Перевод: AlanWest

Мидас. Город Греха. Неспящий в ночи тиран, подобно Калигуле, презревший тишину и покой предрассветных часов.

Или сам дьявол, превосходящий порочностью распутного императора. Или воплощённая Шангри-Ла, кокетливо приподнимающая краешек неоновых одежд и завлекающая души развратным смехом.

Растленные мозг, сердце и воля Мидаса, скапливаются там и сям, подобно гниющей воде в стоячих лужах, и невидимо, но безраздельно царят во тьме.

Мидас. Весёлые Кварталы. Скандально известный город-спутник мегаполиса Танагуры, управляемого гигантским компьютером «Лямбда 3000», известным как «Юпитер». На территории Мидаса клиентам доступны все мыслимые виды удовольствий, отвечающие нуждам и чаяниям бренной плоти. Здесь можно найти бары, казино, бордели и прочие заведения индустрии развлечений.

В пределах Мидаса не существует нравственных норм и табу. Лишь ночь, наполненная развратом, тщеславием и фальшивым блеском роскошной мишуры. Здесь время тянется до рассвета, сгорая среди суеты и слепящих огней.

Но под этой помпезной личиной скрывается другой - отталкивающий, гротескный облик Мидаса, пирующего на нескончаемом банкете удовольствий, где раскрепощённые животные инстинкты сплетаются с обнажёнными человеческими желаниями.

Бесконечно соблазнительные, манящие огни плывут в темноте, а у подножия этих гигантских светильников-ловушек, в медленном и равнодушном вихре кружат толпы мотыльков. Липкое дыхание Мидаса, обволакивающее их расслабленные члены, как мощный афродизиак, парализует разум, превращая мозг и сердце в бесформенное месиво.

Однако, стоит пересечь эстакаду, оставив позади концентрические круги Лхасы и Флэр – Первого и Второго Округа, образующих центр Мидаса, и дурман начинает рассеиваться. А пока прохладный ночной воздух выветривает его остатки, городской ландшафт меняется до неузнаваемости.

Окраины Мидаса. Особый автономный Округ №9. Керес. Презираемая «клоака Мидаса». Трущобы. При его упоминании даже владельцы Весёлых Кварталов брезгливо морщатся и никогда не пересекают его границ.

Здесь нет несокрушимых стен и пограничных лазеров, изолирующих Керес от прилегающих районов города и препятствующих нежелательному вторжению. Тем не менее, лишь слепой не заметит, как меняется окружающая картина по ту сторону шоссе, обозначающего границу между там и тут.

Среди заваленных мусором и битым кирпичом улиц не видно признаков человеческого жилья. Разумеется, сюда практически не достигают потоки яркого неона, расцвечивающие ночи Мидаса. Лишь слабый отблеск этого света доносится издалека, придавая грязный багровый оттенок крошащимся стенам домов.

Вокруг царит мерзость запустения, словно равнодушно текущее время вдруг заблудилось, резко поменяв направление и причудливо деформировав прошлое и будущее.

То же касается и бьющего фонтаном пьяного разгула, изрыгаемого Весёлыми Кварталами, и оживлённых голосов, призрачные отзвуки которых разносит ветер. Ничто не достигает трущоб - только жуткое, зловещее эхо гуляет по этой мёртвой земле.

Керес давно превратился в отстойник для нечистот, стекавшихся сюда с незапамятных времён. Всякое стремление разгрести эти дымящиеся горы отбросов давно исчерпало себя, равно как и способность к самопожертвованию и очищению, которые могли бы возродить утраченные общественные идеалы и само сообщество.

Единственные звуки, которые ловит здесь ухо – редкие всплески глухого недовольства и подавляемые вздохи вожделения, днём и ночью распространяющие тлетворный дух смерти и разложения. Ничто не может расцвести на этой ядовитой почве – ни люди, ни город. Растущие под вечно моросящим дождём презрения, человеческие мечты сгнивают на корню и гибнут в трущобах.

Для жителей Кереса центральная метрополия Танагура (в которой всё было, есть и будет идеально до скончания времён) – что-то бесконечно далёкое, почти нереальное. Другая, недоступная Вселенная. Ведь их не допускают даже лизать ботинки Мидаса – этого тщеславного властелина ночи.

Они живут в Кересе с мучительным грузом настоящего, призрачными мечтами о потерянном прошлом и без всякой надежды на лучшее будущее.

В тот день низкие свинцовые тучи бежали по небу особенно быстро. Сразу после полудня, кое-как державшаяся с утра погода совсем испортилась. Минут за десять внезапный ливень перешёл в сильную грозу.

Дождь лупил без остановки, будто задавшись целью смыть трущобы с лица земли. Водостоки под грудами мусора были забиты и быстро переполнились. Не имея выхода, поток воды хлынул по улицам, превращаясь в бурную реку, сметавшую всё на своём пути.

А потом наступила ночь.

Перевернувшая всё вверх дном буря утихла, на прояснившемся небе загорелись звёзды. Даже темнота, обычно тусклая и унылая, той ночью была непривычно свежей и прозрачной.

Однако освежающей была лишь атмосфера ночи. Местная молодёжь, весь день коротавшая время по норам, в которые их загнал ливень, теперь выбралась наружу и энергично выпускала пар.

Братва налегала на алкоголь и торопилась урвать свою порцию секса, приправляя всё это наркотиками. Болтающиеся по ограниченной территории банды шпаны, устраивающие стычки и ищущие неприятности, были здесь обычным явлением.

Расстановка сил в Девятом Округе менялась каждый сезон. Иными словами, каждый раз, несмотря на щедрое применение гербицидов, после дождя на свет вылезали всё новые виды сорняков. Впрочем, у большинства из них было так мало задора и огня, что даже слухи об их подвигах и междоусобных разборках мало кто воспринимал всерьёз. Эту грызню между бандами можно было назвать «войной за лидерство» лишь с большой натяжкой.

Здесь хватало в избытке и агрессивных жеребцов и просто рабочих лошадок, но ни один из них не обладал достаточной силой духа, чтобы построить и подчинить себе остальных. Впрочем, как бы то ни было, нельзя отрицать, что вся эта бесконечная борьба за раздел территории, в конечном итоге привела общественный порядок в трущобах в полный упадок.

Последнее время война за лидерство в Округе 9 шла между «Джиксами» - ребятами из банды Джикса (одной из новых группировок, отколовшихся от «Суперменчиков»*), и «Бешеными псами» Мэддокса, стремящегося удержать пошатнувшиеся позиции. Говорили, что это борьба между старым и новым порядком, а всё это время влиятельные третьи стороны оставались в тени, поджидая удобный момент для удара.

Таким образом прошло почти четыре года. Вместо того, чтобы просто пойти и взять то, что им нужно, поставив на кон собственную жизнь и репутацию, они предпочитали драться за объедки. Всеобщая бесхребетность гарантировала всеобщую сдержанность - это стало общей практикой.

В своё время «Бизоны» контролировали в Девятом Округе зону свободного огня, именуемую также Горячей Трещиной (Хот Крэк)**, но на пике своего успеха они внезапно распались, не оставив преемников.

Теперь приходилось опускаться до выбора между «Джиксами» и «Бешеными псами».

- Осталось только рассчитать время для завершающего удара, - хвастали болтуны. Но для его осуществления не хватало одной решающей детали: единой воли, способной сплотить последователей и, слив их усилия воедино, умножить общую силу.

Когда-то трущобы знали человека, обладавшего подобной харизмой. Тринадцатилетним мальчиком он покинул воспитательный центр Гардиан, и, изначально не имея никаких преимуществ, поразительно быстро приобрёл известность в трущобах.

Причина была не в его удивительной внешности. Он не старался искать расположения, не торопился преклонить колена в знак покорности, добиться его доверия было нелегко. Каждый, кто знал его, подтвердил бы, что причина была в исключительных свойствах его личности, совсем не соответствовавших 13-летнему подростку.

- Он как настоящий Ваджра, - говорили они. – Никого не подпускает слишком близко.

Все жители Мидаса знали о мифическом звере Ваджре, известном также как Рагон, владыка преисподней, или Грендель, разрушитель душ. Хищный зверь, который может полностью отхватить конечность одним движением стальных челюстей с острыми как бритва клыками. Надменная химера, что взлетает в воздух на четырёх крыльях, завораживая блеском своей чёрной чешуи.

С одной стороны, его сравнивали с этим Ваджрой из-за волос, чёрных, как вороново крыло, и обсидиановых глаз, внешности, уникальной для трущоб и небывалой для монгрела и полукровки.

С другой стороны – из-за нарочитой свирепости, которую невозможно было вообразить, глядя на его утончённую внешность. «Выживает наиболее приспособленный» - это закон джунглей. А слабые ищут покровительства сильных и стараются держаться к ним поближе – такова специфическая особенность человеческого поведения.

Однако, несмотря на широкий круг общения, он был равнодушен к интригам - не обращал внимания на лесть, не реагировал на расточаемые в его адрес пустые комплименты и не спешил на них отвечать. Потому что рядом всегда находился его «спутник по жизни», которого можно было бы назвать его второй половиной. Не будет преувеличением сказать, что для него не существовало вокруг никого, кроме этого юноши.

Принято считать, что человек взрослеет в ходе преодоления житейских невзгод, но есть люди, чьи выдающиеся личные качества не зависят ни от пола, ни от возраста. Каждое его движение изучалось с удивлением и откровенным любопытством, но он шёл по жизни, словно не замечая навязчивого внимания окружающих.

Без всякого сожаления, недрогнувшей рукой, он целомудренно отметал эти искры всеобщего обожания, которыми осыпали его персону. Несмотря на это, круг попавших под обаяние его харизмы продолжал расширяться, и было вполне логично, что под его началом «Бизоны» пробились на самую вершину.

Но потом настал тот день. Как гром среди ясного неба. «Бизоны» растворились в воздухе. Онемевшие от изумления трущобы глядели и глазам своим не верили. Просто исчезли.

По-другому и не скажешь. Прошёл слух, что Рики ушёл из банды. Почему? Что случилось? Шок потряс трущобы до основания, его сопровождал поток грязных сплетен и нелепых домыслов, претендующих на объяснения. Но правда о распаде «Бизонов» осталась покрытой мраком.

Только он мог возглавлять их. Что бы ни стояло на самом деле за упадком «Бизонов», без Рики, с его бешеной энергией, они лишились центра притяжения и просто перестали существовать. Угасли, оставив в память о себе яркий след в городском фольклоре.

С тех пор прошло почти четыре года.

Все бывшие члены «Бизонов» так или иначе обустроили свою жизнь (не сказать, чтобы очень удачно), а в окрестностях становилось всё неспокойнее.

Разумеется, за эти четыре года огромное количество претендентов пыталось перетянуть их на свою сторону, надеясь тем самым поднять рейтинг своей группировки. Хоть «Бизоны» и распались, их авторитетное присутствие продолжало ощущаться, и молодёжь, жаждущая урвать хотя бы крупицу их славы, делала откровенные попытки подластиться к ветеранам.

Были и такие, кто публично или тайно объявлял себя «остатками вспомогательного состава» легендарной банды. Но к какой бы отчаянной лести они ни прибегали, старый партнёр Рики и остальные бывшие «Бизоны» опровергали подобные заявления. Для них, бывших соратников Рики, помнивших, что значит быть под его началом, стоять с ним плечом к плечу, никто не мог занять его места.

Но стоячая вода скоро портится, и баланс сил в этом конфликте со временем изменился. Те, кто не мог идти в ногу со временем, были обречены плестись позади, пресмыкаясь перед более удачливыми конкурентами.

В этом смысле поведение бывших «Бизонов» было вполне искренним. Их прошедшая слава давно превратилась в прах. По крайней мере, им удалось избежать унижения и ни под кого не ложиться, что само по себе могло считаться достижением.

И вот уже появились те, кто не скрывал своего презрения. К ультра-правому крылу относились банды «Джиксов» и «Бешеных псов». Как бы широко ни распространялись их власть и влияние в трущобах, другие группировки относились к ним с неизменным пренебрежением.

- Да, до «Бизонов» им далеко!

- Выпендрёжники! Жалкие подражатели!

При любом упоминании их тут же сравнивали с «Бизонами» - вечно одна и та же гнусная реакция.

Бизоны. Бизоны. Бизоны!

Безусловно, у двух банд, считавших себя самыми влиятельными группировками в трущобах, это имя сидело костью в горле. Много ли чести было в том, чтобы состязаться с легендой, от которой осталась лишь тень того, что было прежде? И тогда они пообещали, раз и навсегда уничтожить остатки славы «Бизонов» и всё с ними связанное.

Две полные луны, заливавшие ночное небо ярким светом, никогда ещё не были так прекрасны.

- Хххха… Хххха… Хххха…

Тяжело дыша, Кирие прижался лицом к одной из осыпающихся стен в глухом безлюдном переулке и попытался перевести дух. Выйдя сегодня из дома он направился в условленное место, чтобы потусоваться с приятелями. Так какого чёрта там произошло?

Сукины дети! Шайка грязных ублюдков…

.Он совсем не ожидал нападения. Кое-как отбив пришедший непонятно откуда удар, он сразу бросился бежать и нёсся как сумасшедший, стараясь оторваться от преследователей. А теперь он понятия не имел, где находится.

Дерьмо!

Сердце стучало как барабан, пот катился градом. Плотно сжав губы, он едва не рычал от бешенства.

Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

В его положении оставалось только ругаться. Кирие вытер пот со лба, огляделся по сторонам и только сейчас заметил вспыхнувшую чуть поодаль красную точку.

Он вздрогнул и инстинктивно втянул голову в плечи. При этом, из-за стены, он успел разглядеть смутный силуэт человека, сидящего напротив на обломках обвалившегося здания. Руины в переулке, освещённые неверным голубоватым светом двух висящих на небе лун, были погружены в ночную тень.

Похоже, красная точка была огоньком зажженной сигареты. О чём, чёрт возьми, этот малый думал, решив закурить в таком месте? Не успел он вскинуть брови от удивления, как в переулке раздался топот бегущих ног.

- Он там?

- Не, кажись удрал.

- Говорил же, нефиг тянуть – напали бы сразу…

- Чё ты гонишь? Просто этот чертов коротышка слишком шустрый.

Высокие голоса, ещё не знавшие ломки, явно принадлежали совсем зелёным подросткам. Тёмные фигурки сердито засуетились.

- И что теперь делать? Он нас видел.

Атмосфера вокруг сразу наполнилась страхом и ненавистью.

Кирие был в меньшинстве. Если обнаружат, то шансов выйти живым и невредимым из этой заварушки не более чем 1/10. Оценив ситуацию и, наконец, справившись с дыханием, он постарался раствориться в тени.

- Делов-то!. Мы же ему хвост прищемили. Круто, да? Попадётся ещё раз – раздумывать не будем, а сразу выбьем из него дерьмо.

Слыша такие хвастливые заявления, Кирие скрипел зубами и сжимал кулаки. Наглые щенки. Проживший в гетто всего три года Кирие сам был ещё мальчишкой, но на улицах говорили, что у Джикса в банде – сплошь подростки моложе 15-ти. Иными словами, это были бесстрашные в своём неведении сосунки, только начинавшие постигать, чем жизнь в трущобах отличается от жизни в приюте.

Точно такими же когда-то, в период своего расцвета, были «Бизоны» - даже более крутыми и напористыми скороспелками, чем «Джиксы». В тринадцать лет, не по своей воле, они оказались на улице, куда их выкинули из Гардиан. Всё, что оставалось брошенным на произвол судьбы мальчишкам, это как можно скорее объединиться в стаю.

Поэтому выжившие члены банды оставались для «Джиксов» постоянной занозой в заднице. Они никогда не упускали случая пнуть заново собравшихся «Бизонов», всякий раз подчеркивая, что те - бледная тень самих себя. Ведь до тех пор, пока существовали «Бизоны», что бы «Джиксы» ни делали, их продолжали сравнивать с легендарными «кумирами».

Дело усугублялось ещё и тем, что Рики не был поверженным идолом. То, что он ушёл непобеждённым на пике славы, делало его объектом для поклонения и подражания.

Но, что бы там ни было раньше, теперь тусоваться с «Бизонами» означало напроситься на нож в спину в тёмном переулке, и Кирие имел возможность сполна ощутить это на собственной шкуре. Тем не менее, он понимал, что никакие жалкие объяснения не помогут сейчас выбраться из угла, в который он сам себя загнал.

Шпана из банды Джикса за связь с «Бизонами» готова порвать любого, и сейчас они не успокоятся, пока этого не сделают.

Наконец, один из «Джиксов» заметил типа с сигаретой, восседавшего на куче кирпичей.

- Эй, придурок! Ты что там делаешь?

Вопрос мальчишки, обозлённого оттого что жертве удалось удрать, прозвучал дерзко и высокомерно. Но ответ был неожиданным.

- Не стоит сосункам болтаться ночью в таком месте. А ну-ка, живо испарились и марш по домам.

Парень произнёс это неожиданно повелительным тоном, в котором под шутливой интонацией сквозило плохо скрытое презрение, задевшее самолюбие юных бандитов. Кирие чуть не зарычал. «Вот идиот…»

Он знал, что мальчишки - из банды Джикса. Если этот тип сам нарывается на драку с ними, он либо неимоверно крут, либо полный придурок.

- Если бы ты знал, с кем говоришь, приятель, ты бы дважды подумал, прежде чем раскрыть свою пасть, - продолжал мальчишка, пытаясь восстановить поруганное достоинство «Джиксов». – Если не знаешь, можем объяснить. Только смотри, не обмочись, - он постарался отплатить вдвойне за унижение. - Поздно будет звать мамочку.

Теперь эти щенки переключились на незнакомца. Парень был прекрасной мишенью, на которой можно сорвать зло за неудачу с предыдущей жертвой.

- Вот именно. Ты говоришь с ребятами Джикса.

- Джикса? – переспросил парень равнодушно. В его голосе мелькнуло разочарование. – Извини, не знаю такого. Это он меняет вам подгузники?

Несмотря на сарказм, в его словах чувствовалось нечто большее, чем просто издёвка. Кирие во все глаза уставился на незнакомца. «Да у него не все дома!» - чуть не крикнул он, не веря своим ушам.

- Не знаешь? Ты не знаешь банду Джикса? Ты чё, дебил?

- Ничего. Если не знает, щас мы его просветим.

- Точно! Всыплем по первое число, бля.

Мальчишки петушились, готовые броситься в драку. Но парень снова заговорил всё в той же манере:

- Думаете, что знаете трущобы. Как бы не так.

- Давай, чувак, спускайся. Мы заткнём тебе пасть и проделаем дырку для новой.

- Ладно, ладно, давайте поиграем. Чего тянуть, - парень спрыгнул на землю.

Лазерный нож разрезал темноту. Но вместо того, чтобы в страхе отскочить, незнакомец легко уклонился, перехватив руку с ножом и нанеся сокрушительный удар в ответ. Затем, воспользовавшись замешательством противника, нанёс ещё один безжалостный удар с разворота в корпус.

Его враги впали в полную прострацию. Ни фига себе! Они просто остолбенели. Ну ни фига же себе! Должно быть, им это снится…

Дело тут было не просто в физическом превосходстве. Поражало, с какой точностью он парировал и наносил удары. Они отпрянули назад, продолжая таращиться на него во все глаза. Обычно «Джиксы» травили свою жертву, загоняли её в угол, а затем избивали всей толпой. Они были неутомимы и, компенсируя недостаток физической силы количеством, метелили несчастного до тех пор, пока он не начинал с рёвом просить пощады, а затем, жалкий и побитый, уползал восвояси. Так было всегда.

Но эта чётко отработанная стратегия была сейчас легко сломана одним-единственным человеком…

Притаившийся в темноте Кирие прошептал про себя: «Хуясе…»

- Око за око, зуб за зуб, и так до мяса и костей. Это закон трущоб, и пока мы здесь, так и будет. - Будто отбросив тёмные крылья, парень спокойно шагнул под свет тусклого уличного фонаря и криво усмехнулся. – Вообще-то мне без разницы, но если решили делать ноги, то сейчас – самое время. Или хотите продолжить? До первой крови? – спросил он, угрожающе рассмеявшись.

Вечер пятницы.

Необычная лунная радуга светящейся аркой повисла в глубоком тёмном небе. В одной из комнат полуразрушенного здания, служившего им логовом и штаб-квартирой, члены легендарной банды «Бизонов» коротали в безделье долгие ночные часы.

Когда-то они прославились, наводя шорох в трущобах и перевернув там всё вверх дном. Но времена изменились, и они уже не рвались в бой в ответ на любую провокацию. Или, по крайней мере, так казалось на взгляд стороннего наблюдателя.

Процент занятости среди молодёжи, дни и ночи проводившей в бандитских разборках, был ничтожно мал, в то время как в трущобах хронически не хватало рабочих рук. Если забыть о качестве предлагаемой работы, то вообще-то заработать на хлеб, как это водится у «нормальных людей», не было проблемой.

Правда, как именно водится у «нормальных людей», жители трущоб не имели никакого представления.

Даже утратившие мечты и желания, изнывающие под гнётом бессилия и стагнации человеческие существа по-прежнему нуждались в пище. Ибо голод занимает почётное место в иерархии человеческих потребностей. Никто в трущобах не мечтал о шикарных ресторанах с обедами из шести блюд, но и сдохнуть от голода, как собака, желающих не наблюдалось.

Пища не распределялась поровну, её следовало заработать тяжёлым трудом. Уже приближаясь к тридцатнику и растеряв большую часть молодого задора, они начинали постигать эту жестокую истину. Хотя, безусловно, никто не ожидал, что это случится так скоро.

Пустив по кругу бутылку с «наркошей» - крепким галлюциногенным стаутом, Кирие помедлил, а потом заговорил так, словно эта мысль только что внезапно пришла ему в голову:

- В Мистрале будет распродажа. Слыхали?

- Распродажа? – переспросил Сид с удивлением. – Ты имеешь ввиду аукцион петов?

Кирие коротко кивнул.

- По слухам, в этот раз будут петы из Академии. Там все прямо прыгают от радости, особенно эти нувориши из Кана и Регины. Говорят, стартовые цены будут в десять раз выше, чем обычно.

И где только Кирие этого нахватался? Они все мнили себя ловкачами, но Кирие по части осведомлённости всегда был впереди.

- Чистокровки с родословной… хм… - пробормотал про себя Гай.

- Мы-то тут при чём? - отозвался Люк.

- Не то, чтобы я нас сравнивал с этими петами из Академии или типа того, но, если б на нас потратить столько времени, денег, да немного отполировать для лоску – мы были бы не намного хуже. Если смотреть без предубеждения, конечно… Правда, Рики?

Кирие перевёл свои разноцветные – серый и голубой – глаза на Рики и засмеялся. Рики отхлебнул из бутылки, явно показывая отсутствие интереса к предмету разговора. При виде столь откровенной демонстрации презрения, Кирие насупился. То, что его публично игнорировали, задевало гораздо сильнее, чем если бы с ним просто не соглашались.

Даже раньше, когда Бизоны гнали его от себя, как надоедливого малолетку, никто не оскорблял его так, как Рики. Как будто пощёчину отвесил.

Сукин сын…

Скрипя зубами, Кирие вспоминал тот вечер, когда Гай неожиданно привёл Рики в логово, где они обычно тусовались. На несколько долгих секунд все просто онемели от удивления, но в следующее мгновение потеплевшими и непривычно восторженными голосами уже повторяли его имя.

- Рики…!

- Рики?

- Ба, да это же Рики? Не может быть!

Кирие узнал его. Такие чёрные волосы и глаза, какие он видел сейчас перед собой, обычно считались явным признаком породы, выведенной в Академии. Это был человек, которого когда-то называли «Харизмой» трущоб.

Кирие до сих пор помнил захлестнувшее его невыразимое, почти опьяняющее чувство. И всё из-за той ночи, тремя днями раньше. Она навсегда врезалась в его память: по чистой случайности или волей неумолимого рока, лидер «Бизонов» оказался тем парнем, который не побоялся в одиночку выступить против парней Джикса – тех самых, что объявили себя могильщиками «Бизонов», и в итоге надрал им задницы.

«Ирония судьбы», - подумал он тогда. Нет, скорее – знак свыше. Кирие был уверен, что никогда его больше не встретит, поэтому, видя эту живую легенду во второй раз, был потрясён до глубины души, и чувства его были несколько иного свойства, чем радость остальных «Бизонов».

Он не особенно спешил всем рассказывать о том, что случилось той ночью. Так почему Рики игнорировал его? Потому что Кирие был здесь единственным новичком, которого Рики не знал прежде? А может, живая легенда сочла для себя неудобным опускаться до фамильярностей при первой встрече?

Даже принимая во внимание все эти факты, Кирие никак не мог успокоиться. В результате, не желая уступать, он стал платить той же монетой. Хотя, по-прежнему не понимал, в чём причина такого к нему отношения. Ещё с первой их встречи его не покидало ощущение, что он Рики просто не понравился. А может, кто-то что-то нашептал на ухо лидеру «Бизонов». По крайней мере, в лицо ему никто ничего не говорил.

Тяжелый взгляд, которым смерил его Рики, говорил лишь о полном безразличии, и ни о чём более. Язвительный ответ или оскорбление были бы более приемлемы, так как давали Кирие возможность ответить тем же. Но Рики не оставил ему никаких шансов.

Отнюдь. Рики полностью игнорировал его, и это угнетало. Кирие злобно прищурился. Не скрывавший пренебрежения Рики даже не отвёл глаз, продолжая смотреть сквозь него. Кирие хмурился, придумывая какую-нибудь колкость в ответ и всё более раздражаясь.

Тут, будто специально выждав удобный момент, Гай примирительно сказал:

- Что с тобой, Кирие? Мечтаешь о персональном ошейнике?

Огорчённый тем, что его прервали, Кирие с досадой прищёлкнул языком. Он вздохнул, чтобы совладать с охватившими его эмоциями и, принуждённо рассмеявшись, ответил:

- Ага… Сплю и вижу. Добавь ещё хозяина, который обеспечит мне добрую выпивку, и я стану лизать ему пятки.

Эта реплика вдруг задела Рики. Его передёрнуло, а выражение лица, до сих пор равнодушное, вдруг стало таким жестким, что Кирие бессознательно стиснул кулаки. Он не понимал, что случилось. Его кровь застыла под холодным пристальным взглядом Рики. Ощутив вдруг всю силу его неприязни, Кирие готов был тоже выплеснуть наружу свой до сих пор подавляемый негатив.

Да что такое с этим ублюдком?!

Кирие словно придавило этим ледяным безмолвным взглядом. Несмотря на душившее его негодование, он просто потерял дар речи. Оставалось только проклинать собственную никчемность. Внутри всё горело от ярости.

В этот момент Люк, сидящий справа от него, усмехнулся и сказал, понизив голос:

- Эй, очнись! Ты, придурок! Ты чего, правда хотел бы стать беспородным трущобным петом?

Никто не засмеялся. Потому что это была истинная правда - то, над чем здесь не принято было шутить, отпуская пошлые реплики. Явно пытаясь разрядить напряженную атмосферу, Норрис перебил с досадой:

- Да чёрт с ним! Что будем делать с Джиксом и его шавками?

- Да уж… Что-то эти ублюдки последнее время совсем оборзели.

- Но я слыхал, как раз на днях они нарвались на парня, который выбил из них дерьмо.

Кирие преподнёс это как слухи, но, рассказывая, украдкой косился на Рики.

Рики никак не отреагировал.

- Это добрый знак! В любом случае, следует воспользоваться случаем и наподдать им как следует. Для начала, наведём тут порядок.

Было не понятно, слушает Рики или нет. Он опустил глаза и допил остатки стаута из бутылки. Алкоголь оставил во рту специфическую горечь, которая обожгла язык, но на этот раз щемящее чувство, вызванное им, было каким-то особенным. Оно было злым тяжёлым и тёмным настолько, что не выразить словами. Воображение что-то разыгралось… Рики медленно глотал стаут, проворачивая эту мысль в голове. Если хотелось просто промочить горло, стоило бы выбрать что-нибудь помягче, но это было лучшее, что можно здесь достать.

Разборки между бандами вспыхивали постоянно, но Рики вышел из игры и старался держаться на безопасном расстоянии от юнцов с безумными глазами, болтающихся по Весёлым Кварталам в поисках наживы и острых ощущений. Это не означало, конечно, что он совсем «отошёл от дел» и собирается в поте лица зарабатывать на хлеб насущный.

Каждый год молодая кровь поступала в 9-й Округ, но трущобы, подобно артериям, бегущим через сердце Кереса, были тверды, а среди молодых не нашлось никого, обладавшего достаточной силой воли, чтобы вскрыть больной орган и вычистить инфекцию из организма.

Ни у кого из них не было богатых покровителей, из которых можно было бы тянуть денежки. Для этих парней, юность которых была практически лишена других радостей, дорогое, уносящее от реальности пойло было пределом мечтаний.

Мечта. Даже тот стаут, который они сейчас пили. Тремя днями ранее Люк откопал где-то запасы «классной выпивки». При этом реальное качество товара он, естественно, не проверял. Стаут варили подпольно. Практически это был самогон.

Пить такое спиртное следовало медленно и осторожно. Опрокидывать порцию залпом было опасно – в особо неудачных случаях дело могло обернуться не просто неприятностью. После адской боли и сильных конвульсий наступала смерть от удушья.

Поэтому стаут пользовался дурной репутацией среди других алкогольных интоксикантов. И, разумеется, худшие образцы этого бренда имели хождение в трущобах.

Однако когда человек был полностью опустошен, это становилось отдушиной – поездкой в никуда, по бездорожью и без тормозов. Пребывая в эйфории, наполненной иллюзиями, он бормотал какие-то слова, дыхание, срывавшееся с напряженных губ, звучало, как крошащийся под ногами камень.

Стаут поддерживал в трудные минуты детей трущоб, не имевших других возможностей выпустить пар. Даже в этом разгуле их души не могли найти удовлетворения. Но житейские проблемы всегда чуть отступали, будучи сформулированы одной простой фразой: «Да, таков этот грёбаный мир…»

Стаут освобождал их, пусть временно, от беспросветной действительности. Никто никогда не говорил им, что не следует употреблять самопальный алкоголь, так как он «может быть опасен».

Беседа постепенно исчерпала себя и тишина начала заполнять пространство между ними.

Вдруг непонятно какая муха укусила Люка – он приподнялся и, уставившись на Рики остекленевшими глазами, сказал:

- Да что с тобой, мужик? Упился в жопу этим дерьмом и сидишь тут с жалкой рожей! Не, правда, видок у тебя…

Была какая-то скрытая мысль в масляном взгляде Люка, когда его глаза скользили по телу Рики, как кошачий язык, вылизывающий шерсть.

- Я не хочу сказать, что ты совсем уж превратился в старпера, перетирающего с другим старьём боевые заслуги, но всё же…

Вот так всегда. Тон грубый, а взгляд, которым можно волосы спалить. Рики приписывал это действию стаута и не обращал на Люка внимания.

Биение сердца медленно отмеряло время, сила понемногу возвращалась, пока, наконец, не растеклась по членам в странном пульсирующем ритме. Откинувшись на спинку дивана, в расслабленной позе, Рики потянулся всем телом и глубоко вздохнул.

Он закрыл глаза. Он ничего не видел, ничего не слышал. Он чувствовал лишь смутные импульсы, словно в отключке. Его тело и душа наполнились завораживающими ощущениями, которые с каждым вздохом всё более погружали его в блаженство.

Тьма в его закрытых глазах ожила калейдоскопом ворвавшихся туда ярких красок, Рики потерял интерес ко всему, кроме охватившего его приятного оцепенения.

А потом Гай, с тревогой наблюдавший за ним, казалось, вдруг уловил в слабой улыбке, блуждавшей по лицу Рики, отблеск тех трёх потерянных лет и опустил глаза.

_______________________________________

*«Суперменчики» - в английском «Hyper-kids» (супер-детки) обыгрывается слово «Супермен». Не сверх-люди, а сверх-дети. Можно перевести «Гипер-детки» или «Супер-пацаны», но мне не нравится.

** Горячая Трещина (Хот Крэк) – непереводимая игра слов, которую полностью по-русски передать невозможно. Словосочетание очень двусмысленное, имеет следующие значения:

1. металлургический термин «Горячая трещина»

2. забористая наркота (крэк)

3. женские гениталии

и ещё ряд более отдалённых значений. Возможно, есть смысл называть это просто Хот Крэк, без перевода.

Глава 3

Дата добавления: 2015-11-13