Закладывая фундамент консерватизма

Жителям южных штатов нет необходимости напоминать, что религия является жизненно важным элементом социаль­ного единства; они всегда знали это. Не нужно объяснять им, что права отдельных штатов являются частью естественного устройства свободы по-американски; это составляло основу идеи конфедерации. Южане понимали, что имели в виду по­литики, говоря о нахлебниках системы социального обеспече­ния, распаде семьи и культуре иждивенчества, а также о бе­зответственной сексуальности чернокожих и вытеснении белых. Юг служил естественной политической базой для всех организаций типа Национальной стрелковой ассоциации, Христианской коалиции и Круглого стола бизнеса, а его стрем­ление сплотиться под знаменами идеологических открытий, предложенных крупными интеллектуалами правого крыла -Эйном Рэндом, Милтоном Фридменом, Лео Страуссом, Ирвин­гом Кристолом и другими, сыграло первостепенную роль в оживлении консерватизма.

Тем не менее, ультраконсервативная критика, имевшая целью разрушить послевоенный консенсус и основы амери­канского либерализма, могла остаться на обочине, если бы в 1970-е годы США продолжали процветать, залечивая свои социальные и расовые болячки. Этого не случилось. Коали­ция в поддержку демократической партии, объединявшая се­верных «синих воротничков» всех религиозных и этнических направлений, чернокожих южан и либерально настроенные профессиональные группы, развалилась уже до выхода на сцену правых и их нападок на последствия революции в области гражданских прав. Предвыборная гонка вырабатывала яд в американской политике. Для северян-католиков предметом спора были аборты; для «синих воротничков»-южан точкой воспламенения являлась политика «утверждающих» действий; белые жители пригородов повсеместно негодовали по поводу проблемы школьных автобусов, когда предпринимались меры по уменьшению сегрегации в области образования. Как отме­чали политические аналитики Рэй Тэйксейра и Джоэл Род­жерс, 55 процентов американских избирателей были белыми

Бескровная война: крах американского либерализма

рабочими; в 1970-х годах они в массовом порядке отшатну­лись от демократов. Избиратели посчитали, что партия боль­ше интересуется вопросами помощи чернокожим и гомосек­суалистам, нежели своему традиционному электорату⁴. Как раз в это время либеральная Америка столкнулась с надвигаю­щимся экономическим кризисом. Инфляция усиливалась, рост ВВП и производительности труда замедлялся. Импорт увели­чивался, доллар слабел. Безработица росла, положение аме­риканских «синих воротничков» ухудшалось, но их традици­онные защитники больше не сосредоточивали внимания на интересах своего основного избирателя. На все это наклады­вался позор проигранной вьетнамской войны. Похоже, что и в США, и мире либерализм оказался в тупике.

В то время как основные идеи послевоенной эры в расту­щей мере подвергались сомнению, после уотергейтского скан­дала был вынужден уйти в отставку президент Никсон. Пред­принятая демократами попытка его импичмента - событие, которое республиканцы не забыли и не простили, будучи го­товы в свое время сторицей отплатить за него. Для этого им было необходимо большинство в Конгрессе, которого до тех пор не удавалось получить. Условием для его достижения слу­жило создание столь же мощной консервативной коалиции, как и либеральной, которую они стремились разрушить. В 1970-е годы консерваторы получили сразу четыре преимущества. Очевидные провалы в экономике дали Фридмену и чикагс­кой школе возможность развернуть всю свою экономическую аргументацию и с ее помощью расчистить пространство для консервативных идей, порицающих систему социального обес­печения и активную роль государства. Растущее в обществе ощущение, что движение за гражданские права 1960-х годов зашло слишком далеко, дало правым возможность разыграть (на подсознательном уровне, а иногда и в реальной жизни) расовую карту, тем самым оторвав белых рабочих от демокра­тической партии. Перемещение центра экономической актив­ности в юго-западные штаты США обеспечило правым силь­ный тыл и прочную политическую базу. Наконец, возрастаю­щая роль средств массовой информации сделала деньги как никогда важным фактором американской политики; распола-

Глава третья

гающие большими, чем либералы, финансовыми возможнос­тями, консерваторы получили преимущество, которым без смущения пользуются вот уже много лет. Так были заложены основы для похода консерваторов во власть.

К середине 1970-х годов США увязли в стагфляции, рост производительности резко снизился, а доллар постоянно сла­бел, что отчасти отражало напор экспорта из Азии, особенно из Японии. Попытки Никсона обуздать инфляцию с помощью контроля над заработной платой и ценами потерпели неуда­чу. Было похоже, что кейнсианский мэйнстрим не мог пред­ложить решения, способного устранить растущий экономичес­кий пессимизм и ощущение катастрофы.

Фактически, проблемы Америки коренились как в особен­ностях развития созданной ею международной экономичес­кой системы, так и в некоторых внутренних дефектах амери­канской экономики. Однако, правые никогда не признавали этого. Быстро растущие азиатские и европейские экономики получили закономерные преимущества в некоторых ключе­вых секторах промышленности (особенно в автомобилестро­ении и производстве потребительских товаров длительного пользования) благодаря массированным инвестициям в пере­довые технологии. Это существенно расширило их производ­ственные возможности. Благодаря созданному Соединенны­ми Штатами либеральному режиму международной торгов­ли, эти страны смогли обратить себе на пользу уменьшение отставания от США в производительности и увеличить свой экспорт на крупнейший в мире рынок. Они всего лишь ис­пользовали порядок, который США создали для достижения собственных геополитических целей. В 1960-х годах прези­дент Кеннеди инициировал новый раунд многосторонних переговоров в рамках ГАТТ о снижении таможенных тари­фов (так называемый «раунд Кеннеди») - главным образом для того, чтобы под эгидой Америки консолидировать капитали­стический Запад за счет азиатских и европейских экономик. Советский лидер Хрущев похвалялся тогда, что к 1970-м го­дам производство и жизненные стандарты в СССР превысят западные показатели; он заявлял: «Когда мы вас догоним, то проходя мимо, помашем рукой на прощанье»⁵. Негодующий

Бескровная война: крах американского либерализма

ответ Америки заключался в использовании свободной тор­говли в качестве механизма распространения американских стандартов жизни на Европу и быстро индустриализирующи­еся страны Азии с целью ограничить возможное влияние со стороны успешных коммунистических государств. Таким об­разом, часть проблем американской промышленности в 1970-х годах была связана просто с необходимостью адапта­ции к новому международному разделению труда, поскольку производство в Азии и Европе росло более высокими темпа­ми, чем хотелось американцам. В период 1970-1980-х годов (десятилетия, когда доля иностранных автомобилей на аме­риканском рынке выросла с 8 до 22 процентов) доля США в мировой обрабатывающей промышленности упала на 23 процента.

Аналогичным образом проблему инфляции, в 1970-е годы начавшую принимать угрожающие масштабы, следует рассмат­ривать на фоне тенденций развития созданной американца­ми международной финансовой системы. Хотя во время Вто­рой мировой войны британцы (в частности, Кейнс⁶) упорно проталкивали идею международной системы, не столь зави­симой от доллара, Америка настояла на том, что ее валюта должна быть главной. В первые послевоенные годы такая си­туация была неизбежной, поскольку американская экономика составляла около половины мировой. Однако затем вследствие внешнеторгового дефицита США и появления обширного рынка евродолларов (что, кстати, позволило Лондону восста­новить свое первенство в качестве мирового финансового цен­тра) неизбежно образовался избыток долларовой ликвиднос­ти. В мире обращалось гораздо больше долларов, чем было нужно США для приобретения зарубежных товаров.

В 1971-1973 годах потерпела крах дисциплина Бреттон-Вудской системы, поскольку и Европа, и Азия, и США стиму­лировали свои экономики явно без оглядки на ограничения со стороны обменного курса. Это вошло в противоречие с рез­ким ростом спроса и наличием миллиардов свободных долла­ров, которые из-за повышения в четыре раза мировых цен на нефть попали в страны ОПЕК. Соответственно, подпрыгнули цены на остальные товары. В результате инфляция в США

Глава третья ______________________________________________________________

резко выросла, а доля прибыли в ВВП значительно упала, по­скольку основанную на нефти структуру производства нельзя было быстро изменить; богатство перемещалось от зависимой от нефти Америки к странам-производителям нефти, в основ­ном находящимся в «третьем мире». Объем инвестиций в США упал, а более низкая траектория роста производства предпо­лагала и более медленный рост производительности.

Однако в США интеллектуальные и политические дис­куссии, как и сегодня, сконцентрировались на самой Америке. Вместо того, чтобы рассматривать проблемы национальной экономики как следствие особенностей международной конъ­юнктуры, консерваторы увидели шанс утвердить свое миро­воззрение. По существу, как доказывала Джуд Ванниски в опубликованной в 1978 году книге «Как функционирует мир», ставшей одним из главных манифестов возрождающихся пра­вых, естественная производительность так называемой «эко­номики предложения» в США оказалась катастрофически подорванной чрезмерным регулированием и налогообложе­нием, мешавшими реализации системы стимулов, в которых нуждаются предприимчивые американцы для генерирования богатства. В системе свободного предпринимательства пред­приятие должно быть свободным; необходимо объявить о раз­рыве послевоенной сделки с государством и вернуться на ис­тинно американский путь.

Вместе с монетаристскими предложениями Милтона Фридмена эти воззрения воплотились в полномасштабной атаке консерваторов на либеральное экономическое мировоз­зрение. По их мнению, в трудностях Америки был виноват именно либерализм, а не изменения в глобальной экономике. Чтобы уменьшить инфляцию, США следовало снизить денеж­ное предложение, то есть сократить дефицит государственно­го бюджета не за счет повышения налогов, что могло бы при­чинить ущерб «экономике предложения», а за счет урезания федеральных расходов, подскочивших в 1970-е годы до 5 про­центов ВВП. Фактически, Ванниски и поддерживаемый конг­рессменом-республиканцем Джеком Кэмпом тогда малоизве­стный экономист Артур Лаффер доказывали, что сокращение налогов способно настолько стимулировать экономический

Бескровная война: крах американского либерализма

рост, что дополнительные налоговые поступления приведут к снижению бюджетного дефицита. Это одно из наиболее изве­стных в экономической истории заблуждений, будто можно одновременно иметь пирог и поедать его. Лаффер нарисовал свою знаменитую кривую зависимости между ставкой налога и объемом поступлений от него на салфетке в ресторане на Уолл-стрит. Так обрела существование теория, не имевшая ни эмпирического, ни теоретического обоснования. Консерватизм стал новой ортодоксией столь быстро, что даже его наиболее абсурдные предложения неожиданно оказались включены в политический мэйнстрим. Впервые со времен золотого стан­дарта и принципа невмешательства государства в экономику правые получили законченную экономическую теорию, с по­мощью которой могли бросить вызов либеральному консен­сусу. Более того, эта теория соответствовала настроениям широких масс. Так, в 1978 году в Калифорнии было принято «предложение № 13» (мера, вдвое снизившая в штате налог на имущество и ставшая предтечей аналогичных антиналоговых законов в более чем половине штатов).

Крупнейшие интеллектуальные центры правого толка -воссозданный Институт американского предпринимательства, Институт Гувера и учрежденный в 1973 году «Херитейдж фаундэйшн» - с фанатическим усердием распространяли свое мировоззрение. Их наиболее представительной витриной была колонка в консервативной газете «Уолл-стрит джорнэл», которую вел одержимый чудак Роберт Бартли, покровитель сторонников «экономики предложения» по Ванниски-Лафферу. В первой половине 1970-х годов страницы «Уолл-стрит джорнэл» стали трибуной для целого ряда деятелей, высту­павших за минимизацию роли государства⁷. Начал менять свои позиции и бизнес. Если в 1964 году он остался в стороне от избирательной кампании Голдуотера, то к началу 1970-х был готов выделить средства на поддержку интеллектуальных цен­тров консерватизма и лоббирование более рыночного подхо­да к управлению экономикой. Круглый стол бизнеса, основан­ный в 1975 году, когда инфляция перевалила за 10 процентов, впервые объединил высших руководителей компаний, чтобы напрямую, а не через отраслевые ассоциации, выражать мне-

Глава третья

ние бизнеса. Некоторые из них почувствовали, что послево­енная готовность предпринимателей соглашаться с регулиро­ванием, налогообложением и профсоюзами сходит на нет. Первоначально это было вызвано лишь необходимостью про­тивостоять натиску профсоюзов и набиравшего силу движе­ния в защиту прав потребителей, наиболее заметным и ярым представителем которого выступал Ральф Надер. Однако к концу 1970-х годов бизнес решил, что есть смысл и в более широкой трактовке идеологии, разрабатывавшейся интеллек­туальными центрами правого толка.

Потребность утверждать консерватизм наиболее остро ощущалась на Юге, парадоксальным образом получившем вы­годы от вынужденного приспособления США к условиям ми­ровой экономики. В то время как предприятия с высоким уров­нем оплаты труда в Новой Англии, в районе Великих Озер и на Среднем Западе страдали от иностранной конкуренции, экономика Юга с ее низкой заработной платой и дешевой зем­лей оказалась объектом повышенного интереса. Благодаря массированным федеральным расходам на оборону эпицентр экономической активности переместился в юго-западные шта­ты. Во время Второй мировой войны на их обширных терри­ториях было размещено 60 из 100 созданных в стране новых военных баз, а к 1970-м годам здесь располагалось более поло­вины оборонных объектов США. Калифорния, всегда бывшая родиной высокотехнологичных отраслей, связанных с оборо­ной, начинала развивать Силиконовую долину. А высокие цены на нефть превратили Техас в Эльдорадо. В 1970-е годы более 1,5 миллиона американцев переехали на Юг. Предпри­ниматели южных штатов, создававшие там молодые, быстро развивающиеся компании, неожиданно сделали себе состоя­ния, причем явно вне связи с усилиями Вашингтона, трипартизмом и традициями Нового курса. Они высоко оценили до­воды консервативных интеллектуальных центров и идейных приверженцев Страусса, Хайека и Фридмена, выказав готов­ность всячески поддерживать их⁸. В вотчинах консерваторов на Юге и Западе страны американская идея сохраняла свою силу и привлекательность.

Впервые в XX веке Юг заметно обгонял Север в экономи-

Бескровная война: крах американского либерализма

ческом плане; в результате там стала расти уверенность в себе. Все более процветающий Юг увидел возможность соединить свои традиционные воззрения с интеллектуальными рецеп­тами нового консерватизма. Южане радовались тому, что кан­дидат в президенты от демократов Джордж Макговерн, выс­тупавший против войны во Вьетнаме и за квоты для чернокожих, проиграл в 1972 году во всех штатах, за исклю­чением Массачусетса. Набор ультралиберальных идей, ассо­циирующихся с именем Макговерна, и его поражение на вы­борах по сей день бросают тень на демократов. В 1977 году Национальная стрелковая ассоциация закрыла свою штаб-квартиру в Нью-Йорке, отказалась от имиджа простого лоб­биста в пользу стрелкового спорта; вместо этого она решила открыто «копировать» движение за гражданские права, раз­вернув кампанию за владение оружием как конституционное право граждан⁹. После известного решения Верховного Суда 1973 года по делу «Роэ против Уэйда» одной из проблем, в наибольшей мере расколовших страну, стали аборты. Протес­танты Юга выступали в авангарде движения «Не убий», вклю­чавшего в себя и католиков Севера. Губительный раскол по проблеме абортов обозначил политизацию религии в Амери­ке, что также являлось откровенным заимствованием у дви­жения за гражданские права. В 1978 году Джерри Фолуэлл создал организацию «Моральное большинство», основной це­лью которой было уговорить протестантов регистрироваться в качестве избирателей и участвовать в голосовании. Избран­ный им термин был развитием идеи Никсона о «молчаливом большинстве», то есть забытых американцах, которые, по его характеристике, работали, делали сбережения и заботились о своих семьях. Ни у Никсона, ни у Фолуэлла не было нужды прямо говорить о том, что моральное и молчаливое большин­ство состояло из белых, тогда как чернокожие не работали, не делали сбережений и полагались на социальное обеспечение. Здесь расовый вопрос опять послужил целям консерваторов. В американской политике возникли мощные новые силы. Под их напором начала слабеть и разваливаться демократическая коалиция, созданная Рузвельтом и Кеннеди.

Решающим же элементом стали деньги. Американская

Глава третья

политика всегда отличалась неприкрытым влиянием власти денег. Однако одним из парадоксов реформы финансирова­ния предвыборных кампаний, последовавшей за уотергейтс­ким скандалом и включавшей запрет прямого финансирова­ния кандидатов корпорациями и общественными объедине­ниями, стала легитимизация так называемых Комитетов политического действия. Эта уловка позволяла корпорациям и общественным объединениям косвенно обеспечивать денеж­ную поддержку своих кандидатов и интересов. В результате, к президентским выборам 1980 года число таких комитетов выросло в четыре раза; для политизированного нового бизне­са большинство из них стало средством обеспечить деньгами республиканцев¹⁰. В 1979-1980 годах объем денежных пожер­твований в пользу демократов составил всего 21,7 процента от того, что получили республиканцы; четырьмя годами рань­ше обе партии получали поровну.

К 1979 году консерваторы, возглавляемые ударными от­рядами правых интеллектуалов, были на марше. Круглый стол бизнеса опубликовал свой манифест, в котором в основном излагалось то, что позже окрестили Вашингтонским консен­сусом (сбалансированные бюджеты, сокращение налогов, же­сткая денежная политика, дерегулирование, антипрофсоюз­ные законы), а «Моральное большинство» и Национальная стрелковая ассоциация вели кампанию за консервативный взгляд на социальные проблемы. Консерваторы имели деньги и идеи, им благоприятствовал экономический фон в виде стаг­фляции. Центр политического и экономического влияния сме­щался на Юг и Запад. Коалиция либералов разваливалась под тяжестью обвинений в том, что она выступает в защиту чер­нокожих и против белых, что ее социально-экономическая политика не работает и, хуже того, способствует бедности и аморальности, хотя и предназначена смягчать их. Теперь кон­серваторы нуждались только в лидере, который смог бы сде­лать для республиканцев то, что Кеннеди и Рузвельт сделали для либералов; в человеке, способном воплотить их своеоб­разные идеи в привлекательную риторику и тем самым отож­дествить их с американской идеей. На сцене появляется Ро­нальд Рейган.

Бескровная война: крах американского либерализма

Дата добавления: 2015-07-16