в то время как в 1880 г. она •составила только 30 млн. Продукция нефтяной промышленности только за одно первое десятилетие XX в. возросла в 1200 раз. Горнодобывающая ■промышленность была сосредоточена главным образом на севере Мексики.

Начала развиваться и металлургическая промышленность: возника­ли заводы по выплавке серебра, меди и свинца. Обрабатывающая про­мышленность была представлена главным образом текстильными пред­приятиями. К началу 1910 г. в Мексике насчитывалось 150 текстильных фабрик.

Для Мексики конца XIX — начала XX в. характерным было также интенсивное железнодорожное строительство. Сеть мексиканских же­лезных дорог, составлявшая в 1876 г. всего 650 км, к 1911 г. увеличилась почти в 37 раз, достигнув 24 тыс. км.

Характер экономического развития Мексики на рубеже XIX—XX вв. был обусловлен не только отсталостью страны, но также и проникнове-

нием иностранного капитала, который наложил глубокий отпечаток i
ее экономическую и политическую жизнь. С начала 80-х годов Мекгп
была по существу отдана на откуп иностранному капиталу, котор
широким потоком хлынул в страну, подрывая, ломая и уродуя
экономику. л

Поощряя иностранные инвестиции, правительство Диаса занимал! капитулянтские позиции по всем спорным вопросам, возникавшим и и время между Мексикой, с одной стороны, США и европейскими держа вами — с другой. Свою политику по отношению к иностранному каши лу оно пыталось оправдать необходимостью быстрого развития ре< сов страны и создания сильной Мексики, способной отстоять свою те риториальную целостность и политическую независимость. На самом д ле псевдопатриотическая фразеология клики Диаса была лишь прикр тием реакционной сущности внешнеполитического курса правительств который привел к постепенной сдаче иностранцам, в частности ccbi | американцам, важнейших экономических позиций.

Но к началу XX в. правящие круги Мексики увидели, что дальнемm проникновение американского капитала может привести к ослаблен их власти, а они отнюдь не собирались уступать кому бы то ни бы главную роль в ограблении мексиканского народа. Это обстоятелы i привело к некоторому изменению внешнеполитического курса права к и ства Диаса и его попытке ориентироваться на европейский кант А так как среди стран Европы Англия являлась самым серьезным конку* рентой США в Мексике, то предпочтение было отдано британскому i I

питалу. Изменения во внешнеполитической ориентации стали oci..

но заметны с 1905 г., когда, осуществляя тактику лавироии правительство Диаса фактически начало проводить англофильскую литику.

В соответствии с новой ориентацией правительство стало поощрим проникновение английского капитала во все отрасли народного хо1И ства Мексики. Накануне революции 1910—1917 гг. нескольким брнтЦ ским монополиям принадлежало здесь много железных дорог и дру1 предприятий. Диас, его родственники, друзья и видные предсташм группы «ученых» поддерживали тесный деловой контакт с английским! компаниями.

Правда, политика лавирования между соперничавшими держа! | I была мало эффективна, так как она проводилась нерешительно м и виях, когда американские капиталисты уже захватили прочные •■жоп ческие позиции в сфере железнодорожного строительства, горподш ющей и металлургической промышленности. С начала XX в. север

риканские дельцы начали добычу нефти в Мексике и вскоре ос.......

компанию «Мексикен петролеум компани», тесно связанную с трестом «Стандард ойл».

Однако наряду с американскими концернами мексиканской нефтью стали усиленно интересоваться британские нефтяные тресты. Мексика превратилась в арену ожесточенной борьбы между соперничавшими монополиями США и Англии. В этой борьбе положение американского капитала усложнялось тем, что мексиканское правительство, желая несколько ослабить его позиции, активно поддерживало англичан, "пре­доставляя им еще большие привилегии, чем американским бизнесменам. В 1908 г. английский предприниматель Пирсон, который действовал в тесном контакте с правящими кругами Мексики, организовал компанию «Мсксикен игл». Ближайшие родственники и друзья Диаса принимали активное участие в деятельности предприятий Пирсона, являясь членами их правлений и контрольных советов. К. 1910 г. компания Пирсона конт­ролировала 58% добычи нефти в Мексике. Все это не могло не встрево­жить американских нефтяных магнатов и вызывало их противодействие.

Засилье иностранного капитала в основных отраслях хозяйства Мек­сики сказалось и на состоянии ее финансов и внешней торговли.

В 70-х годах XIX в. финансовое положение страны было крайне тя­желым. Правительству Диаса удалось сбалансировать бюджет, но сде­лано это было за счет мексиканского народа. Путем значительного уве­личения налогового бремени правительство добилось восстановления кредитоспособности страны и получило возможность регулярно выпла­чивать проценты по внешним займам. Вместе с тем оно продолжало брать все новые и новые займы за границей, в результате чего государ­ственный долг быстро увеличивался. Если в 1880 г. он составлял 191,4 млн. песо, то в 1910—1911 гг. достиг 823 млн. песо. Банки страны почти полностью находились в руках иностранных финансистов. Здесь господствовал главным образом английский, французский, испанский ка­питал. Хотя США не удалось завоевать господствующих позиций в финан­совой системе Мексики, североамериканские капиталисты к концу первого десятилетия XX в. являлись уже серьезными конкурентами европейских банкиров.

В области торговли США добились несравненно больших успехов. К началу второго десятилетия XX в. они прочно утвердились на мекси­канском рынке, оставив далеко позади другие империалистические дер­жавы. К этому времени на долю США приходилось около 60% импорта и 77% экспорта Мексики.

Итак, к началу XX в. в Мексике сохранялись крупное землевладение, докапиталистические формы эксплуатации, феодальные пережитки. Иностранные, в частности американские, капиталисты захватили ко­мандные высоты в таких важнейших отраслях мексиканской экономики, как железнодорожный транспорт, горнодобывающая, металлургическая и нефтяная промышленность, играли видную роль в торговле и сельском хозяйстве. О степени засилья иностранного капитала в стране достаточ-

НО красноречиво говорят следующие данные. Национальное богатств Мексики распределялось в 1911 г. следующим образом: на долю амери­канского капитала приходилось 43,4%. мексиканского — 30%, англий­ского— 13,2%.

Непосредственным результатом притока иностранного капитала в Мексику было некоторое оживление хозяйственной жизни страны. Ис­пользуя это оживление, правительство Диаса добилось известного упо­рядочения государственных финансов, расширения внешней торговли; страна покрылась сравнительно густой сетью железных дорог, получили развитие некоторые отрасли добывающей промышленности и т. п. Но эти экономические «успехи» Диаса слишком дорого обошлись Мексике: рез-ко усилилась ее зависимость от иностранного капитала, который стал контролировать почти все важнейшие отрасли хозяйства страны. Разви­тие мексиканской экономики носило уродливый, однобокий характер и определялось главным образом интересами иностранных империалистов, Например, при значительном развитии добывающей промышленности в стране весьма слабо была развита обрабатывающая промышленность, что ставило Мексику в зависимость от импорта таких необходимых това­ров, как оборудование и машины для промышленности, транспорта, сельского хозяйства и т. п. Железнодорожная система была приспособ­лена к интересам американского империализма. Сельское хозяйство В добывающая промышленность были ориентированы преимущественно на экспорт.

В конце XIX — начале XX в. произошел значительный сдвиг в раз­витии производительных сил страны. С ростом капиталистических отно­шений развивались национальная буржуазия и рабочий класс. Однако сохранение многочисленных феодальных пережитков и засилье иност­ранного капитала чрезвычайно тормозили этот процесс, мешали разви­тию капитализма, в частности внутреннего рынка, обусловливали слЯ бость мексиканской буржуазии и пролетариата. Мексика продолжала оставаться отсталой, аграрной страной; основную часть ее населения составляло безземельное, нищее, голодное крестьянство.

Главным препятствием, мешавшим экономическому, политическому и культурному развитию Мексики, являлся реакционный режим Диаса, выражавший интересы полуфеодальных помещиков, духовенства и ино­странных империалистов, беззастенчиво грабивших страну. Он вызывал глубокое возмущение и ненависть в самых широких слоях мексиканско­го народа. Антинациональная политика правительства привела к резко­му обострению классовых противоречий.

Перед страной встала задача — ликвидировать феодальные пережит­ки и империалистический гнет, для чего необходимо было покончить С реакционной диктатурой Диаса.

'

Назревание революционной ситуации

Политика правящей клики привела к резкому обострению классо­вых противоречий в мексиканской деревне. Революционная борьба крес-ТЬЯНСТва происходила на протяжении всего периода диктатуры Диаса. I [о к концу первого десятилетия XX в. она приняла массовый характер. Восстания охватили значительную часть Мексики. В стране стали дей­ствовать крупные партизанские отряды, состоявшие главным образом из бе ■•земельных крестьян.

На юге центром аграрного движения являлся штат Морелос, где по­ложение крестьян было особенно тяжелым. Вся земля здесь находилась В руках 27 помещиков, захвативших общинные владения. Крестьянское движение в Морелосе возглавил Эмилиано Сапата. Он родился в 1883 г. и селении Айяла в бедной крестьянской семье. Рано лишившись родите­лей, Эмилиано должен был заботиться о себе сам. Вскоре он привлек внимание властей своим «вольнодумством» и активным участием в борь­бе населения своей деревни за возврат земель. Чтобы избавиться от Са. паты, местная администрация отправила его в 1908 г. на военную служ­бу. Но уже на следующий год Сапата вернулся к себе в деревню, где был избран односельчанами председателем комитета, возглавившего борьбу против захвата общинных земель. После ряда безуспешных попыток добиться справедливости в различных судебных инстанциях он призвал крестьян к восстанию. Однако посланные правительством Диаса войска разбили повстанцев, и Сапата с несколькими товарищами был вынужден бежать в горы, где организовал партизанский отряд. Выдвинув лозунг раздела помещичьих земель, он завоевал огромную популярность и прив­лек к себе крестьянскую массу. Весь Морелос был охвачен восстанием.

На севере крестьянское движение развернулось преимущественно в штате Чиуауа, где действовал Франсиско Вилья. Под этим именем был известен Доротео Аранго (1878—1923), сын бедного пеона, не получив­ший никакого образования. В возрасте 16 лет Вилья убил управляюще­го поместьем, который изнасиловал его сестру, и бежал в горы. Здесь он, организовав партизанский отряд, стал нападать на помещиков, куп­цов, представителей местных властей, захватывать запасы зерна и гурты скота, направлявшиеся помещиками в США. Свою добычу он делил меж­ду бедняками. «Повсюду, — писал известный американский публицист Джон Рид, — Вилья был известен как «друг народа». Он был своего *"рода мексиканским Робин Гудом».

Но для Мексики начала XX в. было характерным не только массовое крестьянское движение, местами вылившееся в вооруженные восстания. В стране росло также рабочее движение.

В начале XX в. рабочий класс Мексики был еще малочисленным. Его положение было очень тяжелым. Работая по 12—14 часов в сутки,

рабочие получали крайне низкую заработную плату и жили впроголодь. Но даже и эта мизерная заработная плата им выплачивалась в большин­стве случаев не деньгами, а бонами, которые могли быть реализованы только в фабричной лавке. Пособий по болезни не существовало. Пожи­лых или получивших увечье (в результате отсутствия на предприятиях охраны труда) рабочих выбрасывали на улицу без всякой компенсации. На фабриках царила обстановка полного произвола. Избиение рабочего хозяином или управляющим было обычным явлением. На многих пред­приятиях мексиканские рабочие подвергались дискриминации, так как лучше оплачиваемая работа предоставлялась иностранцам, а мексикан­цы выполняли наиболее тяжелую неквалифицированную работу. Закон не разрешал рабочим вести организованную борьбу за свои права, так как профсоюзы в Мексике были запрещены.

Первые пролетарские организации начали возникать в стране еще в последних десятилетиях XIX в. Но, как правило, они существовали не­долго. К тому же большинство из них находилось под влиянием предпри­нимателей или правительства. В начале XX в. рабочее движение приоб­рело более самостоятельный характер. Правда, оно оставалось еще сла­бым и незрелым, общий уровень классового самосознания и организации мексиканского пролетариата был невысок. Тем не менее выступления ра­бочего класса сыграли известную роль в общей борьбе прогрессивных сил Мексики против реакционного режима Диаса.

В декабре 1906 г. на текстильных фабриках Пуэблы и Тласкалы была объявлена всеобщая стачка. Забастовщикам оказали братскую помощь рабочие Орисабы и других районов. Предприниматели и власти начали применять против стачечников репрессивные меры. Правительство за­претило стачки и установило строгую цензуру для рабочей печати. Одно­временно в основные районы стачечного движения были направлены войска.

Рабочие крупного текстильного центра Орисабы отказались подчи­ниться правительственному распоряжению. Пытаясь обеспечить себя продовольствием, они 7 января 1907 г. напали на фабричные лавки; встре­тив сопротивление, подожгли их, а затем начали ломать станки, поджи­гать и разрушать здания фабрик. Аналогичные события происходили в Рио-Бланко, Ногалесе и других районах. Направленные на места проис­шествий войска стали беспощадно расправляться с доведенными до от­чаяния рабочими. Они особенно свирепствовали на фабрике в Рио-Блан­ко, где было расстреляно из пулеметов до 300 рабочих — мужчин и жен­щин. Зверская расправа над рабочими и их семьями вызвала волну него­дования и возмущения в стране.

Крупная забастовка вспыхнула в 1906 г. в штате Сонора, на медных рудниках Канаиеа, принадлежавших американскому полковнику Грину. Вооружив всех рабочих и служащих американцев, администрация спро-

10—1060

>

поцпровала столкновение со стачечниками, в результате чего свыше 20 человек было убито и столько же ранено. Стачка была жестоко подав­лена. Забастовка в Кананеа и связанные с ней события положили начало массовому антиимпериалистическому движению мексиканского народа.

Брожением была охвачена и мексиканская городская мелкая буржуа­зия. В 1905 г. мелкобуржуазная оппозиция, возглавлявшаяся братьями Флорес Магон, образовала на территории США хунту Либеральной пар-тип, которая создала несколько десятков тайных клубов и групп в самой Мексике. Программа Либеральной партии, содержавшая обращение к трудящимся массам с призывом к свержению реакционной диктатуры Диаса и предусматривавшая проведение ряда прегрессивных преобразо­ваний, в значительной степени способствовала росту революционных настроений в стране. Однако предпринятые ею в 1906 и 1908 гг. попытки поднять вооруженное восстание в Мексике оказались безуспешными.

Массовые крестьянские волнения, усиление забастовочного движения мексиканских рабочих, выступления городских мелкобуржуазных слоев населения расшатывали террористическую диктатуру и были грозными предвестниками надвигавшейся революции. Одним из следствий этого была активизация буржуазно-помещичьей оппозиции режиму Диаса.

Сохранение феодальных пережитков, засилье иностранного капита­ла и связанная с этим слабость национальной промышленности опреде­лили специфические черты в развитии капитализма в Мексике. К концу XIX — началу XX в. из среды мексиканских помещиков уже выделилась довольно значительная прослойка, которая начала усваивать капиталис­тические методы ведения хозяйства. Она была теснейшим образом связа­ла с зарождавшейся национальной буржуазией, многие представители которой вышли из помещичьей среды. Укреплению этого слоя обуржу­азившихся помещиков и национальной буржуазии мешало монопольное положение иностранных предпринимателей почти во всех отраслях эко­номики страны. Кроме того, многие представители буржуазно-помещичь­их кругов начинали понимать, что реакционная политика правительства Диаса может вызвать к жизни скрытые социальные силы, опасные в рав­ной степени и для них самих. Либеральные помещики и национальная буржуазия боялись революции и потому готовы были пойти на реформы и даже на замену диктатуры иной, более гибкой формой правления. Буду­чи тесно связаны с правящими кругами, представители буржуазно-по­мещичьей оппозиции режиму Диаса не выдвигали революционных лозун­гов, а стремились к тому, чтобы путем эффективного использования из­бирательного права добиться устранения Диаса с его кликой «ученых» и обеспечить себе большинство в конгрессе.

Признанным вождем буржуазно-помещичьей оппозиции был Фран-СИСКО Мадеро. Он родился в 1873 г. в богатой помещичьей семье, которая нладела также крупнейшими в Мексике металлургическими предпри­ми

ятиями, медными рудниками, текстильными фабриками, винокуренным и пивоваренными заводами, занималась торговыми и финансовыми one рациями. Положение семейства Мадеро отражало в известной мер двойственную социальную природу мексиканских либеральных помещн ков: с одной стороны, они представляли буржуазные слои общества! выступали против правящей клики, а с другой — имели довольно тесные связи с теми реакционными силами, которые являлись опорой существу­ющего строя.

Франсиско Мадеро учился сперва в мексиканском иезуитском кол­ледже, затем в США и Франции. В возрасте 20 лет он возвратился на ро­дину и взял на себя управление отцовскими поместьями. Занимаясь бла» готворительностью, Мадеро строил дома, школы, медицинские учрежде­ния для своих пеонов, содержал у себя в доме десятки сирот и т. д, В 1905 г. он основал политический клуб «Бенито Хуарес» и газету «Демо­крат». Выступая против переизбрания Диаса президентом на предстоя!» ших выборах, Мадеро в 1908 г. опубликовал книгу «Президентские выбО ры 1910 г.», в которой предлагал использовать в борьбе с режимом Див» са только конституционные методы.

В связи с приближением президентских выборов Мадеро активизи­ровал свою деятельность, а в декабре 1909 г. предпринял серию агитаци«онных поездок по стране. Основными пунктами его программы, помимо требования обеспечить действительное осуществление права голоса и принципа непереизбираемости должностных лиц, являлись: реформа народного образования, улучшение положения рабочих, поощрение pal» вития сельского хозяйства и горной промышленности, борьба протпн монополий и привилегий, реформа армии, свобода печати, политики дружбы с латиноамериканскими странами. В середине апреля 1910 г. сто ронники Мадеро создали оппозиционную партию, выдвинувшую Мадер" кандидатом в президенты на предстоящих выборах. Популярность п.. росла с каждым днем.

Все это сильно встревожило правящую клику. В начале июня 1910 i Мадеро был арестован по обвинению в подготовке вооруженного мяте» жа. Вслед за этим последовали аресты его сторонников. 26 июня состо | лись выборы и Диас был «единогласно» переизбран президентом pel публики.

Теперь Мадеро (освобожденный под залог из тюрьмы) и его соратпИ' ки вынуждены были отказаться от планов устранения диктатора мирным путем и начали готовиться к вооруженной борьбе.

10*

Дата добавления: 2015-07-16