Непредсказуемые пространства Фрэнка Гери

«Вы не можете возрождать старые идеи, вы можете учиться у прошлого, но не быть в нем».

Фрэнк О. Гери

Фрэнк Гери (род. в 1929), один из лидеров современного авангарда, с 1980 года живущий и Эскиз Ф. Гери работающий в Калифорнии, стал создателем и

лидером знаменитой калифорнийской школы, куда входят Э.О. Мосс и Том Мейн с группой «Морфозис». В 1989 году Гери получил Притцкеровскую пре­мию — самую престижную по архитектуре. В значительной степени Гери — ху­дожник, придающий большое значение роли вдохновения при создании проекта. Произведение архитектуры он считает самостоятельным артефактом, являясь в этом вопросе антиподом некоторой рассудочности П. Эйзенмана. Великолепные эмоциональные эскизы Гери предшествуют каждому проекту. Макеты и компью-

терные модели ясно показывают структуру исследуемых криволинейных форм. Имя Фрэнка О. Гери часто ассоциируют с деконструктивизмом, однако он слиш­ком многогранен, чтобы принадлежать к одному какому-либо направлению. «Гери вне войны стилей последних 30 лет», — писал один из критиков. Знаком­ство только с некоторыми его жилыми домами показывает, как бурно эволюцио­нирует его творчество, открывая все новые способы формообразования.

Собственный дом в Санта-Монике, начатый строительством в 1979 году был одной из первых его работ.

Дом поразил всех необычным использованием простых строительных ма­териалов и нарочитой запутанностью пространства. Дом был встроен в ста­рую усадьбу 1920-х годов, в которой были, кроме дома, хозяйственный двор и гараж на две машины. Старый дом был розовым двухэтажным сооружением с двухскатной традиционной крышей. При реконструкции Гери использовал та­кие материалы как гофрированный металл, фанера, металлическая сетка, ас­фальт и гонтовые покрытия. Весь участок был окружен невысокой стеной из бетонных блоков, выше которой шла металлическая сетка на каркасе с вклю­чением листов гофрированного железа. Таким образом, участок перестал быть частью контекста, от которого он столь категорически дистанцировался. Практически все внутри этого периметра стало жилым пространством. Ста­рый дом был обстроен различными, не связанными между собой объемами, которые производили впечатление сознательной незавершенности. Границы старого и нового были неопределенны и трудно различимы. Ортогональность старого дома незаметно переходила в сложные ломаные формы нового. Двер­ные и оконные проемы, фонари верхнего света имели неправильные очерта­ния. Стеклянный куб над новой кухней был чисто символическим элемен­том — знак Вселенной, свободной от гравитации. Неправильной формы двер­ные и оконные коробки появились под влиянием супрематических картин Казимира Малевича. Такой характер архитектуры позволил критикам писать: «Его сооружения временны, фрагментарны и подвержены постоянным изме­нениям». Сегодня этот небольшой дом называют «стартом деконструктивиз-ма» [А.В. Рябушин].

Столь же необычен гостевой домик в Миннеаполисе (1987), построенный для семьи Уинтон. В основном, он предназначался для внуков хозяев. Это пять независимых объемов, сделанных из разного материала (камень, кирпич, кар­кас с металлической облицовкой), над которыми свободно парит пирамидаль­ный верхний объем. Внутренняя отделка каждого помещения также была раз­личной и по материалам, и по колористическому решению. Каждый ребенок рассматривал свою комнату как обособленный индивидуальный мир, хозяином которого был он сам. Живописная асимметричность объемов, непараллельность плоскостей создавали ту живую среду, к которой стремился каждый ребенок. Здание напоминало скульптуру, и только переплеты окон и дверей из красного дерева говорили о его функциональном назначении. Сами владельцы жили в расположенном рядом доме (архитектор Ф. Джонсон, 1952). Этим, очевидно, объясняется некоторая театральность сооружения, которое представляло пре­красное пространство для игр детей.

Собственный дом Гери в Санта-Монике. Общий вид

Макет гостевого домика, студенческая работа

J

Башня в доме Нортонов, Венис, Калифорния, архит. Ф. Гери

Г

Пергола у входа в дом Нортонов

Интерьер студии Лин Нортон

Эскиз Гери к проекту резиденции Шнабель (спальня хозяев)

«Когда вы произносите слово "деконструктивизм", глядя на это здание, вы понимаете — это слово ему подходит».

Ф. Гери [41]

Резиденция Шнабель, архит. Ф. Гери. Общий вид 120

Это небольшое сооружение было концептуально значимым для дальней­шей работы Гери. Трактовка каждой комнаты как отдельного объема, их ка­жущееся случайным взаимное расположение (ассоциация — дом в деревне) были использованы как прием во многих последующих проектах (дом Норто­нов, дом Шнабель).

Резиденция Марны и Рокуэла Шнабель (1986—1989) в Брентвуде, Кали­форния, — пример полного пространственного расчленения жилого объема.

Это, собственно, не дом, а целый конгломерат построек, каждая из которых выполняет какую-то ОДНУ функцию. Дом располжен на рельефе с искусст­венным террасированием. Главный вход и подъезд организованы с верхнего уровня, откуда к главному объему ведет парадная аллея. Служебный вход и помещения обслуживающего персонала расположены на нижнем уровне. На втором уровне центральная крестообразная структура включает гостиную, сто­ловую, библиотеку, кухню, гостевые апартаменты и офис, увенчанный сферой, облицованной медными листами. Отдельный павильон — спальня хозяев на краю небольшого бассейна. На плоской крыше павильона — декоративное скульптурное устройство, выполняющее солнцезащитную роль. Многие павиль­оны соединены переходами.

Принцип «дом в деревне» реализован в этом проекте достаточно ясно. Жи­вописное расположение павильонов, их повороты, игра светотени создают ощу­щение естественности возникновения ансамбля. Так возникала деревня, в цент­ре которой стояла церковь. Сам Гери писал, что он вспоминал о романских цер­квях, проектируя центральный объем.

Дом четы Нортон (1982—1984) в Венисе демонстрирует отказ от традици­онного решения внутреннего пространства. Венис (Венеция) — небольшой го­родок в Калифорнии на берегу океана с обилием каналов, что и определило его название. Здесь живут люди, так или иначе связанные с Голливудом, поэтому в городе сложился определенный стиль индивидуального дома, значительность которого определялась не стоимостью, а личностью владельца и оригинально­стью решения. Заказчик Билл Нортон — сценарист, его жена Линн — японская художница. Как всегда, Гери внимательно прислушивался к пожеланиям своих клиентов. Необычный, словно собранный из кубиков, дом расположен на уз­ком участке с видом на океан, что было главным требованием хозяев. Вторым пожеланием была изолированность от посторонних. Это обеспечивалось глу­хими боковыми стенами по границам участка. Нижний голубой объем — осно­вание композиции. Остальные элементы как бы нанизываются один на другой. На втором уровне — обширная «палуба» — терраса, с которой по переходам можно попасть на другие уровни.

Дом достаточно закрыт от посторонних глаз, а внутри скрывает целый мир образов, созданных хозяйкой дома. На первом этаже — студия Линн, окна ко­торой выходят на океан и защищены перголой из старых, вручную обработан­ных бревен. Перед перголой — небольшой японский сад. Гостиные находятся на втором этаже, там же помещения для гостей. Все они имеют прекрасную связь с большой «палубой» через сплошное остекление. Третий этаж — приват­ный, предназначен только для хозяев. Доминанта дома — отдельная вышка, ко­торая парит над домом и служит кабинетом и местом размышлений хозяина,

который какое-то время работал спасателем. Подняться на нее можно по до­вольно крутой лестнице с «палубы». В перекрытии вышки также использованы открытые деревянные балки.

Разнообразные, часто неожиданные материалы: бетонные блоки, деревян­ный каркас, штукатурка, грубо ошкуренные старые бревна создают неповтори­мый облик этого дома. Интерьеры украшены предметами, связанными с морем или выловленными из моря. Этнические элементы — деревянные резные мас­ки, большие мексиканские горшки, необычные ритуальные предметы вроде ста­рого самурайского меча — это коллекции хозяйки.

В особенном театрализованном мире набережной Гери создал дом, разру­шающий каноны целостности. Это беспокойное, динамичное, разорванное, раз­деленное на части пространство объединяется общей художественной атмосфе­рой и индивидуальностью живущих в нем людей.

Проект резиденции Питера Левиса (1985—1995) в Линдхерсте (Огайо) по­ложил начало использованию нелинейных форм в жилой архитектуре Гери. Как ни странно, один из наиболее концептуальных домов Гери не был осуществлен, хотя архитектор занимался его проектированием 10 лет. Стадии и варианты проекта были зафиксированы в сериях макетов и чертежей. Наряду с музеем Гуггенхейма в Бильбао, в этом здании были сконцентрированы идеи свободной «нелинейности», не ограниченной правилами евклидовой геометрии и обеспе­ченные методами компьютерного моделирования высочайшего уровня.

Сам Гери подробно описал эту «десятилетнюю сагу». Миллиардер Питер Ле-вис предложил ему в 1985 году перестроить старый дом около полей для гольфа в Линдхерсте, ассигновав на все строительство один—два миллиона долларов. В процессе изучения эскизов заказчик требовал прибавить все новые и новые по­мещения. В конце концов стало ясно, что легче построить новый дом. Предпола­галось разместить его рядом на лесистом участке площадью 9 акров. Кроме того, требовался проект ландшафтного дизайна и наружной скульптуры.

Проект выполнялся в компьютерной версии на основе многочисленных ав­торских макетов. Была выполнена большая модель нового здания, проведен ряд презентаций, консультации с администрацией гольф-клуба и местной админи­страцией. Все проходило очень помпезно, в стиле шоу. Стоимость будущего дома возросла до 15—20 миллионов, а площадь — до 40 тыс. кв. футов. Затем был привлечен сын Левиса, требования которого (звуковая система за 5 млн, система безопасности за 5 млн, туннель из спальни на улицу в случае нападе­ния, помещение для художественной коллекции) увеличили стоимость до 60 млн. Левис поинтересовался, сколько' стоит дом Билла Гейтса. Узнав, что всего 50 млн, он добавил еще 20 миллионов. Дом — чудовище, который собира­лись построить за треть стоимости музея в Бильбао — начал пугать как самого автора, так и будущего владельца. Когда выяснилось, что требуются еще несколь­ко миллионов на восточные ковры, Левис прекратил проектирование. Однако Гери не был разочарован: «Резиденция Левиса была самой важной вещью в моей жизни. Она дала мне многие идеи для Бильбао».

В окончательном варианте проекта это сооружение в 2200 кв. футов, сложное по составу и структуре, распласталось длинным общественным пространством неопределенных очертаний, в котором возникали башни в форме конусов и дру-

Резиденция Левиса, архит. Ф. Гери. Макет

Вариант плана резиденции Левиса

Вид сверху. Макет

гие объемы, включая даже китчевые элементы — например, служебные комнаты в форме так любимой Гери рыбы. Волнообразная крыша, как вуаль, окутывала пространство, спускаясь на стены и иногда доходя до земли, так что невозможно понять, где кончается крыша, а где начинается стена.

Так, каприз богатого клиента, имеющего возможность пригласить самого дерзающего архитектора, дал Гери возможность в течение десяти лет экспери­ментировать с новыми формами пространства в этой своеобразной проектной лаборатории. Одновременно с работой над домом Левиса Гери проектировал уникальные общественные комплексы, основанные на идее нелинейной формы. Не считая музея в Бильбао, это национальное представительство в Нидерлан­дах, комплекс таможни в Дюссельдорфе, проект Ворота Венеции и многое дру­гое. Новая архитектура вызывает различные отклики, но она, безусловно, сли­вается с миром будущего.

Дата добавления: 2015-10-16