Перевод: DarkLordEsti

Эта пара притягивала взгляды своей необычностью, как прекрасный цветок, вдруг распустившийся в грязных, мерзких трущобах.

И поражал воображение не только блонди, холодный и прекрасный, изысканный и утонченный – но и гордый цересский монгрел, следующий за ним с высокомерно-злобным видом, напоминающим о чем-то зловещем.

Вместе они были как лед и пламя, но еще больше – до удивленного молчания, которое трудно нарушить словом – впечатляла разница в их положении. Все, кто встречал их, могли только замирать, пораженно глядя на них, и не находя слов.

«Наверное, это какая-то игра!»

Вряд ли бы всё было по-другому, если бы на месте Рики была женщина, пусть даже самая прекрасная и талантливая. Быть рядом с блонди вправе только другой блонди.

К тому, что происходило, трудно было отнестись со спокойным цинизмом или молчаливым пониманием, что «за каждым водятся свои грешки». Блонди из Танагуры воспринимались всеми со страхом и завистью, как высшие существа, воплощение идеальной красоты, идеального знания и идеальной власти. Как божества.

Между Рики и Ясоном была бездонная пропасть, страшная в своей очевидности. Их появление вместе походило на прекрасный, но угнетающий сон, порожденный больным сознанием, на неправильность, вдруг проявляющуюся в гениальной музыке, это была пощечина всему привычному порядку и всем нормальным чувствам.

Идеальная, холодная статуя, а рядом – живой и переливающийся темный огненный вихрь. Две крайности, которые в привычном порядке вещей не сошлись бы ни на миг.

В праздной толпе, которая и днем, и ночью неспешно плыла по жизни в Кварталах Удовольствий, они были единственными, кто двигался против течения реки жизни.

Они свернули в переулок, подальше от шума и гама оживленной главной улицы. Но изменение направления только усилило темное, тяжелое настроение. Людей вокруг становилось всё меньше.

Они шли и шли по дороге, уводящей от веселых кварталов, как по лабиринту темных и мрачных зданий. Рики шел уверенным шагом, этот путь был ему давно знаком.

Он даже не оглянулся, чтобы посмотреть, идет ли Ясон за ним – присутствие блонди парень чувствовал. Если честно, Рики понимал, что молчаливое согласие Ясона бросает вызов его пониманию, и сейчас был тот редкий случай, когда он не был уверен, что ждет его дальше.

«Что мне делать?!» - на душе будто кошки скребли когтями.

Необычный блонди шел за ним, и не казался растерянным или смущенным. Вряд ли это значило, что он собирался тащиться за Рики без какой-либо определенной цели, как в ту ночь в Мидасе, но было ясно и то, что так просто он не уйдет.

Рики не знал, что за этим скрывается и что делать дальше. Он сжал зубы до скрипа от неясной мысли, вдруг пришедшей в голову. «Бля!» - чуть не сказал он, но вовремя прикусил язык. Сейчас ему было трудно контролировать бушующие в душе эмоции, но он заставил себя сосредоточиться и думать.

«Да!» - наконец-то решение возникло, будто само собой. – «Именно там будет лучше всего».

Он уже видел цель перед собой, и шел к ней уверенным шагом. Миновал переулок за переулком, пока не приблизился к бару «Минос». В глубокой темноте переливающиеся буквы казались особенно яркими.

Рики остановился под неоновой вывеской и взглянул на обшарпанную грязную дверь. Ясон молчал, и это бесило. Его взгляд будто вопрошал: «Ну? И что дальше?».

Рики понял, что если дальше стоять и ждать, ничего хорошего не будет, и резко толкнул дверь. В баре было почти темно, и парень остановился, чтобы дать глазам привыкнуть к мутному освещению, и только потом смог сделать шаг. Впереди еле-еле мерцали три лампы – желтая слева, красная справа, и синяя в центре.

Центр – синий цвет. Желтый – слева. Красный – справа.

Прежде, чем Ясон успел сказать что-либо, Рики схватил его за руку. Осторожными шагами они направились прямо, туда, откуда исходило синее сияние. Через некоторое время стало ясно, что это светится ручка двери.

Рики медленно повернул замок в двери. Раздался противный скрип – как железом по стеклу.

Значит все эти слухи – правда!

Когда такие сплетни всплывали раньше в веселых разговорах, всё казалось по приколу. Рики только пожимал плечами или кивал, притворяясь, что ему интересно. Но мать твою, чтобы всё это было на самом деле?! Ему как-то не хотелось на своей шкуре испытать то, о чем рассказывали в городских «легендах».

Еще один поворот замка. Дверь открылась, будто приглашая зайти.

Впереди было еще темнее. Они оба чувствовали себя неуверенно. Дверь за ними закрылась автоматически, и в то же время пол засветился огоньками, будто предлагающими пройти дальше. Несколько шагов – и еще одна дверь.

«Еще?!» - проворчал Рики. Он начинал уставать от всего этого. Да и была ли это дверь? Ни ручки, ни замка. Казалось, это была просто ровная стена.

На миг Рики застыл в ожидании. «Черт, а теперь что делать?!»

Как будто в ответ на незаданный вопрос, стена беззвучно отодвинулась в сторону. Вот так быстро, была – и уже нет.

Рики не мог сказать ни слова. Перед ним была красная, будто окровавленная, поверхность. В горле как комок застрял, и парень напряженно застыл, не в силах двигаться. Но когда его глаза начали привыкать к освещению, он увидел, что это был просто ярко-красный ковер. Рики судорожно сглотнул.

«Бля! Да так можно и чокнуться от ужаса!»

Скрывая свой страх, он уверенно пошел вперед, разглядывая комнату. Грубовато стилизованная под старину люстра освещала полупустую, неприятную и неуютную комнату.

Люстра начала медленно вращаться. Комната наполнилась приятным, мелодичным звоном. Крохотные стеклянные подвески переливались всеми цветами радуги.

Но не успел он привыкнуть к свету и мелодии, как музыка утихла, и люстра перестала вращаться.

Один из рожков люстры потянулся к стене, и синий луч света указал на дверной проем.

«Черт! Куда он ведет?!»

Коридор был нешироким – двое взрослых могли пройти по нему, только тесно прижавшись друг к другу. С обеих сторон тянулись ряды одинаковых дверей. Некоторые из комнат были заняты – на это указывали светящиеся синие огоньки вверху. Рики открыл дверь, на которой горела красная лампа, и взглядом попросил Ясона следовать за ним.

Ясон будто не удивился предложению пойти в такой сомнительный угол.

Безразличие блонди медленно, но уверенно бесило Рики больше и больше. Он слышал когда-то, что искусственно созданная Танагурская элита совершенна во всем. Но при взгляде на это холодно-безразличное лицо само собой возникало подозрение: «Да он, наверное, больше машина, чем человек!».

Надпись на фасаде гласила, что «Минос» - бар, но на самом деле это был бордель. Здание было так запрятано в глубине лабиринта переулков, что посторонний человек вряд ли бы добрался туда. И вряд ли оно числилось в путеводителе по барам для туристов.

Работа заведения была хорошо налажена, и найти его могли только те, кто в курсе.

Лампы разных цветов разделяли помещения на зоны. «Красная» предназначалась для тех, кто хотел провести ночь с женщиной, «желтая» - с мужчиной, в «синюю» можно было привести партнера с собой.

Оплата принималась только наличными, никаких банковских карточек.

Для тех, кто заплатил, двери открывались и закрывались автоматически. Вот почему Рики выбрал это место. Только здесь происхождение не значило ровным счетом ничего, лишь бы были деньги. Рики знал, что только в этом заведении примут даже монгрела.

В трущобах секс с парнем был нормой, переспать с женщиной было счастливым случаем, который выпадает раз в жизни – это как выбраться из грязи в князи.

В Цересе было ничтожно мало женщин, способных родить ребенка. Женщин в трущобах было не более чем десять процентов населения, и мужчины, которые сделали операцию по изменению пола, всё равно к ним не относились. Если уж родился парнем, им и умрешь, как ни крутись.

Не можешь выжить – значит, сам дурак. У угнетенных не было даже мысли сопротивляться тем, кто их унижал.

Трущобы жили по первобытному закону, «закону джунглей»: выживает сильнейший. Хочешь жить – умей вертеться. За уважение надо бороться, вот только зазнаваться очень опасно.

Больше всего ценилась сила и власть. Плевать на вкусы в выборе партнера или несостоятельность как мужчины – главное уметь быть главным, повести людей за собой.

Главное ум, а кто с кем спит – это уже личное дело. Нет ума или силы – ходи всю жизнь на побегушках. Как бы ни жаловались проигравшие на тяжелую жизнь – а кто их услышит?..

Впрочем, насилие и групповые изнасилования были чем-то вроде закона жизни, установленного порядка вещей, способа показать свою власть. И кастрация считалась самым страшным оскорблением и позором для мужчины.

«Каждый сам за себя» - вот основной закон трущоб.

Если ты мужчина – значит будь мужчиной, иначе окажешься на самом дне. В этом грубом обществе женщина казалась чем-то невообразимым.

В «Миносе» имели значение только деньги. Заплатив условленную сумму, можно было провести время с женщиной и позволить себе всё, что хочется. Для монгрелов из трущоб даже мысль о таком казалась недостижимым раем. Большей радостью и большим удовольствием, полным исполнением всех темных желаний было разве что унизить жителя ненавистного Мидаса – неважно, мужчину или женщину.

Говорили, что с красотой парней и девчонок из мидасских борделей ничто не может сравниться. Ходили слухи, что все они – бывшие пэты. Знать точно, так это или нет, не мог никто. Это было некоей тайной, дававшей пищу для домыслов, басен, сплетен.

Что касается Рики, ему не было никакого дела до всех этих разговоров. Если бы не неожиданные события этой ночи, он, наверное, никогда бы не переступил порог бара «Минос».

Он не хотел даже и думать о продажной любви. Не то чтобы ему не хотелось плотских радостей вообще. Просто его любовник Гай был единственным, к кому Рики тянуло. И с тех пор, как Рики стал главарем банды Бизонов, в их отношениях ничего не менялось.

Еще до того, как в Гардиан, Рики встретил Гая, он мечтал о настоящей любви – о ком-то, кто будет с ним до конца дней, кого он будет защищать и с кем не даст себя разлучить. Но никого такого тогда рядом не было.

Вот почему ему было бы невероятно трудно объяснить, почему сейчас всё складывается именно так. В его душе бушевали самые разные чувства. Он с удивлением осознавал, что теряет контроль над своими эмоциями – последний раз такое было с ним еще в Гардиан.

Да он даже не думал о том, чтобы переспать с блонди из Танагуры! Сама мысль об этом казалась какой-то издевательской шуткой. Рики хотелось рассмеяться сейчас, но он только чуть улыбнулся.

Они молча вошли в комнату. Рики сел на край кровати. Ясон устроился на диване, неловко, как будто ему не было пространства, чтобы вытянуть свои длинные ноги. Он молча ждал, что монгрел сделает теперь.

Рики облизал губы. Ему было неловко, он чувствовал, что блонди провоцирует его этим молчанием. Он тоже не хотел сделать первый шаг. Так прошло минут десять. Терпение Рики закончилось. Быстро, порывистыми движениями, раздевшись, он забрался под одеяло.

Но Ясон только холодно, отстраненно посмотрел на него. Ему было всё равно.

Рики громче, раздраженно позвал его. «Эй! Ты чего, всю ночь вот так сидеть здесь собираешься? Я сюда что, в игрушки играть пришел, а? Давай уже разберемся с этим, и всё».

«Это ты так всегда зарабатываешь деньги, когда сидишь на мели? Выходишь торговать собой?» - в холодном, прекрасном голосе звучала ничем не прикрытая насмешка. – «Жаль, но я не ненормальный, чтобы прикасаться к какому-нибудь монгрелу из трущоб вроде тебя. Разве мне не на что больше тратить время? Я не хочу от тебя такой расплаты, мне это просто противно».

Рики покраснел по уши. Его губы дрожали. Он чувствовал себя униженным как никогда в жизни.

Но всё же блонди, помолчав, спросил: «Или ты этим добиваешься чего-то другого?»

От такого прямого вопроса Рики бросило из жара в холод. «Ты добиваешься чего-то другого?». Нет, это больше касалось блонди, того самого блонди, который вот так вот, из прихоти, пошел с монгрелом.

Рики не верилось в то, что всё это происходит на самом деле. Он чувствовал, что остался один на один, беспомощный, с непредсказуемой и жестокой силой, и от этого из глубины души поднималась злость. Этой неизвестности он боялся еще больше, чем просто перспективы быть изнасилованным.

Если бы он просто признал, что блонди может делать всё что захочет, они бы оба не были здесь.

Рики даже не мог себе представить, что значит для блонди из Танагуры быть элитой. Наверное, блонди ни разу не задумывался о глубине пропасти между главарем и тем, об кого вытирают ноги. Это как ребенок не будет бояться прикоснуться к горячей печке, если раньше ничего такого не видел.

«Ну, так если тебе не хотелось потрахаться, какого хрена тебя понесло тащиться сюда за мной? Хотелось побеседовать с монгрелом из трущоб? «Нам еще надо узнать друг друга», такая фигня? Всё, давай, трахнулись и разбежались! Я же сказал тебе, я никому ничего не хочу быть должным». Рики кричал на Ясона, уже не выбирая слов и не контролируя себя. «Такие белые и пушистые как ты даже понятия не имеют, что такое попасться мидасской полиции и угодить в тюрягу! Да там с людьми обращаются как с мусором… Связали, схватили за шкирку – и по роже кулаком. Переломают все кости, отобьют почки, забьют до смерти, и вышвырнут в ближайшую канаву».

Может быть, что касалось деталей, Рики знал не всё. Что-то он только слышал от других, в чем-то просто преувеличивал. Но в общем правда жизни в трущобах была примерно такая. Отсутствие мидасского гражданства значило именно то, что нечего и рассчитывать на справедливость и даже просто отношение как к человеку.

«Я такого насмотрелся – на всю жизнь вперед хватит. Поэтому и говорю тебе: давай! Покажи на что ты годишься. Или вся ваша Танагурская элита только то и умеет, что расхаживать все такие из себя шикарные, и показывать насколько вы круче обычных людей?»

Чем больше яда было в словах, тем беззаботнее Рики улыбался.

«Говорят, что все вышедшие из юного возраста пэты, что парни, что девушки, попадают сюда, в Мидас, и в конце концов раздвигают ноги перед первым встречным просто за жратву». Он так же слышал, что бордели вроде «Миноса» были конечной остановкой в жизни бывших пэтов, последним шагом на пути к смерти.

«Ну конечно, если тебе всегда подавали только самое шикарное, монгрел вроде меня для тебя типичное не то! Или я ошибаюсь?» Рики нетерпеливо дергал одеяло. «Ладно, всё ясно. Боишься, значит проваливай. Да просто признай, что тебе слаб о, всё равно никто не узнает».

Он говорил нагло, почти высокомерно. Не хотел ползать перед сильнейшим – наоборот, уязвленная гордость пробуждала в нем дикую энергию.

На миг это заинтересовало безупречно спокойного блонди, выражение лица которого изменилось, будто в удивлении: «Ничего себе, а он не такой как все!».

- То есть, я тебе настолько противен, что ты предпочтешь рассчитаться со мной своим телом, но только не быть обязанным?

- Ну всё по честному, ты мне, я тебе, - Рики улыбнулся даже чересчур довольно и соблазнительно… - Думаю, то что годится в трущобах, сойдет и здесь. Вот почему я этого хочу.

Ясон будто не заметил, что Рики его провоцирует, и тихо сказал:

- Ну смотри, ты сам всего этого захотел.

Он промолвил эти слова с какой-то неохотой, как бы стараясь во что бы то ни стало сохранять безразличный тон.

Потому-то Рики и не понял, что скрывается за этими словами. Он знал только те отношения, которые были в мерзком мире трущоб, о другом мире и других отношениях он не имел понятия и даже не представлял, насколько ограничены его представления о чем-то другом. Будто не замечая опасности, Рики смотрел на блонди. «Бля, это что, очередные понты?».

Но что было правдой? Что было ложью? Монгрел из Цереса, вроде Рики, никогда бы не смог узнать наверняка, что об элите из «священного» города Танагуры говорили правдиво, а что только сплетничали.

Как бы там ни было, Рики воспринимал как факт рассказы о том что блонди из Танагуры содержали живых людей как «домашних любимцев» и показывали их на шоу во время вечеринок, просто чтобы подчеркнуть свой статус. Пэты нужны не для того, чтобы удовлетворять собственные желания, а для того, чтобы смотреть как они занимаются любовью друг с другом. Говорили что-то вроде того.

Парни или девушки, неважно. Также ходили слухи, что вышедшие из юного возраста, потерявшие привлекательность и надоевшие пэты попадали в публичные дома Мидаса, что они были обречены страдать нимфоманией – оттого, что на шоу их постоянно поили афродизиаками.

Конечно, Рики никогда не задумывался о том, как надоевшие танагурской элите пэты попадали в Мидас и как дальше складывалась их судьба. Его это просто не интересовало настолько, чтобы пытаться узнать. Рики был уверен, что элита – не совсем люди, и вряд ли разбираются в человеческих эмоциях во всей сложности.

Как ехидно выразился Ясон, Рики пытался предложить совсем ненужную расплату. Но где-то в глубине души парень хотел рассчитаться своим телом с блонди еще и из любопытства, просто узнать, что представляет из себя искусственно созданная элита, если присмотреться поближе.

Не меньше, чем открытия науки в химии и биологии мозга, позволившие расширить границы человеческого интеллекта, завораживало очарование вечно юного тела. Рики предполагал, что блонди, эти «боги красоты», вызывавшие восхищение и зависть, не менее сильны и выносливы в сексе, чем секс-андроиды.

Конечно, он сомневался и волновался, когда предложил Ясону пойти с ним в «Минос». Во-первых, что если блонди из Танагуры, такой изысканный и с такими утонченными вкусами и запросами, просто не захочет переспать с монгрелом. А если и переспит, это еще не значит, что ему понравится. Над этими вещами у Рики просто не было времени долго задумываться.

Но он и так зашел слишком далеко, всё, пути обратно не было. Он всё поставил на карту.

Ясон подошел к Рики, в его движениях была вызывающая красота. Но парень не удержался от ехидной реплики:

- Ты, конечно, красивый как картинка. Но если ты стесняешься раздеваться при включенном свете, я не против, выключи лампу.

- Я сначала посмотрю на тебя. Просто чтобы убедиться, что я здесь не потрачу свое время зря.

«Вот блядь, нахрена он показывает, что может сделать со мной всё что хочет и ему за это ничего не будет?». С неохотой Рики послушался. Он встал с кровати и спокойно стал у стены, показывая всё свое тело.

Рики был еще долговязым, немного нескладным подростком, но в его теле уже проявлялась сила и красота.

Он вырос в диких джунглях трущоб, не зная дисциплины и контроля. Другой вопрос, считал ли его красивым Ясон, привыкший к изысканному виду самых лучших пэтов, выращенных в лабораториях.

Блонди холодно смотрел на обнаженного Рики. В этом взгляде не было злости или отвращения, но и возбуждения парень не чувствовал. Скорее, происходившее вызывало ощущение опасности – как от прикосновения холодного, острого лезвия.

Лезвия из холодной, гладкой, прочной стали. И очень острого. От одной этой мысли мурашки бегали по коже.

- Ну что? Нравлюсь? – нахально и вызывающе, как будто стараясь вызвать как можно большее желание.

- А ты неплохо сложен. На уровень пэта из питомника Диаса тянешь. Если бы стоял спокойно и молчал, было бы вообще отлично.

Рики не понимал, зачем блонди из Танагуры говорит ему такое, но решил, что не даст зацепить себя насмешками.

- То же самое я бы сказал про тебя. Когда ты молчишь, ты круче чем «звезда» из заведения Раска. Судя по росту и фигуре, ты бы там выиграл раунд – разумеется если бы хватило силы и умения держать удар.

- Ты слишком много знаешь.

- Ну, без басен и сплетен жизнь в Цересе такая, что аж тошнит.

Рики просто неожиданно тянуло говорить и говорить. Под холодным взглядом свысока он вел себя всё более и более вызывающе, и его не страшило даже то, как Ясон говорил с ним – будто наслаждаясь своей безграничной властью.

Но хотя Рики вел себя уверенно, время от времени по его телу пробегала дрожь, ему было неприятно что блонди считает предложенное настолько несущественным. Ощущения становились всё острее, когда он почувствовал прикосновения Ясона.

Ему не показалось! Еще совсем недавно он ничего такого не чувствовал. Никакой паники, даже на секунду. Он не был неопытным. Он не собирался притворяться застенчивым и смущенным, что-то строить из себя или притворяться лучше, чем есть.

Но всё-таки в глубине души поднималось смутное беспокойство: «Так быть не должно!».

Рики хорошо знал, как получить или доставить такое удовольствие, чтобы аж кровь кипела. Он не интересовался чужой личной жизнью, но ему самому с Гаем было хорошо. И не было ничего стыдного в том, чтобы кричать от наслаждения, не скрывать своих чувств.

Холодно, спокойно и умело Ясон прикоснулся к его самому чувствительному местечку пальцем – судя по ощущениям, он все еще не снял шелковую перчатку. Рики злился от чувства унижения. «Этот долбанный придурок что, думает, будто я заразный какой-то?!».

Ясон продолжал медленно ласкать его, и эти прикосновения будто лишали энергии и силы чтобы злиться и язвить. Было сложно даже объяснить, что происходит.

Совсем не то, что раньше.

Но что именно?

Нет, не то…

Но что же?..

Он прикусил губу, чувствуя, что смущается, что постепенно прикосновения лишают его силы воли.

Ясон осторожно ласкал большим пальцем соски Рики, и от волнения парень дышал часто, прерывисто. Медленные прикосновения неумолимо возбуждали, заставляли желать большего.

Вдруг движения ускорились, стали сильнее, вызывая у Рики противоречивые чувства. От возбуждения его соски потемнели и напряглись.

Другой рукой Ясон легко погладил Рики по спине, провел по ягодицам, затем ладонь скользнула между ног парня.

Рики вздрогнул.

В этот миг он почувствовал всё нарастающую тяжесть внизу живота. Будто в насмешку над его почти неосознанной реакцией, Ясон обнял Рики, прижимая его к стене, и сильным, уверенным движением заставил его раздвинуть ноги.

«Любовная игра» началась.

Сердце Рики забилось быстрее, быстрее, кровь прилила к щекам.

Он не мог говорить, не мог даже смотреть прямо на блонди. Чувствовал обнаженной спиной холод стены, но дрожал не от этого, а от того, что не мог двигаться.

И вдруг напряжение от страха сменилось совсем другим. Ясон тесно прижимал колено между ног Рики – как будто стараясь полностью прочувствовать его возбуждение. Еще неуверенная реакция, казалось, вызывала у него желание продолжать.

Рики потянулся навстречу ему – ощущения становились всё острее. Вряд ли такая прелюдия способствовала взаимному удовольствию. Это отсутствие взаимных прикосновений и ласк его бесило, он хотел прикоснуться в ответ. Но, конечно же, Ясон понимал, что Рики сейчас чувствует.

Рики попытался прикоснуться к колену Ясона – но тот только еще сильнее прижал его к стене. Заставил его поднять руки над головой и жестко сдавил запястья.

Всё это было как-то неудобно, неуклюже… Рики кусал губы, чувствуя, что подчиняется, как еще никому и никогда.

С холодно-равнодушным, высокомерным видом Ясон сильнее сжал пальцами левый сосок Рики, погладил его по груди, будто прислушиваясь к быстрому и неровному биению сердца. У парня кожа будто горела от этих прикосновений сквозь гладкую ткань. Ему не казалось. Блонди снова отстранился от него, а потом слегка погладил уже возбужденную плоть Рики.

Он медленно пошевелил бедрами. Будто чтобы поддразнить его, блонди погладил его в такт этим движениям. От этого Рики трясло, сердце билось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди.

Ласки были нежными, осторожными, вызывая какое-то странное чувство. Правый сосок напрягся от мимолетного прикосновения, и Рики коротко вскрикнул.

Оба его соска пульсировали от наслаждения, почти до боли. Жар пробегал по телу, в горле будто застрял комок, между ног всё как горело.

- Ах… ах… ах… - застонал Рики. Ему самому не верилось, что он может настолько сильно завестись просто от таких прикосновений. Горячая волна нахлынула снова и снова, быстрее и быстрее. Спина будто горела огнем.

Его член уже стоял и был влажным от капелек спермы.

- Аааах…

Рики уже не мог не кричать. Перед глазами будто загорелось множество огоньков.

Но всё-таки никогда еще ему не было так стыдно.

Он пытался освободить запястья из хватки блонди, руки дрожали… Из-под ног будто выбили опору. Рики чувствовал себя так, будто его разобрали на косточки, бросили и не собрали заново, или как будто его приковали к какому-то пыточному станку. Но Ясон всего лишь одной рукой крепко держал его и не позволял ему сползти по стене. Как же это было унизительно!

Рики сжал зубы. Он хотел собрать волю в кулак и успокоить бешеное биение сердца. Во рту невыносимо горчило. А Ясон будто хотел и дальше издеваться над его гордостью.

- Да из тебя не самый хороший любовник. Подумать только, ты так быстро кончил…

Рики было нечего на это ответить. Он склонил голову, ему было больно и стыдно, злость бушевала внутри – а он не мог ничего сказать.

Кровь кипела у него в жилах, он то краснел, то бледнел, и всё сильнее кусал губы.

- Отпусти меня…

Но Ясон крепко сжимал его запястья. И не собирался отпускать.

- Что? Неужели ты думаешь, что тебе хватит просто попросить? - Тихий, мягкий голос вернул его к осознанию жестокой реальности. – Значит, ты решил, что всё же ни к чему мне не годишься?

Никто и никогда еще не высказывал Рики столько презрения и таким спокойным, равнодушным тоном.

Ясон вцепился пальцами в черные волосы, заставляя Рики поднять голову, и посмотрел в его темные глаза.

- Это тебе первому пришло в голову так со мной расплатиться. Ты что, уже передумал? А мне казалось, что плата будет соответствовать моим ожиданиям.

Он говорил так, будто требовал чего-то, что всегда принадлежало ему.

- Ну и чего ты хочешь, а? Чтобы я визжал под тобой, как красавчик из гарема? Ну извини, я тебе не штучка из пэтского питомника. Мы, монгрелы, такого не умеем.

- Да ладно, у тебя и без всяких штучек очень чувствительное тело. Так кричишь… я бы не против еще раз заставить тебя кричать.

- Ох у тебя и мнение о своих способностях!

Рики снова насмехался, даже зная, что его язвительность не заденет блонди. По голосу Ясона было понятно, что всё, шутки кончились. Рики понял, что всю правду о блонди почувствует на своей шкуре.

От беспощадности его слов у парня шли мурашки по коже. Теперь Рики начинал жалеть о том, сколько всего наговорил Ясону.

- Я поступаю с монгрелом из трущоб как с элитным пэтом. Что, не нравится?

Этот снисходительный тон бесил, и в то же время Рики осознавал, что именно этот человек имеет полное право так разговаривать.

Парня захватывали противоречивые эмоции.

- В таком случае, почему бы тебе тоже не раздеться?

Было удивительно, что Ясон довел Рики до такого возбуждения, с которым невозможно было сравнить весь предыдущий опыт – а сам даже перчаток не снял.

Блонди ехидно ухмыльнулся:

- Мне совсем не надо раздеваться, чтобы дрессировать какого-то нахального монгрела, как пэта.

Эти слова прозвучали как пощечина. Рики стало тяжело дышать.

- Не думай о себе слишком много, монгрел… Тебе первому пришло в голову так по-глупому расплатиться со мной. Вот значит и делай, как я тебе скажу… Мне хочется, чтобы ты кричал, вот и всё…

Ясон был так красив, и был так близко. Рики смотрел на это воплощение совершенства потемневшим взглядом, не в силах отвести взгляд ни на секунду. «Вот стерва же!..»

Но хотя его сознание было как в тумане и уязвленная гордость жгла огнем, Рики понимал, что ему нечего ответить на этот холодный спокойный взгляд. Это было самое болезненное чувство. С самого начала им были предназначены разные роли.

Только теперь он осознал это остро и больно, как никогда. Да, он мог строить из себя крутого, но по сравнению с Блонди, с элитой, он был никем. В мире было намного больше разных людей, чем он мог себе представить, и он сейчас всем своим существом чувствовал эту горькую правду.

Но несмотря на все сожаления, Рики чувствовал горячее желание сохранить самообладание, хотя и не мог спокойно относиться к тому, что сейчас всю его гордость разбивают на части, разрывают в клочья. Он и не думал еще о том, насколько понятие Ясона о том, что такое «прихоть», укрепляет его силу и желание не сдаваться до последнего.

А Ясон, наверное, в первый раз почувствовал рядом с собой кого-то, кто может быть не просто игрушкой, кто отвечает на его действия, сопротивляется – это было любопытно. Возможно, уже тогда блонди почти всерьез решил до конца понять и подчинить себе гордость Рики, и догадывался, что это надолго.

Еще не догадываясь об этих намерениях, Рики неумолимо поддавался очарованию Ясона. Но и блонди тоже не знал, на что идет – просто Рики заинтересовал его, как никто не мог раньше.

Холодно отвечая на напряженный взгляд парня, Ясон прикоснулся к его паху. Не такими дразнящими движениями, как раньше, а откровенно, почти грубо, погладил член. Ладонью и кончиками пальцев погладил яички. Это было больше похоже на осмотр, а не на прикосновения любовника, и Рики чувствовал, что стыдится происходящего.

Будто прочитав мысли Рики, Ясон чуть улыбнулся. Эта улыбка не была притворной и мерзкой. Скорее изысканно-холодной, настолько, что мурашки шли по коже.

В этот миг парень понял, что блонди из Танагуры – самый настоящий тиран с более чем дьявольской изобретательностью.

Через некоторое время молчание прервалось хриплым, прерывистым дыханием Рики. Влажный и тяжелый воздух вздрагивал от сладких, протяжных стонов. Темное плотское желание поднималось из глубины души и постепенно приближалось к своей высшей точке.

Он не мог бы сказать, долго ли всё это длилось. В объятиях Ясона, Рики извивался и кричал, почти выл:

- Хва-а-атит уже!

Он дышал с трудом, но тем больше ему хотелось кричать. Голос срывался, всё тело трепетало от удовольствия, слова сами собой срывались с губ:

- Я… я… я н-не игрушка!

Дышать было так тяжело…

- Аааахх!

Ощущения были такими сильными, что он кричал и не мог остановиться. Рики никогда не испытывал такого удовольствия – обжигающего, лишающего малейшей способности думать.

То, что у него было с Гаем, можно было назвать «нормальным сексом», но то, что делал Ясон, было одновременно удовольствием и безжалостной болью, обнажающей все нервы. В прикосновениях странным образом соединялась чувственность и неопытность.

Рики вцепился в руки Ясона, впиваясь ногтями в его кожу.

Смешанное с болью удовольствие только нарастало и нарастало. Прикосновениями пальцев Ясон мешал Рики достичь разрядки. Член Рики стоял и сочился смазкой, но кончить парень не мог.

Ясон ласкал Рики пальцами, и все же не давал полного удовлетворения. В отличие от Гая, который нежно и бережно прикасался к чувствительному местечку и пальцами, и языком, Ясон действовал жестко, почти грубо.

Но все же и от этих прикосновений жгучая, колючая боль и отвращение исчезали.

- Так вот где надо прикоснуться, чтобы тебе стало хорошо?

Если символ гордости мужчины – стоящий член, то простата – средоточие его самого большого удовольствия. В то же время терзающие прикосновения к ней далеки от приятных. Самый большой чувственный восторг может обернуться самой страшной пыткой.

Но Ясон, казалось, получал ни с чем не сравнимое наслаждение от дрожи, пробегавшей по всему телу Рики, и от того, что заставлял парня кричать и стонать.

«… Мне хочется, чтобы ты кричал, вот и всё…»

Рики не мог думать, что говорить так Ясона заставлял комплекс превосходства. Может быть, этот представитель искусственно созданной элиты чувствовал отвращение к живому человеческому телу, живой и чувствующей плоти и крови? Может, Ясон так издевался над ним именно поэтому?

Рики хотел кончить. Но не мог! От прикосновений всё его тело горело. От макушки до пяток его пронизывало судорогой.

Ясон будто играл с его основными инстинктами, дразнил его чувственные эмоции и мужское самолюбие. От этой жестокости, от невозможности разрядки, Рики чуть не плакал.

- Дай мне кончить… пожалуйста… ааа… не надо…. не издевайся…

Если бы его просто избивали, он бы выдержал. Если бы ударили ножом в спину – всё же он успел бы нанести ответный удар перед смертью. Но это обжигающее, изнурительное чувство сломало его.

Основной инстинкт, желание освобождения перевешивало всё.

- Я хочу кончить!..

Его губы дрожали, дрожали и пальцы, всё его тело болело как от пыток, он умолял… Не чувствуя стыда или гордости. Снова и снова.

И только тогда Ясон сделал то, что он просил. Может быть, он прочувствовал всё, что хотел, измучил Рики до конца, и потерял интерес к красивой живой игрушке.

Наконец-то парень получил то, что хотел… Он забыл про гордость и силу воли, был рад просто тому, что наконец ему стало легче.

И всё-таки восторга в его стонах не было – только радость от освобождения. Глубоко внутри он чувствовал себя измученным и опустошенным.

Как только Ясон отпустил его, Рики упал, по его телу пробегала дрожь, из него как будто вытянули все силы, всю энергию.

Холодный взгляд смотрел на него свысока. Будто вспомнив о чем-то, Ясон снял и выбросил испачканную семенем перчатку. Спокойно улыбнулся, достал из кармана монету и бросил ее к ногам Рики.

- Держи сдачу за свою плату. Ты прав, теперь никто никому ничего не должен.

Рики тяжело дышал. Хотел облизать губы, но во рту пересохло. Ноги часто-часто дрожали, он еле-еле поднялся. Не было сил ни одеться, ни что-то сказать в ответ.

Даже когда Ясон ушел, не оглянувшись, Рики не мог пошевелиться. Как побитый пёс.

Пять минут. Десять. Время проходило медленно и бесполезно. Наконец Рики застонал и поднялся. Посмотрел на монету. Он не знал, что это за деньги такие – просто золотой значок с геометрическим узором и чем-то вроде печати.

Рики сжал зубы и поднял деньги. «Мать твою, что вообще это было?!». Он сделал дрожащими ногами пару шагов. «Так вот он какой, блонди из Танагуры!» - подумал парень, до боли сжимая монету в кулаке. – «Нифигасебе сукин сын!».

Блонди из Танагуры и монгрел из трущоб. Две параллельные линии, которым никогда не пересечься. Рики знал, что сегодня они пересекли грань, которой раньше никто даже не касался. И пусть они даже не назвали друг другу своих имен, тяжелое предчувствие оставалось.

На самом деле, для Ясона и Рики всё только начиналось.

Глава 3

Дата добавления: 2015-11-13